Приключения Кили и Тауриэль

Между тем наступил январь. Снег густо покрыл Лихолесье, а две юные души продолжали скрываться в пещере у реки. Пришла новая напасть: наступили крепкие морозы. Тауриэль все реже выходила наружу, чтобы поохотиться и набрать дров. Эльфы во многом превосходят другие народы, но не отличаются выносливостью во время холодов. Тогда-то Кили и начал потихоньку выбираться в лес вместо своей верной подруги. Часами они пытались согреться после очередной вылазки, поначалу стесняясь греться теплом друг друга. Но вскоре погода ухудшилась, и они отбросили всяческие условности. Плотно обнявшись и закутавшись во все, что было, они пытались отвлечься от стука собственных зубов и дрожи тел тихими разговорами. Говорили о разном, но только не о самом главном, чего боялись оба: что их уединение скоро закончится. Чем больше Кили любил Тауриэль, тем меньше демонстрировал свои чувства. Всю свою жизнь он был убежден, что нет ничего важнее семьи, своего рода. И теперь совершенно не знал, что делать. Он понимал, как его родичи отнесутся к Тауриэль, если он приведет ее домой: им не позволят быть вместе. И потому старался не давать ни себе, ни ей никаких ложных надежд до времени. Кроме того, его тяготил долг как наследника. Он совершенно не был готов к такому повороту и надеялся, что ему никогда не придется заменить Торина и Фили в этой роли. Днем и ночью его счастье быть рядом с любимой эльфийкой омрачали тяжелые мысли о будущем. Он разрывался между долгом и любовью. Кроме того, Тауриэль была для него не только любовью, но и свободой. Неслучайно оказался он, столь юный для гнома, в отряде Дубощита. Приключения он любил больше всего на свете. А жизнь Короля под горой внушала ему только скуку и отвращение. И потому убежать сейчас вместе с Тауриэль навстречу неизведанному казалось ему таким сладостным и притягательным вариантом, что он более не мог ему сопротивляться. Кили решил воспользоваться тем, что его считают мертвым и уйти прочь от Одинокой горы. Оставить корону Даину, провести годы в компании любимой, и кто знает, может со временем вернуться обратно. А может и нет. Ему не хотелось продумывать шаги наперед. - Тауриэль, - пошептал он однажды лежащей в его объятьях эльфийке. – Ты спишь? - Нет. Слишком холодно, чтобы заснуть. - Подбросить еще веток в костер? - Нет, не вставай. Иначе я совсем замерзну. Кили крепче обнял девушку и прошептал ей: - Тауриэль, хотела бы ты пойти со мной странствовать по Средиземью? Девушка забыла дышать. Вот и настал момент истины. Их будущее. - Я не хочу возвращаться домой и править Эребором. Не по мне это – сидеть в золотых чертогах. Я хочу путешествовать. С тобой. - Кили, но как же твоя родня? - Я знаю, что иду против воли семьи. Но ничего не могу поделать. Я знаю наперед, какая жизнь ожидает меня там. Я не вернусь в Эребор. Видела бы ты, как сокровища помутили рассудок моего дяди. Я не хочу как он быть одержимым жаждой богатств. - А как же твоя матушка? Он улыбнулся. - Она живет в Синих горах. Может, однажды мы забредем в те места и навестим ее. Потом улыбка исчезла. - Я все думал. У тебя ведь тоже здесь дом, близкие. И… тот эльфийский принц. Кили недовольно насупил брови. - Если твое сердце не свободно, только скажи! – выпалил взволнованный гном. - Кили, мое сердце не свободно, - сказала она, глядя гному в глаза. Он медленно поник. С улыбкой Тауриэль провела холодной рукой по его щеке. - Оно принадлежит тебе. Тогда он вновь поднял глаза на девушку, одарил ее теплой обаятельной улыбкой и прошептал: - Можно мне поцеловать тебя? Румянец покрыл лицо Тауриэль, она легонько кивнула. Гном медленно потянулся к ее губам, стараясь не задеть жесткой щетиной ее нежной кожи. Прикосновение было долгим, теплым, уютным. Когда Кили отстранился, волнуясь и едва дыша, она улыбнулась ему так тепло и радостно, что тот растаял. Их глаза засветились. - Я не оцарапал тебя своей щетиной? - Нет, конечно. Ты думаешь, мы эльфы такие неженки? - Выглядишь ты действительно хрупкой и нежной. Глядя на тебя, совсем и не скажешь, что ты образцовый воин. Она недовольно хмыкнула. А гном добавил смущенно: - Я чувствую себя грубым и неотесанным рядом с тобой. Тауриэль улыбнулась, провела пальцами по его щетинистой щеке и поцеловала горячие губы. Совсем не так нежно и осторожно, как целовал ее только что Кили. Собственнически, энергично, страстно. - Как тебе такой поцелуй? - Разве эльфы так целуются? - Так целую я. И только тебя, мой дорогой Кили! Он засмеялся, и вся его робость улетучилась. Гном покрепче обнял Тауриэль и ребячливо ласкал ее лицо, покрывая его легкими задорными поцелуями. Девушка отвечала тем же. Оба на время забыли не только о холоде, но и обо всем мире. Оба чувствовали одно и то же: что никогда и ни с кем им не было так легко и хорошо. Через пять дней морозы спали, и новоиспеченная парочка потихоньку начала выбираться из своего укрытия, чтобы запастись едой. Они вместе бродили по лесу. Кили пытался охотиться, а Тауриэль собирала замерзшие ягоды и каким-то образом находила грибы под снегом. Всю ее еду составляли засушенные перед холодами лесные плоды, травы и ягоды. Она питалась скудно, и потому сильно похудела. Кили пытался уговорить ее поесть мяса, но девушка категорически отказывалась. Тауриэль хмурилась, когда видела, как шумит гном, бродя по лесу. «Да какой же охотник так ходит?» - удивлялась она. Сама девушка порхала по снегу почти бесшумно. И, тем не менее, Кили удавалось ловить добычу. - Как ты странно свежуешь белок, - сказала она как-то раз. - Почему странно? Самый быстрый способ. И мех не повреждается. Смотри, сколько шкурок набралось. Сможем продать их купцам по дороге. Что-нибудь да выручим себе на еду и снаряжение. Она улыбнулась. Вот и еще одно отличие эльфов и гномов. Последние были куда предприимчивее своих собратьев. Лесной эльф никогда не запасался наперед ценностями, считая, что в лесу найдет все, что ему нужно. Гномы же копили и собирали все, что могло рано или поздно принести выгоду. В походе, который им предстоял, это качество показалось Тауриэль очень ценным. По ночам их тела по-прежнему сплетались в одно целое, чтобы согревать друг друга. Хотя большой необходимости в том уже не было. В красном пламени костра поблескивали два взволнованных лица, которые находились на расстоянии всего нескольких сантиметров друг от друга. - Ты меня съешь глазами, - смеялась Тауриэль. - Все еще не верится, что ты со мной. Я боюсь, что это всего лишь сон. Ты исчезнешь и снова будешь далеко от меня. - Он коснулся теплыми пальцами ее лица, а потом поцеловал. - Ты такая красивая. Краше всех драгоценностей, что гномы добывают в горах. - Ты меня так идеализируешь. Не разочарую ли я тебя однажды? - Уверен, что нет. Ты ведь еще и боец отменный, и верный, надежный друг. Эльфийка довольно улыбнулась и после паузы спросила: - Какая у тебя была жизнь в Синих горах? - Да обычная рутина. Учился ковать оружие в кузнях у Лори, нашего лучшего мастера. Он все говорил, что управляться с мечом у меня лучше получается на поле боя, чем в кузне. Это матушка меня туда упекла, подальше от опасности. Еле уговорили ее отпустить меня с дядей в поход. Мое первое настоящее приключение. - Не так уж и неправа оказалась твоя матушка. - Эх. Не знаю, как она перенесет гибель Торина и Фили. Хотя наши женщины стойкие к любым тяготам. - Фили был твоим единственным братом? - Да. Но у меня есть еще две старшие сестры - Несс и Алдис. Они больше не живут с нами, повыбегали замуж негодницы. Тауриэль улыбнулась. Глаза Кили заблестели, он вдруг заговорил загадочно: - Когда гномы женятся, они дарят возлюбленной какое-нибудь украшение. В нашей семье есть алмазное ожерелье, семейная реликвия. Я хотел бы, чтобы однажды оно стало твоим, - он вдруг оробел. – Я знаю, для эльфов все эти богатства мало что значат. И у меня поистине нет достойного дара для такой, как ты… - Кили... – встрепенулась Тауриэль и отстранилась от гнома. – О чем ты? Он привстал, вылезая из теплого укрытия вслед за ней. - Конечно, я не должен просить о таком, я счастлив и тем, что могу просто быть рядом. Но все же… - он снова замялся, а потом выпалил. – Хотела бы ты стать моей женой? Тауриэль потеряла дар речи. Эльфийское сердце не привыкло к столь частым потрясениям. Еще недавно гном лежал полумертвый на ее руках, а теперь просил этой самой руки. - Я не шучу! Я хочу этого всем сердцем! – добавил растерянный Кили, переживая за сказанное и мучительно ожидая ее ответа. Она долго молчала, опустив глаза, потом медленно проговорила: - Хотела бы я сразу сказать «да», ибо не представляю больше без тебя жизни, потомок Дурина. Но ты должен понимать, что однажды скитания наши закончатся. Ты всегда будешь тосковать по дому и родным и однажды захочешь вернуться. А я не смогу жить под землей по законам твоего народа. Я готова быть с тобой рядом и временной спутницей. Я эльф, и прекрасно понимаю, что для меня настанет миг, когда я должна буду отпустить тебя. - Я не хочу тебя переубеждать и давать какие-либо клятвы, ибо сам не знаю, что ждет нас впереди. Сейчас я верю, что полюбил тебя однажды и навсегда. И я также понимаю, что твоя жизнь гораздо дольше моей. Встреча со мной для тебя лишь короткое мгновение. И связывать тебя узами, которые со временем станут тяжким бременем, я не хочу. И все же твое доброе имя будет запятнано, если мы продолжим путь, никак не скрепив наш союз. Этого для любимой девушки я хочу меньше всего. Она ласково убрала прядь волос с его лица, выбившуюся от этой порывистой речи, и улыбнулась. - Мы можем обвенчаться по эльфийскому обычаю. У эльдар всегда было законным, когда двое, не вступавшие еще в брак, обручались по свободному согласию друг с другом без обряда и свидетелей. Нужен лишь обмен благословениями и именования Имени, о которых я как-то рассказывала тебе. И этот союз также нерушим пред ликом Валар и всей Арды. - А могут ли гномы участвовать в таком обручении? - Такого еще не случалось в Средиземье. Но я верю, что это никому не принесет вреда и будет законно. К тому же у меня нет родителей, и тебе не у кого просить моей руки. Всю мою жизнь обо мне заботился Трандуил, хотя так и не принял в свою семью ни как дочь, ни как невестку. Так что я сама по себе. - Значит, ты согласна? – трепеща, спросил Кили. - Согласна, - очарованная искренней улыбкой гнома, девушка не могла сказать что-либо иное. Кили, не помня себя от счастья, приник к нежным губам эльфийской девы, снова и снова покрывая их легкими поцелуями, перемежавшимися его звонким смехом. Они снова улеглись в объятья друг друга. Кили медленно целовал пальчики девушки. - Я давно хотел спросить, - задумчиво сказал он. - Что произошло с твоей семьей? Тауриэль вздохнула, улыбка ее померкла, а потом исчезла вовсе. Сказать или не сказать гному о своем истинном происхождении? Вдруг он отвернется от нее как Леголас? Но они собирались связать свои жизни, и любые секреты только омрачили бы этот союз. - До недавнего времени я сама ничего не знала о своем происхождении. Она рассказала ему о своей вылазке во дворец и правде, открытой Трандуилом. - Помнишь ты как-то говорил, что до встречи со мной все эльфы казались тебе надменными и холодными? А я будто бы отличаюсь от них, что я ярче, живее остальных? Это действительно была правда. За это меня всегда недолюбливали собственные соплеменники. Для них я словно испорченный тлей цветок. Ты так восхищался мной. Боюсь теперь, когда ты знаешь правду о моем происхождении, ты больше не будешь любить меня как раньше. - Я люблю тебя еще больше, Тауриэль, - ласково прошептал Кили. - Разве твоя вина, что ты родилась от такого печального союза? Да что эльфы за народ такой? У нас любого брошенного ребенка растят всеми как своего. Ты выросла чудесной девушкой, ты прекрасна, отважна и добра. Что может быть ценнее этого? Слезы выступили на глазах Тауриэль. Камень упал с души. Она, всхлипывая, прижалась плотнее к груди Кили. Впервые она почувствовала, что кто-то ее принимает такой, какая она есть. Не нужно притворяться и соответствовать. Можно просто быть. В то же мгновение больно кольнула мысль о том, как будет для нее краток их союз, но Тауриэль быстро отогнала от себя эту мысль. Время неумолимо шло, за стенами пещеры начинало светать, а эти двое все говорили, глядя в глаза друг другу, ибо не в силах были уснуть в такую ночь: - А что этот Леголас, правда потащил тебя к своему отцу, чтоб руки твоей просить? - Да, именно потащил. Я едва на ногах устояла. - А если бы он пошел вслед за тобой, а не струсил, ты бы наверно здесь не была сейчас. - Если бы да кабы, - хихикнула она. - У самого наверняка осталась дома куча подружек. Ты ведь довольно красивый для гнома. - Для гнома? Да я в принципе красивый. - Важно ответил Кили. - Можешь даже не сомневаться, по мне все местные девчушки сохли. - А была ли среди них особенная для тебя? - Ды нет. Я больше тогда о походах и сражениях думал. Все время крутился возле дяди. Ждал, когда он возьмет меня с собой куда-нибудь. Вот Фили другое дело. Ему нравилась мирная домашняя жизнь. И дома у него осталась невеста. Кили вздохнул. - Я тут подумала, - сказала осторожно Тауриэль. - Если хочешь, мы сразу можем отправиться в Синие горы, навестить твою матушку и сестер. Они ведь так и не знают, что ты жив. - Я бы рад был увидеться с ними. Вот только стоит мне там появиться, и меня никуда уже не отпустят. Я наконец-то свободен, и так просто от этого не откажусь.