Мы всё равно будем вместе.

Я не знаю, сколько времени я пробыл в таком сне без снов, но проснулся от звонка в дверь и сильных ударов по ней. Еле встав с постели и держась за стены, я вышел в коридор и попытался открыть дверь, но от бессилия не мог поднять руки, она мне не поддавалась, с большим трудом я всё же повернул замок. На пороге стоял мой профессор. Вдруг всё вокруг закрутилось, потемнело и последнее, что я помню: как учитель подбегает ко мне. Я открыл свои глаза, пытаясь понять, где я нахожусь. Всё вокруг белое, и сначала показалось, что я умер, но знакомый голос меня в этом переубедил: — Суппасит, как ты себя чувствуешь? — я увидел своего профессора: он держал мою руку, наверное, мерял мой пульс. Я пытался ему ответить, но пересохшее горло не давало мне этого сделать. — Подожди немного, — он взял что-то с тумбочки, подошёл ко мне, и я почувствовал, как к моим сухим губам прикоснулось что-то. Возможно, это трубочка для питья, предположил я, и, чтобы убедиться, обхватил её губами, сделав первый глоток. Почувствовав, как жидкость омывает моё горло, я сделал ещё пару глотков, и мне стало легче, и профессор убрал воду. — Пока хватит, а сейчас получше? — Да, — прохрипел я, не узнавая свой голос. — Как я сюда попал? — Просто я стал беспокоиться — куда пропал мой студент на целых две недели? Звонил тебе — ты не отвечал, решил поехать сам выяснить причину твоего отсутствия. И не пожалел о своём решении: когда ты открыл мне двери, то потерял сознания. Я привез тебя сюда. Если бы я опоздал ещё на пару дней, то тебя бы уже никто не спас. — я слушал его, а по моим щекам текли слёзы. Возможно, это был бы лучшим исходом для меня, стоит ли жить, если я не способен удержать людей, которых люблю, рядом собой. Они уходят от меня безвозвратно. Видя моё состояние, профессор решил сегодня не устраивать допрос, он слегка похлопал по моему плечу и сказал: — Сегодня я не буду тебя спрашивать, что случилось. И, как только ты будешь готов мне всё рассказать, я бы хотел послушать о причине твоего состояния. А сейчас отдыхай, — он ещё раз похлопал меня по плечу и собирался уже уходить, но я его позвал: — Профессор, сколько я уже здесь? — мой голос всё так же меня не слушался и хрипел. — Четыре дня. Отдыхай, тебе нужны силы. Я верю: что бы у тебя не случилось, ты обязательно справишься, а я буду рядом и помогу тебе, если ты захочешь принять мою помощь, — он улыбнулся мне и покинул мою палату. Я закрыл глаза, и передо мной предстал Прасет: он улыбался и, послав мне воздушный поцелуй, повернулся ко мне спиной и ушёл ни разу не обернувшись. Я чувствовал, как по моим щекам бежали слезы солёной рекой. Почему ты ушёл от меня, зачем оставил одного, как я теперь буду жить без тебя? — задавая эти вопросы в пустоту продолжал я плакать, но эта была не истерика, а слёзы, по тому, кого уже не вернуть. Теперь мне втройне захотелось найти этого подонка и лично расправиться с ним. Отныне я не сомневался, что способен на это. Сейчас я понимал своего отца: одно дело потерять мать и сестру, а другое дело, когда теряешь любимую и дочь — боль во стократ сильнее, и она заставляет быть жестче и решительней в своих действиях. Продолжая плакать, я уснул. Проснулся, не понимая который час, потому что засыпал при свете дня, и когда проснулся — то же светило солнце. В палату вошла медсестра — она была из нашего отделения, её звали Ламаи. Я удивился тому, что лежу в хирургическом отделении, а не в терапевтическом. — Здравствуйте, Суппасит Тончививат. Как вы себя чувствуете? Голова не кружится? — она говорила мягким голосом, его было приятно слушать в моём состоянии. — Спасибо, Ламаи, уже лучше, — я действительно чувствовал себя намного лучше — пропало постоянное желание умереть и появилась цель, чтобы бороться дальше. Даже если некому больше мне помочь. — Это хорошо, — она продолжала говорить и менять мне капельницу, от которой мне и стало намного лучше. Она, закончив со своим делом и пожелав мне скорейшего выздоровления, вышла из палаты. Через некоторое время в палату вошёл профессор Крис Чатамара, он присел на стул возле моей кровати и взял меня за запястье, проверяя пульс. — Ну вот, сегодня намного лучше, — сказав это, он положил мою руку обратно на постель. — Профессор Крис Чатамара, зачем вы делаете это для меня? — я действительно задавался этим вопросом, почему он возиться со студентом, которого знает чуть больше года? Он посмотрел на меня, и в его взгляде было столько доброты и тепла, что я сразу догадался, каким будет ответ. — Знаешь, когда я только начинал работать в этой больнице, был один профессор, который всегда меня поддерживал. Я рано женился по теперешним меркам: мне тогда было двадцать четыре, а моей жене двадцать. Мы очень любили друг друга, и поэтому решили пожениться. Через год она родила мне сына, я был счастлив. А через три года мою жену с ребёнком сбил пьяный водитель. Мой малыш умер сразу же, а жену смогли спасти, но она впала в кому на целый год. Я был так разбит этим горем, что не хотел жить, я перестал за собой следить, начал даже пить. Не знаю, куда бы привело моё горе, если бы не мой профессор. Он помог мне справиться с потерей, поддерживал меня, вселяя надежду, что не всё кончено, и что моя любимая выздоровеет, и мы ещё нарожаем кучу детей, которые будут приносить нам радость. Вот так, благодаря моему профессору я стал тем, кто я сейчас. Поэтому, помогая тебе, я отдаю долг своему учителю, который не прошёл мимо моего горя, и вовремя протянул руку помощи, — он закончил свой рассказ, и я понял, что мне действительно нужна чья-то помощь, ведь в одиночку я не справлюсь со своей утратой. И я решил рассказать ему свою историю. Он выслушал меня без осуждения, ведь я рассказал всё: и про Прасет, и про то, что нас связывало. Помолчав немного после моего рассказа, он сказал: — Значит так, завтра ты поедешь ко мне домой и поживёшь там. — Но, профессор, я не могу. — А я тебя и не спрашиваю, что ты можешь, а чего нет. Тебе сейчас в таком состоянии нужно, чтобы кто-то был рядом и не оставлял с наедине с твоими мыслями, поэтому без разговоров: поедешь ко мне, у меня большой дом, места всем хватит. Твой отец знает, что произошло? — Нет, я не хочу ему ничего говорить, ему и своего горя хватает, он только начал чувствовать себя немного лучше. — Хорошо, это правильно, но ты едешь завтра ко мне, и это не просьба, а приказ, как твоего непосредственного начальника. — Хорошо, профессор, — я вынужден был согласиться с ним, мне не хотелось быть неблагодарным за его заботу, и подумав, я понял, что действительно не смогу сейчас находиться один. — Спасибо большое, профессор, — он повернулся ко мне, потому что уже собирался покинуть мою палату. — Не стоит благодарности, держись, и всё будет у тебя хорошо в твоей жизни. Ты ещё молод, и у тебя ещё целая жизненная дорога впереди, — сказав это, он развернулся и покинул палату.        На следующий день я уже спокойно сидел, а не лежал на своей постели, когда ко мне зашёл профессор. Он посмотрел на меня не с жалостью, а с отцовской добротой, и я был ему благодарен за это, потому что жалость мне сейчас не нужна. — Ну что, Суппасит, готов ехать? — Профессор, зовите меня Мью, так меня зовут близкие, — от моего предложения он улыбнулся и, похлопав меня по плечу, сказал: — Хорошо, сынок, собирайся и поехали, моя жена приготовила прекрасный ужин и ждёт, что ты по достоинству оценишь её кулинарию, — я улыбнулся ему и ещё раз поблагодарил его за заботу.        Мой отец ни о чём не знал — мы с ним созванивались раз в неделю, и поэтому, как только я смог ему позвонить, то попросил прощения, что не выходил на связь, объясняя это своей загруженностью в работе, и что совсем потерялся во времени. Успокоив его, я предотвратил его приезд в Бангкок, который он планировал совершить в ближайшее время. Я не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии.        Я прожил в доме профессора Крис Чатамара почти месяц, в кругу его замечательной семьи, его чудесной жены, которая приняла меня как сына, и двух их детей: мальчика Ниран и девочки Куантяй, с ними я тоже быстро сдружился. В работу и учёбу ушёл с головой, чтобы меньше времени оставалось на остановиться и подумать, потому что мысли сразу меня возвращали к нему, которого уже нет рядом.        Оттаяв в обществе семьи профессора, я вернулся домой, в квартиру, что хранила память о нём. Когда я проходил по ней, моя память возвращала меня назад, в те времена, когда я был счастлив. И сердце сжималось от тоски, а тело ломило от нехватки его объятий. В попытках заглушить всю эту невыносимую боль, первое, что я решил сделать, это переехать из своей комнаты в другую, благо их было достаточно в квартире. А эту комнату, теперь уже бывшую, я запру, как и сердце, на замок, чтобы память не причиняла мне боль и не будоражила воспоминания. После того как закончил переносить свои вещи, я решил принять душ и заказать себе еды: в доме было шаром покати. Закончив со всем, я не знал, что мне делать, как продолжать вести дело моей сестры. И тут я вспомнил, как Прасет говорил о том, что все свои расследования он хранит на секретном сервере, и доступ к нему будет только у меня, если с ним что-то случится. «Вот и случилось», — подумал я, садясь за свой рабочий стол и включая компьютер. Как только он загрузился, я зашёл на этот сервер, набрав пароль, который был из моего имени и даты моего рождения, только наоборот. Открыв его, я сразу наткнулся на папку с моим именем. Я щёлкнул курсором по ней, и она открылась. Это было письмо Прасет ко мне. «Родной мой, любимый, если ты читаешь это письмо, значит меня нет рядом с тобой, и я не довёл твоё дело до завершения. Прости меня, я очень об этом сожалею, но, наверное, так распорядилась судьба. Я так хотел закончить это дело, чтобы из твоих милых глаз ушла вся боль, что хранится в них. Но не успел. И за это прости меня. Не оплакивай меня долго, прошу тебя, я хочу видеть тебя счастливым, даже если меня нет рядом. Главное, о чём я тебя попрошу — не влезать в это дело самому. Я молю тебя, моя душа не найдёт покоя, если с тобой что-нибудь случится. Я сам знал на что, шёл, в процессе расследования я только утвердился в своей догадке. В этом деле замешаны очень серьёзные и страшные люди, и если ты сунешься туда, то сразу погибнешь, поверь мне. Они слишком безжалостны. Дождись того времени, когда появится человек с достаточной властью, чтобы наказать их по закону. Поверь, такой человек обязательно появится, ты только дождись его. Я найду его для тебя и пошлю его к тебе. А сейчас, малыш, ты только не грусти и не плачь. Учись и работай, чтобы стать достойным человеком, чтобы моя душа радовалась, глядя на тебя сверху. Р. S. Прощай, ты был самым ярким моментом в моей темной жизни. Помни это и никогда не угасай. Я люблю тебя, мой любимый малыш Мью. Твой Прасет». Я читал, а слёзы застилали мои глаза. Дочитав до конца, я разрыдался. Плача, я проклинал тех, кто виновен его смерти. Мысленно, я пообещал Прасет, что сдержу его просьбу и обязательно дождусь человека, который поможет мне посадить каждую мразь, что ломает жизни людей, забирая их любимых. Успокоившись, я понял, что устал и вымотан до предела, поэтому выключил компьютер, принял душ и лёг спать. Семь лет спустя после смерти сестры Мью. Я шёл по коридору хирургического отделения в сторону третей операционной, мне предстояло ассистировать моему профессору в операции. Теперь я не только наблюдаю, но и помогаю ему в операциях. Делать я это начал раньше всех начинающих хирургов, многие обижались, некоторые пытались возмущаться. На что им профессор Крис Чатамара ответил: «Учитесь усерднее, и тогда вы добьетесь того, о чём тут возмущаетесь». Что же мне до этих пересуд, спросите вы, и я отвечу — ни-че-го! Мне нет дела до людей, которые обвиняют других в своей неспособности сделать себя лучше. С момента гибели моей сестры прошло семь лет, со смерти мамы шесть, со смерти Прасет прошло четыре года. Такой не сложный расчёт даёт мне возможность жить и бороться. За моих любимых, которые теперь не могут этого сделать, я решил прожить яркую и хорошую жизнь. После гибели Прасет, через два с половиной года я попытался построить отношения и познакомился с девушкой, её звали Мали. Мы даже стали жить вместе, но я был женат на своей работе, а она хотела, чтобы я был женат на ней. И, не смирившись с моим укладом жизни, она ушла от меня через восемь месяцев, после того как мы съехались. Теперь я опять один, но это и к лучшему: не хочу разрушать чьи-то надежды и мечты. Лучше жить одному и делать то, что считаю важным в моей жизни. Отец вернулся, как и обещал, через три года, но, побыв в Бангкоке восемь месяцев, опять уехал. Так и мотается по стране, не сидится ему на месте. Я бы тоже уехал, но меня слишком многое здесь держит. Возвращаясь поздно с работы и выходя из лифта, я увидел что дверь моей квартиры забаррикадирована какими-то коробками, а дверь в соседнюю была открыта и слышна ругань мужчины. Я постучал в косяк двери, и ко мне вышел парень, который ругался с кем-то по телефону. Это был высокий симпатичный молодой человек спортивного телосложения. Он сказал последние слова абоненту, отключил телефон и обратился ко мне: — Простите, вы наверное живёте в квартире, которую закопали коробками горе-грузчики? — его голос был встревоженным и извиняющимся одновременно. — Вы угадали. — Я сейчас быстро освобожу, — сказав это, он направился в коридор, схватил большую коробку и потащил её в свою квартиру. Я решил ему помочь, потому что таким темпом он провозиться час, а я слишком устал, чтобы спокойно наблюдать эти танцы. Поэтому я взял очередную коробку и понёс в его квартиру. Увидев, что я решил ему помочь он начал протестовать. — Что вы, не стоит! Вы и так, наверное, уставший с работы. — Вот именно, я устал, поэтому решил вам помочь, чтобы быстрее оказаться в своей квартире, — высказав своё мнение, я взял очередную коробку. Он подбежал и схватил следующую. — Простите ещё раз. — Хорошо, давайте только быстрее освободим мою дверь, — я действительно устал после тридцати часовой смены, хотелось принять душ и лечь в постель. Вдвоем мы быстро освободили мою дверь, и теперь я смогу насладиться душем. — Спасибо вам огромное, и простите меня ещё раз. И, раз мы соседи, то можно и познакомиться. Меня зовут Макс, — сказав это, он протянул мне руку для пожатия. — Меня — Суппасит, очень приятно, — я пожал руку в ответ, — простите, если я был груб с вами, просто я после смены и жутко устал. — Да, конечно, ничего страшного, я бы на вашем месте тут уже орал во всё горло. Так что спасибо вам за вашу сдержанность, и спасибо, что помогли. — я улыбнулся ему в ответ, открыл свою дверь и зашёл в квартиру. «Наконец-то я дома! Душ и кровать», — сказал сам себе, раздеваясь на ходу, по пути решив принять теплую ванну вместо душа. Включил воду и, пока она набиралась, решил пойти налить немного вина для полного релакса. Как раз в то время, когда моя расслабляющая ванна была готова, я поставил бокал на бортик, разделся и стал погружаться в воду, ловя полный кайф от того как вода ласкает мою кожу, заставляя мурашки разбегаться по моему уставшему телу. Наслаждаясь расслабляющий тёплой водой и попивая прекрасное вино, я понял одно: жизнь прекрасная, но, сука, тяжёлая штука.        На следующей день у меня был выходной, и я проспал до двенадцати часов дня. Открыв глаза, наслаждаясь теплым одеялом и нежным постельным бельем, я задумался над тем, как мало нужно человеку для полного счастья, а я сейчас был именно счастлив. Как приятно вот так проснуться после тяжёлой смены. Предаваясь этому маленькому кайфу, услышал звонок в дверь. — Интересно, кто бы это мог быть? — задался я вопросом, и при этом решил не делать резких движений и не ходить никуда. «Кому надо — придёт позже», — подумал я, продолжая наслаждаться утренним валянием в постели. Я поднялся с кровати только через сорок минут, включил громко музыку и пошёл принимать душ, у меня всегда было прекрасное настроение после плодотворной работы, поэтому должен быть такой же отличный отдых. После душа я отправился на кухню готовить себе поздний завтрак, ну и сразу обед, как опять услышал звонок в дверь. Открыв двери, я увидел на пороге моего вчерашнего неудачливого соседа. Он улыбнулся мне и поднял вверх пакеты, в который, вероятно, была еда. — Здравствуйте, Суппасит, простите, что нарушаю ваш покой, но я хотел вас угостить вкусной едой и поблагодарить за вчерашнюю помощь, — говоря это, он продолжал улыбаться, и я обратил внимание, как он очарователен. «Ну что же, хотя бы не нужно будет готовить», — подумал я, пропуская парня в свою квартиру, указав ему в сторону кухни. Мы разложили еду на тарелки, я сварил кофе и пригласил гостя к столу разделить со мной принесенное угощение. — Простите меня за вчерашнее, — мне уже начали надоедать его постоянные извинения, и я решил их прекратить. — Макс, скажи, у тебя привычка такая — постоянно извиняться? — Простите, — от очередного его извинения мы рассмеялись, и он, немного успокоившись, продолжил: — походу, да, -он улыбнулся, немного смущаясь, — просто мне неловко — вы вчера из-за меня, наверное ещё больше устали. — Макс, давай так — это было вчера, а сегодня — это сегодня, и, как ты видишь, я живой и здоровый. Прекрати извиняться. Хорошо? И ещё, давай на «ты», а то я себя старикашкой чувствую. — Хорошо, давай, так действительно лучше, может, даже перестану постоянно извиняться. — Вот и отлично, и давай уже есть, я жутко голодный. — Давай, — мы приступили к еде, продолжая непринуждённо болтать обо всём. Оказывается, он давно мечтал о своей квартире в центре, и недавно появилась такая возможность. Вчера только он переехал, воспользовавшись компанией, горе-грузчики которой и завалили мою дверь. — Суппасит, а кем ты работаешь, если не секрет? — спросил меня Макс, отпивая кофе из фарфоровой чашки. — Да никакого секрета здесь нет — я хирург в больнице Тамбури, — ответил я на его вопрос, также наслаждаясь свежей сваренным кофе. — Ух, ты, круто! — с искренним восхищением сказал Макс. — А ты чем занимаешься? — мне было пофиг, чем он занимается по жизни, я спросил его, потому что человек устроен так: он не против похвастаться своими успехами, если они есть. А то, какую квартиру приобрёл себе Макс, говорило о том, что успехи у него были и неплохие. — Я помощник президента транспортной компании «Rico». — от его ответа по моей спине прошёлся холод и я замер на мгновения, думая над тем, что жизнь — ещё та шутница, столкнув меня с парнем, который работает на человека, виновного в смерти моей сестры, хоть и косвенно. Я посмотрел на него, понимая, что он не просто так появился на моём пути: возможно, судьба, говорит мне воспользоваться этой возможностью. Я решил не упускать шанс и сблизиться с этим человеком как можно теснее.