И смех и грех.

Порой так хочется обесточить чувства, заставить их испариться и никогда больше не возвращаться. Именно такие мысли непроизвольно посещали голову Чеса при виде Мэнди, которая всем своим видом показывала свою неприязнь к нему. Поведение Честера могло по щелчку пальца вывести ту из себя и испортить настроение не только себе, но и окружающим. Холерикам в теории довольно-таки геморно и весьма затруднительно находиться в компании людей, сходствующими с Чесом. Они словно энергетические вампиры, требующие. негативной реакции на их байт. Злостный настрой к ним только забавляет и провоцирует на новые выходки для получения эмоций. А учитывая его самое излюбленное дело, а именно как раз таки выводить на них — это стало практически ходячей катастрофой. Он прекрасно понимал что у них нет и не может быть будущего. Они абсолютная противоположность друг друга. По юнешскому максимализму им вдвоем казалось, что за их ненавистью скрывается симпатия, но чуть повзрослев эта идея развеялась и ткнула в реалити, наполненную неприязнью у одной и сильной привязанностью у другого. — Сука, сделай уже хоть что-то со своей ебаной агрессией. — Честер массировал виски и исподлобья наблюдал за очередной репликой, подпитанной негативом и предъявами. — Что, твою мать, означает, что ты не хочешь работать у Грея? — Мэнди стукнула по столу, и чуть наклонившись к сидячему перед ней Чесу выставила перед парнем указательный палец. — У нас с тобой был уговор. — Не было у нас нихуя. Как я уже и говорил, ты тупо выставила меня перед фактом. — Чес отмахнулся от чужой руки перед носом, слегка стукнув её собственными пальцами. — И не тычь в меня. — Ах, не тыкать? А знаешь что? А я продолжу тыкать. На зло тебе, в принципе, как ты обычно делаешь. — Мэнди действительно не остановилась на этом и продолжила островатыми ногтями идентично тыкать в парня, и с каждым новым тыком увеличивать силу. Больше досталось его виску, в который она надавливала с особенной силой, словно у него там имелась кнопка, позволяющая перезагрузить Честера и весь его былой функционал и подчинение должен был вернуться. — Почему ты меня не слушаешь, блять? Почему? Честер не подавал абсолютно никакой реакции, продолжая пилить в одну точку на обшарпанном деревянном столе, позволяя делать с собой всё что угодно. Единственноую реакцию которую он подавал, это до боли впивался обгрызанными ногтями в собственнве ноги сквозь ткань одежды, пытаясь выместить злобу на себе. — Почему ты так хочешь чтобы твоя жизнь была ебучий дерьмом. Она ей и является, пока я не вмешаюсь и не вытащу тебя из всего этого. Её интонация переросла в крик, которые разрывали ушные перепонки, но лишь по причине того, что в нем где-то блуждала суть и истина. — Ты тупой и безмозглый, именно поэтому я и беру на себя ответственность за тебя. Мэнди резко отдёрнула руку и вновь вцепилась в него, а точнее за его воротник, чуть ли не доводя все действо до удушья. — Тупое уебище, я тебя ненавижу, Честер! Вновь последовала реакция. Чес слегка улыбнулся, переместив свои руки с коленей на уже душащие пальцы Мэнди на его шее. Он понимал, что лучше начать контролировать её действия, иначе после того что он планирует сейчас спиздануть, далее последует попытка убийства его. -Ты абсолютно права. Я — ебаное хуйло, Мэнди. — Честер с удовольствием наблюдал за тем, как и без того красное лицо Мэнди преображается во что-то более страшное. — Именно по этой причине я снова продолжу упарывать. — Что? — У девушки сбилось дыхание, от чего она не смогла выдать ничего в ответ, кроме как тупого и краткого вопроса. — А ещё я всё ещё люблю тебя. — Честер убрал руки, подумав о том, что быть задушенным Мэнди — это самый лучший расклад для него, который мог бы сейчас произойти с ним. — А ещё ты ебаная манипуляторша и шлюха. — Чужие руки освободили шею Чеса и отстранились прочь. Надо же, но он всё-таки смог довести её до слез. Истерический смешок Честера заставил заплаканные глаза девушки взглянуть на него. — Знаешь что, а пиздуй! Употребляй всё, что захочешь, да хоть сдохни! Я больше в жизни не стану помогать тебе! — Мэнди влепила смачную пощечину парню за все громкие слова сказанные за этот вечер от чего тот снова начал хихикать.