Океан для Мисти.

      Самолёт падал. Облака и бескрайнее небо за иллюминаторами сменялись пёстрыми вершинами деревьев и ветвями, бьющими железную птицу по корпусу. Именно так наступала смерть. Вокруг было множество людей, они казались знакомыми, но она все равно не видела их лиц. Приходилось держать чью-то руку, — мамы что ли? — сжимать с надеждой на чудо. С надеждой, что они сумеют спастись. Дышать было нечем, хотелось закрыть глаза и поверить, что окажешься дома. Но если не будешь смотреть в лицо смерти, она точно тебя догонит. Некий пафос был в этом, она точно умрёт не как кто-то другой. По крайней мере не в своей одинокой кровати, не от смертельной болезни, не в глубокой старости. Так банально, но странно было погибать в семнадцать лет в горящем самолёте. В окружении своих друзей. И своей умершей матери, чью руку она так крепко держала. Умершей матери. Обернувшись, заметила, что вместо взрослой женщины с острыми чертами лица, голубыми глазами и светло-русыми волосами, между которых пробиралась проседь, она держалась за совершенно другого человека. Кудрявая особа, со слетевшими очками и кислородной маской на лице, вдруг ткнула ладонью ей в губы, пытаясь закрыть рот. "Молчи!" — скомандовала она, и почему-то это подействовало. Её рука была влажной от пота, немного липкой, но даже сейчас, когда они падали, отчетливо слышался запах лаванды, которой пахли эти ладони. Что-то раздражающе приятное, но не омерзительное. Холодные тонкие пальцы сжали её худые щеки, не позволяя вырваться и сделать лишние движения. Теперь она всё на свете понимала. Во всем были виноваты эти глаза размером с бутылочную пробку. И эти руки, сдавливающие ей скулы. Понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что вместе с дымом, ей перекрывали кислород. Теперь дышать было нечем, когда рука сжала горло. Своим взглядом она пыталась объяснить, что это причиняло ей боль, что ещё немного и она задохнется. Но было уже слишком поздно. Что-то внизу заскрежетало, загромыхал двигатель. Она в последний раз увидела солнечный свет, мелькающий в ветвях деревьев. Самолёт всё ещё падал. 1996.       Это Пэгги Гонсалес. Это её кошмар и её история. Почти каждую ночь она видела один и тот же сон, где они с друзьями летят в падающем самолёте навстречу своей смерти. И каждый раз он обрывался, когда Пэгги так и не узнавала концовки: выживет ли она. Она, конечно же, не верила во всю эту ерунду с вещими снами, предсказаниями будущего и прочей мистикой. Поэтому даже такой одинаковый и постоянный кошмар всегда трактовала, как простой стресс перед вылетом на чемпионат.       Их звали "Шершнями". Они были самой амбициозной женской футбольной командой, какую только знали. Никто не мог бы с ними сравниться. В старшей школе у них было все: друзья, популярность, отношения. Беспечная юность, наполненная известностью и всеми развлечениями подростков, никак не стояла на месте, а потому и быстро бежала куда-то, унося за собой все самые яркие события в их жизнях. "Шершни" всегда получали самое лучшее. Их лидером была Джеки Тейлор, и все внимание в школе было приковано к ней. Должно быть, все ожидали, что именно по её инициативе команда везде будет на первом месте. Джеки любили все. Она дважды выигрывала конкурс красоты в средней школе, в четырнадцать танцевала на балу с самым популярным старшеклассником Коулом Миккенсоном, а в тех обязанностях, что лежали на её плечах в футбольной команде, ей и вовсе не было равных. Пэгги восхищалась своей знаменитой подругой. Они все были знамениты, и тогда ещё не понимали, как сильно это повлияет на их судьбы. И если бы Пэгги было известно, что их ждёт, она бы никогда не подумала, что будет скучать по Джеки Тейлор сильнее, чем кто-либо ещё. Никто из них не был плох, и, уж тем более, хуже, чем Джеки. У каждой из подруг Пэгги была своя особенность, на которой и держалась их команда. Либо же дело было в том, что они не все знали друг о друге...       В отличии от своей подруги Джеки Пэгги никогда не была особенно популярной среди сверстников. Единственным, почему её хотя бы немного уважали в школьном сообществе, было отсутствие умения держать свой язык за зубами. Это было правдой во всех смыслах, даже в самых непристойных. Пэгги постоянно влезала в ссоры со всеми подряд, с преподавателями и одноклассниками. И если популярностью Джеки Тейлор, или даже её лучшей подружки Шоны Шипман, гордилась вся школа, то гордиться популярностью Пэгги Гонсалес было стыдно. Пожалуй, даже она сама не хотела бы признаваться в причинах того, почему в коридоре ей улыбались и махали некоторые не особо симпатичные парни, а учителя косо поглядывали и перешёптывались. И на все вопросы о себе Пэгги отвечала немногословно и ясно:"Директор сказал, что я язвительная дрянь".       Бабушка говорила, что это в силу её возраста, что все девочки в предвкушении совершеннолетия становятся борзыми и вездесущими; говорила, что и сама была такой в "свои годы". Отец же заверял старушку, что Пэгги эгоистка и стерва, и во всём была виновата Натали Скаторчио, с которой постоянно носилась его дочь.       Ни для кого не было секретом, что Натали славилась среди взрослых и менее приятных людей тем, что спала со всеми подряд. Так думали все. Поэтому к тому времени, как их дружбе с Гонсалес исполнилось около пяти лет, и они из возраста, когда вместе жуешь дерьмо в песочнице, перешли к возрасту, когда вместе планируешь убийство, за Натали уже был закреплен статус не самой порядочной девушки в их школе. Отец думал, что Нат толкала его дочери дурь и непонятную хрень, называемую алкоголем, а также был уверен, что именно она была причиной сучьего характера своего ребёнка. Как жаль его разочаровывать, но была виновата генетика. Он и сам был редкостным дерьмом, и Пэгги бы не постыдилась признаться, что её отец был ничуть не лучше, чем она сама.       Хотя временами дружба с Натали и Кевином Таном многого стоила Пэгги. Она и впрямь делала многие глупые вещи, чтобы не казаться обычной в своей крутой компании. Пэгги пыталась избавиться от своей настоящей личности, предоставляя всем только ту часть себя, которая была более угодной окружению. Она высоко задирала подбородок и гордо роняла людей лицом в грязь, а слова её резали сильнее острия ножа. Но ей казалось, что так правильно, что лучше быть сильной по-своему, чем слабой, как другие. Поэтому среди своих Пэгги Гонсалес любили, среди чужих — ненавидели. Со временем ей даже стала нравиться своя роль высокомерной суки. Так не приходилось думать о той дыре в своём сердце, которая кровоточила и гноилась. Люди были слишком глупы, чтобы рассмотреть в ней эту болячку. Им было слишком плевать, чтобы что-то с ней сделать. И Пэгги жила, скрывая от всех свою ноющую боль, потому что никто на свете не смог бы её понять.       На улице раздался раздраженный сигнал машины, будто пробудивший футболистку окончательно. Пэгги накинула свою вязаную кофту на обнажённые плечи, с которых сползали лишь тонкие бретельки ночнушки, и выглянула из окна. Возле дома припарковался чёрный Таункар её придурковатого парня. Она вздохнула, закатывая глаза, потому как совсем недавно сказала Кевину, что если он ещё раз будет нахально заезжать на их газон и сигналить ей в семь утра, отец выпотрошит ему кишки. Конечно же, ей бы даже хотелось взглянуть на это зрелище, но сейчас больше всего она мечтала добраться до школы живой, а не пережить войну, прежде чем выйти на улицу. По утрам отец был особенно раздражителен, а Пэгги особенно раздражающей. Они и так не выносили друг друга, но больше дочери Том Гонсалес терпеть не мог её друзей. И пусть глупый мальчик Кевин Тан, с которым Пэгги пока лишь целовалась, был ей немного ближе, чем друг, он занимал особенное место в чёрном списке её отца.       Ещё какое-то время она рассматривала в окно, как ожидающе стояла машина, тарахтящая от работающего мотора, прежде чем из неё вывалился юноша. У Кевина уже отросли корни, поэтому его черные волосы, похожие на сосульки, выглядели ещё более странными, чем обычно. Он всегда выглядел странно. Носил безразмерные футболки с Мэрилином Мэнсоном и Black Sabbath, джинсы, которые отлично обтягивали его тощую задницу, и кучу браслетов. Временами Пэгги замечала, что её отношение к своему парню в большинстве своём напоминало отношение старшей сестры к неугомонному брату, за которым постоянно нужно было наблюдать. И, должно быть, это заставляло её чувствовать ещё бо́льшую любовь к нему. Кевин был первым человеком, которому Пэгги бы рассказала всё, что не могла сказать никому. Он действительно слушал. И, казалось бы, понимал всё и всегда.       Сейчас Кевин стоял, картинно прислонившись к своей машине, и махал в адрес Пэгги. Его лицо украшала немного раздражительная улыбка. Ещё секунда, и Пэгги бы представляла, как врежет по его физиономии, чтобы он перестал. В таком случае обычно просто вежливо просят прекратить, но это весьма глупый способ. Также был вариант просто отвернуться и не смотреть, предпринимая попытки выбраться из дома, пока не проснулся отец. Именно этим она и воспользовалась.       Мгновение спустя Пэгги уже бежала вниз по лестнице прямиком к парадной двери, за которой скрывался выход на улицу. По пути девушка остановилась, чтобы сделать себе пару тостов с банановым джемом. Забросила их в рюкзак, накинула его на спину и вышла из дома, избежав нравоучений разгневанного отца.       Возле машины стояла Натали, подводя губы малиновым блеском. По её виду можно было понять, что она довольно давно ожидала здесь, абсолютно не довольная таким времяпрепровождением. Угодить Нат было сложнее, чем достать языком до локтя или что-то в этом духе. Но Пэгги ей всё прощала и покорно улыбалась, поднимая руки над головой. Ей порядком надоедали споры, заключающиеся в том, что они пытались разобраться, кто из них прав. И в подобных ситуациях Пэгги могла принять своё поражение, потому что Натали была не из тех людей, кого получалось переубедить.       Вот и сейчас она только кратко улыбнулась, протянув руку, чтобы попросить сигарету, на что Нат выгнула бровь. — Ты только проснулась и уже намерена выкурить мою упаковку? — Да ладно тебе, Нат. Одна сигарета ничего не испортит. Натали недоверчиво потянулась в сумку, выудив оттуда пачку Winston, а затем отдала подруге. Пэгги благодарно на неё взирала, забирая сигарету, и зажала её между зубов. В спешке она начала искать по карманам свою зажигалку, надеясь наконец закурить, но из-за машины выглянул Кевин, озадаченно уставившись на девушек. — Я думал, что ты бросаешь курить, — улыбнулся он так, словно застал их врасплох.       Пэгги почти зажгла сигарету, но тут же резко отбросила её на траву, будто узнала, что в ней что-то смертельно ядовитое. С одной стороны всё было именно так. Ведь курить это не конфетами завтракать. Хотя не менее приятно, что тут судить. — Фу, блядь! Я забыла. — оправдала себя она. А следом добавила: — Это было на прошлой неделе. — Ты две недели бросаешь и снова срываешься. — констатировала Натали, разочарованно разглядывая бессмысленно испорченную сигарету. — Завидую твоему терпению. Уж лучше вообще не бросай, Кев как раз отдаст мне свои пятьдесят баксов, которые проспорит в таком случае.       Кевин покосился на неё со взглядом обманутого малыша, которому только что сказали, что Зубной феи не существует. — О! Так вот оно что? — Пэгги просияла. — Вы, ребята, спорите на меня, пока я не знаю? — Кевин говнился, что ты легко бросишь курить, если захочешь. Но я не играю по правилам, ты же знаешь.       Натали с большим удовольствием говорила то, от чего Пэгги не могла отвести взгляд и улыбалась, понимая всю суть её плана. — Охренеть, Кев, ты по сравнению с ней полный лох. — между тем сказала она. — Но это шутка, не обижайся. — Ага! — воскликнул парень, открывая дверь машины. — Чего бы мне обижаться!       Натали похлопала по капоту, вновь расплывшись в подлой улыбке. — Он абсолютно точно обижается, — она усмехнулась и получила смешок в ответ. — Садись, куколка, накрасишься по дороге. А то твой чокнутый папаша...       Пэгги собиралась ей ответить, забираясь на переднее сиденье, но раздался крик отца: — ПЭ-Э-ЭГГИ! ОПЯТЬ ТВОЙ СУЧЕНЫШ ЗАЕХАЛ НА ГАЗОН!       Он высовывался из окна своей спальни, и казалось, что сто́ит обернуться, можно было увидеть в его руках ружьё. Это было глупо, ведь у них дома не хранилось оружие. Но фантазия дорисовала всё сама, от чего Пэгги только чётко протараторила, пытаясь сдержать смех: — Кев, газуй, газуй, газуй!       Громко засвистев, машина тронулась с места и вылетела на дорогу.

***

      Школьный звонок ударил по ушам своим надоедливым звуком, оповестив всех о завершении последнего урока. Пэгги и Кевин вывалились из кабинета испанского, о чём-то бурно споря: — А я тебе говорю, что Хезер Лэнгенкэмп намного сексуальнее, чем Кристин Элиз! — Не неси хуйню, Кевин! Это хуйня, понял? Назови хотя бы одну причину, почему я не права!       Кевин отмахнулся, остановившись посреди коридора, и огляделся. Вокруг никому не было никакого дела до их ссоры. — Нэнси просто очаровашка во всех частях, где появлялась! Кайл даже до сих пор не показали повторно. — Издеваешься? — Пэгги засмеялась. — Её миленькое личико не делает из неё горячую красотку. Зато Кристин однозначно сыграет в будущем одну из самых крутых женщин франшизы. Давай лет через двадцать проверим, а?       Она увидела, как Кевин сдерживает улыбку. И уже хотела посильнее ударить его за эту издёвку. — Если Кристин вообще вернётся!— наскоро прокричал парень, вытянув ладони перед собой, словно закрываясь от предстоящего удара. — Может, режиссёры сольют её и...       Пэгги уже почти замахнулась кулаком, когда её потянули за рукав, сжимая ткань между пальцев. — Извини, Пэгги, но...       Девушка обернулась и увидела перед собой кучерявую, похожую на овцу, девчонку, которая смотрела на неё своими огромными глазёнками сквозь толстые стёкла очков.       Это была Мисти Куигли, она занимала должность менеджера по оборудованию в их команде. Её особо-то никто не замечал, а Пэгги долгое время даже не знала, существует ли Мисти на самом деле. "Шершни" игнорировали её существование, никто не признавал эту девушку частью команды, поэтому сейчас Пэгги выглядела так, словно взирала на призрака. Они никогда не общались, даже не смотря на то, что ходили в одну группу по испанскому и часто виделись на футбольном поле. Мисти была странной и непримечательной и никому не нравилась. Пэгги прекрасно знала это чувство полнейшего одиночества. Если бы не Натали она сама была бы никем. Прямо как Мисти Куигли. Может быть, между ними и было что-то общее. Честно сказать, Пэгги не спешила узнавать, что их могло бы сплотить. — Чё тебе? — мрачно спросила она, оценивая Мисти взглядом. Действительно, призрак. — Мисс Бёрч просила меня передать, чтобы ты зашла к ней после тренировки. — не совсем внятно пояснила девушка.       Кевин молча стоял и наблюдал за этим довольно странным диалогом. Под его взглядом Мисти почувствовала собственную неуверенность и поджала губы. — Зачем? — удивилась Пэгги, как будто по-настоящему.       Мисти шумно втянула воздух, поправляя очки нелепым движением ладони. — За дополнительным заданием. — Зачем? — повторила, старательно скрывая улыбку.       Это явно заставило Мисти занервничать. Она забегала глазами по коридору позади собеседницы, но серьёзно ответила: — Она хочет помочь тебе подтянуться. — Зачем? — продолжила дурачиться Пэгги.       Мисти немного наивно посмотрела на неё, сначала даже не понимая, что над ней просто издевались. Но она спрятала свою неуверенность за смиренной улыбкой и тихо посмеялась, словно поняла шутку. Это было абсолютной правдой, Мисти Куигли — просто поехавшая. Нормальные люди не смеются, когда над ними издеваются. А еще нормальные люди не сидят вечерами возле телефона в надежде, что им кто-нибудь позвонит; не делают домашку за одноклассников, чтобы добиться благодарности; не улыбаются тем, кто всякий раз зажимает их в коридорах и отбирает личные вещи. А Мисти, мать твою, Куигли делала это и считала абсолютно обыденным так поступать. У неё совсем не было чувства собственного достоинства и какого-либо уважения к самой себе. Ей просто нравилось быть со всеми милой дурой и думать, что так она будет кому-то нравиться.       Кевину стало не по себе. Он одарил Пэгги растерянным взглядом, а потом спокойно приостановил Мисти, которая собиралась тихо удалиться. — Слушай, а как ты думаешь, кто сексуальнее: Кайл из "Детских игр" или Нэнси из "Кошмара на улице Вязов"? — поинтересовался юноша, вызывая странную реакцию у Мисти; она вытаращилась на него и захлопала своими кукольными ресницами.       Пэгги удивилась, поскольку Мисти не выглядела, как человек, явно разбирающийся в подобных вопросах. Но она молча уставилась на девушку и стала ждать, что же та ответит. На это ушло несколько секунд, прежде чем Мисти поправила свои очки и пожала плечами. — Ну... Наверное, Кайл, она ничего...       Куигли улыбнулась, словно ей льстил тот факт, что Кевин спросил именно её мнение на этот счёт. И Мисти очень уж хотелось выглядеть знатоком фильмов ужасов! Она несколько секунд легкомысленно хлопала своими букашечьими глазами и не переставала давить улыбку, которая так и не сползала с её лица.       Кевин был в проигрыше. Пэгги же ликовала, подталкивая юношу в бок. — Я ведь тебе говорила! — с некой неоригинальностью выпалила она, довольная, будто бы выиграла в лотерею.       Её радости не было границ, настолько сильно Пэгги любила побеждать. А как иначе? Она часть гребаной футбольной команды, которая всегда должна быть настроена не на удачу, а на победу. Кевин надул щёки, словно действительно собирался на неё обижаться. Они никогда не спорили по-настоящему, поэтому всё это было лишь обыкновенной шуткой, над которой они чуть позже уже хохотали, указывая на что-то вдалеке и всё дальше отстраняясь от Мисти. Она стояла на месте, прикованная ногами к полу, и сжимала руку на лямке своего рюкзака. Мисти хотелось, чтобы в её размышлениях видели что-то серьёзное. Поэтому она совершенно не поняла, от чего смеялись Кевин и Пэгги, уходящие прочь. На лице девушки отразилась некая печаль, скрытая за непониманием. Но она подняла голову выше, глубоко вдохнула и снова улыбнулась, как и всегда. — Пока, Пэгги! — крикнула Мисти им вслед, весело разворачиваясь в другую сторону. — Увидимся на тренировке!       Пэгги даже оторвалась от Кевина, обернувшись на уходящую кудрявую занозу, а затем тихо посмеялась себе под нос. — Ага, конечно. Вот ведь чокнутая курица. И она знала, что Мисти её не услышит.       На футбольном поле всё было, как обычно, по-старому. Всё те же люди и лица, та же молитва перед игрой. Пэгги не верила в Бога, она вообще почти ни во что не верила. Должно быть, многие из её друзей тоже не относили себя к религиозным людям. Но была одна причина, по которой футболистки перед выходом на поле или совместным приёмом пищи читали молитву. Это была Лора Ли. Наверняка, будь Пэгги хоть немного уверенной в существовании Бога, она бы решила, что Лора Ли была не девушкой, а настоящим ангелом, посланным с небес. Она никогда не знала людей милее, чем это очаровательное создание. У Лоры Ли были свои причины верить в Бога. Никто, наверное, никогда не спрашивал о них. Все просто принимали её взгляды и убеждения. Так было проще. А ещё Лора Ли была их подругой, это тоже многое меняло. Все знали, что вера в Бога многое значила для неё. Как и знали, что Джеки встречалась с Джеффом Садеки, что Натали имела несколько грязных связей, что Мисти никому не нравилась.       Поэтому все сложили руки, закрыли глаза и вторили словам своей религиозной подруги. Пэгги вежливо повторяла за всеми, хотя ей явно стало не по себе в этот момент. Она даже не знала, в чём было дело. Её ужасно тошнило, но за завтраком девушка почти ничего не съела. Снова возникло ощущение, что она сидела в падающем самолёте. Только теперь можно было убежать. Но далеко ли? И от кого бежать-то? Пэгги зажмурила глаза, схватилась за голову и обессиленно упала на поле, прижав колени к груди. Она слышала крики. Крики своих друзей, погибающих в горящем самолёте; они смешивались с голосом тренера, который пытался привести её в чувства. Ей было так чертовски страшно, будто она могла умереть. Прямо сейчас. Пэгги боялась открыть глаза и увидеть, что сон повторился. Что вокруг дым, люди в противогазах и... Мисти Куигли. Она услышала голос Мисти Куигли, который звал её: — Пэгги? Всё будет хорошо. Ты в безопасности.       Она разомкнула веки, старательно концентрируя внимание на девушке. Воздуха не хватало. Пэгги не понимала, где она находится, и от этого ещё больше хотелось спрятаться и рыдать. Собственный страх, словно дым, душил её. Даже небо казалось слишком мрачным, всё вокруг не помогало.       Почувствовала, как её руку взяли. Это была влажная ладонь Мисти, которая старалась привести девушку в норму и по-прежнему что-то спокойно говорила. — Я с тобой. Нечего бояться, скоро всё закончится.       Пэгги почти оттолкнула её от себя, но сейчас абсолютно не чувствовала своей безопасности. И старалась найти её в ком угодно. Поэтому она даже не попыталась отстраниться от руки Мисти, а только кивала её словам. — Хочешь пройтись? Это помогает. — всё так же спокойно спросила она. Пэгги вдохнула поглубже, выдавливая: — Просто закрой свой рот.       Мисти так и сделала, прикусывая губу. Она не обратила внимания на грубость и просто терпеливо погладила ладонь Пэгги. Долбанная тряпка. Тряпка, без самоуважения.       Когда взгляд Гонсалес вернулся на небо, оно снова было обычного цвета голубизны. Краски снова были ярче, а крики в голове прекратились. Пэгги больше не думала, что сходит с ума. Теперь она слышала всё, что происходит вокруг. Реальность снова стала реальностью, и в ней не было ни намёка на ночной кошмар. Постепенно дышать становилось легче, а рука, которой она держалась за Мисти, перестала так сильно потеть.       Увидев, что Пэгги пришла в себя, над ней столпились девушки, каждая из которых растерянно разглядывала её бледное лицо. — Как ты? — взволновалась Натали, оттолкнув Мисти от подруги. Та плюхнулась задницей на поле и уставилась на девушку, пока другие уже вытеснили её от Гонсалес. — Как будто пережила инфаркт...       Мисти встала с поля, отряхнулась и поправила очки, заявляя с умным видом: — Это была паническая атака. Возможно, Пэгги просто...       Но её уже никто не слушал. Все кружили над подругой, которая терялась в лицах и не понимала, кому отвечать. Вопросы сыпались из футболисток один за другим, от чего начинала кружиться голова. У Пэгги захватило дух, но уже скоро послышался громкий свист, будто свистели у неё над ухом. Это был тренер Скотт, который надвигался на них. — Девочки, вам следует оставить Пэгги в покое. Думаю, она слишком растеряна, чтобы говорить с вами сейчас.       Пэгги была готова благодарить любую нечисть за появление этого мужчины в нужный момент. Сейчас его слова были, как никогда, кстати. Все девушки уважали тренера Скотта и считали его довольно привлекательным человеком. Хотя он и не являлся их тренером, а лишь помощником, у него был особенный авторитет. Поэтому никто не стал сопротивляться, все выдвинулись к середине поля, чтобы не мешать мужчине принять меры. — Пэгги, может, родителям забрать тебя домой?       Она всё ещё туманно разглядывала его, будто внезапная амнезия сразила её, не позволяя вспомнить, кем был этот человек. — Нет, нет. Мне нельзя расслабляться, тренер. — стойко сказала она и, чтобы подкрепить свои слова, резко поднялась на ноги. Голова кружилась, но Пэгги сделала вид, что ничего не чувствовала. — У нас чемпионат на носу, а я...       Скотт обеспокоенно придержал девушку за локоть, надеясь таким образом не дать ей упасть. Хотя Пэгги чувствовала себя абсолютно защищённой, и ей ничего больше не угрожало. Но даже если всё было не так, она не хотела, чтобы кто-то другой знал об этом. Слабость — худшее чувство, какое могло быть. — Я не упаду. — заверила девушка, отстраняясь от помощи тренера. — Посижу немного, вы можете начинать без меня. — Может, я помогу? — раздался голос Мисти, теребящей в руке молнию на куртке. — Ну нет, спасибо, обойдусь. — Мисти, лучше займись делом.       И она ушла, последовав словам тренера. Пэгги вздохнула с облегчением, садясь на скамью, пока остальная команда под руководством приступила к игре.

***

      В честь того, что "Шершни" летели на соревнования, старшеклассники приняли решение организовать тем же вечером тусовку с бухлом и музыкой. Туда пришла вся женская команда, в том числе Пэгги со своим парнем. Это была обычная вечеринка, похожая на любую другую вечеринку. Все выпивали, смеялись и занимались обыкновенным дерьмом, присущим всем подросткам в их возрасте. Кто-то целовался на заднем сиденье своей машины, кто-то громко кричал ругательства и бил стеклянные бутылки. Джеки, как обычно, обжималась со своим глуповатым на вид парнем, пока её лучшая подруга со стороны наблюдала за этой картиной, допивая очередной стакан пива. Куда-то пропали Ванесса и Таисса, которых внезапно упустила из виду Пэгги, разглядывающая своих подруг по-отдельности. Здесь была даже скромная Лора Ли, которая сейчас тихо общалась со своей наиболее близкой подругой Лотти Мэтьюз...       Вдруг сзади к девушке подобралась Натали, ткнув её в спину локтём. Пэгги вскрикнула, но подруга только протянула выпивку, довольная таким эффектным появлением. — Держи.       Сначала девушка благодарно приняла стакан, но затем принюхалась к жидкости, наполнявшей его. Разило чем-то непонятным и странным. Будто единорога стошнило. — Фу, Нат, что это за херня? — она отстранила стакан и поморщила нос. — Ты отравить меня решила?       Натали отмахнулась, отпила из своего стакана(судя по всему, такую же дрянь) и вытерла рукавом губы. — Сама не знаю, но говорят, уносит с неё знатно. — Уносит куда, прости? На тот свет? — недоверчиво спросила девушка, помешивая напиток. — Да не ссы, ещё никто от этого не умирал. Пэгги нервно посмеялась. — Утешила. В таком случае я буду первооткрывателем. Надеюсь, мне хотя бы дадут премию Дарвина, будет забавно.       Натали с умным видом кивнула, словно ручалась за то, что в таком исходе, она сама вручит мёртвой подруге эту проклятую премию. Пэгги же уже представила вид своего разлагающегося трупа следующим утром, который случайно найдёт бедная бабушка, когда внучка не спустится к завтраку. Она будет сжимать в руке "Шпиона", её глаза будут широко раскрыты, означая внезапный приход смерти. По подбородку вместе с белой пеной будет стекать мутного цвета жидкость. И несчастная старушка расплачется и поймёт, что это и есть причина смерти её любимой и дорогой Пэгги! Наверное, её горе будет неутешимым. Это будет единственный человек, кто будет оплакивать Пэгги Гонсалес, умершую глупой смертью от отравления каким-то непонятным пойлом на вечеринке. Наверное, такой исход событий разбил бы её пожилое сердце.       Однако страх умереть вот так ужасно не сковал её. Пэгги последний раз посмотрела на подругу, а затем, опрокинув голову, сделала несколько глотков из стакана. На вкус было не так плохо, как на запах. Отдавало спиртом, от чего девушка поморщилась. — Постой, ты Кевину дала такую же херь?       Натали, не отрываясь от осушения своего стакана, подняла большой палец вверх и слабо кивнула. Пэгги закатила глаза. Это был весьма очевидный жест со стороны Нат. Если бы Пэгги платили за то, что она предугадывала поступки своей подруги, уже давно на её счету была бы пара миллионов точно. — Отлично. — с сарказмом заметила она, вытирая губы. — Кто повезёт нас домой, если его тоже будет плющить?       В ответ на это Натали только повела плечами. Ещё бы кто-то сомневался. — Да ладно, не парься ты так. Кто-то из девчонок наверняка трезвый и сможет отвезти тебя домой.       Пэгги вздохнула, успокаиваясь. Она ненавидела паниковать по мелочам, поэтому сделала всё, чтобы забыть о тревоге. Прислонившись к дереву, девушка сделала несколько очередных глотков напитка. И, признаться честно, он даже пришёлся ей по вкусу. Но его вид всё равно напоминал блевотню единорога. Только теперь это казалось даже смешным. Неужели Пэгги так быстро пьянела? Она посмотрела на свои руки и вскинула брови. — Ого, у меня реально такие маленькие ладони?       Нат щелкнула парой пальцев перед её глазами, пытаясь привести девушку в чувства. — Земля вызывает Пэгги Гонсалес. Тебе уже плохо?       Пэгги мотнула головой, почти ударившись об дерево, но задрала подбородок и осушила стакан. — Мне не плохо. Просто я так заебалась за этот день, Нат, мой мозг уже не хочет функционировать! — и она засмеялась. Громко и совсем не по-настоящему.       Лицо Натали напряглось, она потрепала подругу по плечу. — Ты в порядке? — Лучше, чем могло бы быть. Мы летим на долбанный чемпионат страны! Страны, Нат! Не каждый на такое способен... А нам всего по семнадцать, мы даже не до конца совершеннолетние... — Кевину уже восемнадцать... — прервала Нат, чем привлекла внимание названного юноши; он сразу подошёл ближе, слушая диалог подруг. — Но он не часть команды. Кев не знает, как сильно мы переживаем об этом... или только я и Джеки волнуемся о том, как всё пройдёт?       Натали почувствовала себя оскорбленной, свела брови и внимательно слушала, что она говорила. — Знаешь, я хочу напиться сейчас. Потому что так смогу забыть о том, что я каждое сраное утро просыпаюсь от кошмаров на почве волнения. Я переживаю до тошноты, меня всю выворачивает. Сейчас я не хочу знать, что будет, если продолжу вот так себя накручивать.       К тому времени тихо стоящий в стороне Кевин встал немного ближе, чтобы получше услышать исповедь своей девушки. Он порылся в карманах и, когда Пэгги закончила, протянул ей пакетик с чем-то белым. — Это поможет забыться. Всего на один раз.       Внутри у Пэгги всё как-то странно свело от непонятного страха. Она никогда не пробовала наркотики, друзья ни разу их не предлагали. А сейчас это казалось чем-то более запретным, чем тайный перепихон в спальне родителей или перекур за школой после уроков. В обоих случаях был риск попасться с поличным. Но когда речь шла о кокаине или чем-то другом(она явно не была специалистом), то Пэгги сковывал страх. Будто ей было пять, и мама могла узнать, что она плохо себя вела. Но дело было в том, что Пэгги уже семнадцать, и у неё не было матери. — Кев, ты с дерева ёбнулся? Даже не думай... — Нет, он прав. Это поможет. Ну, давай сюда.       Она забрала пакетик из рук парня, не успела Нат сказать ни слова против. — Ты уверена, куколка? — Вы ведь не дадите мне сорваться снова, — это был не вопрос. Пэгги была уверена.       В свете костра Натали увидела, как горели её глаза. Пэгги смотрела на то, что было в её руках, и понимала, что сейчас это будет прыжок в бездну. Главное только раскрыть парашют.       Это было странное ощущение. У Пэгги всё плыло перед глазами, она смутно видела лица своих друзей. Словно в комнате смеха, когда смотришь в кривые зеркала и пытаешься понять: действительно ли всё такое страшное и кривое. Происходящие события сейчас казались лишь летящими кадрами без какой-либо связи. Это были обрывки фотографий, разложенных в случайном порядке в семейном альбоме. И лица людей на этих фотографиях тоже были незнакомыми. Кто они? Лишь пустые оболочки. Но ведь для кого-то они, — люди на этих фотографиях — представляют центр вселенной. Кто-то когда-то улыбался для этих людей. Кто-то ждал их вечерами домой, кто-то целовал их и говорил: "Я тебя люблю". Пэгги почти стошнило, как только она представила, что она говорит эти три слова кому-либо из тех, чьи размытые лица летели перед её глазами. А потом она увидела свою подругу, которая так же потеряно рассматривала пламя зажигалки перед собой. Наверное, оно очень красиво горело? (Пэгги засмеялась). — На-а-ат... я люблю тебя. — Что? — вдруг оторвалась от огня девушка и проморгала слёзы на глазах.       Пэгги не ответила. Она вновь ушла в некий транс, долго игнорируя происходящее вокруг. Кевин смеялся рядом с ней, а иногда девушка чувствовала, как его рука обнимала талию. Но даже это будто не вызывало никаких эмоций, кроме забавы. Взглянув на своего парня, Пэгги улыбнулась, будто вспомнила шутку. — Прикольно...       Она отвела взгляд на огонь в руках Натали, тот будто грел ей веки изнутри, а глаза закрывались от этого тепла. — Прикольно-о-о...       То, что Пэгги чувствовала, было лишь на половину "прикольным", но в большинстве своём это были странные ощущения, и ей даже не было ясно, что именно из происходящего было настоящим. Она еле перебирала ногами, но шла в направлении дома своего парня, где некому было подвесить их вниз головой и освежевать за то, что глупые дети играли с наркотиками. Это не единственное, с чем этим вечером планировали побаловаться подростки. Дома плыли перед глазами так же, как и лица. Что ж, это самое дерьмовое турне на корабле, какое только можно было совершить. Пэгги стала подозревать, что у неё морская болезнь.       Добравшись до дома, она немного отстала от своих друзей, которые ушли в гостиную, где зажгли свет и стали наливать газировку(стучали стаканы, и шипели пузырьки газов). Она плавно передвигалась, будто танцевала облаком, плывущим по небу. Какое-то наслаждение переполняло её сейчас, неизвестно почему. Наверное, потому что наркотики — настоящее зло. Когда Пэгги заглянула в комнату, то увидела Натали, развалившуюся на диване с бутылкой газировки, и Кевина, сидящего перед домашним телефоном и весело перебирающего его провод. — Какая странная штука... — удивился он, наматывая спираль себе на палец.       Натали внимательно за ним наблюдала и тихо посмеивалась. — Кев, это телефон.       Пэгги, не обращая на них никакого внимания, бродила возле окон, перебирала пальцами занавески. Кевин и Нат говорили что-то между собой, продолжая обсуждать несчастный телефон. А затем крашенная блондинка вскочила с дивана и хлопнула в ладони. Пэгги на мгновение обернулась. — Придумала! Давайте позвоним кому-нибудь? — Чёрт возьми... отличная идея! — Кевин поднял трубку и прислонил её к уху. Но уже совсем скоро снова отстранил. — А кому звонить будем?       Пэгги вновь потеряла интерес к их бреду, который сейчас как-то плохо доходил до неё. Когда она отвернулась, её вниманием снова завладел вид из окна. Безжизненно фальшивый. И в этой темноте, отражающей всё уродство человеческих душ, где утопали демоны в своих собственных пороках, Пэгги привлекла одинокая фигура, которая смотрела на неё из пустоты. Она её не боялась, было вовсе не страшно. Пэгги знала, кто это. — Мисти?.. — тихо позвала она. Но стоило только моргнуть, как чужой силуэт растворился во мгле. И никакой девушки там уже не было. — Мисти? — громко переспросил Кевин, вглядываясь в телефонную трубку. — Та кудрявая из вашей команды? — Она не из нашей команды, — поправила его Натали, делая твёрдый акцент на своих последних словах. — Но валяй, звони ей. Пэгги обернулась и уставилась на них. — Звонить кому? Куигли? Да ладно, что вы собираетесь ей говорить? — засмеялась она, подходя ближе. — И вообще откуда вы...       Натали покрутила колёсико на телефоне, явно не собираясь слушать бессмысленную болтовню подруги. Она взяла трубку из рук Кевина и стала ждать ответа. Пэгги только упала рядом с ней на пол и не стала мешать друзьям учинять свою "шалость". Они ведь просто взрослые дети. А это просто шутка. Затем Пэгги услышала, как на звонок ответили: — Алло?       Мисти радостно прижимала к уху телефон, ожидая, когда в него заговорят. Подумать только, эта штука так долго лежала без дела! А она всё не теряла надежду однажды услышать звонок. Мисти отчаянно желала общения с людьми, даже если эти люди вытирали об неё ноги. Хотя ей, кажется, это доставляло удовольствие. Потому что она снова и снова всё возвращала. — Мисти, а мы знаем, что ты уже не девственница. — раздался голос из трубки.       И снова разочарование. Мисти сжала пальцы на телефоне, заёрзала на месте и сухо переспросила: — Что за тупые шутки?       На том конце старательно сдерживали смех Натали, Кевин и Пэгги, которые будто и не контролировали свои языки. Это казалось им чем-то безобидным. Ведь это всего лишь Мисти Куигли. Обычная Мисти Куигли. — Мы... — Нат не смогла закончить фразу и остановилась, засмеявшись.       Пэгги забрала телефон из её рук и заговорила сама, продолжая лежать на полу: — Ещё мы знаем какие грязные вещи ты делаешь в комнате своими маленькими ручками, извращенка.       Мисти замолчала, поджимая губы. Самая настоящая детская обида уколола её в этот момент. Она держалась изо всех сил, чтобы просто... не сорваться. — Пэгги, перестань, это несмешно...       Пожалуй, Пэгги и её друзьям сейчас было очень даже смешно. Потому что они продолжали хихикать, передавая друг другу трубку. — Кто лишил тебя девственности, Мисти? Брук из баскетбольной команды сказал, что это был он и его друзья. — У вас была групповуха, — констатировала Натали так, будто если бы это было правдой, Мисти об этом бы не знала. — Они показали нам видео, — прикрикнул вслед Кевин. — Это ложь... — только и сумела сказать Мисти, загнанная в угол.       Пэгги хмыкнула, протянув в самую трубку: — Ну конечно ложь, ты такая уродка, что никто не станет спать с тобой даже за деньги.       Мисти долго молчала, убирая слёзы, подступившие к глазам. Но не могла позволять слышать кому-то, как она плачет. Ещё хуже опозориться Мисти не могла. — Знаешь что? — наконец отозвалась она. — Мне плевать. Думайте обо мне, что хотите.       Всем своим тоном Мисти старалась показать, что это действительно так, и её ничуть не задевали все слова. У неё вместо сердца — бронежилет. У неё вместо эмоций — маска улыбки. — А ещё, Пэгги, я не думала, что ты такая...       Ей не дали договорить, когда Пэгги взглянула на Натали, свела брови и махнула в сторону аппарата. — Заткни эту суку. Она действует мне на нервы.       Нат повесила трубку, а Мисти на том конце провода услышала лишь короткие гудки. Дрожащей рукой она дотянулась до оправы очков и вернула их на место. Проморгалась. Ей понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя, а затем с грохотом отшвырнуть телефон на пол. Мисти вырвала все провода, несколько раз ударила трубку об стену, пока та не затрещала. Она пнула телефон подальше от себя так, словно это он был виноват во всём, что произошло. Телефону ведь не больно, а Мисти — очень даже. Сердце бешено стучало, пока она продолжала бросать на пол всё подряд. Следом полетели учебники, настольная лампа и музыкальная шкатулка. Что-то оставалось целым, что-то разбивалось и раскалывалось, и вряд ли было возможно склеить всё это. Мисти ударила зеркало об пол, оно с громким звуком разлетелось в её ногах. Она упала на колени, стала пытаться собрать те кусочки, что от него остались, и смотрела на своё уродливое отражение в единственных целых осколках. Пальцы больно резало, но Мисти будто не чувствовала эту боль, а поняла всё только тогда, когда несколько алых капель скатилось по зеркалу.

***

2021.       Мисти припарковала свою машину возле дома. Автомобиль характерно просигналил, когда она закрыла его и направилась внутрь жилища, предвкушая очередной вечер в уединении и обществе только своей птицы. Это был обычный вечер, такой же, как и все другие вечера, которые женщина проводила в одиночестве с тех пор, как их спасли. Она двадцать пять лет не видела своих друзей(людей, которых таковыми называла). Двадцать пять долбанных лет. За это время забывается всё, но Мисти никогда уже не забудет тот тысяча девятьсот девяносто шестой год.       Только сейчас она жила заново. Одинокие вечера пыталась скоротать в поисках любви; в поисках хоть какого-то тепла, какое ей могли дать случайные мужчины, за каждого из которых Мисти цеплялась изо всех сил. Она даже поменяла причёску, словно так могла поменять саму себя, уйти от того, кем была раньше. И всё равно себя выдавала. Мисти продолжала улыбаться. Спустя все эти годы, она ничуть не изменилась. Эта чокнутая улыбалась всем, везде и всему. Даже самой себе в отражении, когда говорила:"Ты заслужила большего". Сейчас Мисти довольная открывала дверь в дом, уже обдумывая, как именно она проведёт время. Планировала, как пойдёт в душ, затем уляжется на диван с пачкой чипсов и позволит себе расслабиться перед телевизором, смотря какой-нибудь сериал. Когда женщина оказалась дома, то сразу же поспешила в кухню, включила свет и вывалила на стол все купленные продукты. В процессе рассортировки покупок по местам Мисти почти ни о чём не думала, убирала еду в холодильник и ящики, представляла, как наконец обессиленно развалится на диване с пакетом чипсов. Она напевала под нос что-то незамысловатое и однозначно старое, а затем услышала подозрительный звук. Будто что-то упало в гостиной за её спиной, где не было никого, кроме птицы. Мисти замедлила. Отложила вещи и, чуть дыша, прокралась к шкафчику с посудой. Найдя там сковородку, женщина вооружилась ей и сжала в своих руках так крепко, как только могла. Она, учитывая своё крошечное телосложение, выглядела даже забавно в боевой готовности и с высоко поднятой сковородой. Грабитель, или кем бы он ни был, скорее бы рассмеялся, чем поверил в то, что хозяйка, в чей дом проник, выбьет из него всю дурь этой железной ёмкостью для жарки еды.       Мисти ощущала себя героиней в настоящем боевике. Представляла, как одной левой повалит огромного громилу на пол и скрутит ему руки за спину. А потом будет гордо наблюдать, как этот говнюк пытается выбраться из наручников и крепко завязанных на лодыжках верёвок. Но мечты нужно было оставить на потом. Сейчас был серьёзный риск не успеть среагировать. Потому Мисти, затаив дыхание, направилась по коридору в сторону гостиной. Её пальцы, сжимающие рукоятку сковороды, порядком вспотели, но женщина только сильнее схватилась за предмет в руках.       Чем ближе она приближалась к комнате, тем сильнее колотилось её сердце. Шаги становились быстрее и упорнее, и Мисти слышала собственное дыхание. И тут, почти из ниоткуда, кто-то во всём чёрном выбежал ей навстречу. Но Мисти не робкого десятка, Мисти не хрупкая, беззащитная девочка; она сразу же замахнулась, ударяя злоумышленника по (предположительно) голове сковородой. Тот упал на пол. Она долго смотрела на тело, а затем ойкнула, покачав головой: — Ой-ой... надеюсь, он живой. Не хотелось бы избавляться от трупа...       Чуть позднее Мисти уже, вооружившись отверткой, стояла над привязанной к стулу женщиной и внимательно её разглядывала. Всё ожидала, когда же та придёт в себя. Уже через время незнакомка начала издавать какие-то звуки, похожие на мычание, а значит и постепенно просыпаться. Это сразу оживило Мисти, та встрепенулась и поспешила получше изучить свою новоиспечённую гостью. — Ну привет. — угрожающе мрачно сказала она, разглядывая полусонное лицо женщины.       Она была красива. У неё был острый подбородок, аккуратный нос и очень выразительные глаза. Словно в них бушевало море. Соломенные волосы падали ей на лоб, щекотали губы, но женщина даже не могла от них избавиться — руки были связаны. Мисти, кажется, на мгновение засмотрелась. Но потом быстро очнулась, как только вспомнила, что происходит. — Кто ты, и зачем вломилась в мой дом?       Мисти выглядела странно-мило-смешно. На ней был какой-то рабочий комбинезон, будто она собиралась после их "диалога" убить незнакомку. В её руке по-прежнему была отвертка. И эти раздражающие, но так совершенно уложенные кудри добавляли ей какой-то неловкости. Поэтому вместо того, чтобы испугаться, гостья дёрнула уголком губ вверх. Это маленькое, нелепое создание собиралось её в лучшем случае покалечить? Как же это неудивительно. — Эй, я по-твоему тут просто так стою? — О Господи, Мисти, — тихо посмеялась женщина, поёрзав на стуле. — Ты всё такая же. Но мне нравится твоя новая причёска. Давно постриглась?       Мисти свела брови, внимательно наклонилась над её лицом, вглядываясь в черты. Она долго пыталась понять, какую игру ведёт эта самозванка. Глаза небесной синевы взглянули на неё снисходительно. На Мисти снизошло озарение. — Ты... — Приятно, когда тебя помнят. — потянулась женщина и усмехнулась почти ей в лицо.       Мисти поборола сильное желание подарить ей пощёчину. За то, что она не писала и не звонила столько лет, за то, что даже не пыталась соскучиться. Как и все другие "друзья". — Ты изменилась, Пэгги. — Мисти выпрямилась, представляя, что ей всё абсолютно безразлично, и ее нисколько не огорчали годы молчания между ними. — Я не так себе представляла...       На самом деле, она никак не представляла себе повзрослевшую подругу. В её воспоминаниях Пэгги всё ещё юная девочка-подросток, с волнистыми волосами цвета соломы, с губами, которые она в тонкую полосу всякий раз сжимала, с лёгкой россыпью веснушек на носу. Но только её глаза оставались неизменными. Всё такими же глубокими. — Зато я ожидала увидеть тебя именно такой.       Мисти начала развязывать ей руки и ноги, и только тогда Пэгги поняла, что они ужасно затекли. Действия Куигли были робкими и быстрыми, будто она волновалась, боялась сделать что-то не так. Она всё ещё очень нервная и озабоченная. Когда Мисти встала, то уже смотрела на женщину, словно её глаза к ней приклеились. Пыталась проверить, не поехала ли крыша окончательно, и существует ли тут Пэгги на самом деле. А Пэгги существовала, сидела, внимательно разглядывая женщину, которая ещё недавно ударила её по голове и держала связанной в своём подвале. — Милая птичка у тебя, Мисти.       Мисти поправила очки и удивлённо на неё уставилась. — Ты знакома с Калигулой? И он, что, не выклевал тебе глаза?       Это только ещё больше рассмешило Пэгги. Теперь она встала, вытянулась во весь рост и заметила, что Мисти немного не доставала ей до подбородка. Это было даже с какой-то стороны умилительно. Мисти Куигли — низкая, особо опасная психопатка. И это заставляет Пэгги Гонсалес смеяться. — Брось. Ты ведь знаешь, животные — мой конёк. — Точно, — опомнилась Мисти, почти ударяя себя по лбу. — И кем же ты тогда работаешь? Ветеринаром? — Нет. Патологоанатомом.       Мисти засмеялась. Пэгги даже не пришлось шутить. Вдруг серьёзно взглянув на женщину, Куигли обомлела: — Стоп, правда? — Да. — также твёрдо сказала она.       Это явно было не тем, что ожидала услышать Мисти. Поэтому она только отвела взгляд, а затем позже, прочистив горло, заговорила. — Так... Может, хочешь выпить? У меня есть чай, апельсиновый сок, вишнёвая газировка... — она приняла задумчивый вид, прежде чем между делом заметить. — Расскажешь мне, зачем вломилась в мой дом, если можно было позвонить.       Пэгги проводила взглядом её спину, пока та, расстегивая на ходу костюм, поднималась по лестнице из подвала.       Уже через несколько минут они сидели в довольно уютной кухне, где Мисти любезно протянула ей открытую банку газировки. — Итак. С чего начнёшь? — радостно заметила она, плюхнувшись за стол напротив.       Пэгги поняла, что для этой женщины неожиданное, незаконное проникновение со взломом — забава, интересный способ напомнить о себе. Но на самом деле всё было гораздо неприятнее и хуже. Даже самой Пэгги было страшно признаваться в этом. С возрастом появляется намного больше фобий и страхов, одним из таких был момент, когда приходилось говорить людям правду. — Ну... с того, что я вскрыла твою дверь не самым легальным способом. А ещё, кажется, перепутала птичий корм с печеньем...       Мисти прохихикала, морща нос. Но сразу же посмотрела на неё своими внимательными, серьёзными глазами-бусинами. — Это крайности. Мне бы хотелось знать другое. Зачем?       Пэгги вскинула брови, похлопала ресницами и тут же понимающе несколько раз кивнула, будто очень долго пыталась до конца вникнуть. — А... а... оу... сразу к этому, — она почувствовала, словно её застали врасплох. — Мне прислали открытку. Я хотела убедиться, что тебе не пришла такая же.       Она призналась в этом с таким трудом, будто после каждого слова приходилось делать передышку. И Пэгги покраснела. Точно покраснела. — Открытка? — почти удивлённо спросила Мисти, но её глаза лишь немного расширились.       Пэгги тяжёло вздохнула, ей не в сладость было показывать такие вещи. Потянувшись в карман джинс, она выудила сложенную дважды открытку и отдала её Мисти. Та взяла картонку в руки и внимательно стала рассматривать. На картинке был изображён лес. Верхушки деревьев красивыми рядами виднелись возле склонов гор, нарисованных на заднем плане. И маленькое озеро было в самом центре открытки. До боли знакомый вид, который навевал неприятные воспоминания, от каких в горле становилось сухо. Но больше всех внимание привлекала яркая надпись, интригующе говорящая:"Жаль, что ты не здесь!". Мисти дёрнула уголком губ, оскалив зубы. — Вообще-то... — она встала со стула, прошлась по кухне и открыла какой-то угловой шкаф. Затем достала оттуда коробку, в которой была спрятана открытка, и протянула Пэгги. — Я её получила. Около недели назад. Пробовала вычислить отправителя, но прислали через приложение, марка тут бесполезна.       В глазах Гонсалес можно было прочитать непонятное отчаяние. Каждый раз, когда она приходила в состояние грусти или волнения, то цвет небесной синевы её глаз сменялся на васильковый, более тёмный и пугающий. Мисти уселась обратно за стол, пытаясь понять причину такого поведения женщины. Она знала, что сама Пэгги ни за что не станет говорить о том, что тревожило её. — Но почему ты просто не узнала у меня?       Ответ был прост. Мисти знала его так же хорошо, как и любое химическое уравнение. Пэгги просто не хотела видеться с ней после стольких лет. Это было очевиднее, чем что-то ещё на свете. Просто Мисти Куигли так и не вошла ни в один из планов своей старой подруги. Как бы она не старалась, она навсегда останется для неё просто гребаной Мисти, просто секундной слабостью. А слабость Пэгги ненавидела больше всего. Ответа долго не было. Но потом женщина призналась: — Потому что если бы я спросила тебя об открытке, не зная, получила ли ты её, я бы очень рискнула втянуть тебя в то, что является не самым безопасным делом.       Хотела бы Мисти соврать, что ей не стало немного приятно. Но она бы не скрыла своего окрыления, ведь улыбка, растянувшаяся на её губах, всё выдавала. Пэгги будто было безразлично это; она знала Мисти не первый день и уже научилась игнорировать некоторые моменты. — Так значит, их отправил кто-то, кто знает о всём, что... случилось там, в лесу. — сделала заключение Мисти, улыбка не сползала с её лица. — И хочет напомнить нам обо всём.       Пэгги хмыкнула. Ей даже стало приятно вновь оказаться в компании этой занудной и раздражающей социопатки. Это вызвало в женщине чувство ностальгии по тому времени, которое снова напомнило им о себе. — Тогда надо узнать, кто это. — констатировала она, поднимаясь из-за стола с банкой газировки в руках.       Мисти тут же подскочила вслед за ней, начиная метаться и говорить на одном дыхании: — Круть! Я работала частным детективом, хобби у меня такое, поэтому с радостью... — Ты не поняла. — перебила её Пэгги, остановившись на пол пути к выходу из кухни. — Я узнаю это без тебя. Мне не нужна твоя помощь. Ладно?       Мисти похлопала ресницами, словно ей сказали что-то абсолютно неразумное. Так, будто это очень задело её чувства. — Но я думала, что мы могли бы... — Нет, Мисти, я работаю одна, понимаешь? В морге нет вечно жужжащих над ухом психопаток. — Я не... — вновь не успела договорить. — Ты Ватсон, найди себе Шерлока. Мориарти работает в одиночку. — она покидала дом, допивая напиток из банки, и обратилась к женщине только на выходе. — Спасибо за газировку! Моя любимая!       Пэгги жестоко и бесцеремонно распнула Мисти сердце. Она уже знала об этом странном ноющем чувстве в груди, когда Гонсалес говорила очень обидные слова. Но Мисти ведь понимала, надеялась, что это было не со зла. Что был в Пэгги ещё остаток любви. И что этот остаток любви мог бы коснуться её.

***

1996.       "Шершни" зашли на борт самолёта, раскрывая в изумлении рты. Ванесса радостно восклицала в адрес отца Лотти, который не потрудился снять частный самолёт на их команду для полёта на чемпионат. Это действительно казалось роскошью. Пэгги никогда не летала на таких. Но почему-то она радовалась этому путешествию меньше всех. Кошмары взяли своё, поэтому паника тут же накрыла девушку с головой.       Пока все друзья располагались на свои места, она стала растерянно искать, где присесть. Всё путалось. Пэгги бегала взглядом по креслам и не знала, где можно устроиться. Тут её позвали: — Можешь сесть со мной.       Это была Мисти. Она спокойно смотрела на неё сквозь свои большие очки, сидя в одном из кресел у окна слева от Пэгги. — Всё равно со мной никто не сядет.       Это было странным предложением, но девушка, словно под действием шока, среагировала быстро и уронила задницу рядом с кудрявой особой. Мисти излишне доброжелательно ей улыбалась. Пусть Пэгги уже и не помнила о событиях минувшего вечера, её всё равно всякий раз пугала эта улыбка. Но девушка лишь подняла голову вверх, закрыла глаза и шумно выдохнула. Она пыталась отвлечься от этого волнительного полёта, но вездесущая Мисти снова встряла: — Волнуешься? У меня есть мятные леденцы, они помогают от стресса в таких ситуациях, когда даже тошнит... у меня так частенько.       Пэгги разомкнула веки. Она снова смотрела на Мисти отчуждённым взглядом. Та полезла в свою сумку, начиная доставать оттуда пакет с конфетами. Вскоре перед Пэгги оказалась горсть мятных леденцов, сжатых в перебинтованной ладони Мисти. — Что у тебя с руками? — наконец заговорила Гонсалес, забирая леденцы.       В ответ Куигли неуместно засмеялась: — Не волнуйся! — она и не волновалась. — Я просто очень сильно их обожгла. Кипяток и всё такое...       Пэгги изогнула бровь вверх, но уже позже безразлично закинула один леденец в рот и снова закрыла глаза. — Я планирую поспать дорогой. Буду очень признательна, если ты не будешь открывать рот.       Даже с закрытыми глазами она чувствовала, как Мисти со своей ненормальной улыбкой пялилась на неё ещё какое-то время. — Океюшки. Сладких снов.       Пэгги пропустила это мимо ушей, сосредоточилась на погружении в царство Морфея и уже совсем скоро заснула самым крепким своим сном. Наверное, Мисти что-то сделала с леденцами, потому что проснулась она только когда услышала крики о том, что... Они умрут.