Chiwa-wat

Над Тейватом сгущались сумерки. Пока ещё можно было разглядеть дорогу, Кэйа и Дилюк не зажигали фонарь на повозке, чтобы не привлекать внимания. Закончив складывать тканевую накидку с капюшоном, Кэйа отложил её за спину. — Ты ведь не думаешь, что больше я не задам ни одного вопроса? — поинтересовался Дилюк. — И я не собираюсь ничего от тебя скрывать, — ответил Кэйа. — Уж пожалуйста не надо, — посоветовал Дилюк. — Мой главный вопрос: «почему». — Лучше подошёл бы другой, — заметил Кэйа. — Кто. — В таком случае: кто? — Один знакомый хиличурл, — сообщил Кэйа. — Кто?.. — обернулся на него Дилюк. — Я же говорил, этот вопрос лучше, — сказал Кэйа. — И сейчас как раз подходящий момент. Ты согласился, мы уже в пути. Но я верю, у тебя крепкие нервы, ты не повернёшь назад только потому, что это странно звучит. — Тогда, может быть, ты объяснишь? — спросил тут же Дилюк. — Я очень близок к тому, чтобы повернуть назад. Меня от этого отделяет одно твоё слово. Если ты прямо сейчас не обозначишь причину, наше путешествие подойдёт к концу. — Подумай вот о чём: — потирая подбородок, сказал Кэйа, — будь это человек — старик или ребёнок, тебе было бы достаточно моей просьбы, чтобы помочь? — Но это не старик и не ребёнок, — сказал Дилюк. — Ты уверен? — спросил Кэйа. — Почему все вокруг предпочитают не думать о том, кто такие эти создания? Мы все — каждый в своей мере — знаем о том, что было в прошлом, понимаем суть проклятья, но как будто забываем, что это значит. — Это было пять веков назад, — напомнил Дилюк. — Это действительно долгий срок. — Хорошо, и что? — удивился Кэйа. — А то, что за пять веков проклятье очень сильно укоренилось в разуме этих существ. Они давно потеряли связь со своей прошлой жизнью. Если бы с этим можно было что-то поделать, то это уже было бы сделано. Но ничего сделать нельзя. Никто не спорит, что когда-то эти монстры были людьми, но с каждым годом они дичают всё сильнее. Ничто не может остановить этот процесс. Это ужасно, без сомнения. Но это правда. — Возможно, ты прав… Ты определённо прав! — взмахнул пальцем Кэйа. — Но дикий — не значит недостойный помощи! — Кэйа, ты понял, что я имел в виду… — начал Дилюк. — А, во-вторых! — перебил Кэйа. — Я бы не стал тратить твоё время на то, что сам бы считал бессмысленным. Если я это делаю, значит, это важно. — Слабый аргумент, — покачал головой Дилюк. — Аргумент. Если ты готов признать за мной хоть немного незаурядности, — сказал Кэйа. — Или если ты хотя бы считаешь меня вменяемым человеком. — Тебя? Вменяемым? — переспросил Дилюк. — Кроме шуток, — посмотрел на него Кэйа. — Хм, — выдохнул Дилюк. — Я понял: всё, чем ты мог бы меня убедить строится исключительно на апелляции к твоему авторитету? — Отчасти, — согласился Альберих. — Но куда бОльший аргумент — это то, что тебе становится скучно, когда в твоей жизни ничего не происходит, — сказал Кэйа. — В моей жизни происходит много интересного, если хочешь знать! — заявил Дилюк. — Да, — согласился Кэйа. — И поэтому ты едешь со мной посреди ночи по лесной дороге спасать моего хиличурла. Дилюк ответил не сразу. — Хорошо, может быть, я немного и заскучал в последние дни, — проговорил он. — Можешь не объяснять, — мягко проговорил Кэйа. — Я знаю, как это бывает. Он замолчал, и на какое-то время в разговоре между братьями наступил мир. — Значит, есть один важный для тебя хиличурл, — уже без претензий, констатируя факт, спросил Дилюк. — Да, — ответил Кэйа. — Не буду уточнять, что именно это значит, — решил Дилюк. — И напрасно! — усмехнулся Альберих. — У меня странное предчувствие… — Насчёт чего? — У этого хиличурла странные отношения с проклятьем, — проговорил Кэйа. — В каком смысле «странные»? Поясни. — Оно на него как бы действует и в то же время как бы нет, — попытался сформулировать Кэйа. — Что? — Он научился читать и изучил наш язык, — сообщил Кэйа. — Не очень хорошо, но в достаточной мере, чтобы понимать. Он знает свой язык и наш, может разговаривать и переводить. И, знаешь, это малая часть из того, что он делает не так, как хиличурл. — Необыкновенный хиличурл. — Да. — И это кажется тебе интересным?.. — В каком-то смысле, — согласился Кэйа. — Да. Пожалуй, что так. — Знаешь… Были времена, когда редких животных выставляли напоказ за плату, — пространно проговорил Дилюк. — Фу! Ужасное сравнение! — одёрнул его Кэйа. — Я совсем не это имел в виду! Не говори так больше! — Извини… Я ничего дурного в виду не имел, — заметил Дилюк. — В каком-то смысле хиличурлы тоже часть живой природы. — Хиличурлы — это хиличурлы, а не часть живой природы. С этим следует смириться! Иначе тебя я тоже стану называть частью живой природы. — Ладно, ладно! Извини меня, — повторил Дилюк. — Я сказал ерунду. Наверное. — Когда ты увидишь то, о чём я пытаюсь тебе рассказать, тебе станет стыдно за свои слова, — пообещал Кэйа, — я это гарантирую! Дилюк пожал плечами. — Слишком долгое время я не задумывался о хиличурлах в таком смысле. Мне странно от тебя такое слышать. Ты ведь… — Я многое переосмыслил за последнее время! — перебил Кэйа. — И, вспоминая свои прошлые поступки, я собой не горжусь. — Надо же, — кивнул Дилюк с интересом. — Представь себе — да, — подтвердил Кэйа. — Вполне себе представил, — отозвался Дилюк. — Мы оба что-то да поняли сегодня. А теперь, думаю, ты мог бы зажечь лампу на повозке, потому что стемнело и, с твоего позволения, я ни рожна не вижу. — Хорошо, — сказал Кэйа и полез за фонарём, чтобы зажечь в нём огонь. — А что насчёт ситуации у подножья горы? — спросил Дилюк, обдумывая предыдущий разговор. — Мы не напоремся на вооружённый отряд, ты считаешь? — По моим прикидкам у нас ещё есть немного времени, чтобы добраться до места и уехать, никем не замеченными, — сказал Кэйа, зажигая огонь и вешая лампу обратно на крючок на повозке. — То есть уверенности у тебя нет, — рассудил Дилюк. — Уверенности никогда нет, — заметил Кэйа. — Бездна и слаймы вряд ли станут считаться с нашими планами. — А слаймы тут причём? — не понял Дилюк. — А может быть, мы их сегодня встретим на дороге? — Слаймы редко ходят по дорогам… — Но сейчас ночь. Кто знает? — По шкале от одного до десяти — насколько ты уверен, что у нас получится? — спросил Дилюк. — На все восемь, — покивал Кэйа. — Ты что, слаймов боишься, я не пойму? — Я не боюсь слаймов, — принялся оправдываться Дилюк. — Но если они испугают лошадь или развалят повозку — ты будешь виноват! — С чего бы это я? — удивился Кэйа. — С того, что хватит болтать про слаймов посреди ночного леса! — заявил Дилюк. Кэйа помолчал пару минут и спросил: — Они правда тебя пугают? — Возможно, — отвернувшись, буркнул Дилюк. — Но только по ночам! — выпалил он. — Когда в сумерках идёшь по своим делам, вдруг начинает шелестеть трава, ты думаешь — птичка… И тут бац! Влипаешь по колено в ледяного слайма! Это нормально — так подкрадываться к людям?! Кхм! В смысле. Это весьма неприятно. — Весьма, — согласился Кэйа. — А если слайм огненный — так вообще даже больно. — Огненный хотя бы светится. Издалека видно… — вздохнул умудрённый опытом столкновения со Слаймами по ночам Дилюк. — Но причём тут слаймы? — опомнился он. — Я говорил об угрозе военного столкновения! — Я помню, — кивнул Кэйа. — Предлагаю об этой угрозе тоже поменьше говорить, чтобы беды не накликать. — Ты считаешь, сражения по такому принципу начинаются? — спросил Дилюк. — Если не говорить, то и не накликаешь? — Нет, это я себя так успокаиваю, — пояснил Кэйа. — А меня не хочешь успокоить? — Так а мне нечем, — признался Кэйа. — Знаешь что? Думай о слаймах. Пусть они будут наибольшей нашей проблемой! — Ты умеешь быть убедительным, — вздохнул Дилюк. Остаток пути до пещеры хиличурла они ехали молча. Они остановили повозку неподалёку от неё и Кэйа спросил: — Видишь, у него горит свет? Я пойду первым и всё ему объясню. — Моя помощь нужна? — спросил Дилюк. — Оставайся лучше здесь. И да: говори потише. — Понял, — отозвался Дилюк и залез обратно на козлы. Кэйа же тихонько пошёл в сторону пещеры, стараясь не испугать хиличурла своим появлением. Вот уже час Или сидел за столом, грыз сушеный закатник с мятным чаем и активно читал учебник всеобщего языка в свете масляной лампы. Потянувшись за очередным кусочком закатника, он услышал тихий шум с улицы и, навострив уши, прислушался. Он бесшумно слез с ящика у стола, приглушил лампу до максимума и по пути вооружаясь хорошей палкой с крепким сучком, уполз к двери, занимая позицию для атаки. Или знал, что кто попало — зверь, слайм — не смог бы пройти через коридор при входе. Это может сделать только разумный зверь: маг, человек, в крайней случае — другой хиличурл. Поэтому он ждал нападения и заранее огорчался от мысли, что, возможно, ему придётся оглушить вошедшего, после чего сбежать из собственного дома и всю ночь спать где-нибудь под ёлкой, укрываясь куском мха. Некоторое время ничего не происходило. На улице вновь стало тихо. Но Или быстро убедился, что был прав в своих опасениях: когда в пещеру, тихо отводя в сторону ткань на входе, кто-то вошёл, он притаился и замер. Секунду он собирался с духом, после чего перехватил оружие поудобнее, резко шагнул вперёд и размахнулся палкой, чтобы врезать незваному гостю как следует. — Или?.. — изумлённо обернулся Кэйа, одновременно с этим выкручивая на лампе сильный огонь. Сообразив, кто перед ним уже в процессе удара, Или пришёл в ужас и попытался хотя бы изменить траекторию полёта палки, чтобы та не пробила Кэйе череп. — Ай! — получив палкой по касательной, вскрикнул Кэйа и принялся потирать голову. — Это было больно! Но всё правильно. В другой раз бей и не останавливайся! Я полностью одобряю твою бдительность. Или стоял в недоумении, слушая его, после чего бросил палку и, что меньше всего Кэйа мог ожидать, начал не больно, но возмущённо лупить его по всем частям тела. — Что ты делаешь? — всё ещё отходя от боли удара, но начиная смеяться, спросил Кэйа, пытаясь остановить его. — Ай! Перестань меня бить! Ты чего! Что я тебе сделал! — Пугать! — возмущённо заявил Или. — Я не собирался, — сказал Кэйа, пытаясь его успокоить. — Но как бы я ещё вошёл? — А зачем ты сюда идти ночь?! Ты идти город, я совсем не ждать. Зачем вернуться? Снова ломать нога?! — взволновался Или. — Нет, нет, что ты, — успокоил его Кэйа. — Тогда… что? — спросил Или. Кэйа замялся, не зная, как лучше начать. — Помнишь, я говорил тебе, что как-нибудь позову тебя с собой… куда-нибудь? — Помнишь, — недоумевая, проговорил Или. — Так вот… Я здесь за этим, — сказал он. — Не понимать… — начал Или. — Ты должен поехать со мной, — сказал Кэйа. — Я?.. — промямлил Или. — Прямо сейчас, — добавил Кэйа. — Прямо… чего? — Сейчас, — повторил Кэйа. — Возьмём немного твоих вещей, закроем пещеру — или что ты обычно с ней делаешь? — и отправимся в путешествие. — Этот ночь?.. — неуверенно спросил Или. — Другой день и мы поехать? — Нет, — отмёл предложение Кэйа. — Только сейчас. Или, испуганный его настойчивостью, замолчал, пытаясь осмыслить необходимостью куда-то ехать посреди ночи, когда он в общем-то собирался ложиться спать. Кэйа почувствовал это напряжение и принял совершенно другой вид, усмехнувшись и начиная улыбаться. — Понимаешь, у меня есть несколько свободных дней, — начал он ласково и совсем не так уверенно, как до этого. — Небольшой отпуск… И я подумал, что ты захочешь разделить это время со мной. Вот только ехать нужно прямо сейчас, иначе мы ничего не успеем… Думаю, в другой раз вряд ли получится так поехать. Но, если ты не хочешь… — Хотеть! — перебил его Или. — Много хотеть! — Так ты поедешь со мной сейчас?.. — осторожно спросил Кэйа. — Да, поедешь, — не очень уверенно, но уже куда проще и дружелюбнее согласился Или. — Точно?.. — совсем уж шёпотом уточнил Кэйа. — Да, — сказал Или и хотел снять с лица маску. — Не снимай, — предостерёг Кэйа, придерживая её рукой и озираясь. — Почему?.. Здесь только Кэйа. — Просто поверь мне: не нужно, — сказал Кэйа. — Я этот день стал слишком плохо для тебя? — огорчённо спросил Или. — Что?.. — не понял сперва Кэйа. — Ах, ты спрашиваешь, по-прежнему ли я считаю тебя красивым? — Я не это сказать! — выпалил смущённый Или. — Конечно я считаю тебя красивым, не выдумывай, — отмахнулся Кэйа. — Ты сказать, я - что?.. — удивлённо пробормотал Или. — Красивый, — ещё раз повторил Кэйа. — Не отвлекайся. Собери поскорее свои вещи и идём со мной. — Нет, хиличурл не быть красота, — рассудительно покачал головой Или. — Ты плохо думать, прежде сказать. — Я подумал очень хорошо, — сообщил Альберих. — И это моё мнение! Не надо с ним спорить. — Пусть ты думать — это всё равно: хиличурл не быть красота. — Хорошо, позже разберёмся с красотами, — сдался Кэйа. — Во что ты собираешь свои вещи, когда идёшь жить в лагерь с хиличурлами. В это? — Не надо, — остановил его Или, отнимая корзинку из травы и поставив её обратно на выступ в стене. — Я взять самому. — Давай сам, прекрасно, — сложив руки на груди, согласился Кэйа. — И пока ты собираешься, я хотел бы предупредить тебя кое-о-чём. — Где мы ехать? — спросил Или, активно сгребая в кулёк из ткани все свои самые важные вещички с полок. — Где? — А… — протянул Кэйа, не ожидавший такого вопроса. — В одну гостиницу. Достаточно далеко отсюда. — А что там? Зачем ехать? — Отдохнуть, — пространно проговорил Кэйа. — А мы не мочь, чтобы другой день?.. — с надеждой снова спросил хиличурл. — Нет, друг мой, — почти нежно проговорил Кэйа, подходя к Или. — Единственное время, когда мы можем туда попасть — это сегодня. — Хм, — хмыкнул Или. — Тогда я доверить. Кэйа знать, — решительно сказал он, а Кэйа почувствовал, как его легонько кольнула совесть, напоминая, что он не рассказывает хиличурлу правду, пусть даже это делается для его же блага. — Спасибо, — отозвался Кэйа, прохаживаясь вдоль лежанки Или, одеяло с которой Или уже скатал в комочек и спрятал в щель между камнями, как и многие другие свои вещи, маскируя всё так, будто бы там ничего нет. — Так или иначе, я хотел бы кое-о-чём предупредить тебя, прежде чем мы… Пока он болтал это, в пещеру, запинаясь о какие-то камни и сдержанно ругаясь, вошёл Дилюк. — Прошу прощения, — сказал он, очищая свою одежду от осыпавшейся на него пыли. — Я пытался ждать на улице, но там холодно и, к тому же, безумно скучно… — И-и-и! — завизжал Или. — Вот об этом я и пытался предупредить, — буркнул Кэйа. — Не бойся! — хватая Или и пугая его ещё больше. — Или, милый, не кричи, я прошу тебя! — громко приказал Кэйа, обнимая его всего и пряча от вошедшего незнакомца в дальнем углу. — Это мой брат! Ты слышишь? Он не причинит тебе вреда! Вцепившись в него и уткнув маску в его шею, Или утих, но всё ещё сопел носом от огромного волнения. — Не бойся. Это Дилюк, — тихо сказал Кэйа, баюкая его. — Он мой брат. — Сводный… — бросил Дилюк, оглядывая потолок пещеры и подтягивая перчатки, и Кэйа махнул на него рукой, чтобы не болтал. — Брат… — повторил Или. — Это что? — Это хорошо, — подтвердил Кэйа. — Он на нашей стороне. — Ну это пока, — себе под нос шепнул Дилюк, рассматривая занавески и полки. — Что значит… — обернулся Кэйа. — Знаешь что! — Мы разве не торопимся? — поинтересовался Дилюк. — Да, совершенно верно, — одёрнул себя Кэйа, возвращаясь к пожиткам Или и помогая ему — точнее делая всё за него. Хиличурл какое-то время стоял неподвижно, глядя через Кэйю, складывающего вещи, на Дилюка и его дрожащую тень на стене. В какой-то момент он наклонился к уху Кэйи и спросил: — Он добрый? — и он вновь отклонился, ожидая ответа. — Знаешь, я даже никогда не… — забормотал Кэйа, но усмехнулся и не продолжил. — Дилюк! У нас появился к тебе вопрос: скажи, ты добрый? — Рискну предположить, что да, — отозвался Дилюк. — Он говорит, что да, — повторил Кэйа, обращаясь к Или и тот кивнул. Не интересуясь собиранием собственных вещей, Или оставил это Кэйе, а сам робко подошёл к Дилюку и, собравшись с духом, потрогал его по руке. Дилюк вопросительно посмотрел на него, отвлекаясь от разглядывания венка из сухой травы на стене. — Я — Или, — сообщил хиличурл. — Что? — спросил Рагнвиндр. — Имя Или, — пояснил чурл и насколько мог дружелюбно протянул руку Дилюку. Дилюк посмотрел на него и кивнул: — Дилюк. Поняв, что руку ему никто трогать не будет, Или стыдливо убрал её и, вновь засмущавшись, ушёл к Кэйе. Он решил, что к Дилюку больше подходить не станет, потому что тот выглядел для него достаточно устрашающе. После того, как вещи хиличурла были собраны или спрятаны в пещере, все трое путешественников отправились к повозке. — Это я взял для тебя, — в свете лампы на крючке, сказал Кэйа, разворачивая накидку с капюшоном. — Нужно надеть это. — Не хотеть, — попытался скромно отказаться Или. — Много тряпка плохо. — Увы, всё-таки придётся одеться, — сказал Кэйа. — Чтобы тебя никто не заметил. — Я быть тихий, сидеть смирно, никто и так не заметил, — предположил Или. — Так. Надевай-ка, — мягко, но твёрдо потребовал Кэйа. Или взял у него накидку и с покорным вздохом принялся одеваться. — Терпимо? — приподнимая его капюшон с маски, спросил Кэйа. — Что? — переспросил Или. — Ты хорошо себя чувствуешь в этом? — дёргая за ткань на рукаве, спросил Кэйа. — Хорошо, — снова вздохнул Или. — Мы скоро едем? — спросил Дилюк со стороны козел. — Луна уже высоко. Ночь идёт на убыль. — Главное нам самим не пойти на убыль… — буркнул Кэйа. — Да! — ответил он Дилюку. — Скоро отправимся… Идём! Он помог Или забраться в повозку и удобно устроиться. Так что хиличурл мог сидеть там, лежать и даже спать, если бы смог заснуть на непростой каменистой дороге в хлипкой повозке. Впрочем, он был хиличурлом, а они, как известно, могут многое, что простым людям не под силу. — Нужно добраться до Ваншу как можно скорее, — сказал Кэйа, подсаживаясь к Дилюку. — Если повезёт, доберёмся к полудню, — проговорил Дилюк. На этом разговоры прекратились. Повозка тронулась, и следующие пару часов путники не разговаривали друг с другом, борясь с сонливостью и стараясь не замёрзнуть в предрассветном тумане. Они проехали достаточно много по извилистой лесной дороге, когда впереди показался силуэт человека, едва различимый в утренних сумерках. Дилюк прищурился, пытаясь разглядеть стоящего по дороге, и слегка придержал лошадь. — Может, это монстр? — спросил он тихо у Кэйи. — Больше похоже на рыцаря, — ответил тот. — Да?.. Хэй! — крикнул Дилюк, — Если ты дозорный из Мондштадта, назови себя! Человек в тумане не пошевелился, продолжая стоять, опираясь на высокое копьё. Дилюк бросил косой взгляд на Кэйю. — Что? — удивился он. — Мы здесь по твоему желанию, — напомнил Дилюк. — Ох, ладно, — спускаясь на дорогу и направляясь прямо, выдохнул Кэйа. — Уважаемый путешественник, вы не могли бы освободить дорогу? Нам необходимо проехать… Рыцарь поднял копьё и направил его на Кэйю. — Эй-эй! — выставил тот вперёд руки. — Я же ничего дурного в виду не имел! Если это так принципиально — мы тебя объедем по траве. Ты только не шевелись! Путник приближался с копьём в руках и Кэйа машинально отступил обратно к повозке. — Ах так! — сказал он, дотрагиваясь до рукояти своего меча. — Хочешь разобраться по-другому? — Кэйа, — позвал его Дилюк. — Не сейчас! — буркнул Альберих. — Сейчас! — громче крикнул Дилюк. — Я настойчиво прошу тебя обернуться. — Да что там… — оглядываясь, произнёс Кэйа. Дилюк сидел на козлах, подняв руки, а человек десять рыцарей направляли оружие в сторону его горла. — О, — выдал Кэйа, отказавшись от идеи пока доставать свой меч. — Мы можем перейти к переговорам? — спросил Дилюк, оглядывая собравшихся. — Поскольку, если бы вы хотели нас убить, то уже убили бы. Очевидно, вы не собираетесь этого делать. Итак? Что вам нужно? После его реплики вновь наступила тишина. Рыцари продолжали стоять на местах, не говоря ни слова. — Прошу прощения, господа! Мы очень спешим. Если вы не начнёте сотрудничать — нам придётся преподать вам урок, — пригрозил Кэйа. — Немного поздновато, — заметил Дилюк, почти напарываясь подбородком на лезвие. — Я отомщу за тебя! — заявил Кэйа, вынимая меч из ножен. — Я не прошу за меня мстить! — округлил глаза Дилюк. — Довольно! — раздался голос со стороны. Из-за повозки вышла ещё одна фигура в тёмной мантии. — Не может быть, — проговорил Дилюк, понемногу опуская руки. — Розария. — Да, доброго утра, — ответила Розария. Она подняла руку и велела рыцарям убрать оружие от шеи Дилюка, и они послушно убрали мечи. — Ты очень вовремя! — раскинул руки Кэйа в приветственном жесте. — Здесь чуть было не началась кровопролитная драка! — Не началась бы, — покачала головой Розария. — У нас нет цели причинить вам ущерб. — Это не может не радовать, — заметил Кэйа. — Хотя всё ещё немного удивляет тот факт, что невероятным образом вооружённый отряд с тобой во главе оказался на той же самой лесной дороге, что и мы с братом именно в тот же почти ещё ночной час. — Здесь нет случайности, — сказала Розария. — Мы наблюдаем за вами с Дадаупа. — Так долго? — удивился Кэйа. — Почему же вы не дали знать о себе раньше? Мы могли бы отлично поболтать в дороге. — Это было бы ни к чему, — сказала Розария. — А пообщаться мы решили потому, что вы только что миновали развилку и, как можно судить, не собираетесь окончить своё путешествие в Мондштадте. — Возможно, что и так, — согласился Кэйа. — И мы хотели бы продолжить своё путешествие, если вы не против. Мы ведь все здесь друзья, правда?.. — Нет, — сказал Розария. — Мы не друзья?.. — Это не имеет отношения к делу, — отмахнулась Розария. — Я говорю, что у вас не получится следовать дальше своим путём. — Да? — Да, — сказала Розария, подходя поближе к Кэйе, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз. — Ты прямо сейчас находишься в розыске. — Я знаю, — покивал Кэйа. — Это досадно. Но ты ведь веришь, что я не хочу никому ничего плохого? Что если я что-то делаю, то это благое начинание. Розария тихо вздохнула. — Что ты везёшь из Дадупа? — спросила она безэмоционально. — Это моё личное дело, — ответил Кэйа. — Неправильный ответ, — добавила Розария. — Я не буду говорить об этом, — сказал Кэйа. — Это невозможно и совсем мне не нравится. — Мне не хочется начинать дурацкий спор, поэтому я даю тебе выбор: — сказала Розария, — или ты сообщаешь мне все подробности того, зачем ты путешествовал в Дадаупа и что ты везёшь, или мы возвращаемся к развилке, поворачиваем на Монд и ты рассказываешь всё тоже самое, но уже магистру Гуннхильдр. Кэйа ненадолго задумался, также взвешивая перспективу начать дурацкий спор. — Мы едем в Мондштадт, — решил он. — Чудесно, — согласилась Розария без особого воодушевления. — Мне тоже больше по нраву этот вариант. Пусть с этим разбирается сама магистр! — Да, пусть она со мной разбирается, — поддержал Кэйа. — А могу я просто вернуться домой? — спросил Дилюк. — Хотя бы и пешком. Розария оглянулась на него, потёрла в раздумьях подбородок костяшкой пальца и сказала: — Пока нет, — и добавила: — Извини. Дилюк, который всё понял и ни на что не надеялся, понимающе пожал плечами и остался сидеть, где сидел.