Мы всё равно будем вместе.

Моя личная жизнь стала более интересной с появлением Мальи. Я всё так же не видел детектива, но его сообщения всегда вызывали улыбку, и что-то очень приятное разливалось внутри меня. Я устал разбираться в себе, поэтому бросил попытки понять себя и решил течь по течению, в ожидании — куда прибьет мою лодку. Прошло две недели с тех пор как мы с Мальи начали встречаться, и уже успели переспать. Я был безмерно счастлив, что у меня всё получилось, а это значит, что с моей ориентацией всё в порядке.       Сообщение от Прасета было неожиданным: он просил встретиться в нашем кафе. Собираясь на встречу, я чувствовал как нервничаю, но не мог понять по какой причине: то ли мне хотелось узнать новую информацию, то ли я по нему соскучился. Уже подходя к кафе, я почувствовал, как по телу прошёл мандраж. Зайдя внутрь, я сразу пошел к нашему столику, за которым меня ждал детектив, и сел напротив него. — Привет. — Привет, — от его голоса я испытал странное чувство, не похожее на то, какое я ощущаю, находясь рядом с Мальи. Глядя на него, я понял, что соскучился по его коротким вечно в беспорядке волосам, по его вечно усмехающееся лицу, по его карим пронзительным глазам, что смотрят на тебя словно насквозь, по его улыбчивым губам. Рядом с ним было такое чувство защищённости, словно ты дома, тебя перед сном укрывает мама, и ты знаешь — ты в самом безопасном месте в этом беспокойном мире. И от этих чувств хочется плакать, потому что я уже забыл каково это: чувствовать себя в безопасности. Я понял, почему меня так тянет к нему: это чувство защиты, что делает меня более спокойным, и мне не нужно быть тем, кем я не являюсь. И я осознал, что хочу постоянно испытывать это ощущение безопасности. Из-за этих чувств, мне захотелось оказаться в его крепких руках, прижаться к его сильному телу и почувствовать себя таким маленьким, но защищённым. Думая обо всём этом, я смотрел на него и замечал, какой он красивый: его мужественное лицо с волевым подбородком, его крепкое тело. А он, оказывается, достаточно атлетичен, потому что виден рельеф упругих мышц через облегающую футболку. Мне захотелось прикоснуться к нему и почувствовать его крепкость. И от этого желания по телу прошла приятная дрожь. Эти мысли уже не пугали, потому что я успел нарыть информацию из интернета и разобраться в своей ориентации и понять, что я не гей, а бисексуал, по тому что меня привлекают девушки и тот, кто смотрит на меня, не понимая моего зависания. Он прикасается к моей руке, что лежит на столе, и я чувствую как разряд тока проходиться по ней. От неожиданности я отдёрнул руку, и увидел его встревоженный взгляд. — Мью, с тобой всё в порядке? — он впервые назвал меня «Мью», и от этого меня ещё сильнее расплавило, я понял — мне нужно срочно в туалет, ополоснуть и охладить лицо, которое вдруг стало гореть. — Прости, я сейчас приду, — я встал и быстро направился в уборную. Стоя в туалете и глядя на своё отражение в зеркале, уперевшись руками в умывальник, я пытался унять разбушевавшиеся мысли, сделав несколько вдохов и выдохов. — Ну, что, Мью, поздравляю тебя: ты, походу, втюрился в него. И ещё раз поздравляю — ты балбес. Вот чем тебе плоха Мальи? Красивая, нежная, к ней приятно прикоснуться, а он что? Твердый, грубый. — и тут я представил, как он прижимает меня к стене и целует, и как его сильные руки ласкают моё тело. От этой фантазии я начал часто дышать и даже возбудился. Я опомнился и опять посмотрел на себя. — Ну, всё, придурок! Ты — придурок, — сказав это своему отражению, я включил холодную воду и ополоснул лицо, пытаясь тем самым успокоить свои нервы. От умывания мне полегчало, я вытерся бумажными салфетками и решил, что нужно возвращаться, а то этот тоже надумает себе чего не надо. С этими мыслями я вышел и твердым шагом направился к нашему столику. Подойдя к нему, я заметил, что на столе стоят две чашки с кофе, а с моей стороны ещё и кусочек тортика. — С тобой всё в порядке? — спросил меня Прасет, как только я подошёл к столу. — Да, всё отлично, неделя была трудной, — соврал я, присаживаясь за стол. Хотя кому я вру — он уже точно догадался, что дело не в трудной неделе, и мои мысли подтверждал его вид: он наклонил свою голову к чашке, которая стояла возле него, и я увидел, как на его губах заиграла улыбка. «Вот черт, точно, догадался. Блин, что мне делать?» — ломал я себе голову над ситуацией. Прасет поднял на меня свои глаза и сказал: — Я, пока тебя ждал, заказал нам кофе, и мне сказали, что у них сегодня новинка: торт, поэтому заказал тебе кусочек. Ты не против? — Нет, спасибо, — то, что надо подумал я, отломил кусочек торта, положив его себе в рот, и замер с ложечкой в рту. От удовольствия я даже прикрыл глаза. Это просто божественно, нежнейший бисквит с обалденным крем-брюле, с нотками фруктов. От этого сочетания у меня произошёл вкусовой оргазм. — Я рад, что тебе понравилось, — его слова вырвали меня из нирваны. Я взглянул на него, увидев его глаза, что смотрели в мои, и понял, что проваливаюсь в их глубинах. Он рассматривал меня, не отрывая своего взгляда, и его выражение лица мне показалось странным, где-то на периферии сознания пробежала мысль, что я возможно ему тоже нравлюсь.       Уже будучи дома и лёжа на кровати прямо в одежде, я вспоминал нашу встречу, и эти мысли уже не злили и не раздражали, а разливались приятным теплом по телу. Я не заметил, как уснул прямо в одежде. «Ну и хрен с ним», — подумал я, меня больше всего волновали сегодняшние сны: они были все о нём, и с ним, и на нем, Будда, что только мы с ним не вытворяли. После увиденных снов, я окончательно понял, что мне Прасет не просто интересен, как мужчина, но именно как мужчина, с которым я не против переспать. — Будда, докатился. А как же Мальи, что мне с ней делать? Так, то что я не прочь перепихнуться с мужиком — не повод бросать девушку! А вдруг я пойму, что это не моё, а я ей только зря больно сделал? — вёл мыслительный утренний диалог сам с собой. — Ладно, походу дела разберусь, а сейчас душ, и на учёбу.       Идя по коридору по направлению к хирургическому отделению, я встретил Мальи — она мило улыбнулась и подошла ко мне: — Привет. — Привет, — странно, на неё у меня не такая яркая реакция, как на Прасет. Ещё мне пришла мысль, что я сейчас неосознанно буду их сравнивать. Интересно кто победит? «Вот ты, Суппасит, и сволочь! Интересно ему! А ты подумал о бедной девушке, если она в твоих соревнованиях проиграет?» — кричала на меня моя совесть. Но что я могу сделать — в этом мире выживает сильнейший. «А вдруг Прасет проиграет, ты такой расклад не делала?» — задал я мысленно вопрос своей совести, продолжая мило улыбаться девушке. Ведь действительно, то что мы встречаемся, это ещё не повод заниматься самоедством: она тоже может завтра встретить другого, и он ей больше понравится. Мы же не клялись в вечной верности друг другу. Я пытался успокоить себя такими мыслями. Прошла неделя с нашей встречи с детективом и я окончательно понял, что не могу больше морочить голову Мальи, потому что все мои мысли и влажные сны были не о ней, а о нём. Поэтому, поговорив, мы расстались, а она, вместо того что бы плакать, как все девушки в её состоянии, влепила мне такую оплеуху, что у меня ещё два дня горела щека, но я понимал, что по заслугам, потому что у каждого действия есть свои последствия. И ещё одно последствие мне предстояло получить, потому что я решил поговорить с Прасет о своих чувствах к нему. Меня задолбал этот бардак в голове, надо кончать с ним. Обрадовать Прасет такой новостью я решил с глазу на глаз, переписка не то место, где говорят о таких вещах. Я был в ожидании очередной нашей встречи, но ждать пришлось долго. Однажды он пропал: ни сообщений, ни звонков — ничего целую неделю. Я уже сходил с ума от переживаний, у меня пропал аппетит, а сны вообще приводили чуть ли не к истерике. Потому что я видел то как его убили, то как сильно избили. Я вообще не знаю, до чего бы моё волнение довело меня если бы не…              Глубоким вечером, пытаясь читать не читаемое, стремясь отвлечься от мыслей, которые не хотели униматься, я нервно постукивал карандашом по столу и тут услышал звонок в двери. Я сначала не поверил своим ушам, но звук повторился, и я быстро вскочил и направился к двери. Открыл её трясущимися руками и, когда распахнул, то увидел его: он стоял с виноватым лицом, на скуле был заживающий синяк. Он зашёл в квартиру, и я накинулся с расспросами. — Ты где пропадал? Я чуть с ума не сошёл, я же просил тебя писать сообщения! — я уже не говорил, а кричал. Он молча смотрел на меня, и это взбесило. Я попытался его ударить, но он схватил мои руки, поднял их над головой и, вдавливая меня в стенку, впился в мои губы, заглушая моё возмущение. От неожиданности я замер, не веря в то, что это происходит. Но тут я почувствовал, как его властный язык проникает в мой рот. Меня это так возбудило, и я начал отвечать. Мы целовались как изголодавшиеся звери, мой разум отключился на столько, что я практически перестал соображать. Мне были безумно приятны его поцелуи, я потянул его в глубь квартиры, не размыкая губ. В порыве момента мы стали срывать друг с друга одежду. Мне было всё равно, что будет дальше, я хотел его, до безумия хотел. Он прижимал меня к себе своими сильными руками, и я таял от этого: мне хотелось подчиняться его власти, раствориться в его объятьях. Мы добрались до моей комнаты и рухнули на кровать.       Я лежал головой на его плече после ошеломительного минета в его исполнении и не мог представить, что такое вообще бывает. Прасет продолжал гладить своей рукой моё обнажённое тело, и я не чувствовал ни капли смущения рядом с ним. Немного придя в себя после взрыва чувств, мне стало интересно узнать, когда я ему понравился. И решил это выяснить. — Прасет, — позвал его я. — Да, малыш? — его бархатистый расслабленный голос вызвал новую волну мурашек. — Как давно я тебе нравлюсь? — Прасет помолчал немного и ответил на мой вопрос. — Ты мне понравился как только я тебя увидел. — Это в тот день, когда я появился возле дома Трайпипаттанапонг? — Да. Когда я тебя увидел, чуть не задохнулся от того, как ты прекрасен. И знаешь, мне очень сильно хотелось помочь тебе и найти виновника в гибели твоей сестры, но против приказа начальства не попрёшь. Я пытался что-то делать самостоятельно, но меня били постоянно по рукам, запрещая этим делом заниматься. Я понял: здесь замешаны очень сильные или важные люди. Потом ещё несколько преступлений было прекращено по этой же схеме. Я не выдержал и написал рапорт на отставку. Я не мог служить закону, в который не верил, и решил вершить закон сам. — А ко мне ты обратился, потому что хотел помочь, или реально деньги нужны были? — теперь мне это важно стало знать. — Я много думал о тебе: ты так запал мне в душу, что я не мог выбросить тебя из головы. Но я не мог прийти к тебе из-за закрытого дела — я понимал, что ты воспримешь меня в штыки, что и получилось, когда мы с тобой встретились в кафе. Я не винил тебя за это, потому что понимал. И принял решение во что бы то не стала найти виновника. Но у меня действительно кончились сбережения, а для того, чтобы вести расследование нужны деньги, и мне пришлось обратиться к тебе. Это же и было поводом.       После признания детектива мы лежали, наслаждаясь моментом. И тут я вспомнил про его вид, в котором он пришёл ко мне. — Откуда у тебя синяк на скуле, и куда ты пропал на целую неделю? — я поднял голову, взглянул на него и пальцами аккуратно провёл по синяку. Он поймал мою руку своей и поцеловал мои пальцы. — Да, издержки моей профессии, — он улыбнулся. Я понял: он пытается увильнуть от ответа. — А точнее? — я тоже был упертым. — Нарвался на пару бандитов, ну и не договорились, — говоря, он смеялся. Смешно ему блин, подумал я. — А как твои отношения, как её там, Мальи, кажется? — задав этот вопрос, он явно решил прекратить мои расспросы о его делах. — Ты что, за мной следил, что ли? — я был крайне удивлён, что он знает про Мальи. — Ну, мне же нужно было знать, что с тобой всё в порядке, — ответив на мой вопрос, он посмотрел на меня и улыбнулся. Чему я удивляюсь, у меня же всё время такое чувство, что он видит меня насквозь, и, порой казалось, знает обо мне всё. Да и понятно: он же коп. — Мы расстались. — Зачем? — Что значит зачем? Как я могу встречаться с девушкой, когда у меня в голове ты сидишь? — ну и вопросы он глупые задаёт, подумал я. — Так, значит, ты думал обо мне? — он обнял меня и посмотрел в мои глаза. — Ты же у нас такой догадливый, и так всё знаешь. — Я хочу услышать это от тебя, — он прошептал это мне, слегка касаясь своими губами моих. Я смотрел в его глаза, что так ярко горели, и мне захотелось видеть их блеск всегда, и я ответил: — Да, — Прасет сократил расстояние между нашими губами, затягивая меня в прекрасный поцелуй.       Теперь мы были вместе, он уже так надолго не исчезал, и часто оставался у меня на ночь, в которых я умирал и возрождался от его умелых ласк. Расследование шло своим ходом: список из шести человек постепенно сокращался. Моя учёба тоже меня радовала, потому как профессор Крис Чатамара взял меня под свое крыло, давая мне больше дополнительной информации. Это были разные исследовательские статьи или чьи-то научные работы. Я был ему благодарен и впитывал в себя всё, что он давал. Часто приглашал меня на операции и постоянно на них спрашивал, что он делает, тем самым улучшал мои знания на практике. О своих успехах я делился с Прасет, и он искренне радовался за меня и моим успехам. Прошло почти полгода, как мы вместе, он практически жил у меня, и я наслаждался каждой минутой, проведённой с ним. Он всё так же продолжал вычёркивать имена и был уже близок к цели: в списке оставались только два имени. Я смотрел на этот список, думая над тем, как мы близки к разгадке. Неожиданно Прасет исчез: его не было три дня, он не звонил и не писал, и мне звонить ему запрещал, объясняя тем, что его могут обнаружить, если он будет где-нибудь в засаде, или если его поймают, он не хотел, чтобы про меня кто-то знал. Я выполнял его просьбу и не звонил, но и от этого обещания страдал, потому что переживал. На четвертый день в три часа ночи у меня зазвонил телефон, я проснулся и, подскочив, схватил телефон: это был он. Он говорил мне вполголоса, словно боялся, что его услышат. — Малыш, я нашёл его. Не волнуйся, я буду завтра дома. Больше не могу говорить, прости, — и послышались гудки. Я ещё долго слушал их, думая над тем, что наконец-то я узнаю имя убийцы, а ещё завтра приедет Прасет — я уже устал за него волноваться. За всю оставшуюся ночь я так и не заснул. На завтра у меня был выходной, поэтому я позволил себе всё же вздремнуть, но только под утро. Проснулся уже в два часа дня. Встал, принял душ и решил приготовить чего-нибудь, так как знал — Прасет приедет голодный как волк. От воспоминаний о нем на моём лице появлялась улыбка. Прождал я его целый день, но он так и не появился, и на следующий день тоже. Я ходил по квартире и не мог успокоить свои нервы, где-то неподалеку играл телевизор, я включил его, чтобы меня не глушила эта тревожная тишина. Сколько я проходил так по квартире — не знаю, но услышал криминальные новости по телевизору о том, что нашли труп мужчины. Я рванул к нему, и, когда услышал его имя, весь мой мир рухнул в одну секунду. Я стоял возле телевизора, там продолжались уже другие новости, а по моим щекам уже градом лились слёзы: я не мог поверить тому, что услышал, мне просто не хотелось верить. — Возможно, это какая-то ошибка, это не может быть он, нужно срочно уточнить, — в неверии в происходящее я взял телефон и обзвонил все морги, и только в четвёртом мне подтвердили, что есть труп мужчины с таким именем. Мне всё равно не хотелось верить, возможно, кто-то украл его документы, мне нужно самому убедиться в этом. Я вызвал такси, потому что понимал — в таком состоянии я не смогу вести машину. Схватил документы и, в чем был дома, поехал в морг. Я стоял возле холодильника, где на выдвинутом столе лежал накрытый простыней труп. Работник приоткрыл лицо, мои ноги не выдержали груз скорби и подкосились. Я упал на колени на холодный кафельный пол. Как я оказался дома — я не помню, только очнулся я на своей кровати, свернувшийся в позу эмбриона. Меня душила истерика, я не мог дышать, через какое-то время сознание погрузилось во мрак. Очнулся, я когда солнце уже давно било в окно, но мне было противно видеть его, мне хотелось остаться навсегда во мраке и не знать этот жестокий мир, что забрал у меня ещё и моего любимого. Я не знаю, сколько времени я так пролежал, но вспомнил, что у Прасет нет никого из родных, и о его теле некому будет позаботиться. Эта тяжёлая участь должна лечь на мои плечи. Пошатываясь, я встал и решил принять душ для того, чтобы прийти в себя и позаботиться о нём в последний раз.       Все дни похорон прошли словно в тумане, на похороны приходили люди, я их не знал, они говорили прощальные слова, наверное, его друзья, а, возможно, и коллеги по бывшей работе. Я не пытался их запоминать, мне это и не нужно, мне казалось, что теперь мне ничего не нужно и неважно, я словно иссохший ручей без капли воды, потому что мои слёзы иссякли, и во время похорон я не проронил ни одну слезинку. Вернувшись домой, я лёг в постель в том, в чём пришёл с похорон, и впал в глубокий сон. Мне казалось, что я умер вместе с ним.