Океан для Мисти.

1996.       Мисти проснулась, когда кто-то нацепил ей на лицо кислородную маску. Перед глазами всё резко поплыло, как только она открыла их. Странное давящее чувство, похожее на тошноту, родилось в её груди. Но Мисти даже не ела перед вылетом, чтобы сейчас под действием рефлекса вызвать в себе рвоту. Это было немного иное чувство, которое люди называли страхом. И как же это казалось ей смешным. Ведь Мисти Куигли всю свою недолгую жизнь, что успела прожить, была уверена в том, что ничего не боится. Она не боялась ни пауков, ни страшных фильмов, ни монстров, которые обычно жили под кроватью. Мисти ходила по тёмным улицам в одиночку, потому что знала, что ни один маньяк не нападёт на неё по огромному ряду причин. Мисти внимательно наблюдала за сбитыми машинами мелкими животными, чьи тельца лежали посреди дороги, и это вполне не вызывало у неё отвращения и желания отвернуться. Она всегда была не особо нормальным ребёнком. В детстве так часто плакала, что слёзы высохли в ней к семнадцати годам. Всему виной были множественные моменты, которые отпечатались на её психике, раздробив на мелкие кусочки. Бесконечное давление, требования быть лучше, быть "совершенной". Ночные мысли с желанием что-то в себе изменить. Невзаимные влюблённости, множество отказов и насмешек над её наивными детскими чувствами. Крики в подушку, разбитые зеркала и фоторамки. Ненависть. Ненависть. Ненависть.       Всё это внезапно перестало вызывать в ней такие яркие эмоции. От этого она даже и не понимала, какой период жизни назвала своим "детством". Она очень долго была маленькой маминой девочкой с идеальным табелем, с одеждой, которую никто из одноклассниц не носил, с брекетами, с волосами, собранными в аккуратный хвост... К сожалению порядок снаружи не смог скрыть того бардака, что был внутри. Больше всего, наверное, на Мисти повлияло общение со сверстниками, которое никогда не было стабильным. Даже в младшей школе у неё никогда не было настоящего друга. Прискорбный факт из личной биографии Мисти Куигли. Прискорбный, но такой очевидный. Впрочем, это сильно никогда её не огорчало. Ведь Мисти хорошо и одной. Зачем ей друзья? Можно же придумать себе их. Да, раньше из-за этого она часто плакала, а сейчас что? Лить слёзы было бессмысленно, хотя бы потому, что их больше в ней не было. Ещё лет так в пятнадцать она поняла, что каждая слеза закалила её некогда хрупкий организм. Мисти больше не нуждалась в эмоциях. Теперь она могла легко улыбаться, даже когда от боли хотелось царапать руки, землю жевать и громко кричать. Она держала себя в ежовых рукавицах, чтобы не позволять себе падать духом. Мисти привыкла не испытывать жалость к самой себе. Если бы она это делала, то никогда бы не сдвинулась с мёртвой точки. Но это не так. Мисти живёт. Мисти в падающем самолёте думает о том, что ей впервые страшно. А значит она всё ещё живёт.       Куигли глубоко втянула воздух ртом, схватилась руками за живот и согнулась пополам. Но приходилось думать не о плохом самочувствии и нескончаемом страхе, а о том, как бы пережить приземление самолёта. Ветви деревьев хлестали корпус и ломились в окна, а значит они были недалеко от земли. Вода была позади. Мисти закрыла голову руками, с большим усилием оторвав их от живота. К чёрту несварение, она не хочет, чтобы что-то сверху рассекло ей черепушку!       Самолёт встряхнуло, а затем наклонило в сторону. Ей пришлось вжаться плечом в окно, горячей щекой прислонившись к холодному стеклу. И тут до Мисти дошло! Дошло сразу же, как она почувствовала, что чьё-то слабое тело бессильно врезалось в неё. Куигли схватила Пэгги под грудью, наклонила ее немного вперед, заставляя согнуться, и прижала к себе, закрывая своими руками ее голову от возможности оказаться разбитой из-за неудачного удара об впереди стоящее сиденье или ещё какую-то дрянь. Должно быть, потом ей скажут спасибо или...       Под пальцами Мисти почувствовала что-то липкое. Неполностю запёкшаяся кровь струилась по брови Пэгги вниз, окрашивая пряди волос в бледно-алый. Она огорчилась. Наверное, останется шрам, и это даже расстроит Пэгги, когда она его обнаружит. Интересно, как так вообще вышло? Стоило Мисти успеть порассуждать над наивным предположением("Настолько же шрамы украшают женщину, насколько и мужчину?"), как вдруг самолёт в очередной раз встряхнуло. И всё, что она успела сделать, — это глубоко вдохнуть, собираясь закричать, и закрыться от удара.       Они перестали падать, всё обмерло. Дым заслонил пространство над креслами, когда все, кто мог, повставали с мест, пытаясь понять, что делать. Мисти на мгновение потеряла координацию, безысходно смотря вокруг себя. Пэгги была жива. Она пыталась подняться, но Мисти тут же схватила ее за рукав джинсовки. Этим жестом девушка будто пыталась что-то сказать, но ничего не вышло, да и Пэгги поняла всё, замедлив. В горле Куигли застыл не то крик, не то кашель, поэтому она обошлась без лишних разговоров, молча не позволяя встать. — Мисти, ты ебанулась? Отпусти! — отдернулась Пэгги, внезапно найдя в себе способность говорить. — Я... — она кашлянула, ртом пытаясь глотнуть воздух. — Я первая!       Пэгги явно это разозлило, но рассеченная бровь помешала ей броситься в спор с этой долбанутой девчонкой. Да и они всё ещё были в самолёте, а умирать девушкам совсем не хотелось.       Мисти протиснулась мимо неё, вжимаясь в тело одноклассницы, которая обездвиженно позволила ей пройти, а затем перешагнула через обломки и вывалилась к выходу. Она закашлялась, прислонив рукав куртки ко рту, но продолжила путь, буквально упав на заблокированную дверь. Нужно было поднажать, чтобы та скрипнула от тяжести и приоткрылась. Но веса Мисти казалось мало для того, чтобы дверь поддалась. Тогда она почувствовала, что кто-то сзади навалился на её спину плечом, рукой выбивая дверь самолёта. Это была Таисса, быстрее остальных среагировавшая на происходящее. Возможно, не будь они сейчас в таком положении, Мисти бы пожала ей руку и поблагодарила за приятное сотрудничество. Однако фамильярность не пошла бы им на пользу, поскольку Шершни всё ещё были в рискованном положении, а до излишних церемоний и прелюдий времени совсем не было. Вероятно, они даже ещё не до конца осознали, что с ними произошло. Всё прояснилось сразу же, как Мисти, почувствовав невероятную свободу и возможность дышать, очутилась на воздухе, а её тело бессильно упало на сырую землю. Следом за ней из самолёта повалились остальные выжившие, шатаясь и теряя координацию. Их старой жизни пришёл конец. И светлое небо над головой, и чистый воздух, и запах росы — жалкая пародия на новую жизнь, лишь её симуляция. Наверняка, они все разбились в той авиакатастрофе. Ведь с тех пор даже Мисти перестанет узнавать прежнюю себя.       Солнечный свет, редкими лучами пробирающийся средь крон деревьев, ослеплял Пэгги, когда она, зажмурив левый глаз, разглядывала великанов, возвышающихся над ней. По её виску стекала кровь, но девушка думала только об этом палящем и жестоком солнце. Как странно, что это столь неприятное ощущение сейчас доставляло Пэгги гораздо большее удовольствие, чем даже тот порошок, который часто при себе имели Кевин и Натали.       У неё оказался целый запас пищи для размышлений, потому она не волновалась ни о крови на лице, ни о ослепляющем солнце над головой. Сначала Пэгги поймала себя на мысли, что она оказалась тут по причине того, что была непослушным ребёнком, а перед отлётом украла пачку отцовских сигарет и небольшой перочинный нож. Ну ведь все плохие дети попадают в ад, не так ли твердили книги и взрослые?       Затем её голову посетила иная мысль:"Почему же она выжила?". Ответ был ещё проще предыдущего. Это всё Лора Ли. Она так хорошо помолилась, что Бог, от которого Пэгги отреклась, решил простить ей очередную причину плавать в котле Сатаны.       Наверное, это был единственный раз, когда Гонсалес и сама уверовала от страха, сжавшего её сердце в своих тисках. Но уже сейчас она спокойно гладила пальцами траву под собой, смотрела вверх и думала о том, что они собираются делать дальше. Они оказались в лесу, в полном удалении от цивилизации. Единственной её надеждой оставался отряд, который мог бы отправиться на их поиски. Ведь кто-то же должен был заметить пропажу футбольной команды? Пэгги окутало опустошение, подкрепленное мыслями о трудностях, какие их окружили. Многие из их друзей, вероятнее всего, уже мертвы, некоторые ранены, а она лежала под прямыми лучами солнца, и кровь на брови застывала алой струёй на виске. Это убивало. Как если бы Пэгги погибла несколько минут назад, не сумев спастись. Ведь если жива она, неужели все её погибшие друзья не хотели жить? На самом деле, она даже не могла понять, кто выжил. Из всех в поле её зрения была лишь Таисса, Натали и эта чёртова Мисти Куигли, которые первыми взяли всё в свои руки. На остальных Пэгги уже не обращала внимания, продолжая лежать на траве и думать об уже не такой вечной юности, которая быстротечно ускользала от неё в этом месте.       Кто-то надвис над ней, своей фигурой загораживая солнце. Кудрявые волосы скатились по плечам, раздражительно развиваясь на ветру. — Пэгги, у тебя бровь рассечена...       В ответ Гонсалес только напряжённо процедила сквозь сжатые зубы. — Как же это я без тебя не заметила.       Мисти, верно, приняла это за комплимент, поэтому села рядом с ней на траву, протягивая перекись. — Промоешь или тебе помочь?       Она проследила за тем, как Пэгги, опираясь о землю локтями, приняла сидячее положение и теперь смотрела на девушку всё так же хмуро. — Слушай, чё тебе от меня всё надо? — Я хочу помочь. — как можно дружелюбнее сказала Мисти. Но ничего дружелюбного в ней Пэгги не увидела. — Мне не нужна твоя помощь. — Ты просто так думаешь. — Нет, это действительно, блядь, так!       Мисти закусила щёку, занервничав, затем погоняла язык за зубами и некоторое время молчала. Этот момент был самым настоящим благословением для Пэгги, которая могла насладиться тишиной в обществе Куигли! Она казалась немного более приятной, когда не открывала рот. Но минута блаженства бесследно ушла, когда надоедливая персона снова заговорила: — Тебе следует остановить кровь и хотя бы наложить пластырь, чтобы избежать заражения.       Пэгги встала на ноги, отшатываясь от неё на расстояние. — Да отвали ты от меня! Доёбывайся до кого-нибудь другого!       Мисти вскочила следом, придерживая в руках перекись, и очки нелепо сползли ей на кончик носа. — Почему ты не позволяешь мне сделать это для тебя, Пэгги?! — Потому что ты мне не нужна! И твоя гребаная помощь тоже!       Мисти стояла, вросшая ногами в землю, и смотрела на неё сквозь стёкла своих идиотских очков. Она пальцами сжимала бутылочку в руке так, что те побледнели. — Я лишь хотела быть полезной для тебя. — сказала она не то себе, не то ей.       Было бы ложью, если бы Пэгги сказала, что эти слова тронули её. Она стояла, в полном безразличии смотря на кудрявое недоразумение. Мисти в неловком молчании всучила ей в руки перекись, а кончики пальцев вздрогнули. Она отошла, будто опасаясь нарваться на удар в свой адрес, и поправила оправу очков, ничего не предпринимая, чтобы ещё хоть как-то оспорить слова Пэгги. — Держи, тебе пригодится! Мне пора бежать.       И она снова, обнажив зубы, улыбнулась так, будто ничего не произошло, прежде чем умчаться в другую сторону.

***

2021.       Пэгги лежала в гостиной на просторном диване, смотря футбол и осушая очередную бутылку пива. Она изредка кричала в телевизор ругательства, высказывая своё негодование из-за идиотской игры футболистов. И кто вообще учил этих мудаков пинать мяч?! Женщина внимательно следила за ними, комментировала нелепые действия, происходящие на экране, пальцами поглаживая горлышко бутылки от нервов. — Блядь, ну куда ты бьёшь?! — в очередной раз зашлась в хриплом крике она, свободной рукой кладя чипсы в рот.       Это абсолютно тупо! Кто вообще сказал, что футбол — мужское дело? Совершенно точно ясно, что они в этом плохи ровно настолько, насколько Пэгги плоха в математике.       Её недовольное мычание, перебиваемое агрессивным стачиванием чипсов, было прервано быстрым стуком в дверь. Кого-то на ночь глядя принесли черти. И в таком случае Пэгги прямо сейчас отправит гостя вместе с ублюдками дьявола обратно в ад! Сначала женщина постаралась игнорировать этот раздражающий звук, но человек за дверью был настойчив и не хотел, чтобы его заставляли ждать. И для Пэгги, привыкшей последние лет двадцать жить отчуждённо от остальных, этот тихий быстрый стук был только поводом сменить место жительства. Может, гость решит, что хозяин умер, если женщина прибавит звук на телевизоре до восьмидесяти, чтобы хамски намекнуть ему о своём нежелании открывать дверь. Сквозь крики, доносящиеся из телевизора, Пэгги и правда перестала слышать назойливый звук. Возможно, всё ещё стучали, но по крайней мере её это отнюдь не волновало, ведь женщина чувствовала себя просто прекрасно, так дерзко, без лишних движений, послав нахала нахуй.       Пэгги так и смотрела футбол, но сейчас он был менее раздражительным, чем настойчивый гость на улице. Однако эта гармония была нарушена, когда в гостиную забежала она, положив конец самовлюблённой радости женщины. Пэгги уставилась на Мисти. Мисти в свою очередь хлопала своими букашечьими глазами и пялилась на Пэгги. Вот дерьмо. — Ты как тут...       Куигли взмахнула руками, вознося ладони на уровне лица, будто её поймали на месте преступления. Этот жест был скорее началом извинений и оправданий, которые позднее должны были политься из её рта. Однако Пэгги в относительном спокойствии смотрела на женщину. Она потянулась, выключила телевизор и сверлила во лбу Мисти дыру, пытаясь прикинуть, как сильно будет жалеть, если швырнёт в неё бутылкой от пива. Но её не волновали ни этот визит, ни распахнутая куртка Мисти, открывающая вид на декольте и родинку на её левой груди. Вообще-то, можно было подумать, что Пэгги каждый вечер проводила, ловя возле своих дверей кудрявую чокнутую бывшую одноклассницу.       Бывшая одноклассница. Пожалуй именно так Пэгги пообещала себе называть Мисти Куигли. После всего, что было в лесу. После всего, что они вместе пережили... Пэгги хватило только на этот идиотский набор слов. Когда её всякий раз спрашивали о Мисти, она могла ответить лишь:"Я не знаю, мы с ней почти не общались". И это бы было очень гадкой ложью. Ведь в то время, как Пэгги вычеркнула Мисти из жизни сразу, как только вновь вернулась домой, сама Мисти всем на свете утверждала, что у неё были лучшие друзья. И что выживание в лесу скрашивалось присутствием Пэгги Гонсалес. Ни разу не написавшей ей за двадцать пять лет; ни разу не поздравившей её с днём рождения. Пэгги Гонсалес, которая всем говорила, что Мисти — просто бывшая одноклассница.       Но ведь Мисти не нужно звать, чтобы она вновь ворвалась в жизнь. Её не надо приглашать, чтобы она получила приглашение. Она просто отчаянно доказывала себе, что Пэгги нуждалась в ней. И только мысль об этой иллюзии, которую она придумала сама, заставляла Мисти всякий раз улыбаться. До сих пор. Даже после этих лет. — Хэй, Пэгс. — прошептала она, взглядом окинув ряд бутылок возле дивана.       Пэгги встала с места, вытянулась во весь рост и теперь смотрела на Мисти слегка свысока. Так было удобнее чувствовать себя уверенной лицом к лицу с ней. — Какой чёрт принёс тебя сюда в такое позднее время, и как ты меня вообще нашла?       Должно быть, Мисти была крайне признательна её относительно спокойной реакции. Хотя и больше всех знала самые яркие последствия приступов агрессии со стороны Пэгги. Затянув с ответом, она всё таки переступила с ноги на ногу, вдруг натянула на плечи куртку, чтобы прикрыть оголенный участок груди, и с фальшивой невинностью произнесла: — Я проследила за тобой от работы. Помнишь ведь про... — Хобби-кружок частных детективов, бла-бла-бла, — прервала ее Пэгги, старательно делая вид, что её не злил и не пугал этот поступок Мисти. Но Мисти её очень пугала.       На эту наблюдательность с её стороны Куигли только обнажила зубы в усмешке. Как обычно. Это несмешно, но она абсолютно уверена в обратном. — Проследила? Ты сейчас, мать твою, серьёзно?       Мисти как-то удивлённо округлила глаза, с видом крайней растерянности поправив оправу очков. Неужели её до сих пор нужно учить тому, что «хорошо» и что «плохо»? — Ты хоть понимаешь, насколько ты долбанутая? — Пэгс, не злись, я ведь просто хотела увидеться и... — Я не злюсь. — перебила её Пэгги, но в её тоне не было ничего подтверждающего эти слова. Мисти поморщилась. — Я хотела увидеться. — вновь жалобно, с какой-то глупой мольбой повторила она, чтобы смягчить всю серьёзность обстановки. Будто это могло растопить лёд в сердце её собеседницы.       Она знала, что Пэгги не ответит взаимностью. Знала, что Пэгги промолчит, сожмёт губы так, что можно будет услышать скрип её зубов, и медленно кивнёт, избегая ответа. Мисти же не дура. Либо не настолько, как все они о ней думали.       В прочем, она даже привыкла. Ей казалось столь очевидным то, что Пэгги в который раз отвергнет её не менее очевидные чувства. Поэтому она сдержала неконтролируемое желание броситься ей в колени прямо сейчас и расплакаться. Это ведь глупо и очень по-детски. А детство закончилось ещё в тысяча девятьсот девяносто шестом году, когда самолёт Шершней упал в горах. — Слушай, Пэгги... Пэгги вновь её прервала: — Мисти, свали к чёрту из моего дома, ладно?       Мисти напряглась. Глубоко вдохнула и помедлила, неспеша выговаривая слова: — Пожалуйста, Пэгс. Ты ведь знаешь, что ты мой единственный друг. — Снова ты давишь мне на жалость, — констатировала женщина так, будто это был общеизвестный факт. — Пэгс, я тоже хочу найти отправителя открыток. — Это исключено. Я с тобой не сотрудничаю. — Пожалуйста, я ведь не помеха! Я могу быть очень полезной. — Ты меня раздражаешь.       Пэгги нахмурилась, наклонилась над рядом бутылок, со звоном выбрасывая их в мусорный пакет. Это было похоже на разговор глухого и немого человека. Мисти было не слышно, а Пэгги и так её не слышала. — То, что я поболтала с тобой часок совсем не значит, что между нами всё хорошо, и мы напарницы. Ты мне не нужна, понятно? Я сама справлюсь.       Мисти поникла. Она сжала край куртки между пальцев и отчего-то замолчала, обдумывая всё. Пэгги между тем достала с телевизора пачку сигарет, зажала одну в зубах и подожгла. По комнате распространился неприятный запах табака, которым раньше изредка пахли её руки. Этот запах был хорошо знаком для Мисти. Женщина поморщилась, но подавила желание закашляться. — Может, тогда мы хотя бы прогуляемся?       Пэгги кашлянула, сделав слишком долгую затяжку. Ей понадобилось несколько минут, чтобы откашляться и прийти в себя, прежде чем уставиться на Мисти удивлённым, но как ни странно, живым взглядом. — Прогуляемся? Мисти, тебе что, тринадцать, чтобы звать меня на прогулки? — Брось, Пэгги. Ведь это же не свидание, — она не к месту засмеялась. — Просто пройдёмся по ночным улицам, как старые друзья.       Гонсалес на мгновение задумалась, постучала сигаретой об пепельницу и бросила туда окурок. — Мне следует бояться, что ты убьешь меня и избавишься от тела?       Мисти состроила выражение лица самого невинного существа на планете. И честно сказать, если бы Пэгги плохо её знала, то очень бы даже поверила в этот театр одного актёра! Однако, какой бы странной не была Мисти Куигли, она совершенно точно знала, что, отметая всё прочее, та была не способна на убийство. Это была очень остроумная шутка с её стороны, над которой Мисти, конечно же, посмеялась. Она бы сделала это в любом случае, даже если бы не поняла юмора. Ей просто очень нравился самодовольный вид Пэгги, какой она принимала всякий раз, когда кто-нибудь очень хорошо реагировал на её шутку. А когда именно Мисти подчёркивала её великолепное чувство юмора, то Пэгги по-особенному обворожительно стреляла глазами и заостряла свой интерес только на ней. Мисти очень нравилось ощущать на себе её взгляд, потому что больше никто с такой благодарностью не относился к тому вниманию, что она уделяла.       И когда, казалось бы, между ними исчезло напряжение, закрепившееся за долгими годами молчания, Пэгги вдруг произнесла, покидая гостиную: — К слову, Куигли, не пренебрегай своими глупыми фразочками про дружбу. Между нами ничего не изменилось.       Мисти впечатала свой взгляд ей в спину, и Пэгги остро ощутила её непонимание. На этот раз она выглядела скорее возмущённой, чем расстроенной. Было ли дело в её небольшой обиде, которая задержалась в женщине на долгие годы, или всему виной было желание блеснуть правотой, она и сама не знала. Но остатка смелости хватило ей, чтобы с губ сорвалось неожиданное: — Это ты про те вещи, которыми мы занимались, или про огромный ряд причин, из-за каких ты меня бросила?       Пэгги остановилась, но ничего не ответила, и это было неудивительно.

***

1996.       Массовый крик девочек-подростков заставил птиц на деревьях встрепенуться и устремиться ввысь, когда тот раздался слишком неожиданно в тишине лесной глуши. Что их так испугало? Был ли это медведь или другой крупный зверь, решивший пообедать десятком аппетитных футболисток? Или же они наткнулись на нечто, вроде тех, что можно было увидеть в фильмах ужасов? Нечто, что скрывалось во мраке; нечто, что питалось костями и плотью людей; нечто, что скрежетало своими острыми когтями по дверному проёму глубокой ночью, выжидающе взирая на тебя из темноты.       Пэгги со всей скорости рванула к подругам, обдирая ноги о торчащие из земли сучья и мелкие кусты. Она уже приготовила себя к самой страшной картине происходящего, когда из-за обломков самолёта показалась команда, устремляющая свои взгляды в что-то, что их так сильно испугало. Только одна Мисти, на которую Пэгги смотрела пока лишь из-за спины, казалась практически непоколебимой. Либо же она просто не видела её лица? Преодолев расстояние, скрывающее многие детали, девушка наконец смогла рассмотреть причину крика подруг и невозмутимого вида Мисти Куигли. Это было не самое приятное зрелище, какое можно было увидеть. Пэгги взирала на кровавое месиво возле обломков, какое некогда было ногой их тренера, а сейчас же представляло собой что-то непохожее на то, чем являлось раньше. И она бы решила, что всё произошло в результате травмы при падении, если бы не вымазанное кровью лицо Мисти, которая вполне вменяемо окидывала взглядом каждую из перепуганных девочек. Нужно было быть полнейшим идиотом, чтобы не понять связи всех этих вещей, особенно одарив вниманием орудие ампутации пострадавшей, похожей на фарш, ноги тренера Скотта. Пэгги на секунду потеряла самообладание, и ей показалось, что сейчас непереваренная часть её завтрака выйдет наружу. Однако она избавилась от этой глупой слабости и устремила взгляд на лицо Таиссы, чтобы не разглядывать отвратительную картину. — Чего вы разорались?! — возмутилась Гонсалес так, словно в порядке вещей было наблюдать, как Мисти Куигли без колебаний отрубает ногу их тренеру. Это словно её не волновало.       Таисса проигнорировала её, а решила вступить в диалог с самой Мисти, которая пыталась умыться от крови, но только растирала ту по щекам. — Ты совсем долбанутая?! Ты отрубила ему ногу!       На неё посмотрели слегка озадаченно. Мисти выглядела так, будто говорила с полнейшей дурой! Ведь со стороны Тай тупым казалось последнее заявление. — А что мне оставалось сделать? Наложить ему пластырь? — она сморщила нос, когда металлический вкус коснулся её губы. — Ты, блядь, могла предупредить нас! — поддержала Таиссу, отошедшая от шока, Натали.       Остальные девушки, кто был не столь решителен или не мог отойти от произошедшего, в тишине наблюдали за этой перепалкой. Мисти поднялась с травы, её лицо всё ещё было в крови, но это не помешало ей сделать несколько шагов к девушкам. — Хорошо, Натали, в следующий раз я обязательно спрошу твоего разрешения, прежде чем что-то сделать!       Это только больше взбесило и так взвинченную Нат, от чего девушка так же сократила между ними расстояние. Но более решительно и резко. — Сучка мелкая, ты меня уже...       Пэгги встряла. Она, размахивая руками, как курица крыльями, подорвалась с места и разняла их. Девушка преградила путь Натали, не позволив той схватиться за Мисти и как следует её встряхнуть. — Стоп! Хватит.       Натали даже опешила, остановив ладонь в воздухе, приготовленную для удара. — Ты защищаешь её? Серьёзно?       Пэгги чуть не стошнило. Защищает? Она защищает Мисти Куигли? Да скорее Великобритания падёт! Дело было вовсе не в ней, а в обстоятельствах, какие сложились. Им нельзя было начинать мордобой из-за недопонимания. — Нам просто надо остыть, Нат. Куигли не сделала ничего плохого. Вы ведь все прекрасно знаете, что его ногу нужно было ампутировать!       Девушки даже постыдились, пряча взгляды в землю. Однако Натали всё ещё остервенело смотрела на подругу, не понимая в ней этого резкого проявления милосердия. — Правда, народ! — воскликнула Пэгги, осматривая футболисток поочерёдно. — Никто не виноват, что вы такие, чтоб его, нежные!       Из-за её спины Мисти неловко переступила с ноги на ногу, судя по всему не зная, какое положение принять. Она ничего не говорила, и былой остаток смелости в ней исчез сразу же, как её заткнули вместе с Натали. Мисти чувствовала себя маленькой. Меньше, чем могла когда-то ещё ощутить себя. Будто весь мир — великан, а она всего лишь Джек, посадивший бобовое зёрнышко. Должно быть, она бы ни за что не позволила себе высказать в лицо своим «друзьям» все те омерзительные чувства, какие приходилось ей испытывать, когда чья-то злость, обида или даже просто шутка переходила черту. Ей не нравилось то, что она чувствовала свою ничтожность и каждый раз становилась всё меньше по сравнению со всеми в этом мире великанов. Ей не нравилось каждый раз улыбаться, потому что челюсть уже так сильно болела, а улыбка разрывала рот на части. Однако Мисти приходилось из раза в раз заставлять себя переживать всё это заново. Потому что если она не будет сильной, то кто ещё защитит её от ненависти?       И сейчас, взглядом упираясь в Пэгги, она чувствовала странный стыд. Никто не должен был так сильно унижать её ещё больше, ведь теперь Мисти наверняка будут презирать за то, что Пэгги за неё заступилась. Наверное, она возненавидит Куигли ещё сильнее, потому что та своей слабостью и очередными ужасными ошибками заставила себя защищать. — Нам нужно думать о команде, ясно? Хватит думать о ссорах и вот этой хуйне! Вы живы, так благодарите там... я не знаю, Бога хотя бы! В первую очередь надо обработать травмы, а потом найти еду и... — она вдруг замедлила, её взгляд остановился на Мисти, которая всё это время стояла у неё за спиной. — Пересчитать потери. Я не знаю, как долго мы тут пробудем, но это основное.       Мисти, столкнувшись с её взглядом, поспешила принять заинтересованный вид и даже слабо улыбнулась. Но она почти не внушала доверия с тем количеством крови, что было на её лице. По крайней мере Пэгги даже не колыхнулась.       Натали уже успокоила свой пыл, а её руки, наровящие вмазать Мисти между этих дурацких очков прямо в переносицу, были убраны в карман, чтобы девушка случайно не воспользовалась кулаком по назначению. Однако ни она, ни Таисса, ни кто-либо ещё не поспешили извиниться перед Мисти, забросили это дело и лишь разошлись в разные стороны, принимаясь выполнять указания Пэгги. Та уже собиралась уйти, как вдруг её остановили. — Пэгги, я должна... — Забудь. — отмахнулась она, почувствовав себя неловко рядом с Мисти, сжимающей её локоть ладонью. — Тебе не обязательно было заступаться за меня, правда. Наверное, из-за этого у тебя будут проблемы...       Пэгги дернула уголком губ в кислой усмешке и только потом избавилась от её ладони на своей руке. — Я сделала это не ради тебя, а ради команды.       Мисти внимательно вслушалась в эти слова и одарила девушку кивком, пробормотав: — Разумеется. Я понимаю. Однако мне очень стыдно.       Это в очередной раз позабавило Пэгги, но в этот раз она даже улыбнулась ей. Без смеха. — Перестань уже. Найди себе занятие, я пойду и взгляну, что у нас есть из вещей.       Мисти почувствовала облегчение, когда на этот раз ей вместо дерзости улыбнулись, а она смогла избавиться от груза вины и унижения перед всей командой и в особенности перед Пэгги. Поэтому когда футболистка решительно двинулась в отдалении от неё, Мисти заулыбалась ей вслед, глупо махая рукой. — Если понадоблюсь, ты знаешь, что я всегда помогу!       По подсчётам Пэгги обнаружила, что у них есть не так много еды. Если пребывание в лесу затянется, а их не найдут в течение ближайших нескольких дней, то вряд ли этих закусок хватит, чтобы хотя бы как-то питаться оставшейся команде. Рассказав об этом Джеки, девушка заметила, как та напряглась. — Наверняка, за нами уже выслали спасательный отряд, так ведь? — с дрожью в голосе спросила она, обхватив свои плечи руками.       Пэгги отвела взгляд, чтобы не смотреть ей в глаза. Если бы смотрела, то не могла бы сказать правду. — Я... не знаю. — выдохнула Гонсалес, но взгляда её так и не удосужила.       Джеки поняла всё, что было нужно понять. Она не знала, как выразить сожаление, потому что сожалеть они должны были в самый последний момент. Ведь их команда(то, что от неё осталось...) пережила гребаную авиакатастрофу, так тупо было отчаиваться здесь и сейчас. Джеки так же быстро поняла и то, что Пэгги не была нужна жалость, совет или поддержка. Она была настроена решительно и серьёзно смотрела в сумку с закусками. — Если повезёт, этого хватит на всех на парочку дней. Но если думать глобальнее, то стоит ожидать и худших исходов. В таком случае можно собирать грибы и ягоды в лесу. Их тут точно полно, главное знать что собирать.       Джеки ободряюще улыбнулась, словно эта уверенность Пэгги оживила её саму. — Или охотиться. — Или охотиться. — подтвердила Пэгги.       Они устремили взгляды в разные стороны, после чего Джеки подтолкнула подругу локтём. — Должна признать, если бы не Мисти, мы бы даже вряд ли выбрались из самолёта. Что скажешь об этом?       Пэгги непонимающе изогнула бровь. — А что я должна сказать? — Ну-у-у... — Джеки призадумалась, а затем немного приподняла уголки губ. — Она не такая уж и чудная, не думаешь?       Пэгги сморщила нос, прыснула и скрестила руки на груди. Чушь собачья! — Её слишком много. Хоть что-то в моей жизни может быть не связано с Мисти Куигли?       Джеки отмахнулась, а затем уложила ладонь ей на плечо, заботливо погладив. — Брось, Пэгс, быть хорошей не стыдно. Нет ничего плохого в том, что ты считаешь Мисти чуть менее странной, чем все остальные.       Пэгги проворчала что-то нечленораздельное, а затем серьёзно свела брови. Прямо сейчас ей показалось, что даже сама она не знала своих чувств. Так откуда же Джеки могла знать их?! Мисти Куигли ей никто, даже меньше. Ведь без никого хотя бы есть приторный привкус одиночества. А с Мисти рядом только вкус разбитого стекла и отсутствие свежего воздуха. Для Пэгги Мисти особенна ровно на столько, насколько она была особенной для всех других в их команде. Либо же Пэгги очень любила подстраиваться под чужое мнение. Иметь своё было невыгодно. — Я не считаю, вот вообще нет! Мне абсолютно безразлично состояние гребаной Куигли, ладно? Меня уже скоро тошнить будет от разговоров о ней. Почему бы нам не поговорить о фильмах, книжках и мальчиках? Как все нормальные девочки-подростки. — Некоторые нормальные девочки-подростки тоже говорят о других девочках-подростках. — Джеки загадочно улыбнулась.       Пэгги уставилась на неё ошарашено, но Тейлор только отвернулась в другую сторону, беря одну из сумок в руки. Что это вообще значило? Джеки не ответила ей на этот вопрос, а только ушла к подругам с несколькими сумками.       Вот ведь бред. Пэгги даже сейчас пришлось задуматься о Мисти Куигли. И как избавиться от этой вездесущей занозы? Она уже даже в кошмарах снилась ей. А теперь, когда Шершни оказались в лесу, Пэгги придётся терпеть Мисти в два раза больше. И это положение вещей совсем не казалось ей привлекательным. Некоторые нормальные девочки-подростки думают о других девочках-подростках. Если очень сильно хотят их убить.

***

2021.       В центре города даже поздним вечером кипела жизнь. Мисти никогда не любила такое скопление народа, да и людные места в целом. Когда вокруг разносились голоса, а машины то и дело сигналили друг другу, мысли совсем не шли в голову. Она не могла сосредоточиться на том, что изначально продумала на случай, если ей удастся вывести Пэгги на разговор. Да, пожалуй, у Мисти был чёткий план того, что она собиралась говорить ей, различные варианты ответов на любые, даже самые глупые, вопросы. Ей бы хотелось быть заранее подготовленной к диалогу с Пэгги, потому что в ином исходе она бы наверняка выставила себя полной идиоткой.       И чтобы у неё и правда была возможность всё обсудить со своей школьной подругой, Мисти пришлось сменить курс их прогулки и отправиться по безлюдным холодным авеню, где только изредка мелькали силуэты прохожих. Воздух был по-особенному чист, будто в тот самый момент, когда поднимала голову и осознавала, что ты ещё жива. В таких случаях обычно ловишь себя на мысли, что всё время до этого ты лишь считала себя разлагающимися в земле останками, которые больше ничего не значат и никем не являются. Пэгги на удивление обнаружила, что ей очень легко вдохнулось рядом с Мисти. Странный парадокс. Ведь Мисти давно перестала ей «не нравиться».       Вот только сама Куигли, пока её старая подруга дышала и ощущала это странное чувство свободы, задыхалась в нём и уже не могла спастись. Её будто загнали в угол, а потом перекрыли кислород. Мисти обнаружила это сразу, как посмотрела на Пэгги, чьё лицо освещали только уличные фонари, и в океане чьих глаз всё так же необычно отражался блик луны. Мисти и подумать не могла, что после стольких лет увидит её такой: вытянувшейся, не то чтобы особо женственной, но с внешностью очень приятной, знакомой ей ещё с детства. В отличии от Шоны, которая теперь носила фамилию Садеки, годы материнства и семейной жизни не отняли у Пэгги её былую красоту, а даже, наверное, приумножили её. И в отличии от Таиссы, она не состояла в отношениях, которые могли скрасить тоску по прошлому, что тоже сказалось на её отсутствующем мрачном взгляде некогда одной из смелых футболисток Шершней. Говоря про Натали, которую Мисти тоже видела пару раз за эти годы, то Пэгги также не заработала себе билет на тот свет раньше времени постоянными проблемами с наркотиками и алкоголем. Было ли эгоистичным со стороны Куигли радоваться тому, что Пэгги Гонсалес вела образ жизни отшельника, не родила детей, не состояла в браке с каким-нибудь не особо симпатичным мужчиной и не имела возможности заглушить свою боль хотя бы чем-то? Ей некогда думать об этом.       Кислород предательски покинул её грудную клетку, вместе с пришедшим чувством ностальгии по времени, которое для кого-то было временем преждевременного взросления, а для неё — самым счастливым периодом жизни. Потому что Мисти казалось, что она что-то значит.       Тишина резала слух, словно кто-то водил по тарелке вилкой так упорно, что этот звук почти не отличался от молчания, но причинял огромную боль ушам. Пэгги нравилось молчать; Мисти этот звук раздражал. — Так значит, ты живёшь одна? — спросила она, вытянув губы в широкой улыбке. — Вот круто!       Пэгги промолчала. Мисти замялась, но не оробела. — А... а как так вышло, что ты пошла работать в морг? — Просто захотелось.       Она какое-то время всё ещё сохраняла тишину, замечая, как напряглась от этого монотонного ответа Мисти, но саму её это ничуть не смутило. Зачем вообще нужно было паниковать, когда вокруг была поразительная мгла и запах лаванды? — Ты эти вопросы заранее придумала. — Что? — изобразила крайнее удивление Мисти, оскорблённо выстилая ладонь на груди. — Не прикидывайся дурой. — Ну конечно же я не...       Пэгги остановилась, заставляя Мисти остановиться в паре шагов от неё. На её лице был целый калейдоскоп эмоций, и было тяжело понять, что она чувствовала в этот самый момент. Мисти же всё ещё отвратительно притворялась удивлённой. Пэгги не глупая, она отлично знала, когда эта странная женщина играла на публику. Это была истина, известная одной только ей. Потому что Пэгги в отличии от остальных различала моменты, в каких Мисти была действительно напряжена. И она знала, как заставить её нервничать. — Скажи честно, зачем ты это делаешь? Следишь за мной, вламываешься в мой дом, зовёшь на идиотские прогулки по городу...       Она это сделала. Пэгги заметила, как Мисти сразу же переменилась в лице и на этот раз старалась скрыть свои истинные эмоции. Это было даже приятно, наблюдать, как эта чокнутая теряет контроль. Ведь теперь это означало то, что Пэгги тоже ведёт тактику в этой игре, где её главным желанием всегда было — утереть нос Мисти. Желание заключалось в том, что Пэгги искренне мечтала отыскать, понять в чём же всё таки заключалась искренность этого человека и было ли в нём что-то, что заставило её до сих пор его терпеть. Наверное, Пэгс просто умом тронулась? Это объясняло в принципе всё, что творилось с её жизнью. — Честно? — сухо спросила Мисти. Она уже давно отказалась от честности.       Ей понадобилось ещё какое-то время, чтобы осилить сложные для себя слова, загадочным образом скрывающие мотив всех её решений. — Я думала, что мы могли бы общаться, как раньше. Мы долгое время не виделись, мне даже не было известно, где ты, что с тобой... и, честно, мне тебя не хватало, Пэгс.       Мисти улыбнулась своей самой фальшивой улыбкой. Но в её взгляде прочувствовалась некая искренность, скрытая за маской полного безумия и отрицания собственных чувств. Пэгги показалось, что она на мгновение снова вернулась в подростковый возраст, туда, откуда всё началось. Мисти стояла с ней, заламывая руки, и тёрла между собой влажные от пота ладони. Она была абсолютно открыта перед своей подругой и знала, что та всё равно ей не улыбнётся. Но груз вины спал с неё тем же вечером, когда Мисти поняла, что значил задумчивый взгляд Пэгги.       Она думала о том, потрепать ли её плечо перед тем, как их пути снова разминутся на неопределённый срок, или просто уйти, ничего не сказав. Но ответ стал очевидным сразу, как только Мисти почувствовала, что чужая ладонь коснулась её куртки, слегка зацепив край. А потом Пэгги испарилась в темноте ночного города, вальяжно потягиваясь по одинокой дороге, растворяющейся в огнях фонарей. И Мисти могла только улыбаться, слушая, как шумели деревья в мелодии той исчезнувшей юности и незаметно пришедшего взросления, возвращая её на много лет назад. Когда всё было плохо, но Мисти было очень хорошо.