Ремнант: Темная Душа

Анор Лондо. Прекрасный и величественный город Богов. Город, благословленный Светом, город, укрываемый теплыми лучами Солнца, город, процветающий под правлением мудрого Повелителя. Город, чьи шпили теряются в небесах, чьи улицы наводнены людьми и чей покой хранят сильнейшие воины. Анор Лондо. Запустелый и обветшалый город, который оставили его Боги. Город, чей Свет фальшив, город, чье Солнце иллюзия, город, переживающий свой закат. Его улицы уже давно опустели и лишь вечные стражи готовы убить любого нарушителя этой мертвенной тишины. Он, Избранный Мертвец, видел этот легендарный город именно таким — заброшенным и фальшивым. Но почему-то в этот самый момент, когда он стоял на титанической крепостной стене и взирал на прекраснейший дворец Богов, с одной стороны который плотно обступали иные постройки, а с другой огромные деревья… именно в этот самый момент ему казалось, что он видел этот город иным. Что он видел его в период расцвета, а не заката. Видел, каким он должен был быть! От момента создания и во веки веков! А не то, чем он стал по глупости, гордыне и недосмотру своих создателей и тех, кто пришел на их место. И от этого диссонанса сердце мужчины словно исходило кровью. Совершенно непривычная, незнакомая ему боль — даже когда он осознал сотворенное своими руками не было столь больно. — Чувствуешь это? — мощный, наполненный какой-то потусторонней силой голос заставил стоящего соляным столбом Избранного резко обернуться. За его спиной в ореоле Света и почти физически ощутимой Силы стоял Гвин, но не тот, что звался Повелителем Пепла, не тот, кого он встретил в Горниле, нет. Сейчас перед Мертвецом предстал Повелитель Света во всей своей лучезарной мощи. — Чувствуешь эту боль? — Что ты сделал со мной? — схватившись за сердце, прошипел Избранный, зло смотря в наполненные Светом глаза Бога. Сейчас он не задавался вопросом, что и как происходит, лишь пытался прийти в себя. — Я? — усмехнувшись в ухоженную бороду, Гвин лишь сокрушенно покачал увенчанной короной головой и оправил свои золотые с примесью белого одеяния. — Ничего. Это всё сделал ты. — Я? — невольно спародировав Бога, вопросил мужчина. — А кто же еще? — чуть приподнял кустистые брови старец. Тембр его голоса все возрастал, словно приближающийся гром перед ужасной бурей. — Именно ты, а не я выбрал путь. Именно ты сделал первый шаг на этом пути. Именно ты сделал последний. — У меня… — Был выбор, — безжалостно рубанул Повелитель, не давая закончить Избранному. — Всегда был. Но пошел ты по самому легкому. Защищайся! — Что!.. Не успел он хоть как-то оправиться от терзавшей его душевной боли как ему пришлось защищаться рефлекторно выхваченным мечом. Вот только с первых же ударов стало понятно, что отличается Гвин от себя нынешнего и встреченного Избранным в Горниле не только внешним видом и внятной речью. Навыки Бога, чтобы не пойти против истины, даже в состоянии, когда большую часть его души сжег Огонь, бывшие на высоте, сейчас являли собой поистине божественное умение. Едва ли не в момент мужчина покрылся множеством ран, оставленных мечом своего оппонента, который даже не задевал доспехи, а лишь находил в тех слабые места. И жив он оставался отнюдь не благодаря своим собственным навыкам, а лишь потому, что Бог специально растягивал эту экзекуцию. Но всему приходит конец и в один момент меч вылетел из рук мужчины, а сам он отлетел назад. — Жалкое зрелище, — крутанув довольно простой, как для Бога и Повелителя, пусть и больших размеров меч, Гвин всадил острие клинка в монолитную кладку под ногами. — И вдвойне жалко, что такой, как ты стал Избранным. Ты недостоин этого, Проклятый. — Меня… никто не спросил, желаю ли я того или нет, — испепеляя равнодушного бога глазами, прорычал мужчина, с трудом поднимаясь на ноги. — Хо-о… — в удивлении расширив глаза, выдохнул Гвин. Его голос чуть поутих, а источаемый фигурой свет померк. Клинок же, всаженный в камень, стал истаивать пеплом, который уносил ветер. Вот только ветра не было. — Столько времени прошло, столько битв минуло, но как ты лгал себе, так и продолжаешь лгать, — меч Бога истаял, а вслед за ним в пепел стало обращаться и окружающее пространство. Лишь пятачок огромной стены Анор Лондо на котором они стояли продолжал своё существование, а вокруг него закручивался этот пепельный хоровод. — Сколь бы ты ни был могуществен и умел, ты всё так же остаешься тем эгоистичным, инфантильным и озлобленным мальчишкой, что варится в собственной бессмысленной ненависти. — Я… перерос это, — сдавливая собственные позывы послать Бога, выдавил из себя он. — Физически ты вырос, — хмыкнул в густую, пышную бороду Гвин, чья фигура тоже стала обращаться в пепел. — Выросло твоё умение убивать и терпеть боль. Но морально… духовно — ты всё тот же мальчишка. Впрочем… не только твоя это ошибка. — А чья же? — криво ухмыльнувшись почти исчезнувшему Богу, фыркнул Избранный. И лишь когда равнодушные глаза Повелителя так же обратились в пепел, что стал затоплять всё окружающее пространство, прозвучал ответ: — Моя… И я её исправлю. Посреди бескрайних лесов Сануса под бледным светом разрушенной Луны резко пришел в себя мужчина. Он лежал прямо на траве в доспехах, а рядом с ним лежал его черный меч. Глаза только пришедшего в себя были какое-то время неподвижны, но вот он недоуменно моргнул и принял сидячее положение, недоуменно оглядываясь, после чего задал вопрос в ночную тьму: — Я… заснул? Избранный Мертвец уже и не помнил, когда в последний раз спал. Если верить собственным воспоминаниям, в достоверности коих он обосновано сомневался, то в последний раз он нечто под названием «сон» испытывал еще до того, как очнулся в камере, в Прибежище Нежити. Реальных сроков он, даже захоти того, дать бы не смог, ведь просто не представлял, сколько времени заняло его путешествие по Лордрану. Там не было никакой смены дня и ночи, вся череда событий смазывалась в одну полосу, состоящую из нескончаемого пути, врагов и возрождений. Будучи нежитью, носителем Знака Тьмы, ему не нужно было спать, есть и многое иное, что требуется для живого человека. Но неведомым образом оказавшись в этом удивительно живом мире он и сам стал живым, даже «потерял» Знак. Вот только будучи живым он все равно не испытывал никаких потребностей. Не хотел есть, не хотел спать… или думал, что не хотел? Могло ли быть так, что он просто разучился понимать собственные нужды? Кто бы ему еще дал точный ответ? Впрочем, если бы ему довелось выбирать, на какой из множества вопросов получить ответ, то он бы не стал тратить эту возможность на такой вопрос. Лучше бы спросил, что за странные сны с умершими богами ему снятся. Очень реальные сны, задевающие те струны его души, которые он бы предпочел ни в коем случае не трогать. Потому ли, что ощущал в словах Гвина правду или же по иным причинам? А ответа на этот вопрос Избранный знать и вовсе не хотел. Встав с земли, куда он присел несколькими часами ранее и неожиданно для себя отбыл в мир сновидений, он сосредоточенно огляделся, подмечая необычные опаленные следы на земле и деревьях, характерные тем молниям, которые он пускал. Что бы не заставило его погрузиться в сон, оно же его защитило от Гримм. — Хм-м, — склонив голову к плечу, мужчина чуть нахмурился, чувствуя еще одно давно позабытое ощущение. — Я… хочу есть? — глухой вздох вырвался из его груди. Это ощущение было довольно слабым и его легко можно было абсолютно не замечать, вот только и спать он в этот раз не собирался, а вышло как вышло. — Придется ускориться. Долго задерживаться в предыдущем населенном пункте не стал. Развитая ли интуиция или какие-то сторонние силы, но оные подгоняли его как можно скорее сняться с места и уйти оттуда. Словно там должно было произойти что-то, чего он не хотел. Противиться этим ощущениям он не стал, тем более, что сам желал как можно скорее убраться оттуда и в этот раз его не сдерживала чужая потусторонняя сила. Что касательно причин подобного желания убраться подальше от людей, то тех было более чем достаточно — и предчувствие, и нежелание смотреть на людей, коим по собственной глупости принес горе, особенно на тех из них, кто потерял в прошедшем нашествии своих близких. А еще была Коко Адель, странная, как на взгляд мужчины, девушка, которая всё пыталась поговорить с ним и узнать что-нибудь о нем же. Такой интерес лишь настораживал Избранного, который старался либо отмалчиваться в их «разговоре», либо отвечать максимально односложно, что, казалось, лишь сильнее заводило интерес этой барышни. Особенно её интересовало его имя, вот только здесь он не то, что не хотел, а просто не мог его назвать — об имени, хотя бы и том, что было у него до Северного Прибежища, не осталось никаких воспоминаний. А назваться Избранным Мертвецом? Даже ему было понятно, что затея это не лучшая. Так или иначе, в тот день он быстро покинул поселение, углубившись в лес, но не теряя из виду дороги, вдоль которой и шел. И согласно указателю в часе пути от его нынешнего местоположения, до следующего поселения оставалось не так далеко. И, казалось бы, зачем делать привал посреди леса, если до населенного пункта осталось всего ничего? Ну так, во-первых, он не ожидал, что заснет и, во-вторых, имел откровенно небольшое желание долго находиться среди других людей. Большие скопления народа мужчину несколько напрягали, он все ждал, что кто-то нет-нет, да прыгнет на него в попытке убить, пусть даже на лицо все они были простыми людьми и фавнами. Новое поселение было значительно больше предыдущего и встретило мужчину деловой суетой. За время, прошедшее с нашествия орды на севере, здесь успели утроить бдительность, усилить посты охраны и вернуть все к исходному состоянию. Постоянное напряжение не шло на пользу даже крепким нервам местных жителей. Да и не только местных, но и приезжих тоже. Откуда бы здесь приезжие? Ответ на этот вопрос достаточно прост: в этом поселении размещалась станция буллхедов и пусть обычно рейсы до Вейла здесь не задерживались, но лететь в экстренных условиях было запрещено предписаниями о безопасности. Ведь никому не нужно, чтобы пассажирский буллхед попал в когти Неверморов, коих в условиях орды может быть более чем много. Почему же пассажиры все еще находились здесь, хотя с момента окончания нашествия прошла уже неделя? Потому как эта самая неделя была тем установленным безопасным сроком, нужным для проверки воздушного пространства и по истечении которого возобновлялись перелеты. Поэтому в этом поселении по сей день было более чем людно, пусть остановленные рейсы уже возобновились. — Охотник? — один из нескольких охранников, что стояли на КПП на границе поселения, вышел наперерез бредущему мужчине. — Ладно, и так видно. Проходи. Казалось бы, настоящая безалаберность, но ничего удивительного в подобной ситуации не было. Строгого учета так или иначе не велось, провести осмотр и так наглядно вооруженного человека можно было бы, но здесь включалась банальная логика и вопрос «А кто кроме Охотника может в одиночку, в доспехах да с мечом за спиной разгуливать по диким лесам?» даже в озвучивании ответа не нуждался. Только Охотник и мог, а к ним всегда относились несколько… намного лояльнее. — Хм, — пройдя через КПП, мужчина остановился и оглянулся по сторонам. В этот момент перед ним встал один очень важный вопрос, над которым он не задумывался за время своего пути: а дальше-то что делать?

***

Вейл — огромный город, столица одноименного королевства, в своё время построенный на широкой и бурной реке, впадающей в море, и за всю свою славную историю разросшийся до самого побережья. Ныне этот город был поделен на несколько огромных районов, особняком от которых, на восточном утесе, примыкая к Изумрудному лесу на юге и лесу Вечной Осени на севере, находился Бикон. К западу же от столицы, средь морских вод приютился небольшой заселенный остров носящий имя Патч, на котором в своё время возвели подготовительную школу Охотников Сигнал. Погода этих мест радовала своих жителей теплой зимой и солнечным летом, мощная система охраны города от Гримм действовала бесперебойно, единым отлаженным механизмом, а совет Вейла, главный управляющий орган страны, вел вполне разумную политику. Настоящий кусочек благоденствия на земле. Вот только даже у Светлого Брата был Темный, так и у Вейла была своя темная сторона. Впрочем, простым обывателям до поры до времени о той мало что известно и это уже было умышленным утаиванием со стороны властей. Лишний негатив был не тем, что нужно городу и его жителям. — Вот скажи мне, что я делаю не так? Сей важный, можно даже сказать фундаментальный вопрос бытия исходил от довольно франтовато выряженного мужчины, чьи длинные рыжие волосы, выглядывающие из-под черной шляпы, несли характерные следы укладки, зеленые глаза подчеркнуты черной обводкой, а наряд, состоящий из белого пальто и черных брюк подошел бы скорее посетителю какого-нибудь театра, а не мужчине, сидящему на высоком ящике посреди одного из множества складов индустриального сектора Вейла. Ах да, еще у него была трость! Об этой важной детали никак нельзя забывать. Меж тем мужчина продолжал: — Ведь все было хорошо! — экспрессивно всплеснув руками в закрытых темных перчатках, Роман Торчвик, нынешний преступный король Вейла вновь уронил взгляд к бетонному полу. — Все старикашки отошли в мир иной и дела шли в гору! Только наблюдай да проверяй и больше ничего от тебя не требуется! Как я снова умудрился опуститься до прислуживания кому-то? Почему я снова вынужден заниматься… — его слова сопроводил невнятный жест рукой, окидывающий все заставленное ящиками пространство, — этим? Что скажешь, Нио? И повернул голову вправо, смотря на пустующее место рядом с собой. Недолго пустующее, стоит заметить, ибо через секунду там, словно какой-то мираж, стала появляться фигура миниатюрной, но красивой девушки. Белая кожаная курточка из-под которой выглядывал темный корсет, узкие коричневые брюки и белые сапожки с высоким голенищем, безусловно, подчеркивали её красоту, но что в самом деле привлекало внимание, так это трехцветные длинные волосы, где одна половина окрашена в каштановый, а другая в розовый с несколькими белыми прядями, и большие глаза, один из которых был карим, а второй бледно-розовым. Ну и, конечно же, никак нельзя было забывать о сложенном ажурном зонтике в её хрупких, облаченных в черные перчатки, ладошках. Что же, Ниополитан, извечная помощница Романа Торчвика, была своему боссу под стать. Вот только отвечать Нио не стала, лишь чуть недовольно фыркнув, после чего на мгновение прикрыла глаза, а когда её веки поднялись обратно те уже были золотого цвета. Её Проявление позволяло девушке создавать достоверные иллюзии и сменить цвет глаз ей было более чем легко. — Нет, безусловно, огненный шар перед лицом и бесславная, но крайне быстрая кончина некоторых наших конкурентов — более чем веский аргумент, чтобы встать на сторону этой… дамы, — скривившись, хмыкнул Торчвик. Его свободная от трости рука нырнула во внутренний карман плаща и достала оттуда сигару, коя тут же оказалась зажата зубами. — Да и преференции в случае выполнения мной наших договоренностей впечатляют, но почему я должен лично этим заниматься? — на этот вопрос Нио лишь моргнула, возвращая глазам естественный цвет, после чего моргнула еще раз и теперь оба глаза окрасились в белый. Роману, впрочем, ответ и не требовался, но ему было проще разматывать мысль вот так «общаясь» с девушкой. — Вот и я думаю, что нас хотят повязать. Сначала такими делами, — легкое движение рукой и трость слегка бьет по ящику, — потом более открытыми акциями, а там и кровью. И знаешь что, Нио? — девушка снова моргнула, возвращая глазам разный цвет, после чего состроила вопросительное личико. — Мне это ни к Гримм не нравится. Потому как оттуда дорога нам будет только дальше в путь с этой пламенной дамой и Гримма с два мы сможем просто взять и сойти с этого состава, когда захотим, — на это миниатюрная девушка покачала головой, после чего состроила вопросительную моську и махнула ладошкой около шеи. — Да она сама кого хочет на тот свет отправит, как я должен её… — не успел Роман закончить возмущаться, как Нио отрицательно замахала головой и повторила свой жест. — Хм? А, ты имеешь в виду, что её уже могли…? — на это бессловесная собеседница лишь коротко кивнула. — Не надеялся бы я на такую удачу. От неё, конечно, давненько вестей не было и на звонки она не отвечает, но судя по тому, насколько отработана вся её схема, на то изначально и был расчет. Я бы поставил на то, что у неё появились некие сложности и вскоре она явит себя нам. На это Ниополитан лишь глубоко вздохнула, сопроводив это удрученным кивком. Она тоже не особо верила в такую их удачу. В этот же момент дверь склада открылась и в проеме, заставив незаметно напрячься Романа, а фигуру Нио бесследно истаять, появилась фигура. То, однако, был не охранник, а облаченный в форму Белого Клыка — террористической организации, чьи цели состояли в равноправии людей и фавнов, но способы в последние года скатились к тому самому терроризму, — фавн с закрученными назад бараньими рогами. А стоило ему зайти, как за ним последовали еще несколько белоклыковцев. — Только не говори, что вы так по территории шастали? — прикрыв глаза рукой, глубоко вздохнул вор. Долго, однако, жаловаться на несовершенство бытия он не стал и достал из все того же внутреннего кармана зажигалку, чтобы прикурить сигару. Раз уж его заставили страдать, то пусть со своими обостренными чувствами страдают в ответ! Ну, а также он просто любил сигары. — Ладно, кто главный? — Я, — с отчетливыми неприязненными нотками ответил тот самый фавн с рогами. — А, — понимающе протянул Торчвик, выдохнув облако густого дыма. — Тогда все вопросы снимаются. — Не понял… — уже куда как более угрожающе насупился террорист. — Даже не удивлен, мой круторогий друг, — только и хмыкнул вор, улыбнувшись своей фирменной улыбкой что, естественно, не понравилось фавну. — Только не рычи, будь другом, ты, вроде, немного по другим звукам. — Ты… — Ты так и будешь смотреть на меня, как баран на новые ворота, или скомандуешь своему зверинцу начинать грузить ящики, пока нас не нашли? — выпустив еще одно дымное облако, по-доброму, можно даже сказать, с милой интонацией поинтересовался Роман. — Я надеюсь вы грузовики не забыли подогнать? И что водители у вас были не в вашей форме? — Не считай себя умнее всех, вор, — натурально порычал фавн. — Я не считаю себя умнее всех, — вполне честно пожал плечами Торчвик, вновь затягиваясь и при этом поправляя шляпу. Фавн, однако, ожидать не стал и пошел в сторону столпившихся террористов, чтобы выдать указания. Роман же смотря ледяным взглядом в спину белоклыковца, тихо прошептал. — Но точно умнее некоторых… индивидов. А вместе с этими словами в голове у него потихоньку складывался план, как именно поиметь со всей сложившейся ситуации положенные ему барыши и как сделать так, чтобы не поимели его. Но над этим лучшему вору всего Вейла еще предстояло хорошенько подумать.

***

Работа для Охотника всегда найдется. И пусть до поселения к которому прибыл Избранный дошли лишь отголоски произошедшего, но по только возобновившемуся воздушному сообщению меж поселениями легко было понять, насколько серьезно тут относятся к вопросу безопасности. Правда, в силу всё тех же соображений безопасности, команда Охотников, которая волею судьбы оказалась здесь в момент происшествия, здесь же и оставалась, не выходя за пределы поселения, и будет здесь оставаться вплоть до того, пока совсем немалое количество пассажиров не убудет отсюда. А вот одинокого Охотника можно было и отправить прочесать местность, особенно в свете того, что на заставы поселения в последнее время стали происходить нападения Беовульфов. Конечно, это и ранее не было чем-то удивительным, но сейчас монстры стали действовать куда осторожнее, осмотрительнее и умнее. Не иначе как в окрестностях завелся Альфа, а подобную угрозу надо устранять сразу, как только получено предположение о его наличии. Ну а в силу того, что не столь давно появившемуся в этом мире мужчине нужны были деньги и у него имелся пока лишь один наиболее верный способ их заработать, судьба Альфы была предрешена. Для сражавшегося с такими чудовищами, рядом с которыми даже Гримм показались бы безобидными, уничтожить пару десятков простых Беовульфов и одного более массивного, сильного и быстрого? Это даже сложностью было не назвать. Единственное, что по праву можно было назвать затруднением, так это поиск стаи и Альфы, который не иначе как хвостом ощущал фигуру с косой за своим загривком и уводил стаю от встречи с воплотившейся смертью. Но и это вечно продолжаться не могло, так что вскоре на несколько Гримм в мире стало меньше. Мелочь, по сравнению с общей картиной, но очень большая помощь одному конкретному поселению. И вот, когда оплата была получена, а мужчина, выдающий себя за Охотника, обдумывал, где бы поесть, его бесцельная ходьба меж домов завела его довольно близко к аэропорту — довольно большому зданию за которым на большой свободной площадке стояло несколько буллхедов, часть из которых наполнялась людьми, а другая часть уже поднималась в воздух. Обычная картина за исключением количества летных аппаратов и одинокого парня, сидящего с совершенно потерянным, даже убитым видом на скамейке у здания. От блондина с растрепанными волосами и следами недосыпа под глазами буквально во все стороны исходило ощущение отчаяния, против воли заставляя Избранного вспомнить другого человека на месте этого юноши. Конечно, сравнение совершенно поверхностное, ведь удрученный воин ощущал подступающее опустошение и понимал, что ничего с этим сделать не сможет, а этот парень… какие у него могут быть проблемы и, что важнее, как это относилось к самому мужчине, что в этот момент проходил мимо? До того мига, как его взгляд не скользнул по фигуре юноши — никак. Но стоило ему сделать первый шаг дальше, от лавочки, и его тут же пронзило крайне знакомое ощущение проходящих по коже разрядов. Пока едва заметных и не вызывающих ничего, кроме неприятных воспоминаний, но посыл был более чем понятен. Замерев на пару мгновений, которых, к счастью, никто не видел, ибо улица была пустынна за исключением самого мужчины и погруженного в свои думы парня, он глубоко вздохнул и, развернувшись, прошел к скамье, на которую и сел. Начинать разговор, однако, не спешил, осматривая сидящего рядом цепким взглядом и раздумывая над тем, что именно от него хотят. Был ли то в самом деле Гвин или же это какая-то потаенная часть него обрела воплощение, он не мог сказать, но о целях оной не трудно было догадаться — это нечто желало изменить Избранного Мертвеца. И начать оно решило с того, что прививает ему идеи помощи окружающим и взятия ответственности за собственные поступки. И если с первым еще куда ни шло, пусть самому мужчине было намного проще по-тихому вырезать множество Гримм, чем явиться на глаза людям и помочь им иначе. Проблема стояла даже не в последней ситуации с нашествием Гримм, вина в коем была самим Мертвецом сильно преувеличена, а в концепции в целом. Избранный всегда выбирал самые простые пути решения проблем и если можно проблему не заметить, то именно так он и поступал. Даже уничтожение Гримм, вызванных его нерасторопностью, было наиболее легким путем, ведь они бежали именно к нему. И вот эту модель поведения нечто внутри него принялось рушить и менять, что самому мужчине было сильно не по нраву, но между электротерапией и… всем тем, что ему предлагали, он все же выбирал второе. Придя к этим неутешительным выводам, Избранный вновь вернулся к осмотру сидящего рядом парня, который, казалось, вовсе не заметил, что сидит он теперь не в одиночестве. Так оно, скорее всего, и было. Выглядел парень не особо презентабельно. С растрепанными блондинистыми волосами, в помятой черной толстовке с изображением кролика на груди и синих джинсах он сидел, сильно сгорбившись и устремив пустой взгляд в землю. Сколько ему было лет, даже примерно, мужчина судить не брался, но выглядел он молодо. — Что-то случилось? — не придумав ничего лучше, просто спросил он вздрогнувшего парня. Тот от незнакомого голоса столь близко к себе вздрогнул и порывисто поднял голову, удивленно моргая синими глазами и останавливая взгляд на невесть как оказавшемся здесь Охотнике. — И-извините? Что же, не трудно было понять, что простой ситуации можно было бы и не ждать, так что сейчас Избранный лишь получал подтверждения своим мыслям. А потому просто повторил вопрос, мысленно все еще надеясь на простой путь: — Что-то случилось? Знал бы он, что словосочетание «простой путь» в его жизни ныне стало исключением, а не правилом…