Твой единственный минус

Жар не на шутку разбушевавшегося летнего московского солнца ложится на мою кожу и мгновенно напоминает о счастливых моментах, проведенных в Сочи с Юной. Сейчас они кажутся такими далекими, почти не реальными, будто их и вовсе не было. Удивительно, насколько быстро кошмарные происшествия могут окрасить в мрачные цвета любые самые яркие моменты. Я так хотела уберечь их, запрятать в самый дальний уголок сердечка, но, увы, не успела, и теперь, вспоминая об этом отпуске в будущем, я не смогу широко улыбнуться и мечтательно прикрыть глаза, желая повторить все те радужные события. Я буду неизменно думать о том, к чему все это привело. Я опускаюсь на обветшалую скамейку во дворе, беру в руки телефон и набираю Катю. Спустя пару гудков она отвечает на звонок. - Сашка, - слышу я ее бодрый голос, абсолютно противоречащий моему настроению сейчас, - Привет, солнце. Ты чего звонишь? - Я…, - начинаю я, бросив мимолетный взгляд на окно нашей квартиры, - Вернулась. - Что? – переспрашивает подруга после небольшой паузы, - Как это? Еще неделя же. - Да, знаю. Все пошло… немного не по плану, - скомкано объясняю я, - Мы с Андреем… разругались и расстались окончательно. Я приехала домой, а там… такой бардак. Боже. И Алена, - я мужественно борюсь с новым приступом слез, бросая обрывки фраз в гробовую тишину на том конце, - Мы так поскандалили. Я не могу поверить. Она все рассказала. Она спала с ним. Она беременна. Я ушла. Я не вернусь в эту квартиру, - я замолкаю, понимая, что не могу говорить. - Саша, - мрачно произносит Катя, - Только успокойся, пожалуйста. Прошу тебя. - Такой бред. Это все такой бред, - сокрушаюсь я, - Андрей приехал. Нес чушь о том, что она спит с его отцом, а не с ним. Она высказала мне все, что думала обо мне. Она все это время считала меня жалкой уродиной. Кать… Разве подруги так могут? За что? Кать, мне некуда пойти. - Саша, - снова зовет меня Кэт, - Я… прости меня, ладно? - Что? – я настораживаюсь, - За что? - Я все знала. Я видела их вдвоем в кафе незадолго до твоего отъезда. У нее был тест на беременность. Я хотела сказать. В день твоего отъезда. Но не смогла. Прости меня. А потом, когда ты уже была в Сочи, мы с Ди приехали к ней, а она была пьяна и… наглоталась таблов. Тогда, в бреду, она мне и призналась во всем. Что спит с Андреем. Но я… снова не смогла. Я написала тебе. И удалила сообщения. Я… мне не хватило сил нанести тебе такой удар. Прости. Боже, прости, Саша. В глазах снова мутнеет. Так мой организм в сотый раз пытается донести до меня одну простую истину – он слишком устал от потрясений. На сколько меня еще хватит? Что еще я должна узнать? Почему этот клубок лжи распутывается так стремительно? Я не хочу. Хватит. Мне достаточно того, что я уже знаю. Но Катя. Она могла сказать мне обо всем в день моего отъезда. Тогда отпуск бы сорвался. Вряд ли я бы примирилась с этой информацией, я не смогла бы поехать в такую долгожданную романтическую поездку с человеком, который мне изменил. С моей подругой. Я не поехала бы. Всего этого не случилось бы. Он не ударил бы меня. Он не попытался бы взять меня силой прямо там, на пляже. Я не уничтожала бы себя морально. Я не боялась бы закрыть глаза, чтобы поспать, ведь увидела бы там отголоски прошлого. Всего этого просто не было бы. Ее звонок. Ее сообщения. Она могла сказать мне обо всем и тогда. Я собрала бы вещи и уехала бы. Боже мой… - Саша, умоляю не молчи. Где ты? Давай встретимся. Давай я приеду. Поедешь ко мне. Ты можешь жить у меня. Ты же знаешь, да? Саша! - Ты… могла сказать, - тихо, монотонно говорю я, - Но не сказала. Почему, Катя? Почему?! – я заливаюсь горькими слезами, - Все было бы не так. Я бы всего этого избежала. О боже. - Саша, прости меня, прошу тебя, - ее голос дрожит, а затем я слышу, как она начинает всхлипывать, - Я… мне было очень сложно. Я должна была справляться со всем этим. А ты… Я хотела, чтобы ты отдохнула. Отдохнула? Рядом с бомбой замедленного действия, которая все же взорвалась в моих руках. - Я не хотела, - рыдает она, - Диана… Я… - Ну да. Диана, - горько усмехнувшись, вытирая горячие слезы, говорю я, - Это все, что тебя волнует в последнее время. - Не говори так, прошу. Я люблю тебя. Ты же знаешь. Я всегда всем сердцем любила тебя. Ты мне очень дорога. Очень, слышишь? Я просто не знала, что мне делать. - Правду. Ты должна была сказать правду. Тогда тебе не пришлось бы мириться со всем этим дерьмом. Это все… не произошло бы, - проглатывая ком все растущей внутри обиды, говорю я, - Мой отпуск… это было дерьмо. Полное. И все из-за него. Из-за него! Если бы ты сказала мне правду, ничего не произошло бы. - Что? О чем ты говоришь? Что случилось? – все еще всхлипывая, спрашивает Катя. - Это уже не важно. Это все уже не важно. Все уже случилось. - Саша, ты меня пугаешь, - жалобно говорит она, - Пожалуйста, дай мне приехать. Или возьми такси и приезжай сама. Прошу тебя. Я больше не могу слышать ее голос. Меня накрывает ледяной колючей волной обиды и боли. Если я продолжу говорить с ней, я начну обвинять ее во всем. Я так не хочу терять еще и ее, но моя боль сейчас сильнее, чем воззвания разума. Я кладу трубку, швыряю телефон в сумку и закрываю лицо руками. Как же хочется сейчас просто отгородиться от всего этого поганого мира, исчезнуть, провалиться куда-то под землю, найти там самый темный угол, заползти в него и просидеть так, пока эта боль не отступит. Как они могли так поступить со мной? Я всегда была рядом. Я всегда им помогала. Я была хорошей подругой. Правда. Я не могу вспомнить ни одного своего грешка, кроме, разве что, моей истерики по поводу отношений Алены и Дианы, но и это теперь кажется такой ерундой. Я никого не предавала, я никому из них никогда не делала больно, я не делала гадостей за их спиной. Почему же они сейчас так поступают со мной? Почему мир кричит мне о том, что как бы я ни старалась, с этой жизнью способна справиться только Алекс, а не Саша. - Сань, - холодная рука нежно ложится на мое плечо. Я убираю руки от лица и сразу же встречаюсь с двумя утопающими в море тревоги и жалости угольками. Юна сидит передо мной на корточках и бросает все свои моральные силы на то, чтобы понять, что со мной творится. Как же она прекрасна. В противовес всему дерьму, что только что стряслось. Черный ангел у моих ног. Идеальное лицо с ровной гладкой кожей, на котором я не вижу ни следа усталости или потрепанных нервов, хмурый, но такой грациозный изгиб бровей, лисьи глаза, обрамленные рядом пушистых черных ресниц, такие острые, точеные, но кажущиеся мне сейчас невыносимо мягкими и родными черты лица. - Эй, - тихонько зовет она, пытаясь вывести меня из транса, - Иди ко мне. Она твердо притягивает меня к себе. Меня обдает ее ароматом, который начинает вести ожесточенную борьбу с моей тревогой. - Я ушла, - бормочу я, уткнувшись в ее плечо, - Я хотела поехать к Кате, но… Мне некуда идти. Твою мать. За что мне это? Юна берет меня за плечи и аккуратно отодвигает, а затем заглядывает в мои, кажется, опухшие донельзя глаза. - Послушай меня, - строго начинает она, - Тебе есть куда пойти. Ты едешь со мной. Поняла? - Ты не поняла, - ною я, - Я не хочу больше возвращаться сюда. Мне негде жить. - Я все прекрасно поняла и с первого раза, Саша, - спокойно отвечает она на мой отчаянный выпад, - Ты будешь жить у меня. Где твои вещи? - Там, - я киваю в сторону дома, - Я не смогла их забрать. Не сейчас. Пока она там, я не пойду. Я не хочу ее видеть. - Ну, - Юна, немного прищурившись, смотрит в сторону подъезда, из которого нетвердой походкой вылетает Алена и садится в такси, - Больше ее там нет. Пошли. Такси трогается с места и через пару минут выезжает из двора и скрывается за углом. Я достаю телефон и тут же вижу на экране уведомление о сообщении от Алены. «Забирай свои шмотки и вали» И следующее: «И больше никогда не появляйся. Мне плевать, куда ты пойдешь» Мое сердце болезненно сжимается. Как бы стойко я ни пыталась переносить все эти удары судьбы, я все еще превращаюсь в жалкий комок от каждого нового сюжетного поворота в этой драме. Юна берет меня за руку и легонько тянет за собой. У меня нет сил сопротивляться, поэтому я послушно следую за ней туда, где еще недавно разразился полный сюра спектакль.

***

Юна помогает мне собрать мои вещи. На удивление, их оказывается не так уж и много. Хотя надо учитывать и те вещички, на которые я просто махнула рукой и решила не брать с собой. В итоге получилось, что два года моей жизни в этой квартире уместились всего в два чемодана, рюкзак и пару пакетов, которые Юна оперативно, за два подхода, успешно отправляет в багажник своей машины. - Ну вот и все, - она садится за руль и дарит мне теплую улыбку, - Поехали, красотка. - Да уж, - глухо отзываюсь я, отчаянно борясь с желанием отключиться прямо здесь и сейчас, - Та еще красотка. - Не начинай, - укоризненно взглянув на меня, говорит она, и заводит двигатель, - Пристегнись, детка. С пятой попытки я пристегиваю ремень безопасности обессилевшими руками и устремляю пустой взгляд в лобовое стекло. Сюда я больше не вернусь. Это жирная точка. Я не знаю, что будет дальше. Останусь я с Юной или нет. Но одно я знаю точно, это место навсегда останется лишь в моих воспоминаниях. Я уже говорила о том, как отвратительные события способны стереть все самые лучшие моменты? Так вот, я повторюсь. Сейчас, стремительно удаляясь от нашего с Аленой гнездышка, я едва могу вспомнить хоть что-то хорошее. Возможно, это лишь потому, что мозг отказывается сейчас работать корректно, а, может, Алене действительно удалось перечеркнуть два года нашей дружбы, однако, я со спокойной совестью оставляю все это в прошлом. Когда бороться с агрессивно атакующей мое тело дремотой становится совсем невыносимо, Юна сворачивает с дороги и въезжает во двор большого жилого комплекса, состоящего из массивных многоэтажек. Я сейчас мало что могу анализировать, но все же не могу не отметить, что мы находимся в одном из элитных районов Москвы. Мне всегда было интересно и одновременно страшно подумать о том, сколько здесь стоят квартиры. Квартира Андрея всегда поражала меня своей роскошью, но я никогда не спрашивала у него о ее стоимости. Хорошо, что их отец купил им квартиры в разных районах. Юна въезжает на подземный паркинг, останавливается на одном из парковочных мест и глушит двигатель. Она выходит из машины, затем открывает для меня дверь, с легкой укоризной смотрит на меня пару мгновений и отстегивает моей ремень безопасности. - Понести тебя на ручках? – надув губы, мурлычет она, видя, что я не в состоянии и пальцем пошевелить. - Если можно, - выдаю я, не успев вдуматься в смысл своих слов. Юна вздыхает и, положив одну руку на мою спину, а вторую – на обратную сторону моих колен, подхватывает меня на руки. - Стой, стой! – протестую я, но она лишь отвечает мне озорной улыбкой. - Помнишь нашу первую встречу? Ты сомневалась в том, что я смогу затащить тебя в свою машину. - Да, но там было всего пару шагов, - настаиваю я. - А здесь лифт, - спокойно выдает Юна и, словно в подтверждение своих слов, останавливается у металлических дверей и нажимает на кнопку с треугольной, загоревшейся зеленой подсветкой, стрелочкой. Механическая конструкция, будто только ее и ждала, тут же срывается с места, издавая характерные звуки, и уже через несколько секунд сверкающие двери лифта разъезжаются в стороны. - Поставь меня, - неуверенно говорю я, все же искренне наслаждаясь ее сильными руками. - Релакс, моей мощи нет предела. Знаешь, я могла бы и по лестнице пойти, чтобы ты уже поняла, наконец, что для меня ты пушинка, - гордо отвечает она, нажимая на кнопку с цифрой пятнадцать. - На пятнадцатый этаж? – слабо улыбнувшись, спрашиваю я. - Ага, хоть на тридцатый, - спокойно отвечает она. Лифт замедляет свой ход и вновь распахивает свои врата, представляя моему взору шикарное помещение, стены и полы которого сделаны из сверкающего мрамора белых и серых оттенков с золотистыми разводами. Пока я осматриваю то, что просто язык не поворачивается назвать подъездом, Юна уверенно шагает вдоль коридора и останавливается у массивной черной двери. Она продолжает упрямо держать меня на руках, пытаясь выудить из кармана джинсов ключ. Наконец, ей это удается, и она открывает дверь. - Дорогу молодоженам, - провозглашает Юна и вносит меня в квартиру, пинком закрывая за собой дверь. Она аккуратно ставит меня и пару раз тыкает в сенсорную панельку на стене, которая, судя по тут же обдавшим мое лицо мягким волнам прохладного воздуха, запускает систему кондиционирования. Я делаю пару вялых шагов и в изумлении замираю на месте. Из массивных окон открывается невероятный вид на утопающий в зелени парк с прудом, а в отдалении мерцает неумолимая, статная столица. Просторная светлая гостиная с большим белым диваном, пушистым меховым ковром, огромным плазменным телевизором не разделена стеной с шикарной кухней с барной стойкой и стеклянным обеденным столиком, расположенным в углу квартиры, стены которого полностью представляют собой одно большое панорамное окно. Я беззвучно ахаю. Шикарная дорогущая мебель выглядит так, словно ее купили буквально вчера. Белые, серые и кофейные оттенки в интерьере добавляют благородства. В квартире царит идеальная чистота. - Ну ты осматривайся, а я спущусь за твоими вещами, - говорит Юна и, игриво подмигнув мне, уходит. Я сбрасываю кеды и, словно безмолвный призрак, продвигаюсь вглубь квартиры, рассматривая каждую деталь. Минималистичные картины, большой аквариум, в котором нет ни единой рыбы, лишь водоросли и кораллы, горшок с высокими, тонкими веточками бамбука. Я дохожу до двери на противоположном от кухни конце квартиры, робко открываю ее и оказываюсь в просторной и уютной спальне, полностью выполненной в черном цвете, с большой кроватью, заваленной подушками, парой футболок и книг. Шторы плотно закрыты, поэтому спальня покоится в мрачной темноте. Я присаживаюсь на кровать и медленно тону в ее мягкости. Боже, я почти не в силах бороться со сном. Телефон в моей руке принимается яростно вибрировать. Я гляжу на экран и вижу имя звонящего - «Катюха». Пока мы ехали сюда, она позвонила уже, кажется, сотню раз, но, увы, у меня нет сил разговаривать с ней. Что она хочет сказать мне? Обрушит на меня тысячу новых извинений? Обвинит во всем меня? Раскроет новые детали все этой безумной драмы, о которых я не хочу знать? Вибрация прекращается, а экран вновь погружается в темноту. Я до сих пор не могу поверить, что всего за каких-то несколько дней моя жизнь изменилась до неузнаваемости. Способна ли я принять эти изменения? Мне не хотелось бы их принимать, но у меня нет другого выбора. Я должна уяснить несколько вещей. Первая. Мой парень, с которым я встречалась целый год, оказался чокнутым ублюдком, абьюзером и агрессором. Ну, если быть точнее, выходит, что он действительно глубоко больной человек, и ему и вправду пора лечиться, если он хочет перестать причинять людям боль. В любом случае, наши пути на этом расходятся. Тварь ли я после этого? Должна ли я была дать ему шанс, должна ли была остаться с ним и поддерживать его в его пути к исправлению и исцелению? Возможно, кто-то скажет, что я поступаю неправильно, что я бросаю человека наедине с его проблемами, что обрекаю его на все ужасы его недуга. Но разве я должна сносить его жестокость? Чем это может обернуться для меня? А тем, что он в какой-то момент просто не рассчитает силу и убьет меня. Однако дело даже не в нем. А во мне. Я не люблю его. Не любила. Мне искренне жаль, что я морочила ему голову столько времени. Я должна была уже давно сесть и разобраться в своих чувствах. Выходит, вместо этого я стала тем самым мерзким человеком, который позволяет себя любить и просто ждет, пока на горизонте не заблещет другая, более привлекательная перспектива. Да, я признаю это. И в этом я бесконечно виновата. Как и в том, что сразу не рассказала ему о нас с Юной. Но в остальном… Я не люблю его. Между нами все кончено. Я больше никогда не хочу видеть его снова. Точка. Вторая. Алена оказалась лживой лицемеркой. Алена, моя подруга, которой я столько всего доверяла, с которой я разделила быт, с которой меня связывали самые теплые и искренние дружеские чувства, на самом деле считала меня ничтожеством и, в погоне за своим счастьем и благополучием, вычеркнула меня из своей жизни и самым наглым образом предала. Боюсь представить, что бы я чувствовала, если бы на самом деле любила Андрея. Это не просто разбило бы мне сердце, это раскрошило бы его в пыль. Знаю, она пьяна и наговорила кучу гадостей, о которых пожалеет уже завтра, как только протрезвеет. Стоп. А пожалеет ли? Что если это не пьяный бред, а крик души, вырвавшийся после стольких месяцев молчания и скрупулезного соблюдения правил собственной игры? Пожалуй, в данном случае я не виновата ровным счетом ни в чем. Я доверяла и любила, а меня нагло использовали. Третья. Катя. Здесь все так неоднозначно. И я, честно говоря, не знаю, что мне делать с этим пунктом. Она все знала и молчала. Она могла бы стать тем самым заветным спасательным кругом, который уберег бы меня от ужасов пережитого свидания с теперь уже бывшим парнем. Но с другой стороны, даже если бы она сказала, какова вероятность, что все, что со мной случилось, не произошло бы в любом случае? Тогда стоит ли винить ее? Как мы уже уяснили, Андрей больной ублюдок, а значит, смог бы провернуть все это, даже если бы мы никуда не поехали. Но Катя со своей помешанностью на Диане это отдельная песня. В тот день, когда они поссорились с Аленой, она пулей вылетела из квартиры и побежала к Диане. Ей было плевать на все. Она хотела видеть обидчика своей подруги. Конечно, в итоге оказалось, что Диана тут не при чем. Но сам факт. На что еще она готова наплевать из-за своей влюбленности? А так ли далеко от нее ушла я? И таким образом, мы подходим к завершающему пункту моей дискуссией с собственным рассудком. Так сказать, вишенка на торте. Юна. Не я ли наплевала на все на свете – на своего парня, на его родителей, на обстоятельства – и просто кинулась в этот омут с головой? Рядом с ней я забывала обо всем. И делала это намеренно, зная, что поступаю неправильно. Я переспала с ней не один раз. Так что это уже далеко не случайность. Я трахалась с ней, и, черт возьми, это был лучший секс в моей короткой жизни, в которой и секса то особо не было. Я была с ней. Безостаточно растворялась в каждом моменте, проведенном с ней. Я сжимала ее руку, я целовала ее губы, я обнимала ее, я улыбалась ей, я смеялась над ее шутками, я говорила с ней о личном и самом сокровенном, я смотрела на нее и искренне восхищалась ей. Я жутко влюблена в нее. Даже сейчас, после всего этого дерьма, я все еще испытываю щенячий восторг от ее присутствия, я все еще жадно пожираю ее взглядом, а мое сердце все еще изо всех сил ударяет по грудной клетке от каждого ее взгляда. Все мои причинно-следственные связи, направленные на логическое объяснение моих чувств к ней, рухнули. Моя избитая отговорка «она просто выглядит как парень» уже не работает, ведь я абсолютно точно воспринимаю ее как девушку. Получается, логика здесь бессильна, ведь это территория сердца, которое никогда не живет по законам здравого смысла. А сердце, срываясь на визг, кричит о том, что я искренне влюблена в нее. Пожалуй, пора принять решение и относительно этого пункта. Я отказываюсь бороться со своими чувствами. И я принимаю ситуацию. Я люблю девушку. По мере развития моего мыслительного процесса тело расслабляется, руки медленно скользят по мягкому пушистому покрывалу, переводя меня в лежачее положение. Я пытаюсь сосредоточить взгляд на огромной картине на стене, но в глазах мутнеет, а от мыслей о Юне и твердого осознания своих чувств становится так тепло и легко, что я закрываю глаза и тут же проваливаюсь в крепкий сон.