Ремнант: Темная Душа

Восходящий взмах меча и последний Гримм падает на землю, даже не прикоснувшись к закованному в латы мужчине. Глубоко вздохнув, Избранный Мертвец оглянулся назад, где в нескольких километрах за стеной леса оставалась деревня с Охотниками и, недолго думая, пошел вперед, отдаляясь от поселения. Путешествие к этому поселению заняло у него… он затруднялся ответить, сколько именно дней. Не привык еще считать их, да и нужды в том не видел. Какой смысл считать смены дня и ночи, если ты бессмертен, никуда не торопишься и тебе нет нужды спать? Вот и он не видел. Но чтобы не сбиваться с намеченного курса, с наступлением сумерек, он оставался на том месте, к которому успевал прийти за день, ожидал, когда достаточно просветлеет, и только тогда продолжал путь. Чем он занимался по ночам? В основном пытался научиться по-новой пользоваться магией без каких-либо катализаторов, путем использования одних лишь только свитков. Без каких-либо подвижек, стоит отметить, так как совершенно не представлял, как и за что взяться в освоении этой науки. Мало того, что путь использования энергии в Волшебстве отличался от того, как он использовал оную в Пиромантии, так и сама энергия отличалась. Казалось бы, что там, что здесь использование некоей внутренней силы, так работай по аналогии! Но нет, к сожалению мужчины это так не работало. Да и с Пиромантией, если уж говорить начистоту, первые шаги получились как-то сами собой, без особых усилий, а тут… Что же, не все в жизни идет так, как того хотелось бы. Да, теоретически магией можно было пользоваться без посоха, но на практике единственные, кто могли это делать без ограничений — Сит и Манус. Один дракон, другой первый из людей, чья связь с Бездной не поддается определению. Также были еще Лунная Бабочка и Четыре Короля, но, на взгляд Мертвеца, те же твари, только послабее — первая эксперимент Сита и имела ограниченное число магических манипуляций, а второй… вторые… в общем, Четыре Короля были совсем уж непонятным монстром, но тоже связанным с Бездной. Даже Гвиндолин, божество с силой Луны, что бы это ни значило, использовал катализатор. По итогу размышлений, выходило, что для использования Починки, ради которой он и корпел над этим вопросом, нужно либо не быть человеком изначально, либо сродниться с Бездной до полной потери рассудка. Оба варианта не подходили и он продолжал искать третий. Был ли таковой? Опыт подсказывал, что да, был, но и только. Найти тот пока не выходило и он начинал задаваться вопросом: а не проще ли будет научиться чинить своё снаряжение более традиционным путем? Конечно, когда появится такая надобность и возможность. Но то были дела ночные, в то время, как днем он шел вперед и, как бы это ни звучало, любовался окружающими красотами. Казалось бы, лес и лес, чего уж тут красивого? Для того, кто застаёт подобные виды даже не ежедневно, а хотя бы порою — ничего, ведь его взгляд замылен. Но для того, кто наблюдал лишь виды умирающего мира, что отражалось во всех его аспектах? Великолепный и сверкающий Анор Лондо, город Богов. Покрытый пламенем Хаоса и лавой величественный забытый Изалит, родина всех демонов. Мрачные и затопленные руины Нового Лондо, где обосновались призраки пораженных бездной душ. Прекрасный и холодный нарисованный мир Ариамиса, полностью рукотворный, но пораженный гнилью. Безграничное озеро золы, откуда берут своё начало неописуемо гигантские деревья, на которых стоит все вышеперечисленное. Неописуемые просторы Горнила Первого Пламени. Насколько все описанное было прекрасным, достойным руки и холста лучших и искуснейших художников, настолько же оно было мертвым. Мир умирал и вместе с ним умирало все остальное. Не было пения птиц или шелеста ветра в листве, лишь скрип деревьев, похожий на предсмертный стон. И так было везде — мертвая тишина. Новый же мир был наполнен жизнью от и до. Жизнь текла везде, это было видно невооруженным взглядом и это было невероятно прекрасно. Единственное, что омрачало и не вписывалось в эту картину, как считал Мертвец, были Гримм. Но эта мелочь его особо не волновала. До одного события. Путешествие продолжалось в подобном неспешном темпе ровно до того момента, пока в один момент воин не решил уничтожить очередного Гримм огненным шаром. Обычно он не использовал Пиромантию в лесу, так как не желал устроить грандиозный пожар от которого потом самому же и придется убегать, но дело происходило после обильного дождя и один простой огненный шар не должен был создать проблемы, он должен был её решить. Но прошло не более пары минут и на смену одному Гримм пришли десятки других. Твари повалили густым потоком прямо на него со всей округи. Сейчас он понимает, что был слишком неосмотрителен — не соотнес причину и следствие, не провел параллели. По прибытию на темный материк, Гримм тоже повалили на него сплошным потоком и он воспринял это естественным процессом. Когда он оказался здесь, то тоже поначалу ждал волны тварей, но получил лишь редких бродяг и посчитал, что тварей здесь намного меньше. Отчасти даже был прав — тварей меньше, но не настолько, как могло показаться. Просто они не валили сплошной волной, привлеченные мощнейшей духовной волной от призванного огня души, словно хищные рыбы кровавой приманкой. Пока он не призывает эту силу из глубин себя, монстры ощущают его на уровне простых людей, если не хуже, но стоило ему только использовать Пиромантию… По словам Салем, которая в своём рассказе немного углубилась в природу Гримм, обширное поверье, что тварей привлекает негатив верно лишь отчасти. Да, на него они реагируют куда как охотнее и в большем радиусе, но это не значит, что без негатива они перестают ощущать людей, иначе бы Охотники для монстров были на уровне людей по желанию тех уничтожить. Нет, Гримм ощущают не просто негатив, они ощущают духовную силу человека, которой у Охотников много больше и она не скрыта внутри. Негатив же, в силу происхождения монстров, выступает дополнительным фокусом, позволяющим уловить добычу. Что же касалось Мертвеца, то тот был для монстров не привлекательнее простого человека, так как, во-первых, его бренная оболочка, его тело просто не выпускало духовную мощь вовне, надежно храня ту внутри себя. Но стоило ему дать ей хоть небольшой выход, чем и была Пиромантия, как он становился настоящим маяком для Гримм в огромнейшем радиусе. Он почти что кричал в голос: «Я здесь! Придите и возьмите!». Этот раз исключением не стал. Что же, это был наглядный урок. Не менее наглядным было и исправление своих ошибок. Простые люди, обыватели, что наполняют поселения и города этого мира — могут ли они справиться с Гримм? Если говорить об обычном случае, то да, вполне. Все поселения строятся с определенным, отнюдь не малым, количеством оборонительных сооружений, на каждого человека найдется оружие с боеприпасами, а зачастую в таких местах селятся отошедшие от дел Охотники. Урсы, стаи Беовульфов, а то и Тайджитсу с молодыми Дезсталкерами имеют все шансы собрать свою кровавую жатву, но будут убиты и поселение выживет. Однако то, что вызвал он своей глупостью было не тем, с чем могли справиться простые люди, даже на подготовленных позициях. Спас поселение только тот факт, что для Гримм персона Мертвеца была куда как привлекательнее, нежели даже целое скопление людей. А вот четверка Охотников уже смогла перетянуть на себя внимание тварей. Тем не менее, жертвы среди простых людей были и это была полностью его вина. Но возвращаться туда, смотреть им в глаза? Это было слишком… — Очередной грех, да? — выйдя на дорогу, ведущую куда-то на юг, он остановился и вновь обернулся, чтобы устало вздохнуть. — Одним больше… На какой-то малый момент, когда последние шальные Гримм были убиты, а он сам обдумал всю эту ситуацию, он даже испытал сожаление, что более не находится в том пограничном состоянии, когда очередная смерть может стать последней перед опустошением и более тебя ничего не волнует. К сожалению, сейчас у него не было столь важной цели перед глазами и потому нет-нет, да закрадывались в голову мысли о произошедшем что сейчас, что много ранее, о том, что как и тогда, сейчас он просто уходит, убегает от проблемы. Но эти мысли как появились, так и были отринуты. Впереди его ждала дорога и задумываться над чем-либо еще он не желал. Вот только стоило ему сделать первый шаг, отдаляющий его от пострадавшего поселения, как он застыл на месте, не в силах пошевелиться. Что-то внутри него не просто противилось его выбору, оно буквально разрывало его изнутри, отказываясь, не принимая подобный исход. По его телу и доспехам заструились золотые молнии, а он сам упал на колени — сейчас эти золотые разряды били не его врагов, а его самого. И пусть к боли он привык столь хорошо, что и сейчас не обращал на ту внимания, однако двигаться все равно не мог. — Что… Почему… — сквозь сжатые зубы он пытался задать вопрос, не в силах двинуться, но будучи напряженным, словно оттянутая до предела струна. Секунды шли, положение не менялось, ответа не было, а он уже чувствовал, как его кожа начинала обугливаться. И лишь когда на лице пролегли обугленные безобразные борозды от пробежавшихся разрядов, он понял… нет, он решился сказать то, что должен был. — Я понял… Я… Я вернусь. И тогда его отпустило, молнии пропали, а он сам смог нормально вздохнуть и откашляться. Все еще ощущая судороги в мышцах, мужчина осторожно поднялся и, развернувшись, побрел в сторону поселения, с каждым шагом двигаясь все увереннее и быстрее. И лишь на самой грани своего сознания, так, что даже не уверен в реальности этого ощущения, он чувствовал чей-то взгляд за собой, абсолютно ничтожный и незаметный, но тем не менее существующий. Или же… это был он сам?

***

Бикон — одна из четырех академий Охотников Ремнанта, располагалась в королевстве Вейл, чуть в отдалении от столицы, на самой границе Изумрудного Леса. Не столь высокотехнологичная, как академия Атласа, не столь самобытная, как Шейд или Хейвен, они же академии Вакуо и Мистраля, она, однако, была любима студентами и имела свой неповторимый шарм, во многом сложившийся благодаря усилиям одного конкретного человека — Озпина, нынешнего директора сего заведения. Да, именно Озпина, без какого-либо фамильного или второго имени. Будучи тем, кто прожил много крат дольше отмеренного любому иному человеку срока, а также тем, кто вопреки собственному желанию занимает чужое тело и сливается с чужой душой, он уже давно отказался от чего бы то ни было, кроме имени. Возрождение, недолгое общение с новым носителем, их слияние по итогу которого остается лишь он сам с незначительными изменениями — сколько раз подобное происходило? Пожалуй, столько, что от изначального Озмы только воспоминания и остались. Воспоминания и чувство вины. Возможно, отчасти в его чувстве вины перед поглощаемыми крылся тот факт, что, в отличие от Салем, своей бывшей жены и возлюбленной, он не собирал силу в себе и вокруг себя, а дарил её людям? Девы Сезонов, Кроу и Рейвен Бранвены… немало их было, но правильны ли были все его выборы? Конечно нет, это он признавал не противясь реальности. — Хм-м. Устало выдохнув, директор Бикона незаметным движением поправил очки и взял в руку кружку с кофе*, тихо отпивая из той. Глаза же его, прикрытые небольшими черными очками и неряшливой седой челкой смотрели прямо на экран свитка, довольно многофункционального устройства, используемого для связи, обмена фотографиями, чтения и многого иного. Сейчас Озпин использовал свиток именно для показа фото, на котором расположились счастливые жители одного северного поселения, команда юных Охотников, студентов его академии, и один уже более зрелый Охотник. Разум древнего волшебника занимал один необычный момент, произошедший неделю назад — на одно из небольших поселений к северо-востоку от Бикона произошло массовое нападение Гримм. Твари буквально со всех окрестностей сбегались туда и сомнительно, что жителям удалось бы отбиться, но на счастье рядом были студенты второго курса его академии, навещавшие в том поселении своих знакомых, а так же мимо проходил Охотник. В таком разрезе ситуация выглядела пусть и нечастой, но обычной и даже Глинда, его верная заместительница, очень ревностно относившаяся к лишним вольностям студентов, ничего не могла бы высказать команде CFVY — неудачное и удачное стечение обстоятельств для жителей отдельно взятого поселения. Но была ситуация обычной лишь на первый взгляд, а стоило вникнуть в детали и картина становилась достаточно странной. Во-первых, обычно орду тварей заметить несложно. Это не то, что можно не заметить, и не то, что появляется за каких-то жалких пару часов. Орда формируется под покровительством достаточно древних Альф в глубине материка и движется к людским поселениям сметающей все волной. На такие случаи есть специальные дозоры, те же Охотники и многое другое, но в этот раз? Волна монстров стихийно и крайне быстро сформировалась из всех окрестных Гримм и это было странно. Тут же в голове Озпина сформировался вопрос: а не было ли это стихийное бедствие организовано его давней знакомой? Но если и так, то какой в этом смысл? Потери, как бы ни прискорбно и цинично это было, минимальны, что материальные, что людские. Его студенты так и вовсе получили ценный опыт и среди них не было потерь. Рядом с тем поселением не было никаких важных объектов или личностей, ради которых стоило поднимать столько Гримм. В чем смысл, если это дело рук Салем? Дальнейший разбор картины несколько дополнил этот вопрос. Что было «во-вторых», так это точка приложения сил волны. Можно было бы подумать, что твари стремились к поселению, а четверка Охотников лишь перевела их внимание на себя и кто-то бы поверил в это… кто-то слабо разбирающийся в Гримм. Четыре, да даже пять Охотников — не то, что может отвлечь всю орду тварей от целого поселения, наполненного людьми. Значит, была иная цель и в пользу этой теории говорят опрошенные жители из лесников: по их словам, твари начали движение откуда-то с юго-востока в сторону северо-запада. Могло ли быть что-то важное для Салем или кто-то важный на севере континента? Тот же неизвестный Охотник? Такое было возможно, но маловероятно в силу того, что этого некто она определенно должна была таким образом уничтожить. Озпин небезосновательно полагал, что о еще одном враге Салем, ради которого она была готова на подобное, он бы знал. Идея, что она отправила тварей на помощь кому-то критики не выдерживала, а мысль о том, что вектор движения Гримм сменило Проявление неизвестного Охотника директор зафиксировал, но подтверждений этому пока не имел. Мелькнула шальная мысль, что она решила натравить такую орду на Охотника, но была скорее последствием усталости, чем разумной идеей. Его некогда жена, конечно, не сторонилась силового метода, но так топорно? Нет, не её почерк. В общем, все сходилось к тому, что орда ни что иное, как печальное стечение обстоятельств. Но что касаемо самого Охотника столь вовремя прибывшего на место трагедии? Высокий, крепкого телосложения, с красивым молодым лицом, довольно длинными, словно выцветшими, волосами и спокойными, даже слишком спокойными, что ощущается и на фото, серыми глазами. Облачение его вызывало некоторые вопросы, так как в полноценных латных доспехах ныне мало кто ходил, но не сказать, что сильно удивляло, ибо Охотники те еще любители выделиться. Огромный меч, что определенно не был трансформирующимся оружием, шел по той же статье, а вот с характеристикой непосредственно неизвестного все было несколько сложнее. В то, что это очень опытный Охотник, могущий за несколько секунд уничтожить древнего Дезсталкера верилось. Даже среди только поступивших студентов попадались разного рода уникумы как чисто боевого аспекта, так и аурного в области боевого Проявления, что уж говорить о состоявшемся Охотнике? Тем более, что Коко Адель не из тех особ, кои склонны к такого рода преувеличениям, да и слова её сокомандников это подтверждают. Возможно он является праховым магом или же имеет какое-то боевое Проявление — ту молнию охарактеризовать сложно. Также неизвестный Охотник был неразговорчив, угрюм, на контакт со студентами почти не шел, но выразил серьезное желание помочь в восстановлении поселения, что составляло в целом оптимистичную картину его характера. Проблема тут была только в том, что Озпин совершенно точно не знал этого человека, хотя лицо, если приглядеться, кого-то ему все же напоминало, но это было скорее из разряда просто похожих людей, а не чего-то большего. Казалось бы, разве можно, пусть и одному из четырех директоров академий Охотников, знать всех этих Охотников в лицо? Конечно же нет, если речь шла вообще о всех Охотниках, но если говорить о тех, кто способен быстро разобраться с древним Дезсталкером, двигаясь при этом так, что не самые бесталанные второкурсники даже уследить не успевают? Да, всех таких он старался держать в поле зрения, чему помогало соглашение между директорами согласно которому они уведомляли друг друга о новых уникумах. Так что хоть мельком, но Озпин был знаком, пусть и не всегда лично, со всеми, так называемыми, элитными Охотниками. Например, члены бывшей команды STRQ, ныне, к сожалению, распавшейся, некоторые профессора его и иных академий, а также еще с пару десятков одиночек. К сожалению, так уж получается, что элитные Охотники почти всегда предпочитают работать вне команды, ибо их собственная либо распалась по неприятным причинам, либо была уничтожена. Стечение то обстоятельств или злая судьба, тут даже сам Озпин не мог ответить точно. Впрочем, директор не стал отрицать, что мог упустить кого-то нового из виду, так что сделал проще — проверил по базам данных своей академии учившихся Охотников. Дело было не самое быстрое, да и совпадений, увы, не было, так что пока поиски застопорились, так как отвлекать посреди ночи своих несколько более трудолюбивых и вовлеченных в дела их академий коллег ото сна он не собирался. Эта загадка может и подождать своей разгадки. Чувствуя, что усталость начинает брать своё, а за долгими размышлениями он лишь едва-едва разобрался с бумажной волокитой, занимающей приличное место на его столе, Озпин вновь отпил из кружки и пододвинул верхнюю папку с документами. На Глинде и так было огромное количество забот и бюрократии, чтобы он еще больше отлынивал от своих обязанностей. Впрочем, сноска о ежегодных закупках в академию практически не занимала его мыслей, пока он ту вскользь читал. — И все же, виновна ли она в произошедшем или это только стечение обстоятельств? — поставив свою подпись на нужных страницах, он отложил папку. — И связано ли это как-то с произошедшим с Эмбер? Увы, ответов на эти вопросы у него не было, так что всё, что он мог, это ждать. Ждать и надеяться, что посланный на место недавнего пришествия Гримм Кроу сможет узнать несколько больше. А пока он ждал, ему предстояло разобраться с врагом, что был не менее бессмертен, чем сама Салем, но куда ближе к нему лично, а именно — бюрократией. Усталый и даже чуть унылый вздох прокатился по кабинету. — Нужно больше кофе.

***

Достаточно молодой на вид мужчина с хмурой миной на поросшем щетиной лице неспешно брел по проселочной дороге, одним своим видом являя типичный образ неудачливого путешественника… или столь же неудачливого Охотника. Его наряд, состоящий из серой рубашки, черных брюк и красного плаща, был грязен и потрепан, словно он хорошо повалялся на земле. В зачесанных назад черных волосах были видны пара застрявших веточек, дополняя валяние на земле пролезанием через кусты, а меч покоился на плече, придерживаемый за рукоять, ибо ножны и крепления остались, не иначе как в тех самых кустах. Красные же глаза мужчины выдавали, что мыслями он был крайне далек от дороги под ногами и собственного внешнего вида. Если бы у Кроу Бранвена когда-нибудь спросили «мужик, вот как бы ты характеризовал свою жизнь?», то тот без какой-либо задержки ответил бы «сплошная череда неудач», а после за раз выпил бы содержимое своей фляги и пошел в ближайший бар, чтобы напиться окончательно. И был бы, как он лично считал, в своём праве. Жизнь с изрядным постоянством и бараньей упертостью подкидывала Кроу проблемы. Какие-то он научился игнорировать, как большинство вызванных его Проявлением, что имело простое и понятное название «Неудача» и действовала абсолютно на всех, будь то друзья, враги или он сам. С какими-то он научился смиряться и жить дальше, вроде невозможности завести собственную семью или «подработок у бессмертного мага». Но некоторые проблемы… несчастья Кроу мог лишь усиленно хоронить в памяти и заливать себя алкоголем, когда они всплывали перед его глазами. Уход Рейвен, его сестры, от своей дочери и мужа обратно в их кочевой бандитский клан. Смерть Саммер Роуз, его близкой подруги, сокомандника, а так же просто замечательной женщины, что не заслужила подобного в самом расцвете лет. Теперь к этому прибавилась Эмбер, молодая Охотница с силами Девы Сезона, которую он не смог защитить. Были и иные ситуации в жизни Кроу Бранвена, что заставляли его чаще прикладываться к фляге на поясе, но эти самые яркие, самые незаживающие и более всего заставляющие его винить себя. Не отговорил сестру, не помог Саммер, не спас Эмбер. «Неудачник — он неудачник и есть», пронеслась мысль у бредущего по дороге Охотника. Он часто так говорил про себя, сидя в одном из многих знакомых ему баров и заливая алкоголь в глотку. Чистая правда, никакой лжи. Единственное в жизни, что не позволяло ему спиться окончательно был даже не долг перед жителями Ремнанта по защите тех не только от Гримм, но и от Салем, о которой он в силу дружбы с Озпином знал. Нет, единственное что помогало ему, была его семья и когда он говорил «семья» то понимал под этим словом совсем не Рейвен и клан Бранвен, их он давно не воспринимал иначе, чем очередных бандитов. Тайянг Сяо-Лонг, муж сначала Рейвен, а после её ухода и Саммер, Янг Сяо-Лонг, дочь Тайянга от первого брака, и Руби Роуз, дочь от второго, — вот его семья и иной ему не надо. «Разве что… чтобы Саммер вновь была с нами…» болезненная мысль все же всплыла в его сознании, но сейчас, вопреки обычаю, он даже не мог залить её горячительным — кончилось еще день назад. К его счастью, последние несколько дней не выбивались из очередной темно-серой полосы его жизни. Почему к счастью? Потому как по его личному опыту — в любой темной полосе есть еще более темная да вонючая и если все стабильно неприятно, то этому стоит радоваться. — … жаль лишь, что мотиватор радости у меня кончился, — устало вздохнул Охотник, когда рука привычно потянулась к фляге. Но впереди уже виднелись аккуратные домики населенного пункта, к которому он двигался, что несколько воодушевляло его и настраивало на оптимистичный лад. С его жизнью, либо станешь законченным оптимистом, либо сопьешься ко всем Гримм… Кроу остановился где-то посередине, ибо спиться окончательно не удалось, а оптимизм приходил лишь временами. — Надеюсь, там есть бар, — с твердым намереньем хорошенько выпить, выдохнул Кроу. Конечно, он сам предложил Озпину найти того Охотника, который засветился в спасении деревни от Гримм, но, во-первых, как считал сам Кроу, наладить контакт с другим мужчиной ему будет проще поддатым и чуть более веселым, во-вторых, в чем он был уверен, не столь уж было важно это задание в разрезе планов самого древнего мага. За всеми неизвестными, пусть даже предположительно элитными Охотниками бегать — никаких ног не хватит, да и не сказать, чтобы оно было столь нужно в их «компашке по спасению мира». Самому Кроу нужно было развеяться и занять свой разум хоть какой-то целью, а не пустым просиживанием своих штанов на Патче на пару с унылым самокопанием. Племяшки, конечно, отвлекали от неприятных мыслей, но порой, когда ему нужно было остаться одному и подумать под стакан виски, их было слишком много, особенно Руби. Так что как только повод покинуть уютный остров спокойствия был получен, Бранвен быстро собрался и не прощаясь, лишь кинув сообщение на свитки родных, ушел. Не любил он все эти прощания. «Итак, главный вопрос, — лениво пронеслись мысли в голове опытного Охотника. — Найти сначала бар или того парня? Пожалуй… посмотрим по ходу дела». Кроу Бранвен еще не знал, что буквально часом ранее искомый им мужчина покинул деревню в неизвестном направлении и не потакай Охотник своей лени, то он мог бы застать того на месте. Узнает же он об этом лишь через полчаса вместе с известием о том, что никто не видел, в каком конкретно направлении ушла цель его поисков. Очередная досадная неудача.