Приключения Кили и Тауриэль

Пока Тауриэль не было, Кили, лишенный чар ее благодати, медленно умирал. На рассвете Тауриэль, наконец, достигла убежища. Она взяла руку Кили в свою, чтобы нащупать пульс. Он едва чувствовался. Приподняв голову гнома, она осторожно напоила его эликсиром. Кили закашлялся, и на перевязи тут же выступила новая кровь. Слезы брызнули из глаз Тауриэль. Ей стало страшно, что он умрет. Она отчаянно хотела еще хоть раз услышать его грубоватый голос, которым он скажет шутку или слова любви. Неважно что. Она шептала и шептала все эльфийские заклинания, какие только могли помочь, и крепко сжимала его прохладную руку в своих горячих ладонях. Ее голова покоилась на циновке, и слезы медленно катились одна за одной, оставляя прохладные дорожки на коже. Мысленные терзания еще долго не давали девушке уснуть. Проснувшись после полудня, Тауриэль с надеждой посмотрела на Кили, ожидая увидеть его открытые глаза, но он все также лежал без сознания. Хотя были очевидны некоторые перемены – цвет лица был близок к нормальному, дыхание стало глубже, руки потеплели. Тауриэль с облегчением улыбнулась, и пошла за едой в лес. Она все также понемногу кормила и поила Кили. Спустя три дня ничего не изменилось, и надежда стала покидать ее. Девушка готова была смириться с судьбой, когда гном неожиданно очнулся. - Я уже в другом мире? – тихо прошептал он, покашливая и пытаясь повернуть голову. Тауриэль сидела к нему спиной и как обычно разминала травы в ступке. От неожиданности она выронила пестик, опрокинула ступку и резко повернулась к Кили. Возглас удивления сорвался с ее губ. - Очнулся! Как же я рада! Как долго я этого ждала! – она радостно обхватила его лицо руками, отчего бедняга закашлял сильнее. Тогда она сжала его руку и покрыла ее поцелуями, которые смешивались с ее слезами. - Как это возможно?! – пытаясь улыбнуться, медленно проговорил Кили. – Ты мне снишься? - Нет, совсем нет! Я настоящая! Вот, чувствуешь мою руку? – она погладила его ладонь. – Тебя ранили, я унесла тебя с поля боя. Ты не приходил в себя одиннадцать дней! – торопилась она рассказать, и слезы бежали уже ручьем из усталых, но счастливых глаз. – Ты живой! Живой! - Где мы сейчас? Как закончилась битва? Тауриэль рассказала ему подробности битвы, которым он уже не был свидетелем. Лицо Кили омрачилось. - Значит брат и дядя мертвы. Зря мы тогда пошли на Воронью высоту. - Тебе придется вернуться, - не без горечи сказала Тауриэль. – Ты ведь теперь наследник трона Эребора. - Я… я не знаю. Я не хотел бы туда вернуться, - глухо сказал гном. Печаль еще долго не сходила с его лица, но он на мгновение отбросил ее и с едва заметной улыбкой проговорил, глядя Тауриэль в глаза. – Для начала мне бы поправиться. Спасешь меня во второй раз, моя волшебница? Тауриэль смущенно опустила глаза. - Как пожелаете, мой принц. Он улыбнулся и снова погрузился в забытье, утомленный этим разговором. В первую неделю после пробуждения Кили был мрачен и почти все время молчал. И было это не столько из-за ранения, которое тоже изрядно его мучило, сколько из-за мыслей о прошедшей битве и грядущих для него переменах. Тауриэль знала, что ему нужно время для скорби и не тревожила его. Хотя, когда она была рядом, лицо гнома светлело, и порой даже легкая улыбка появлялась на нем. Спустя время к Кили стал возвращаться его прежний веселый нрав. Для Тауриэль это означало снова броситься с головой в неизведанное, волнительное, новое. Пока Кили был без сознания, ей казалось, что он стал ей очень близок. Она изучила каждую его черточку, особенность. Кили был ниже девушки больше, чем на голову, но их ладони оказались одинаковы по размеру. Часами Тауриэль любовалась его взметнувшимися, как два крыла ворона, черными бровями, красивым носом, линиями губ. Но теперь Кили очнулся, и это снова был загадочный, непредсказуемый гном, которого ей только предстояло узнать. И многому удивиться. Все изменилось. С одной стороны Тауриэль меньше мучили ее раздумья о том, что произошло во дворце. Теперь она много смеялась, ибо гном оказался тем еще шутником. Но с другой стороны покой из ее жизни полностью исчез. Кили все время ныл и ворчал по любому поводу. То ему скучно, то неудобно лежать, то еда ему нужна посытнее. Гном уговорил ее спуститься с дерева и укрыться в пещере. Слишком неуютно ему было находиться высоко над землей, без твердой почвы под ногами. Ради Кили Тауриэль нехотя охотилась на зайцев, птиц и белок и готовила их для него на костре. - Ммм! – наслаждался жареной дичью гном. – Вот это я понимаю еда. Попробуй! Тауриэль с отвращением отворачивалась. - Сюда бы еще кружечку доброго пивка! Но все эти жертвы со стороны Тауриэль не были напрасны: гном поправлялся быстро. Несколько раз на них нападали бесцельно бродившие орки, бежавшие с поля боя, но Тауриэль легко с ними справлялась. Кили тяготило, что он не способен защитить возлюбленную. Сейчас он даже сам себя с трудом бы мог защитить. Он поднимался и ходил, но клинок едва держался в его руке. Когда гном просил Тауриэль провести с ним тренировочный поединок, чтобы восстановить форму, девушка категорично отказывала. Рана только-только начала как следует заживать, и все, что нужно было для этого – время и покой. Долгими вечерами, сидя у костра, они рассказывали друг другу легенды своих народов. Их миры настолько различались, что говорить про обычаи и уклад жизни своих соплеменников они могли бесконечно. Сравнивая, удивляясь, возмущаясь, восхищаясь этими рассказами, они понемногу узнавали друг друга. Порой гном бросал на Тауриэль выразительные взгляды, от которых щеки девушки начинали пылать. Но потом оба робко опускали глаза, взволнованные своими смелыми мыслями. Тауриэль была несколько не готова к такому активному присутствию Кили в ее жизни. И хотя гном не говорил ни слова о любви, она всегда ощущала на себе его зачарованный взгляд. Поэтому менять повязку на раненой груди гнома стало для нее теперь настоящим испытанием. Слишком волнительно и опасно было каждый раз обнажать его грудь, чувствовать, как стремительнее бьется его сердце от ее прикосновений, как он смущается и робеет, пытаясь неловко пошутить. Ей было неспокойно. И тревожило ее не только настоящее, но и будущее. Что ждет их дальше? Она прекрасно понимала, что Кили рано или поздно уйдет домой в Эребор, а ей туда дороги не было. Так стоило тогда обнадеживать его лишний раз? Мысли о скором окончании их отшельничества приводили ее в отчаяние и омрачали их сказочное уединение.