Chiwa-wat

После завтрака Кэйа, как и обещал, съездил в ближайший населённый пункт и достал там лекарство из слаймов. Кроме этого он отправился к Драконьему хребту, чтобы сделать пару снимков дома хиличурлов с другой точки. Этих снимков — он считал — было более, чем достаточно, чтобы подтвердить правдивость его отчёта и убедить всех в том, что никто, кроме хиличурлов, не участвует в строительстве и что цель у них вполне безобидная, не заслуживающая особого внимания магистра. Никаких вооружённых укреплений близ города строить они не собираются. Собрав эти сведения, Кэйа вернулся в пещеру к Или и застал его валяющимся на лежанке, кашляющим и пытающимся читать одну из книг, которую Кэйа принёс ему накануне. — Я терять гребку внутри голова, — сказал он, указывая Кэйе на свою гриву. — Зачем ты опять его запутал? — спросил Кэйа, садясь на край лежанки и принимаясь вынимать гребень из пушистых волос. — Хотеть пробовать! — заявил Или. — Отведу тебя к парикмахеру и попрошу постричь наголо, — вздохнул Кэйа, и тут же усмехнулся, представив стриженного наголо хиличурла. — Принёс тебе лекарство, как ты и хотел из крио-слаймов. — Слайм хорошо, — сказал Или. — Тебе виднее, я обычно лечусь крепким алкоголем, — проговорил Кэйа. — Чем? — Выпивкой, — добавил Кэйа. — Не знать что. — Потом тебе объясню, что такое крепкий алкоголь, — пообещал Кэйа, выдирая гребень. — Ау! — схватился за голову чурл. — Извини, — погладив выдранное место, сказал Кэйа. — Заберу его у тебя, чтобы ты снова не попал в эту ловушку. — Нет! Дать чурл! — отбирая гребешок, сказал Или. — Я учиться делать. — Ты из себя его сам не выпутаешь, — предостерёг Кэйа. — Ждать ты, — преспокойно сказал Или. — Вот как. Знаешь, мне, между прочим, давно уже пора вернуться в город… — начал Кэйа. Или шумно сел на лежанке, откидывая одеяло и учебник в ноги. — Ты сказать два день. Два это так, — показывая два пальца на руке, сказал Или. — Когда два — это ночь, потом снова ночь. — Но мне ещё нужно время на дорогу, — проговорил Кэйа, сбитый с толку тем, что Или понял его утреннее бормотание, запомнил и сделал выводы. — Утро ты ехать, — посоветовал Или. — Ночь зачем? — Но я же не могу каждую ночь… ночевать здесь… — начал Кэйа. — У нас даже нет ничего на ужин… — Ужин готовить! Я капуста делать! — счастливо объявил чурл, указывая на большую плошку на очаге. — Сильно вкусно! — Я велел тебе отдыхать, — напомнил Кэйа. — И капуста делать тоже! — улыбнулся во все клыки Или. — Вчера день ты сказать, чтобы я делать свой капуста, когда хотеть! Вот я и делать, когда хотеть. Кэйа безнадёжно выдохнул в сторону. — Остаться день, — ласково попросил Или, подбираясь к Кэйе и складывая мордочку ему на плечо. — Зачем ехать?.. Не надо. Надо лечить чурл. — Не так уж сильно ты болен, — заметил Кэйа. — Я болен! Кхе-хе! Сильно-сильно! — Не кашляй, — попросил Кэйа, слыша, что он делает это специально. — Я кашляй! Кха! Сильно кашляй! — продолжая, заявил Или. — Прекрати, пожалуйста. Я понял, — сказал Альберих и, смиряясь, добавил: — Ладно. — Да?! — вспыхнул Или. — Ты остаться?! — Да, — выдохнул Кэйа. — Да! O uya! — падая на лежанку, дрыгая ногами и руками, радостно выпалил Или. Кэйа оставил его радоваться и поднялся на ноги, думая уже о том, какие дела ему следует сделать в этом доме, куда повесить одежду и где вымыть руки. — Всего лишь, чтобы попробовать капусту, — отговорился капитан. — Да, — подтвердил Или. — Ты куда-то выходил? — спросил Кэйа, замечая полное ведро воды у двери. — Капуста полить, — простодушно ответил Или. — Принести вода, мыть твой тряпка для нос, носить венок-трава на улицу, чтобы он скорее засыпать, брать картошка, ходить гора брать соль и всё. Сидеть дом. А! Ещё ходить брать гриб. Всё. — И ты на полном серьёзе хочешь, чтобы я продолжал лечить тебя от насморка? — спросил Кэйа. — Да, — уверенно сказал Или. — Ты напоминаешь мне одного человека из моего города, — сказал Альберих. — Тоже не думает о себе, пока не сделаны все дела, а они, как правило, никогда не бывают сделаны до конца. — Я бы хотеть знать с этот человек, — заметил Или. — Он мне нравится, если так делать. — Рискну предположить, что и ты понравился бы этому человеку, — сказал Кэйа. — Если бы она знала тебя так же хорошо как я. — Она знать, — сказал Или. — Я долго быть здесь, много день жить. — А сколько тебе лет, позволь спросить? — заинтересовался Кэйа, не понимая, как он о сих пор не спросил у чурла такой простой вещи. — И сколько вообще живут хиличурлы? — Сколько? — не понял Или. — Как тебе объяснить… — пробормотал Кэйа. — Как долго ты живёшь? Давно ты родился? — Какой много день я здесь? — переспросил Или. — Вроде того. Ты знаешь, что такое год? — Много день, когда год… Хиличурл долго так, — сказал Или. — Это два, два и мало-два. — Пятьсот пять?.. — спросил Кэйа. — Нет, так, — повторил чурл, снова показывая пять пяльцев. — В смысле… Ты же не хочешь сказать, что тебе было пять, когда… — пробормотал Кэйа. — Да, — покивал Или. — Хотеть сказать. — Этого не может быть, — неловко улыбнулся Альберих. — В смысле… Я не знаю, как вы это считаете… — Так, — показывая на пальцах один и ещё немножечко, ответил Или, выглядя при этом крайне радостно, чего нельзя было сказать о Кэйе. Кэйа, собиравшийся, было, сходить за своей сумкой, остановился и в уселся на ящик у стола. — Один год? — переспросил он. Или пожал плечами. — Да, — сказал он. — Или одно десятилетие?.. — спросил Кэйа. — Один век? — Что? — уставился на него Или, дёргая ухом от непонимания. — Я не понимаю, — признался Альберих. — Ты знаешь свой возраст? — Я не знать, — смотря на капитана, как на дурака, проговорил Или. — Это же был очень давно и я был глупый и мало жить. И это быть не здесь, это быть другой дом, откуда я прийти. — И сколько тебе тогда было? — спросил Кэйа. — Когда я родиться или когда прийти? — уточнил Или. — Любое количество лет! — добавил Альберих. — Ладно! — вставая и вытаскивая с полки бумагу с вечным пером, заявил Или. — Ладно, я сделать Кэйа один-два лет, только не кричать, как дикий кабан. — Я не… — начал Кэйа и, осознав, что это значит буквально «не визжи, как свинья», густо покраснел, потому что он никогда не визжал как свинья до встречи с этим хиличурлом. До сих пор у него не было ни одного знакомого, способного использовать настолько красочные эпитеты, даже среди врагов. — Я не кричу, как дикий кабан, — прошептал Кэйа. Или заметил изменения в его цвете лица и пожалел о том, что сказал. — Ты не дикий кабан, — сказал он, жалея капитана. — Я плохо сказать. Ты совсем красивый, не кабан, — он попытался обнять Кэйю, но тот отстранил его, почти смеясь над самим собой. — Нет, сперва напиши мне, сколько тебе лет. — Ладно, — не понимая, в чём тут может быть причина смущения, согласился Или. — Ты мог бы сразу написать это число? Чурл посмотрел на Кэйю, теребя перо в пальцах. — Что есть число? Я не знать, я написать, как уметь. — Пиши, как умеешь, — разрешил Кэйа. — Пожалуйста, напиши это. Сколько лет. Пиши. — Мгм, — садясь за стол и склоняясь над листком, промычал Или, приступая к написанию. — Ладно… Он нарисовал несколько палочек, почесал лоб кончиком пера, подумал и добавил ещё несколько палочек. — Это мой лет, — сказал он, ещё раз пересчитав палочки и свои пальцы. — Это столько, сколько ты живёшь здесь? — спросил Кэйа. — Нет, это лет, сколько я есть, — сказал Или. Кэйа посмотрел на него, на лист и принялся пересчитывать палочки. На шестнадцатой он слегка выдохнул, на девятнадцатой успокоился окончательно. — Получается, тебе девятнадцать лет? — с улыбкой спросил Кэйа, прекратив паниковать по поводу того, что его чурлу всего годик. — Мне ещё не совсем так, — повинился Или. — Этот зима только будет, — указывая на последнюю чёрточку, признался он. — Тебе восемнадцать, — улыбаясь ещё веселее, понял Кэйа. — Это многое объясняет. Но почему ты показывал мне пять, потом один? — Это сколько лет чурл, — пояснил Или. — Лет — когда чурл становиться большой из мало-мало чурл. Мне всего один лет и ещё мало. Я сказать тебе это. — То есть, хиличурлы делят жизнь на пять периодов, а ты пока прошёл только один из них? Или и качнул плечами и покивал, надеясь, что верно понял слова Кэйи. — Да, — сказал он. — Ха, — сам с собой усмехнулся Кэйа, обдумывая то, что только что узнал. — Тебе восемнадцать… — Это хорошо? — поинтересовался хиличурл, прекратив на мгновение грызть перо. — Определённо это не плохо, — ответил Кэйа. — А ты сколько? — задал чурл взволновавший его теперь вопрос. — Немного побольше, чем тебе, — сказал Кэйа. — Писать сколько, — потребовал Или, передавая ему изгрызенное перо. Кэйа вздохнул, но взял перо и сказал: — Столько же, сколько тебе, и ещё вот столько, — он продолжил рисовать чёрточки дальше и остановился, когда дошёл до своего возраста. Он взглянул на Или сбоку, а тот, заворожённо глядя на бумагу, привалился к его плечу, опираясь на него ладонью, и сказал: — Ты тоже один и немного, как я! — А… да? — считая себя значительно старше своего друга, удивился Кэйа. — Для тебя это одно и то же?.. — Да, — сказал чурл. — То же, что я. Немного много, но не сильно. — Тебе следует расширять словарный запас, — покачал Кэйа головой. — Что значит «немного много, но не сильно»? — Ну, немного много… Ты ведь понять? — Я понял, но было сложновато. Сейчас попробую перевести на нормальный язык, что ты имел в виду… «Ты немного старше меня» — вот как следовало сказать. Тебе нужно будет почитать главу «сравнительные степени прилагательных». Или продолжил внимательно смотреть на него, слегка улыбаясь. — Такой красивый Кэйа! Я уже говорить? — Запомни: сравнительные степени прилагательных, — повторил тот. — А я, если хочешь знать, человек совершенно не падкий на комплименты. — Что такой «не падкий»? — потирая нос и пытаясь вытереть сопли, спросил Или. — Когда падать на пол и бить нога? — Нет, это значит, что когда мне говорят хорошее про меня, это меня не отвлекает от главного, — терпеливо объяснил Кэйа. — Где тут «падкий»? — Ну… я не падаю перед каждым, кто скажет мне комплимент. — А зачем ты падаю перед каждым? — Не знаю, — сказал Кэйа, разводя руками. — Наверное, это как «падать ниц» перед королевской особой. — Королевский особый — это что? — Это король по-другому, — сказал Кэйа. — А король — это много важно, сидеть высоко и говорить, какой дело делать? Как дух, но земля жить? — Да, — сказал Кэйа и выдохнул. — Я знать, что король, — довольно улыбнулся Или, обнажая кончики клыков. — Хиличурл быть король, но когда ещё я не жить ни один земля: ни этот, ни старый. — Откуда ты это знаешь? Ты помнишь что-то об этом? — спросил Кэйа. — Старый земля быть тёмный, — сказал Или и нахмурился. — Я не помнить о нём, я не хотеть знать. Здесь нет тёмный, огонь много и есть ты, — закончил он, трогая Кэйю за запястье. — Раньше не знать сильно хорошо, но хороший стать везде, когда ты прийти. — Неужели, — с усмешкой спросил Кэйа, глядя на него. — Да, — смущённо кивнул Или. — Я варить капуста, и в этот раз он быть совсем вкусно, не как другой день. — Даже капуста вкуснее, — проговорил Кэйа. — Когда капитан в гостях. — Капитан, — покивал хиличурл. Кэйа прервал разговор, поднимаясь и отыскивая по пещере учебник, листая его и, раскрыв, положил перед Или. — Сравнительные степени прилагательных. Больше, вкуснее, лучше — читай. — Что такой «степени», — утыкаясь в заголовок урока взглядом, спросил Или. — Я сейчас узнать… Мыть рука, я читать, — махнув в сторону ведра рукой, предложил Или. — Спасибо, я именно этим и собирался заняться, — цепляя ведро с водой и выходя с ним из пещеры. Когда он вернулся, хиличурл накладывал деревянной плоской палочкой капусту в плошки и неотрывно читал параграф учебника. — Я истратил воду, но принёс другую из ручья, — сказал Кэйа. — Угу, — отозвался Или, продолжая читать. — Могу я сделать чай? — Ага, — позволил Или, отворачиваясь от стола в сторону окна. Кэйа оценил то, как он внимательно читает и решил ему не мешать. Он сделал чай сам, сел на маленький ящик к столу и принялся пробовать капусту. — Теперь можно есть, — удовлетворённо сказал Или, закрывая книгу. — Ай! Не есть! Нельзя есть капуста! — выкрикнул он, схватившись за голову. — Что?! — выплёвывая куски капустных листов, испугался Кэйа. — В каком смысле «нельзя»? — вытирая рот, спросил он. — Есть ещё картошка и грибы, в который соль! — объяснил Или, принося к столу горшочек с картошкой и грибами, становясь около Кэйи и накладывая содержимое горшочка в плошку поверх капусты. — Без это не вкусно есть. — Ты напугал меня до смерти, — сказал Кэйа, не то нежно, не то угрожающе сказал Кэйа и невзначай обхватил его бёдра рукой. — А-ха-ха, — испуганно посмеялся Или, пытаясь отпрянуть, но Кэйа не отпустил его, а наоборот, схватил сильнее, резко встал с ящика и, вытягиваясь во весь рост, властно взглянул сверху. — Можно я идти есть капуста? — спросил Или, испуганно глядя на Кэйю, который уже не стеснялся оставлять руку на его талии и более не спрашивал себя, зачем он это делает. — А, может быть, мне будет позволено съесть этого хиличурла? — спросил Кэйа. — Ты уже пытаться, — напомнил вдруг Или, робко улыбаясь из глубины своего смущения. — Я сказать: нет Кэйа есть чурл. — Нет?.. — Нет, — подтвердил Или. — Пока нет, — уходя к своей капусте, договорил Или. — Пока? — спохватился Кэйа и хотел снова поймать Или в объятья, но тот, весело хохотнув, мигом сиганул за свою сторону стола. — Пока чурл не мёртвый — его нельзя есть, как пища! — посмеиваясь, пояснил Или. — Когда я умирать, ты варить и есть чурл, если без этого не суметь жить. Но пока нельзя! — Ах вот ты о чём, — усаживаясь за свой ужин, проговорил Кэйа, в глубине души надеясь, что чурл всё-таки шутит и не всё так просто и прямолинейно с его ответом. — Да… — довольно подтвердил чурл. — Ах вот я о чём, — повторил он за Кэйей. — Хотя, есть хиличурл совсем не вкусно. Я слышать, что он горький. — Слышать, — уточнил Кэйа. — Угу, — ответил Или, навинно поглядев на него и поедая капустку. — Слышать. Когда после ужина с капустой Кэйа засобирался в город, Или ему не мешал, но, когда Кэйа уже собирался сесть на лошадь и подошёл, чтобы попрощаться, чурл обнял его совсем другим образом, чем до этого, и капитан даже слегка смутился и растрогался, чувствуя, что его друг, кажется, грустит из-за его отъезда. — Мне надо идти, меня ждут кое-какие важные дела в городе, — проговорил Кэйа ласково, не торопясь отталкивать своего чурла. — Я знать, — грызя костяшку пальца над его плечом и греясь в объятьях, пробубнил Или. — Что ты знаешь?.. — Что ты работать… Получать мора… Что ты важный, — пояснил Или задумчиво. — Не мочь остаться ночь, потому что дела важный. Ты прийти другой раз? — Да, — бездумно пообещал Кэйа, уверенный, впрочем, в том, что обязательно придёт сюда снова. — Ты принести книга? — О да, — заверил Кэйа. — Принесу тебе книги. Всё, что захочешь. На слове «захочешь» Или поднял голову и взглянул на Кэйю прямо. Тот посмотрел на него в ответ, пригнул его голову и поцеловал в лоб. — Ore! — выпалил Или, отпихивая его. Кэйа рассмеялся, сгрёб его в охапку и сжал посильнее. — Не приходить, пока дух прийти, — попросил Или. — Почему? — спросил Кэйа. — Ты же сам не веришь, что он придёт на землю. — Но я идти, чтобы смотреть, как другой чурл верит, — признался Или. — Танцевать, смотреть, есть. Это важный. — Традиции, — понял Кэйа. — Что ж, я тебя понял. Повеселись там, но будь осторожен. — Быть, — пообещал Или. И, когда Кэйа меньше всего этого ожидал, он потянулся, быстро лизнул кончик его носа и, спрятав язык, смущённо отводя взгляд, быстро глянул на Кэйю, чтобы оценить его реакцию. — Вот же ты жук на картошка! — усмехнулся Кэйа, вытирая нос. — Хороший жук, — видя, что Кэйе понравилось, застенчиво разулыбался Или, закрывая лицо руками. — Хороший, конечно. — Ждать! — Ладно. Я тоже буду ждать встречи, — сказал он и, поставив ногу в стремя, сел на лошадь. Или потянулся за ним следом. — Не иди за мной, — попросил Кэйа. — Дорога может быть опасной. Я обещаю, что вернусь, как только смогу. Поколебавшись, Или остался у пещеры, махнув ему рукой. «Ему восемнадцать лет, подумать только,» — вспоминал Кэйа, возвращаясь в Мондштадт, и от этой мысли у него непроизвольно возникала усмешка. Он сам не понимал, что в этом такого забавного, но всё равно улыбался, вспоминая этот разговор. Прибыв в Мондштадт Кэйа тут же получил распоряжение явиться в кабинет Джинн Гуннхильдр и он явился в штаб, едва успев сменить рубашку. — Это определённо не могло подождать до утра? — поинтересовался Кэйа первым делом, появившись перед глазами Джинн. — Стражникам был дан чёткий приказ отправить тебя сюда, как только ты вернёшься в город, — ответила Джинн. — Разведка докладывает о невероятной масштабности сооружений и скоплении сил у Драконьего Хребта. Мы не можем ждать официальных отчётов, капитан. Нам нужна информация. — И я охотно её вам предоставлю, — сказал Кэйа. — У меня не было времени, чтобы проявить эти снимки, но всё, что требуется — на этой плёнке. — В таком случае, — сказала Джинн, — я забираю её для проявки. — Нет, постойте… — неловко усмехнулся Кэйа. — Я вполне могу справиться с этим сам… — Это будет дольше, — заметила Джинн. — Но это мои снимки, и я бы хотел… — Капитан! — строго сказала Гуннхильдр. — Эти снимки собственность ордена. Люди, ответственные за эту технику справятся с проявкой быстрее вас. — Да, конечно… — проговорил Кэйа. — В самом деле. Прошу меня извинить за настойчивость. — До тех пор я попрошу вас остаться и изучить отчёты разведки, — сказала Джинн. — Как вам будет угодно, — подчинился Кэйа, поднимая со стола папки с отчётами. — Я займусь этим в библиотеке, если вы не возражаете. — Лучше не выносите их из моего кабинета, — предостерегла Джинн. — Хорошо, — кивнул Кэйа. — Можете воспользоваться моим столом, — разрешила Джинн, выходя из кабинета. — Спасибо, — поблагодарил Кэйа, усаживаясь на свободный стул у её стола. Через пару часов, когда снимки были готовы, а Кэйа едва не уснул, сидя за отчётами, Джинн энергично вернулась в кабинет и объявила об экстренном собрании. На собирание была также приглашена Лиза, а скаут Эмбер, как бы она того ни хотела, была оставлена за дверью с целью несения чрезвычайно важного дежурства, что в достаточной мере её огорчило и заставило думать, будто бы ей не достаточно доверяют. — Итак, капитан, вы ознакомились с предоставленными данными? — спросила Джинн, сидя за большим круглым столом зала совещаний. — Да, имел такую возможность, — ответил Альберих. — Вы согласны с тем, что изложено в отчёте? — В целом, согласен, — подтвердил Кэйа. — Значит, то, что обнаружили разведчики, можно считать подготовкой к нападению? — Нет, — сказал Кэйа. — Я не склонен этого предполагать… Как вы все можете видеть на снимках, которые я сделал за предыдущие два дня, у подножия Драконьего Хребта мы наблюдаем исключительно хиличурлов. Здесь нет наёмников Фатуи, нет магов бездны. Только хиличурлы. Все присутствующие внимательно изучали снимки, пока Кэйа говорил. — Возможно, они скрываются? Вы их не увидели, — предположила Джинн. — Я убеждён, что быть их там не может. — Почему? Откуда у вас такое стойкое убеждение? — Я опросил людей, фермеров, живущих в окрестностях и выяснил, что это такое. — И что же это такое?! — выпалил один из рыцарей, уставших от витиеватой уклончивости Кэйи. — Религиозные постройки хиличурлов, — сказал Кэйа. — Как гласит официальная научная точка зрения, у хиличурлов нет сколько-нибудь внятного религиозного учения, — заметила Лиза с подозрением. — Возможно, официальная научная точка зрения ошибается, — сказал Кэйа. — Или не совсем в курсе изменений. Это не что иное, как храм — святилище — создаваемый ко времени пришествия их… духа… словом, пришествия важной для них воображаемой сущности. — Ты в этом уверен? — спросила Джинн удивлённо. — Да, абсолютно, — заверил Кэйа. — Именно поэтому в строительстве не участвует никто, кроме хиличурлов. Только они видят ценность в этом строении и необходимости его возведения. У них, как я понимаю, нет иных целей, кроме поклонения своему духу. — Даже если так, — сказала Джинн. — Это укреплённое сооружение, заполненное огромным количеством хиличурлов, и это объединение не кажется мне безопасным. — Они покинут это сооружение по окончании церемонии, — сказал Кэйа. — Но как скоро? — спросил кто-то. — О, буквально через несколько дней, — сообщил Кэйа. — Через два дня их уже там не будет, и строение начнёт приходить в запустение. — Это наш шанс, — сказал один из рыцарей. — Шанс? — переспросила Джинн. — Мы точно знаем, что огромное количество монстров соберётся в одном месте в одно время, — продолжил рыцарь. — Мы можем покончить с ними раз и навсегда! — Одну минуту, — начал Кэйа. — То, что они там находятся и причиняют нам некоторое неудобство, вовсе не означает, что мы имеем право вмешиваться… — Они будут заперты в своём этом храме, им некуда будет деться и мы сможем с ними расправиться! — Это совершенно неразумно! — заявил Кэйа. — Ещё как разумно! Это редкая возможность, которая… — Постойте, — остановила Джинн. — Я, также, как и капитан, сомневаюсь в этичности предприятия… — Но, если это ставит под угрозу Мондштадт и окрестных жителей… — У нас попросту не хватит ресурсов, — перебил Кэйа. — Но, согласись, если они объединятся, чтобы напасть на Монд, наших ресурсов больше не станет, — заметила Джинн. — Но в выигрышном положении окажутся уже они. — Они не объединятся для нападения, — сказал Кэйа. — Это хиличурлы — их сознание замутнено годами проклятья, у них нет военной подготовки и командования! А больше там никого нет. — Тем более, — заметил другой рыцарь. — Там никого нет: ни нас, ни кого-то другого. Ничто не мешает магам бездны использовать это скопление чурлов в свою пользу и, управляя ими, использовать для своих целей! Они будут глупцами, если этим не воспользуются. — Я не считаю, что магам бездны известно о том, что там происходит… — Им уж точно известно больше, чем нам с вами, — сказал первый рыцарь. — Но это нелогично, господа, — сказал Кэйа. — Сами подумайте: если бы хиличурлы пришли в Монд, захватили главный собор и устроили там резню, как скоро мы организовали бы ответный удар? Думаете, можно так просто прийти в чужую святыню, перевернуть всё вверх-дном и уйти безнаказанными? Это будет иметь ужасающие последствия. Мы не имеем никакого права в это вмешиваться… магистр Гуннхильдр. — Возможно, ты прав, — проговорила Джинн. — Но решать не тебе. — Разумеется, решать не мне, — сказал Кэйа. — Но я хочу, чтобы все осознали риски. Я считаю подобное верхом самонадеянности. У нас, во-первых, недостаточно ресурсов, а, во-вторых, никто не давал нам права вмешательства в религиозные обряды других жителей материка. — Это не жители, это хиличурлы, — сказал один из рыцарей. — Они дикари, которые вряд ли поймут, кто на них напал и не смогут организовать ответный удар. — Они настолько же жители Тейвата, насколько и все остальные, — начал Кэйа, но договорить свою мысль до конца не успел. — Мы обязаны считаться с их обычаями, не вмешиваться и не думать, как мы можем от них избавиться за то, что им угрожает орден бездны! — Вы что, предлагаете их защищать? — спросил второй из настойчивых рыцарей. — Я верно вас понял? — Верно, — ответил Кэйа. — Как мы можем судить, вы уже проявили инициативу на этом поприще, — поднимая со стола фотографию, на которой Кэйю, укушенного осой, за ногу обнимает хиличурл с венком из травы на голове. — Не так ли? Все, кто был за столом, заговорили, наклоняясь, чтобы рассмотреть фотографию с хиличурлом и капитаном кавалерии. — Отдайте это мне, — потребовал Кэйа. — Это вас не касается. — Нет, — отдёрнул руку рыцарь. — Это много о чём говорит! — Что я смог подкрасться к хиличурлу и сделать его снимок? Действительно, какое великолепное доказательство моей искусности! — усмехнулся Кэйа. — Искусности в достижении своих целей?! — спросил один из присутствующих. — Мои цели совпадают с целями ордена, — сказал Кэйа. — Тогда почему вы так резко выступаете против устранения хиличурлов? — Разве это не очевидно? К тому же всё это бесполезная трата ресурсов и времени, — заявил Кэйа. — Или же вы пытаетесь соблюсти ещё чьи-то интересы? — Возможно, пытаюсь, — строго ответил Кэйа. — И правильно делаю. — Довольно, — попыталась вмешаться Джинн. — Капитан не раз доказывал преданность ордену и его многочисленные заслуги говорят о том, что его мнением не стоит пренебрегать. — Преданность ордену или кому-то лично, магистр? — не унимался отчаянный рыцарь. — Как вы смеете?! — выпалил Кэйа, готовый в любую секунду вызвать нахала на дуэль. — С самых давних пор и по сей день род Гуннхильдр неизменно пользовался уважением, а что касается заслуг магистра Джинн перед городом и его населением, то они тем более неоспоримы! — Я прошу меня извинить, если я некорректно выразился. Я вовсе не имел в виду магистра Джинн, — оправдался рыцарь. — Я не ставил под сомнение заслуг действующего магистра, я ставлю под сомнение ваши, капитан. — Тебе есть, что на это ответить? — спросила магистр, предоставляя Кэйе право самому оправдать себя. — Я воздержусь от ответа, — буркнул Альберих. — Понятия не имею, о чём идёт речь. — О том, что у кого-то за этим столом может быть сговор с врагами, — ответил рыцарь. — Если вы говорите обо мне, то, пожалуйста, обращайтесь прямо ко мне, — попросил Кэйа. — Да, я говорю о вас, — подтвердил рыцарь. — И с кем же я, прошу прощения, в сговоре? — издевательским тоном спросил Кэйа. — С хиличурлами? Это смешно. — Но не так смешно, если речь пойдёт об ордене бездны. — Что? — выпалил Кэйа. — Вы в своём уме? — поинтересовалась Лиза, удивлявшаяся всё больше тому, куда всех завела эта заумная болтовня. — У вас есть доказательства? — спросила Джин, поскольку это заявление снова вызвало недоумение у присутствующих. — Догадки, — ответил рыцарь. — Вот и держите их при себе! — посоветовал Альберих. — Успокойтесь, прошу вас, — обратилась к нему Джинн. — Скрывай я что-нибудь — стал бы я оставлять снимок на плёнке? — спросил Кэйа. — Этот снимок — факт, который вы не можете опровергнуть, — указывая на изображение с хиличурлом, сказал рыцарь. — Я уже объяснил это, — сказал Кэйа. — Не вижу причин повторяться. — Но что объяснит активность магов бездны в последнее время? — Совпадение, — сказал Кэйа. — Или, что орден бездны готовится захватить власть над скоплением этих отвратительных монстров у Драконьего хребта? — Даже если на минуту представить, что это может быть так, то почему вы предъявляете претензии в этом мне? — спросил Кэйа. — Потому что именно вы занимались этим вопросом и именно вы выступаете против уничтожения хиличурлов! — И что это должно значить, по-вашему?! Я вовсе не поэтому… — Разумеется! Но ваше прошлое… — выпалил рыцарь. — Моё прошлое вас не касается и не даёт вам повода так со мной… — перебил Кэйа. — Господа! — сквозь гул голосов стуча по столу лежащей на нём печатью, выкрикнула Джинн, пытаясь всех утихомирить. — Господа! Мы вынуждены сделать перерыв! Прошу всех покинуть зал! Всех! Кроме тебя, капитан… — Это действительно смешно, — пробурчал Кэйа. — Помолчи! Мы во всём разберёмся, — строго, хоть и сдержано, велела Джинн, поднимаясь из-за стола и уходя вместе со всеми к страже, стоящей за дверями зала. Кэйа остался один, пытаясь понять, что, на самом деле, с ним произошло. И, раздумывая об этом, он сообразил, что разговор за дверью, ведётся приглушённый и, будь он на месте Джинн, он в первую очередь взял бы самого себя под стражу — не потому, что не доверяет, а для того, чтобы защитить и не позволить обвинить в измене — а после происшествия уже во всём разобраться и отпустить. Но такой расклад не устраивал Кэйю Альбериха, он не мог сидеть сложа руки, пока остальные решают, как поступить. Ему необходимо было вмешаться. Пусть самую малость, но всё же. И, как только Кэйа понял это, он тут же вскочил из-за стола, открыл окно, и ловко выбрался через него из здания. Цепляясь за выступы на стене, он спустился на землю и стал пробираться по городу так быстро, как только мог, надеясь, что сможет хотя бы достичь городской стены прежде, чем его хватятся. Кэйа благополучно улизнул от стражников, но вынужден был с головы до ног искупаться в Сидровом озере, выбираясь из которого он едва не задохнулся. Но это было не так уж и важно. Он всё ещё думал о своём побеге больше как о недоразумении, но всё равно он не мог терять времени. В винокурню Рассвет он завалился как был: мокрый, в грязи и тине. — Мне нужен Дилюк, — сообщил он обескураженной девушке горничной, уверенно проходя мимо. — Но господин занят, он велел его не беспокоить… — пытаясь догнать его, пробормотала горничная. Но Кэйа, не слушая её, вошёл в кабинет сводного брата, где нашёл его за столом с бумагами в руках, удивлённого его появлением не меньше, чем все остальные на винокурне, но тщательно это скрывающего под маской равнодушия и скептицизма. — Чем обязан такому визиту? — поинтересовался Дилюк. — Мне нужна помощь, — с ходу сообщил Кэйа. Дилюк проследил за тем, как капли с одежды Кэйи капают на ковёр в его кабинете, но ничего не сказал по этому поводу. — Допустим, — проговорил Дилюк. — Это срочно, — добавил Кэйа. — Для начала присядь. — Некогда, — сказал капитан. Дилюк, судя по выражению лица, смирился и махнул рукой горничной, чтобы та оставила их и закрыла дверь кабинета. — Ты врываешься ко мне вот так и требуешь немедленной помощи, но не хочешь даже объяснить, в чём, собственно, дело? — Мне… — Кэйа подошёл совсем близко к столу и наклонился, говоря тише. — Мне нужно помочь одному очень хорошему другу. — Так, — произнёс Дилюк. — А причём здесь я? — Я питаю робкую надежду на то, что ты тоже хороший друг и не откажешь мне в просьбе. — Ах, это просьба, — догадался Дилюк. — К сожалению, я несколько занят и считаю, что тебе стоит попросить помощи у своего ордена. Они всегда готовы прийти на помощь, не так ли?.. — О, я помню кто-то говорил мне, что он не живёт прошлым! — сказал Кэйа. — Сейчас точно не время вспоминать его. — Также, как не время отвлекать меня от моих дел, — заметил Дилюк. — Ну брось! Если бы я мог обратиться к кому-то другому, я бы это сделал. Но я не могу попросить об этом никого, кроме тебя, — смягчился Кэйа, понимая, что выбирать не приходится. — Мне сейчас некогда, — сказал Рагнвиндр. — Пожалуйста! Разве я часто о чём-то прошу? Ну, хорошо, я буду тебе должен, — пообещал Кэйа. — Так подойдёт? Дилюк молча посмотрел на его лицо и, кажется, внутренне согласился, заранее понимая, что эта будет та ещё авантюра. — Почему… с тебя льётся вода? — спросил он. — Долгая история, — отмахнулся Кэйа. — Бежал от преследования. — И кто тебя преследовал?.. — Ордо Фавониус, — честно признался Кэйа. — Кто? — усмехнулся Дилюк. — Что же ты умудрился натворить? — Пока ничего, — сказал Кэйа. — Но, возможно, натворю. Зависит от обстоятельств. Дилюк понял, что не ошибся в своих предположениях. Но, поскольку он уже решил для себя, что ввяжется в это, он только постучал пальцами по столу и вновь посмотрел на брата. — Хорошо, говори: что тебе нужно? — спросил он Кэйю. — Транспорт и твоё присутствие, — сказал Кэйа. — Оно действует на меня ободряюще. — И какой план? — Нужно вывезти кое-кого из ущелья Дадаупа в гостиницу Ваншу, — сказал Кэйа. — И нужно сделать это незаметно. — Ладно, — выдохнул Дилюк. — Завтра я постараюсь найти людей и повозку, и мы сможем… — Нет, нам нужно сделать это как можно быстрее — сегодня же — и вдвоём, — сказал Кэйа. — Но в Дадаупа не то, чтобы безопасно, — с сомнением проговорил Дилюк. — К тому же, дороги там такие, что можно и застрять. — Лучше бы нам там не застревать. — Мы могли бы вывезти этого твоего друга верхом. — Не-е думаю, что такое возможно, — покачал Кэйа головой. — А в чём проблема? Он не может управлять лошадью? Это… боги… Это женщина? Которая живёт в дадаупа? Её похитили хиличурлы? Или бездна? — Да что же вы все сговорились! — фыркнул Кэйа. — Какая женщина… Нет! Это не женщина. Просто друг, который не может ездить верхом. Ладно? — Ладно, ладно… Мне, в принципе, всё равно. Но почему мы должны вывозить его с такой срочностью? Мы могли бы сделать кое-какие приготовления перед дорогой… — Послушай!.. Агх. Если кратко. В общих чертах. Хиличурлы строят храм у Драконьего Хребта, в Монде считают, что нужно вмешаться. Если там окажутся рыцари ордена и внезапно объявится бездна, фатуи или ещё пёс знает кто — непонятно, чем это обернётся. Возможно, ничего и не будет, но мне бы очень сильно хотелось сперва вытащить оттуда своего друга, а потом уже рассуждать о вероятностях. Дилюк посидел пару мгновений, обдумывая услышанное. — Понял, — сказал он, резко поднимаясь из-за стола и откладывая бумаги, которые читал. — Это значит «да»? — спросил Кэйа у проходящего мимо него к двери Дилюка. — Это значит через четверть часа мы отправляемся в путь, — сказал тот, выходя из кабинета.