Твой единственный минус

Дверь подъезда недовольно скрипит и лениво раскрывается. Моему взору предстает такой знакомый, но сейчас почему-то такой ненавистный обшарпанный подъезд. Я провела в шикарном сочинском доме семьи Леман чуть больше недели, а все же привыкла к прекрасному, идеальному, сверкающему чистотой и роскошью интерьеру. Ну надо же. Еле переставляя ноги, я поднимаюсь на третий этаж и замираю у железной двери. Юна останавливается рядом со мной и многозначительно глядит на меня. Я вижу, как в ее взгляде вихрем кружатся десятки вопросов, которые не дают ей покоя ни сейчас, ни по дороге в аэропорт, ни в самолете, ни в машине по пути сюда. Однако она продолжает молчать, в очередной раз взяв на себя роль того, кто излучает спокойствие и твердость. Она быстро нашла билеты, купила их, зарегистрировала нас на рейс, закинула свои вещи в чемодан, помогла собраться мне и, прежде чем хоть кто-то появился на пороге дома, сгребла меня в охапку, и уже утром мы прилетели в Москву. Я полностью положилась на нее, надежно укрывшись в тени ее сильного образа. Я отчетливо ощущаю ее сомнения, все еще поминутно вспыхивающую в ее душе бурю, ее бунтующую натуру, восстающую против моих действий. Но я хотела лишь бежать. Какой бы благоразумной я ни была, я не смогла найти в себе силы пойти на конфликт, отстоять себя, заявить на него, позволить Юне втоптать его в грязь. Я просто спасалась. Я ненавижу себя за это, но поступить иначе я не смогла. Я звоню в дверь, но никто не отвечает. Странно, но я выдыхаю с облегчением. Сейчас, в таком виде, я не горю желанием сталкиваться лицом к лицу с той, что играет не последнюю роль во всей этой драме. Наверняка. Я почти уверена в этом. Добрых пять минут я роюсь в сумке в поисках ключа, ведь обессилевшие руки отказываются меня слушать. Наконец, я цепляюсь за металлический брелок в форме сердечка, подаренный мне Катей, и выуживаю разрывающую тишину мрачного подъезда звонким бренчанием связку ключей. Я открываю дверь и прохожу вглубь пустующей квартиры. Я слышу позади себя шаги Юны, а затем и звук закрывшейся за нами двери. Юна ставит на пол мой чемодан и прислоняется к стене, не прекращая внимательно следить за каждым моим движением. Я сбрасываю босоножки и заглядываю на кухню. Бог ты мой. Что за черт? Стол завален пустыми бутылками и мусором. Пол залит липкими, засохшими следами расплескавшегося вина. Я закрываю глаза и медленно выдыхаю. Спокойно. Я разворачиваюсь и вижу стоящую на пороге гостиной Юну, медленно обводящую негодующим взглядом что-то, что мне только предстоит лицезреть. Я встаю рядом с ней и нехотя перевожу взгляд на полный и абсолютный бардак, царящий в комнате. Она устроила тусовку? Почему так много пустых бутылок? Вот черт. Курила прямо в комнате. Я понимаю это, поймав взглядом до краев набитую бычками жестяную банку из-под оливок. - Да уж, - мрачно отзывается Юна, - Кому-то было очень весело за время твоего отсутствия. В полном оцепенении я нахожу в себе силы только на то, чтобы отрывисто кивнуть. Я понимала, что что-то не так, что Алена в полном бреду, но я была слишком наивной, полагая, что приеду домой пораньше и не увижу что-то подобное. Алена всегда отличалась некоей неряшливостью по сравнению со мной. Если у меня все всегда по полочкам, а на поверхностях нет ни пылинки, то она может спокойно скидать грязные вещи вперемешку с чистыми прямо на спинку своего дивана и ни капли не страдать от этого, а ее косметика иногда больше похожа на ком мусора, принесенный со свалки. Но я никогда не устраивала ей скандалов на эту тему. Мне было важно, чтобы было чисто у меня в комнате, на кухне и ванной, а ее территория всегда была вне зоны моей ответственности. Но сейчас… - Эм…, - Юна потирает затылок и бросает на меня растерянный взгляд, - Что делать будем? - Я не знаю, - подавленно отвечаю я и бреду в свою комнату, но и там меня ждет сюрприз. Ноги прирастают к полу, руки безвольно опускаются, а глаза жадно поглощают кучу пакетов с логотипом ЦУМа на моей кровати. - Ого, - слышу я позади удивленный возглас Юны с ноткой смешинки, - А она повеселилась на славу, - Ты не говорила, что она при бабках. - Да, - тихо говорю я, - Не говорила. Я и сама не знала. Юна, а легко ли ограбить ЦУМ? - Что? – Юна принимается смеяться, но вмиг замолкает уловив мой серьезный взгляд, - Ну, а твоя Алена состоит в каком-то супер-крутом преступном синдикате? И потом, - Юна оттягивает край одного из пакетов и заглядывает внутрь, - Вряд ли тебе придет в голову положить награбленное в их фирменные пакеты. Гучи, - Юна вертит в руках мизерный черный клатч. - Сука! – из меня вырывается истеричный крик, который порождает импульс безумия. Я подлетаю к кровати и рывком сбрасываю пакеты. Вещи с грохотом падают на пол. Юна выпрямляется и выпускает из рук клатч, отправляя его к остальной куче, покоящейся на полу. Я сажусь на край кровати и закрываю лицо руками. Юна аккуратно приземляется рядом со мной, нежно обнимает меня за плечо и притягивает к себе. Я прижимаюсь к ней и принимаюсь глубоко дышать, чтобы подавить в себе желание выкинуть все это добро вместе с пустыми бутылками с балкона. - Она пала, - бормочу я, - Ниже некуда. Бухает, как пропитый бомжара. Курит, как зэчка. - И не только сижки, - задумчиво выдает Юна. - Что? – я вскидываю голову и изумленно гляжу на нее. - Что? – Юна спохватывается и, прищурив глаза, вглядывается в мое лицо, словно это она не расслышала мою реплику. - О боже, - рычу я и роняю голову на ее грудь. - Ох, ладно тебе. Девчонка потеряла путь истины. Немного заблудилась. С кем не бывает. - С кем не бывает? – я вырываюсь из ее объятий и вскакиваю с места, - Да она угробит себя! А ты говоришь, что она просто немного заблудилась?! Она решила медленно убить себя. Вот что она делает. Что, черт возьми, с ней творится? Я ничего не понимаю. Вообще ничего. Где она? Я лечу обратно в прихожую, хватаю свою сумку, переворачиваю в ней все вверх дном, но, так и не найдя телефона, просто рыком вываливаю содержимое на пол. Я присаживаюсь на корточки и принимаюсь шарить в кучке хлама, еще пару секунд назад спокойно отдыхающего в идеальном порядке в моей сумке. - Где он, мать твою? – цежу я сквозь зубы. - Это? Юна присаживается рядом со мной и, с явным сожалением во взгляде, протягивает мне мой телефон. Я вырываю его из ее руки, быстро нахожу ее контакт и нажимаю на кнопку вызова. Длинные гудки. Кто бы сомневался. - Я убью ее сама. Лично, - осведомляю я все еще сидящую у моих ног на корточках Юну, которая молча кивает мне и принимается складывать мои вещи обратно в сумку, - Возьми трубку, идиотка! – ору я в телефон, словно это что-то изменит. После десятой попытки я теряю надежду, возвращаюсь в свою комнату и швыряю телефон на кровать. Я смотрю на свое отражение в зеркале и натыкаюсь на пару сверкающих неподдельным безумием, покрасневших глаз. Я аккуратно касаюсь ушибленной щеки и тут же морщусь от легкой, саднящей боли, а затем отворачиваюсь и плюхаюсь на кровать. Юна, словно призрак, следующий за мной по пятам, садится рядом, ловит мою ладонь и прижимается к ней горячими, нежными губами. - Ладно. Давай приберем здесь. Идет? – спокойным тоном предлагает она. - Ничерта подобного. Я и пальцем не притронусь к этому срачу, - грубо отвечаю я, глядя в стену. - Тогда…, - Юна кладет руки на мою талию и пытается поймать мой злобный взгляд, - Может быть, ты отдохнешь немного. Мы уже сутки не спали. Я думала, поспишь в самолете, но ты глаз не сомкнула. - Не хочу. Не могу, - отвечаю я и перевожу на нее отчаянный, жалостный взгляд, - Я больше не могу. Меня все достало. Почему все это? Почему сейчас? Андрей…, - я чувствую, как ее руки на моей талии мгновенно напрягаются, заставив меня вспомнить о все еще болящих ребрах - Алена. Да даже Катя. Сейчас я ненавижу их всех. Они все с ума посходили. Не о таком лете я мечтала весь год. Единственное светлое, что у меня сейчас осталось…, - я кладу подрагивающую ладонь на ее шею и притягиваю ее к себе, - Это ты, Юна. Кто бы мог подумать, еще тогда, когда я жутко бесилась из-за одного твоего существования, что ты станешь для меня единственным убежищем от всего этого дерьма. - Как романтично, - хитро улыбнувшись лишь одним уголком губ, шепчет она и оставляет легкий поцелуй на моих пересохших губах. Пару мгновений я гляжу на нее, осмысливая все происходящее между нами, и из этого дикого водоворота чувств я с уверенностью выуживаю одно – я нуждаюсь в ней. Остро. Она сейчас для меня тот самый глоток кислорода в вакууме. Я робко тянусь к ней, и она встречает мой порыв аккуратным, но наполненным до самых краев чувством непреодолимой нежности поцелуем. Я тону в нем, ощущая в каждом движении ее уверенных губ некую слабость, открытость. Она, как бандит, пойманный с поличным, роняет на землю оружие и поднимает руки над головой. Она безоружна. Уязвима. Она отдает мне сейчас эту свою грань, абсолютно не боясь того, что я могу ранить ее. Я перебираюсь к ней на колени и прижимаюсь к ней всем телом. Ее сильные, уверенные руки так мягко удерживают меня. Разъяренный тигр в моих руках становится ласковым котенком. И так всегда. Она поддается мне. Ее пронзительные чувства не оставляю в моей душе места для сомнений. Андрей проиграл. Я верю, что Юна искренна со мной. Она не выбросит меня. Я нужна ей так же, как она мне. Да, я не могу знать, что будет дальше, но здесь и сейчас я хочу быть с ней. Я целую ее все настойчивее и глубже, распаляя ее желание. Каждое движение ее рук по мое спине заставляет меня трепетать, и этот трепет, зародившийся где-то на дне моей души, растет с каждым ее касанием, он клеточка за клеточкой завоевывает мое тело. Она легонько закусывает мою нижнюю губу, и я выпускаю наружу глухой стон. - Ох ты ж, нихрена себе! – удивленный возглас с явными признаками добротного алкогольного опьянения заставляет меня вздрогнуть всем телом и хорошенечко врезать лбом по носу Юне. - Саня, - шипит Юна, схватившись за нос. Я одним прыжком соскакиваю с колен Юны и круто разворачиваюсь. Алена, пошатываясь, стоит в дверях моей комнаты и изумленно таращится то на меня, то на бушующую негодованием Юну. - Ты! – я выбрасываю вперед руку с подрагивающим указательным пальцем, нацеленным прямо на подругу, - Ты что натворила?! Что за свинарник ты устроила? - По-моему, - мямлит Алена, делая неровный шаг в мою сторону, - Этот свинарник, как ты говоришь, сейчас не имеет никакого значения, - она заглядывает за мою спину и мутным взглядом изучает все еще сидящую на кровати Юну, - А еще меня проклинала. Ха! Вылила на меня ушат дерьма. Как ты там говорила? Это ненормально. Это аморально. Ты больна, Алена. Тебе надо лечиться, Алена. Да? Ничего не упускаю, - Алена заливается противным пьяным смехом, - А сама сосешься с сестрой своего жениха. Боже, правильная ты наша. Давно это у вас? - Жениха? – я игнорирую ее вопрос, - Откуда ты знаешь? - Я все знаю. Я помогала выбирать колечко с огромным камушком, - горько усмехнувшись, отвечает она и принимается разглядывать свой маникюр. - Жениха? Колечко? – Юна встает и, забыв о боли, подходит ко мне, - Что это значит? - Ничего, - спохватываюсь я, - Я отказала ему, - я кладу руку на ее предплечье в успокоительном жесте. - Черт меня дери! – выкрикивает Алена и хватается за голову, - Уварова, да ты вообще не промах. Отказала одному богатенькому гавнюку ради другой богатенькой сучки. А ты полна сюрпризов. - Ты кого сучкой назвала? – Юна вспыхивает и делает стремительный шаг к Алене, но я вовремя преграждаю ей дорогу. - Тихо, не надо. Она в ноль, - спокойно говорю я, глядя Юне прямо в глаза, - Спокойно. Она не ведает, что несет. - О, да, - продолжает Алена, - Не ведаю, что несу. Меня считают сраным отродьем без принципов и морали. А в итоге это наша Сашенька Уварова оседлала сестру своего жениха. Пардон. Бывшего жениха. - Блять, да заткнись ты! – я взрываюсь, - Где ты была? Я звонила тебе десять раз. - Где, где, - Алена расплывается в ядовитой ухмылке, - В ванной уснула. Проснулась от твоих воплей, оделась и пошла тебя искать. А нашла… Черт. А я и не подумала заглянуть в ванную. - Давай, - я хватаю ее за руку и тяну в гостиную, - Ложись и спи. А когда проспишься, мы поговорим. - С хера ли? – Алена вырывается, но, не устояв на ногах, делает пару неровных шагов назад и впечатывается в шкаф, - Мы поговорим сейчас. Давай, Саша! Ты же любишь расставлять точки над и. Так чего мы ждем? Я опешиваю, глядя на зловещий отблеск в ее утонувшем в опьянении взгляде. Боже. Ненавижу драму. Алена же, напротив, жить без нее не может. Я тяжело вздыхаю и предпринимаю еще одну попытку увести в гостиную и уложить спать. Но на половине пути она снова буйно вырывается и совершенно теряет всяческий контроль. - Пошла ты, Саша! Пошла ты! Далеко и надолго. С чего тебе так повезло, а? Вот с чего вдруг? Я из кожи вон лезу, чтобы найти нормального богатого мужика, а на тебя он просто с неба свалился. За что тебе это? Ты не красавица. Ты даже не обаятельная. Ты просто серая мышь, которая прячется за горой своих дурацких учебников и книжек. - Завали! – рявкает Юна и снова порывается к Алене, но я опять вовремя хватаю ее за руку, - Иначе я тебя реально быстренько спатеньки уложу. Ты на себя глянь, шмара потасканная. - Юна! – кричу я, - Хватит. Не лезь. Оставь нас, ладно? - Что?- Юна обращает на меня встревоженный взгляд, - Я не могу. Вдруг она… - Ничего не будет. Она пьяна. Я в порядке, - я утешаю ее, пока Алена заходится смехом, - Просто иди, ладно? Юна молча сверлит меня взглядом, затем злобно зыркает на Алену, но все же вздыхает, коротко целует меня в лоб и шепчет: - Я заеду в одно место неподалеку и сразу же вернусь. Это займет полчаса. Не более. Уложишься? - Да, езжай. Она нехотя покидает гостиную, оставляя меня наедине с пьяным чудовищем, в котором я едва узнаю свою лучшую подругу. Хлопок входной двери словно возвращает Алену в чувства. - Лихо ты все это провернула. Андрей… Он… Знаешь, так любит тебя, - гримасничая, говорит она, - Саша, Сашенька, моя Сашуля. Боже. Слушать противно. - Алена, прекрати, прошу, - я взываю к ее рассудку, в надежде, что он еще не слишком крепко спит, - Ты протрезвеешь и очень сильно пожалеешь о своих словах. - Нет, - отчеканивает она, - Пути назад уже нет. Саш. Все рухнуло. Уже нет смысла скрывать. Я спала с твоим парнем. С самого Нового года. Я замолкаю. Я догадывалась. Я ведь была в этом почти уверена. Но так нахально произнесенная ею истина ставит меня в полнейший тупик. Я так хотела правды, но, кажется, была не до конца к ней готова. Мне нечего ответить. Вместо ожидаемой злости или обиды я чувствую лишь душащую меня пустоту. - Ничего не скажешь? – она подходит ко мне в упор и пытается сфокусироваться на моих глазах, смотрящих куда-то в неуловимую точку в дальнем углу комнаты, - Тебе это было не нужно, ты его не любила, а он ползал за тобой на коленях. И я вот все думала… Блять, почему не я? Почему такой шанс выпал не мне? - Хватит, - монотонно говорю я, все еще не находя в себе силы посмотреть ей в лицо, - Хватит, Алена. Я все поняла. Тебе не обязательно продолжать этот концерт. Знай одно, - я спохватываюсь, - Он монстр. Он жестокий, больной ублюдок. - Саш, - краем глаза я вижу ее улыбку, - Они все такие. Абсолютно все. Деньги дают власть и убивают совесть. Деньги открывают все пути. Тебе уже не нужно думать – а смогу ли я себе это позволить? Ты просто позволяешь. Все. Все, что захочешь. - Алена, - я все же стреляю в нее серьезным взглядом, - Это он тебя бил? Ты сказала, что Ди. Но это ведь был он? - И что? Зай, я готова стерпеть все. Понимаешь? Ты вот истязаешь себя учебой, потому что хочешь добиться успеха, стать самой умной, самой лучшей, получить красный дипломчик. Это твоя цель. И ты идешь к ней своим путем. А это моя цель. И я делаю все, чтобы добиться ее. - Терпишь побои и предаешь подруг? – горько усмехнувшись, спрашиваю я. - Пусть так. Но в конце концов это все будет уже не важно. Когда я взгляну на свой банковский счет с кучей ноликов, когда буду попивать мартини где-нибудь на офигенной вилле на Мальдивах, я обо всем этом, - она обводит рукой комнату и указывает на меня, - Даже не вспомню. - Ты конченая, - дрожа каждой поджилкой, заключаю я. Наш диалог прерывает звонок в дверь и я, спеша сбежать от пьяных бредней бывшей, так горячо любимой подруги, иду в прихожую и, ни капли не сомневаясь в том, что это Юна, распахиваю дверь. - Саша! Этот голос. Я цепенею. Меня сотрясает волной острого, липкого страха. Где-то в глубине души раздается жуткий, пронзительный визг, который рикошетит по каждой вене моего организма и заставляет кровь застыть. Андрей врывается в квартиру. Что мне делать? Боже мой. Как он здесь оказался. Это какой-то сон. Это точно игра моего больного воображения. - Саша, умоляю тебя, - он обрушивается передо мной на колени, а я как олень в свете фар тупо смотрю на него с высоты своего роста, не в силах поверить в происходящее, - Я… я, - он задыхается от едва сдерживаемых слез, - Я не хотел этого. Черт. Я не знаю. Я вышел из себя. Он касается моих ног, а я, внезапно придя в себя, мгновенно отскакиваю от него и начинаю пятиться обратно, в гостиную, зная, что там я оставила другой кусочек ада, но все же меньшего по своей разрушительности. Андрей встает и, скорчившись от боли и сожаления, идет за мной. - Нет! – визжу я, вытянут вперед руки, как будто это может остановить его, если он снова выйдет из себя, - Уходи! Умоляю, уходи! – меня начинает неистово колотить, и я уже не могу справиться с этим. Все, чего я хочу, это чтобы он ушел. Навсегда. Я больше никогда не хотела бы видеть его. Я улавливаю краем глаза дверь, ведущую на балкон, и, на один лишь короткий миг, в моей голове безумно яркой вспышкой пролетает мысль о том, что я выпрыгну. Прыгну. Лишь бы не находиться с ним в одном помещении. Эта мысль приводит меня в ужас и окончательно дает мне понять, что я безвозвратно теряю контроль. Над собой. Над ситуацией. - У меня проблема, - Андрей все же останавливается в дверном проеме между гостиной и прихожей, - Я знаю. Я признаю это. Я не контролирую себя. Я выхожу из себя. И тогда я не могу отдавать себе отчет в своих действиях. Я просто отключаюсь. А потом…, - он нервно сглатывает, - Когда прихожу в себя… Понимаю, что натворил. Саша, прости меня. Пожалуйста, - он не сдерживается и начинает рыдать, - Я буду лечиться. Я пойду к специалисту. Только прости меня. Не бросай меня. Не уходи. - Боже, - равнодушно произносит Алена и, наконец, садится на диван, - Андрей. Ты чего? Сашка, ты что с ним сделала? Я в жизни не видела, чтобы мужик так рыдал из-за бабы. - Заткнись! – сквозь поток рыданий орет Андрей, - Ты! Заткнись, мерзкая сука. Я говорю не с тобой, - Он шмыгает носом, делает глубокий вдох, затем прерывисто выдыхает и обращается к ней, - Что ты ей уже наговорила? Отвечай! - Сказала правду, малыш, - сладеньким тоном отвечает она, - Сказала, как есть. - Что именно? Блять, не беси меня! – он продолжает повышать голос. Я молча наблюдаю за всем этим ужасом. Слова застряли где-то в глотке, которая все больше сжимается сдерживаемым мной изо всех сил приступом истерики. Я просто хочу уйти. Прямо сейчас. Но он стоит прямо на пути к выходу. Красные неоновые буквы в моей голове складываются в одну лишь фразу – «Он снова набросится на тебя». - Я сказала, - Алена медленно встает, - Что ты спишь со мной. Какая еще тут может быть правда? - Ты…, - напряженные плечи Андрея медленно безвольно опускаются, а на лицо ложится маска полнейшей безысходности, - Чокнутая ты идиотка. Саша! – я вздрагиваю от его внезапного возгласа, - Не верь ей. Не верь. Она врет. Она все врет. Она спит с моим отцом. Она, блять, залетела от него. - Чего? – с моих уст все же срывается едва слышный хриплый возглас удивления. - Да, да, да, - словно одержимый вторит он, - Я узнал об этом весной. Я говорил с ней по-хорошему. Просил не лезть в семью. Но она проигнорировала меня. Я говорил с ней по-плохому. Но эта дура залетела. Я уверен. Она сделала это специально. - Что ты несешь? – Алена врывается в его речь, - Ты хоть сам то в это веришь? - Я вышел из себя, - продолжает он, игнорируя ее, - И… ну… те синяки на ней. Это был я. Но, боже. Она такая тупая. Я не смог сдержаться. Мне пришлось потрепать ее. - Ты… больной, - шепчу я, борясь со звоном в ушах и сверкающей рябью перед глазами, возвещающей меня о том, что я вот-вот потеряю сознание. - Ты ударил меня тогда, когда я захотела все рассказать о нас Саше, - спокойно произносит Алена, а я поверить не могу, что мы вообще ведем этот разговор. - Не лги, тварь! – он подлетает к ней, хватает ее за подбородок и сжимает так, что Алена принимается жалобно скулить от боли. Я отгоняю ненавистную рябь и, собрав последние силы, отдаю приказ своему телу. Я вихрем несусь к освободившемуся проему, врываюсь на кухню и хватаю со стола большой нож. - Отпусти ее, - трясясь всем телом, рычу я, сжимая перед собой нож. Андрей разворачивается и, увидев сверкающее острие ножа, мгновенно бледнеет и молча выпускает лицо Алены из своей хватки. - Послушай меня, ублюдок, - железным тоном, похожим на рык озлобленного пса, продолжаю я, - Между нами все кончено. Уяснил? Отныне я знать тебя не хочу. Не пиши, не звони, не появляйся в моей долбаной жизни. Забудь обо мне. Я никогда. Никогда, слышишь?! Не прощу тебя за то, что ты сделал и за то, что собирался со мной сделать. Я не хочу сдохнуть от твоих рук, когда ты в очередной раз выйдешь из себя. И не смей ее трогать. Меня не волнует, кто и с кем спит на самом деле. Это больше не моя забота. Я бросаю тебя не потому, что ты спишь с моей подругой и даже не потому, что я сплю с твоей сестрой. Я бросаю тебя, потому что ты больной ублюдок. Еще раз ты подойдешь ко мне или к ней, я сдам тебя мусорам. А если ты сможешь отмазаться своими сраными бабками, я убью тебя. Зарежу, как последнюю шваль. Ты меня понял? А сейчас проваливай, гнида. Живо! – клокочущая ярость молниеносно разрывает все остальные мои чувства, заставляя меня еще сильнее сжать нож и на полном серьезе мысленно вспомнить все уроки по пользованию им. - Саш, опусти нож, - с явной тревогой во взгляде говорит он и делает маленький шажок ко мне на встречу. - Ты думаешь, я не умею им пользоваться, сучонок? Только попробуй подойти ближе и попытаться выбить его из моей руки, я пырну тебя сразу же. И поверь мне, я знаю, куда бить, чтобы ты сдох прямо на месте. Но это ведь не самое ужасное. Я знаю, куда бить, чтобы ты подыхал в муках. Пошел прочь. Гробовая тишина сковавшая комнату на добрых полминуты прерывается, когда он все же кивает и начинает пятиться к выходу из квартиры. Я, ведомая паранойей, неотступно следую за ним, не позволяя моей бдительности задремать. Он выходит в подъезд, я протягиваю руку, с оглушительным грохотом захлопываю дверь и тут же запираю ее на все имеющиеся замки. Нож вылетает из моих руки и с холодным металлическим звоном падает на пол, я же следую за ним и обессиленно скатываюсь по стенке. Словно загнанная лошадь, мой пульс из последних сил неистовствует в моих венах. В глазах темнеет, а грудь болезненно сжимается от ярых попыток отдышаться. - Саш, - испуганно мямлит Алена, присаживаясь рядом со мной, - Саш, ты чего? Ты… ты… - Так, - я перебиваю ее бессвязную тираду, - Теперь ты, - я устремляю на нее уставший, но все еще сверкающий озлобленный взгляд, - Хочешь жить так? Живи. Мне насрать. Имей в виду. Когда твое окоченевшее тело найдут в какой-нибудь грязной канаве с признаками передоза и прочей хуйни, я не удивлюсь. Но и жалеть тебя не стану. Твой выбор, так твой выбор. Хорошая Сашка кончилась. Удобной и заботливой Сашки больше нет. Ты можешь одуматься. Ты можешь все изменить. Но если нет, то и меня в твоей жизни больше не будет. Уродливая, серая мышь тебе больше не подруга. Позвони, когда тебя не будет дома, я приеду и заберу свои вещи. Я встаю, беру свою сумку, поворачиваюсь к зеркалу, приглаживаю растрепавшиеся волосы и вытираю подступившие слезы. - Но куда ты пойдешь, Саш? – она растерянно глядит на меня. - Это уже не твое дело, - отчетливо выбиваю я каждое слово, глядя прямо в ее бесстыжие глаза, открываю дверь и, больше не взглянув на нее, выхожу в подъезд. Так все и закончится. Я знала, что бури не избежать. Я знала, что мне предстоит пережить скандал. Я понимала это на все сто. Но я не думала, что все это превратится в настоящий сюр. Я не думала, что разбужу старую добрую Алекс, которая схватится за нож, будет обдумывать, как ранить человека, пошлет ко всем чертям лучшую подругу и даже не допустит и мысли о том, чтобы остаться и помочь ей. Выходит, что это конец. Выходит, что с меня действительно хватит.