***
Катя глубоко затягивается сигаретой и выпускает клубы дыма, которые подхватывает все еще по-летнему теплый сентябрьский ветерок и уносит куда-то вдаль. Ее пристальный взор заставляет меня скрыть улыбку и убрать телефон в карман. - Ты посмотри на нее, - Катя не сдерживается и ехидно, но все же по-доброму улыбается, - Сама всегда нас по рукам била за то, что мы в телефонах виснем, когда находимся в компании. - Боже, все, релакс, - отвечаю я и поднимаю руки в безоружном жесте, - Просто написала маме. - Маме? – Катя задумчиво вертит в руках сигарету, - Ты хотела сказать «мамочке»? Той, что привезла тебя сегодня на шикарной черной Инфинити? Той, которой ты всю ночь самозабвенно отлизывала, потому что по твоим сонным глазам и бесконечным зевкам видно, что ты явно не легла спать в десять, как хорошая девочка? - Катя! – обрушиваю я на нее негодование, - Хватит уже. - Ну, давай, скажи, что я не права, - она выпрямляется, всем видом демонстрируя, что искренне убеждена в своей правоте, - Не боишься, что тебя в чем-нибудь заподозрят? С самого первого сентября она всю неделю подвозит тебя прямо к главному входу в универ и целует на глазах у всех. - И что с того? Можно подумать, кому-то до этого есть дело, - отмахиваюсь я от аргументов подруги. - А вот и есть. Я видела, как шепчутся у тебя за спиной ехидные язычки нашего универа. Скоро пойдут смелые слухи и бесстыжие выдумки. Хотя, конечно, дилетанту сложно отличить Юну от парня. Но, если приглядеться внимательно, выводы сделать можно. - Мне плевать, - невозмутимо заявляю я, - Впервые в жизни я по-настоящему счастлива, так что я не собираюсь загружать мысли всякой ерундой, вроде мнения людей. - Это может быть опасно, Саш, - стерев улыбку с лица, говорит она, - Ты же знаешь, что мы в стране, где за такие вещи могут убить? Кровь в жилах застывает, а по спине пробегает холодок. Я вспоминаю историю папы, и вся моя уверенность вдруг улетучивается. А ведь вот она, та самая история, в которой девушка умерла из-за любви к другой девушке. Это было так давно, а все же нравы общества с тех пор не сильно поменялись. - Да, знаю, - грустно отвечаю я, - Когда-нибудь, когда я закончу универ, а Юна закончит магистратуру в США, я перееду к ней, и мы поженимся. - Ого, - Катя выпучивает глаза, - Так вот значит, какой план? - Я шучу, - посмеиваюсь я, довольная тем, что мне удалось немного разрядить обстановку. Но шучу ли? Озвученная вслух альтернатива наших дальнейших отношений вдруг перестает казаться абсурдной. Это вполне может стать реальностью. Если только Юна захочет этого. Я еще не разговаривала с ней по поводу того, что она планирует делать после окончания учебы. Но если бы она хотела вернуться в Россию, она бы не приложила столько усилий, чтобы уехать. - Так когда она уезжает? – интересуется Катя. - Через три дня, - мрачно отвечаю я. - И что ты планируешь делать? – Катя тушит остатки сигареты и выбрасывает бычок в урну. - Захлебываться в слезах и заедать депрессию тонной шоколада, - ерничаю я. - А если серьезно? – прогоняя налет озорной улыбки, вызванной моими словами, спрашивает она. - Ну… буду… Что за вопрос вообще такой? Буду ждать ее. Что? Чего ты от меня хочешь? – я с искренним непониманием гляжу на подругу. - Ну ты ведь съехала от Алены, - напоминает она, - Сейчас живешь у Юны. А что будешь делать, когда она уедет? Саш, мое предложение все еще в силе. Можешь пожить у меня. Без проблем. - Я остаюсь у нее, - с невозмутимым видом говорю я. - В ее квартире? - Ага, - подтверждаю я. - Без нее? - Это была ее идея. А она упертая, как танк. Попробуй поспорь с ней, - оправдываюсь я. - О, конечно, - смеется Катя, - А ты так сопротивлялась, так сопротивлялась, - она принимает наигранно сочувствующий вид и прижимает руки к груди. - Отвали, - смущенно улыбаюсь я, - Признаю, раз уж теперь мы с тобой до конца честны друг с другом, что в глубине души я очень даже не против пожить в офигенной, дорогущей хате, обставленной по последнему слову моды и техники, в элитном ЖК. - ЖК? – переспрашивает Катя. - Жилой комплекс! - Прости, мой мозг отключился, после фразы «дорогущая хата», - мечтательно улыбается подруга, - Странно, что дорогой жизни хотела Ковалева, - Катя нарочно не упоминает имени нашей когда-то лучшей подруги, - А получила ты. - Я никогда не стремилась к дорогой жизни. Я стремилась к успеху, которого я добилась бы своими силами. Я не виновата в том, что моя девушка богата, - спокойно отвечаю я. - Ох, блять, - Катя страдальчески закатывает глаза, - Вспомнишь говно… Я следую за взглядом Кати, направленным за мою спину, оборачиваюсь и вижу ее. Алена не появлялась в универе с самого первого дня. Я спросила у нашей старосты, не отчислилась ли она, но ответ был отрицательным. Алена всегда исправно ходила на пары первые несколько недель, потому что всегда была заряжена данным самой себе обещанием начать новую жизнь. Но, видимо, не в этот раз. - Иди, давай, иди мимо, - тихо произносит Катя, неотрывно сопровождая Алену враждебным взглядом. - Она не подойдет, - предполагаю я. Алена выглядит хорошо. В сотни раз лучше, чем в тот день, когда я вернулась из Сочи. Можно предположить, что косметика сделала свое дело, скрыв синяки под глазами и красные высыпания на щеках, но какая, черт возьми, разница. Стоящие неподалеку парни, как по команде, поворачивают голову на стук ее высоченных каблуков по каменной дорожке, ведущей к главному входу в университет, и тут же опускают взгляд на край ее коротенькой черной юбки, едва прикрывающей зад. Мой взгляд падает на легкую, похожую на верх от пижамы, шелковую камисоль, но я облегченно выдыхаю, видя, что Алена хоть немного попыталась соблюсти нормы приличия, надев сверху жакет. Светлые волосы уложены в объемные локоны, глаза скрыты огромными солнцезащитными очками, а губы густо накрашены красной помадой. Вопреки мольбам Кати, Алена проходит мимо главного входа и неминуемо приближается к нам. - Привет, - Алена останавливается перед нами и снимает очки. Теперь, когда она оказывается на расстоянии вытянутой руки, я замечаю изменения – губы подкачаны, а глаза обрамляют густые наращенные ресницы. А она времени зря не теряла. Я невольно гляжу на область живота, который остался таким же плоским. Но это вполне себе логично, ведь прошло еще не так много времени, чтобы ее живот округлился. Катя приветствует бывшую подругу гневным молчанием, я же теряюсь и не нахожу, что ей сказать. - Ясно, - усмехается Алена, - Пришла попрощаться. - Уезжаешь в Антарктиду, надеюсь, - не выдерживает Катюха. - Нет, солнце, - Алена обнажает отбеленные до цвета первого снега зубы, - Я бросаю вашу шарагу. Мне тут, увы, ничего не светит. - Отличное решение, - парирует Катя, окончательно теряя самообладание, - На трассе научишься большему. - Катя, Катя, - Алена качает головой, - Ты не меняешься. - И слава богу, - язвительно отвечает Катя. - Саш, - Алена обращается ко мне, - Я сваливаю с хаты. Надеюсь, она тебе не нужна, - я оставляю ее слова без комментариев, и она продолжает, - Ну, удачно погорбатиться на трех работах, с ипотекой, кредитами, вечно орущими спиногрызами и безработным алкашом. - Спасибо, что озвучила свои планы на будущее, а то мы волновались, - снова вступает Катя в битву. - Как дела у Ди? – Алена все же решает ударить по больному, - Не сильно по мне скучает? Уже просила тебя нарастить волосы и перекраситься, чтобы ты была больше похожа на меня? - Если бы она хотела, чтобы я была похожа на тебя, она попросила бы меня сосать старые члены за бабки, - Катя намеренно накаляет обстановку. - Вау, - Алена громко смеется, - Кстати о старых членах. Папе привет. - Ах ты сука! – Катя срывается с места и, сжав руки в кулаки, летит на Алену, но я, сама себе поражаясь, ловлю ее буквально на лету и крепко удерживаю на месте, - Иди сюда, овца! Я тебя так отделаю. Катя дергается в моих руках, но я вовремя осознаю, что я, оказывается, гораздо сильнее нее. Алена же с громким издевательским смехом разворачивается и уходит. - Саша, блять! – рычит Катя. – Отпусти меня. - Тебе это не нужно, - я хватаю подругу за плечи и встряхиваю, чтобы привести ее в чувства, - Слышишь меня? – я ловлю ее безумный взгляд, - Эй, успокойся. Пошла она к черту. Она вот-вот пробьет дно, ты же останешься собой. Моей любимой Катей Шевчук. Веселой, умной, доброй, смелой Катей Шевчук, которая отважно сражается с невзгодами сраной жизни, а не сворачивает на кривую дорожку эскорта. Да? Не сворачиваешь же? - Пошла ты к черту, Саша, конечно, нет, - возмущается она и тут же заходится смехом, который подхватываю и я. - Эй, - я ослабляю хватку и принимаюсь осторожно поглаживать ее все еще напряженные плечи, - Она забирает документы, и больше мы ее не увидим. Так что успокойся. А драка ничего бы не решила. - Я бы хотя бы успокоилась, если бы хорошенько врезала по ее размалеванному ебалу, - ворчит Катюха, напоминающая мне сейчас злобного, взъерошенного воробушка. - Не успокоилась бы, поверь. Дыши. Давай. Вдох, - я делаю глубокий вдох, словно подавая ей пример, и она послушно повторяет за мной, - Выдох. Это было бы ниже твоего достоинства, Шевчук. Ты сейчас возвысилась над ней на тысячу ступеней. - Да уж, - Катя обводит меня недовольным взглядом, - Ты держалась как королева, - я изумленно распахиваю глаза, явно не ожидая такого услышать, - Ты была так спокойна и горда. - Просто я уже ничего не чувствую. Та Алена, что была моей лучшей подругой, умерла в теле этой неизвестной мне пигалицы. Моей Алены больше нет. Я попрощалась с ней в тот день, когда покинула нашу с ней квартиру. - Она причинила тебе больше вреда, чем мне, - выдает Катя, - А ненавижу ее я, а не ты. Как так? - О, нет, - я улыбаюсь, - Она открыла мне глаза. А это далеко не вред. Я не ненавижу ее, и я не злюсь. Мне жаль, что я потеряла ее, жаль, что думала, что она близкий мне человек, жаль, что не могу помочь ей. Мне просто… жаль ее. Я, наконец, отпускаю Катю, и мы обе устремляем взгляд на дверь, ведущую в университет, наверняка, думая об одном и том же – еще год назад мы вошли в эти двери втроем, уверенные, что ничто не сможет нас разлучить, что наша троица непобедима, теперь же одна из нас в последний раз переступила этот порог. Как и порог наших сердец.Глава 66
30 июля 2023 г. в 10:25
Несмотря на все мои протесты, родители подарили мне деньги, и немалую сумму, аргументировав это покупкой нового телефона. Я взяла конверт, но зареклась, что, уезжая, просто оставлю его на столе.
В тот вечер я уговорила Юну остаться со мной до конца недели и уехать вместе со мной. Мама же в свою очередь запретила ей ехать в отель и заставила остаться у нас. Юна сопротивлялась недолго, а я была готова скакать до потолка от радости.
Неделя прошла быстрее, чем все те три, что были до нее. В нашем доме, наконец, воцарилось абсолютное и безоговорочное счастье. Мама с папой посчитали жизненно необходимым показать Юне город, а она была только рада провести с нами время, иногда удивляясь теплоте, которую она никогда не видела от собственных родителей.
Каждый миг, что нам удавалось провести наедине, я старалась надежно спрятать в копилке воспоминаний, чтобы потом, в самый тяжелый момент, проведенный вдали от нее, эти самые моменты прогоняли ненастье из моей души.
Казалось, я совершенно забывала о том, что должна успешно играть роль обычной подруги. И так казалось не только мне. Мама, как и всегда увлеченная происходящим, радовалась каждой мелочи, а вот папа, к моему удивлению, был начеку. За день до нашего отъезда он пришел ко мне и сказал лишь одну фразу – «Она ведь не просто подруга, так?». Я промолчала, и отсутствие ответа оказалось красноречивее любых слов. Папа сначала смутился и не знал, куда деть растерянный взгляд, но затем улыбнулся и сказал, что никогда еще не видел меня такой счастливой. Он взял с меня слово пока что ничего не говорить маме, а сам пообещал, что поможет мне и будет на моей стороне, когда настанет день истины.
Юна вручила мне последний айфон, перекрыла поток моих буйных возмущений настойчивым поцелуем, подговорила меня положить старый телефон обратно на полку, а конверт с деньгами засунуть в мамину сумку.
Мой рассказ об Ире был встречен ей с жутким, но безмолвным негодованием. Я видела, как наливаются злостью ее глаза, когда я рассказала о поцелуе, я чувствовала исходящий от нее железный холод раздражения, когда она выслушивала историю о том, что вот уже несколько лет Ира безнадежно влюблена в меня. Я отшутилась, сказав ей, что, если она будет плохо себя вести за границей, я найду утешение в объятьях Иры, но поняв, что шутка не зашла, я в очередной раз напомнила ей о том, как сильно я ее люблю. Юна смягчилась и искренне поблагодарила меня за честность.
Мама, конечно же, разрыдалась в аэропорту как ребенок, и это больно ужалило меня в самое сердце. Однако душа моя воспряла, когда они с папой по очереди крепко обняли Юну на прощание. На миг мне показалось, что у нас действительно есть все шансы на полноценную и счастливую жизнь в качестве пары.
Я рада, что все случилось так, как случилось. Рада даже тому, что мы с Юной поссорились дважды, из-за чего мы закрыли все насущные вопросы. Да, все могло бы быть иначе, и можно было бы выяснить отношения другим методом, но результат в любом случае превзошел мои ожидания. Можно подумать, что я насильно затащила Юну в эти отношения, буквально выпросила ее любовь. В какой-то момент эта мысль внезапно озарила мою голову, и я решила выяснить, что об этом думает сама Юна. Она честно ответила, что мои желания полностью совпадали с ее, вот только, к нашему общему удивлению, я оказалась смелее и настойчивее. Она в очередной раз подколола меня на тему того, что впервые в жизни состоит в отношениях с латентным активом, ведь, как правило, она всегда сама придерживалась этой роли.
Я не устаю удивляться тому, что за четыре месяца мы с ней прошли довольно длинный и полный, если не трудностей, то проблем путь – от ненависти до любви в моем случае, от «интересно, что там за девка у брата» до «моя единственная» в ее случае.
Впервые я покидала родной город с чувством абсолютного покоя и безграничного счастья. Я сидела в самолете рядом с любимым до чертиков человеком, весь полет смело держа этого человека за руку и знала, что лечу в новую жизнь, где меня, конечно, поджидает еще не одно испытание, которое мы пройдем вместе.
За окном иллюминатора показываются первые огоньки ночной Москвы, а затем, спустя несколько минут перед глазами предстает сверкающая сеть дорог мегаполиса. Я внимательно гляжу на пугающе огромную россыпь земных звезд столицы и думаю о том, сколько еще дорог этого города мной не пройдены. Эта картина тесно перекликается с картой жизни, полной тысяч альтернатив и выборов, исход которых, мы, возможно, никогда не сможем узнать. Я снова предаюсь размышлениям о том, что могло бы быть, если бы я никогда не встретила Юну. Конечно, я бы и не узнала, каково это – быть с ней рядом, поддаваться ярким вспышкам души от одного ее взгляда, плавиться от касания ее руки, наслаждаться губами, которые абсолютно всегда все делают правильно. Я бы осталась простой девушкой, не желающей впускать в свою серую жизнь ветер перемен.
Мой ветер перемен, напрочь разрушивший весь мой уклад, залетевший в мою внутреннюю библиотеку с аккуратно разложенными по полочкам мыслями, перевернувший все вверх дном и оставивший только то, чего мне действительно, в глубине души так сильно хотелось.