Твой единственный минус

Я искренне считала, что дом родителей Андрея это настоящий шедевр. Пока не увидела их дом в Сочи. Как только мы въехали в ворота, моему взору предстал огромный потрясающий трехэтажный белый дом с большими окнами. Вся прилегающая зона буквально пышет зеленью и благоухающими цветами, а позади дома виднеется большой бассейн с обширной зоной для отдыха. - Нравится? – Андрей обхватывает мою талию и притягивает к себе, пока я, стоя на пороге шикарного дома, пожираю взглядом каждую деталь интерьера дома. - Ага, - в восхищении выдыхаю я. - Идем, - он берет меня за руку и тащит наверх. Мы проходим по длинному коридору и останавливаемся перед одной из дверей. Андрей распахивает ее и пропускает меня вперед. - Наша комната, - объясняет он. Я обвожу взглядом комнату, которая, как мне кажется, больше чем вся наша с Аленой квартира. Спокойные кремовые и нежно-розовые оттенки, густой мягкий ковер, в котором мои ноги мгновенно утопают, как в пушистом облачке. Я осматриваюсь и понимаю, что комната напоминает номер-люкс в дорогущем отеле. В ней даже есть зона с диваном, креслами, плазменным телевизором на полстены и приставкой. Я присаживаюсь на край кровати и провожу рукой по мягкому покрывалу, которым застелена кровать. Андрей в это время подходит к окну и рывком отдергивает шторы. Перед моими глазами предстает залитый жарким сочинским солнцем цветущий и благоухающий сад. Я встаю с места и подхожу ближе к окну. Кажется, только в этот миг я по-настоящему осознала, что я действительно на отдыхе. И не абы где, а в шикарном особняке. Пока я любуюсь открывающимися из окна нашей спальни видами, Андрей приносит два бокала искрящегося шампанского и вручает один из них мне. - За две недели райского отдыха, детка, - с довольной улыбкой произносит он, легонько касается своим бокалом моего и осушает его. Я делаю пару глотков, беру дольку манго из чаши с фруктами и, не выдержав его железного оптимизма, улыбаюсь ему в ответ. Андрей притягивает меня к себе и нежно целует. Я прижимаюсь к нему и робко углубляю поцелуй, но, когда понимаю, что он отвечает мне, принимаюсь действовать настойчивее. Моя рука скользит под его футболку, обводит кубики его пресса и решительно движется к краю его джинсов. Вторая моя рука крепко сжимает его шею. Я отчаянно завладеваю его губами, словно пытаясь выдавить из него максимум эмоций. Ведь они мне сейчас так нужны. Я хочу, чтобы он доказал мне, что я права, что теперь все действительно так, как надо, что мимолетный отблеск страсти в лице Юны угас, а крепкая, спокойная любовь осталась. Черт возьми. Он должен взять меня прямо сейчас. Пусть сотрет ее из моих мыслей, пусть прогонит ее образ из моей души. Я вновь и вновь остервенело набрасываюсь на его рот, пытаясь как можно скорее распалить в нем желание. Обычно он не медлит. Почему же сейчас не решается содрать с меня это платье? - Андрей, - хрипло шепчу я, - Я хочу тебя. Я срываю с себя платье и снова набрасываюсь на него с горячими поцелуями. Моя рука проворно расправляется с ширинкой его джинсов и ложится на его член. - Солнышко, - он прерывает поцелуй и отстраняется, - Давай не сейчас. Мы же с дороги. Нужно принять душ. - Хорошо, пойдем. - Милая, давай немного отдохнем, ладно? Андрей дарит мне извиняющуюся улыбку, коротко целует в щеку и спешит в ванную комнату. Я меркну. Что? Почему? Он был мне сейчас так нужен. Я так хотела, чтобы он помог мне, доказал мне, что все хорошо, что я все делаю правильно. Черт возьми, почему? Я подхватываю ярко-голубое летнее платьице, которое пару минут назад содрала с себя в порыве отчаяния, и нехотя надеваю его. Ладно. Это еще не все. Это же вовсе не значит, что все плохо. Он прав. Да, прав. Мы только приехали, нужно принять душ, отдохнуть, разобрать вещи. И о чем я думаю? Старая добрая Саша первым делом бы побежала распаковывать чемодан, убедилась бы, что точно ничего не забыла, что все на своих местах, приняла бы душ, обмазалась бы кучей благоухающих кремов и просто прилегла бы с какой-нибудь книгой. Откуда взялась эта отчаянная тигрица, которая была готова трахнуться прямо здесь и сейчас? Верно. Все верно. Андрей только что действительно доказал мне, что все правильно, и более того, вернул прежнюю меня на место. Ту самую Александру Уварову, у которой все запланировано, у которой все на своих местах. Я открываю свой чемодан и принимаюсь медленно вытаскивать из него свои вещи. Белый кроп-топ, который любезно одолжила мне Алена, напоминает мне о том, что я оставила позади, мысленно возвращая меня к самой хозяйке топа. Как она там? Нужно написать ей, спросить все ли хорошо. Этот разговор буквально выбил у меня почву из-под ног. Какой бы ветреной, несерьезной и поверхностной ни казалась Алена, я то знаю ее другой. Я видела те ее стороны, которые не увидит просто знакомый. Я знаю, что она нежная, милая, ранимая, добрая. Я знаю, что она умеет мечтать, умеет бороться, прикладывать к чему-то усилия. Она гораздо глубже, чем может показаться на первый взгляд. Мы с ней провели не один вечерок за душевными разговорами на нашей кухне, и в те волшебные вечера она раскрывала мне свою душу. Свою прекрасную чистую душу. Я беру свой телефон и строчу ей сообщение, в котором сообщаю, что мы добрались, что все хорошо, и спрашиваю у нее, как она там. Увы, Алена не в сети. Ничего. Ответит, как только увидит. От мыслей меня отвлекает Андрей. Я устремляю на него серьезный взгляд. На нем лишь повязанное на бедрах полотенце, по точеному торсу стекают капельки воды. Он встряхивает мокрыми волосами и вальяжно подходит к своему чемодану, открывает его и принимается за поиски вещей. Я внимательно разглядываю его. Красивые сильные руки, широкие плечи, мускулистая спина, красивые длинные ноги. Он прекрасен. И мне всегда нравилось его тело. Полностью. Это ведь значит, что я стопроцентная натуралка, так? Я прокручиваю в голове наши совместные постельные сцены. В общем и целом, у нас в этом плане все действительно круто. Не скажу, что это что-то фантастическое, нет. Я никогда не была в каком-то диком экстазе от секса с ним. Да и вообще от секса. Но так ведь бывает только в кино. Все эти показушные романтические линии, в которых главные герои проводят вместе жаркую ночку, картинно падают на кровать после секса, все такие потные и жутко довольные. Выглядит хоть и ужасным клише, но все же красиво. В жизни все иначе. Секс это сложно. Нужно подстраиваться под партнера, чувствовать его, себя, ловить общий ритм, я уж молчу о неудобных позах. Но, как я и сказала, Андрей меня всегда устраивал в этом плане. Конечно, ему частенько приходится хорошенько поработать, чтобы довести меня до пика, но он старается, хоть и не догадывается о том, что иногда ему все же не удается, ведь я просто включаю актерские данные. Мои крайне интересные мысли прерывает стук в дверь и голос Павла Анатольевича. - Ребятки, мы тут собираемся поехать в город поужинать. Вы как? С нами? - Да, пап. Дай пару минут. Мы скоро спустимся, - отвечает Андрей, наконец выудивший из своего чемодана боксеры. Он откидывает в сторону полотенце, и я невольно отворачиваюсь. - Вы поглядите, - произносит он, - Несколько минут назад набросилась на меня как изголодавшаяся кошка, а сейчас смущенно отводит взгляд. Ну надо же. - Одевайся уже, - бурчу я. Я подхожу к большому зеркалу и расчесываю растрепавшиеся волосы, затем наношу на губы вишневую гигиеническую помаду и легонько улыбаюсь своему отражению. А я ничего. Очень даже ничего. Это платье отлично на мне сидит. Я верчусь около зеркала, рассматривая выгодно подчеркнутую талию и попу. В следующий миг две сильные мужские руки ложатся на мои бедра и притягивают меня к своему хозяину. - Вообще-то ты меня не спросил, хочу ли я идти, - замечаю я. - А ты предпочла бы остаться дома? – интересуется он. - Ты же только что был смертельно уставшим, - я укоризненно смотрю на него через отражение в зеркале. - Да ты дуешься? Детка, - он оставляет на моей шее горячий поцелуй, - Я тобой еще займусь сегодня ночью. Можешь мне поверить. Я закатываю глаза, убираю его руки, подхватываю свою сумочку и плетусь к двери. - Пошли уже, - я открываю дверь и, глубоко вздохнув, выхожу в коридор. Я поднимаю взгляд и натыкаюсь на выходящую из своей комнаты на другом конце коридора Юну. Она кидает на меня безразличный холодный взгляд и спускается вниз. Что с ней такое? Мы словно незнакомцы. Словно и не было той дикой поездки на машине Андрея в день нашего знакомства, не было того дня, что мы провели вместе, когда встречали моих родителей, не было того мимолетного поцелуя, не было моей пьяной выходки, а она не сорвалась и не приехала за мной в клуб посреди ночи, не было наших теплых переписок, не было той поездки на метро, когда она бережно обнимала меня, словно она не держала меня тогда за руку, словно не смотрела в мои глаза, словно не рассказывала мне про себя, не узнавала меня, не шутила свои дурацкие пошлые шуточки. Будто ничего этого не было. Я чувствую болезненный укол в самое сердце и мгновенно морщусь. Бессильная злоба сковывает мою душу. Мне так хочется побежать за ней, наорать на нее, пуститься в выяснения отношений, хочется, чтобы она язвила в ответ, чтобы смотрела на меня своим хитрым игривым взглядом, чтобы прижала меня к стене и… Хватит! Я сжимаю кулаки настолько сильно, что пальцы начинают ныть. Юна оказывает мне огромную услугу своим поведением. Мне лишь остается принять это как должное и поплыть по течению. - Идем? – Андрей берет меня за руку и легонько тянет вперед. - Да, идем, - решительно отвечаю я, едва сдерживая желание взвыть от обиды.

***

Сочи всегда казался мне каким-то недосягаемым. Я никогда не стремилась туда, ведь я сама родилась в городе, что находится на побережье моря. Мой родной город уникален по всем параметрам. Но Сочи. Курортная столица нашей страны. Пока мы едем по городу, я, не отлипая от окна, глазею на улицы города, на здания, на людей. Мне интересно все. Я хочу запомнить каждую деталь. Наверняка, со стороны я выгляжу как глупая маленькая девочка, которую несколько лет держали в глухой деревне, а потом вдруг привезли в большой, пестреющий вечерними огнями город. Но мне плевать. Хорошей новостью стало и то, что на ужин мы поехали лишь вчетвером. Ольга Викторовна не пожелала к нам присоединиться, сказав, что после перелета у нее разболелась голова, и она лучше останется дома и поспит. Уже завтра утром она уедет на встречу со своими подругами, с которыми проведет почти весь отпуск. У них там очень плотная спа-программа, так что придется тосковать без нее. Даже не знаю, выдержу ли без ее холодного презрительного взгляда. Павел Анатольевич останавливает машину около ресторана, одного взгляда на который мне вполне хватило, чтобы понять, что сегодняшний ужин обойдется нам в сумму, равную зарплате моих родителей. - Добрый вечер, сэр. Скажите, пожалуйста, у Вас был забронирован столик? – нас встречает галантный молодой человек в смокинге. - Добрый вечер. Да, на имя Леман, - отвечает Павел Анатольевич. - Прошу за мной, дамы и господа, - он вежливо улыбается нам и ведет нас к столику, - Вас будет четверо? - Все верно, - говорит отец Андрея, когда мы усаживаемся. Как бы я ни старалась отплатить Юне таким же игнором, я все же сдаюсь и украдкой гляжу на нее, но нахожу на ее лице лишь скучающее выражение, а взгляд ее угольных глаз буквально указывает направление, в которое будет послан человек, если вдруг задержит на ней свой взгляд больше чем на секунду. - Саш, - Андрей легонько касается моей руки и указывает мне на меню. - Ох, выбери что-то на свой вкус, ладно? – тихо говорю я. Я даже заглядывать в это меню боюсь, что уж там говорить о том, чтобы что-то заказать. Андрей утыкается в меню, а я пробегаюсь любопытным взглядом по немногочисленным гостям ресторана и снова чувствую себя белой вороной. Точнее будет сказать, не белой, а серой и облезлой. На дамах дорогие шмотки, куча украшений и туфли от лучших дизайнеров. Я невольно перевожу взгляд на свое голубое платье, которое купила на распродаже в торговом центре. Теперь оно уже не кажется мне таким классным. Ладно. Плевать. Встречаясь с Андреем, я хорошенько выдрессировала себя не вестись на самопровокацию. Я всегда оценивала людей по их интеллектуальным способностям и внутреннему миру, однако, когда я познакомилась с его друзьями, пришлось мысленно надеть солнцезащитные очки, чтобы перестать слепнуть от дорогого блеска понтов и попытаться разглядеть за этой мишурой личность, а не манекен из дорогого бутика. - Александра, Андрей так много о вас рассказывает, - вдруг говорит Павел Анатольевич. Ага. Рассказывает. По-моему, в прошлую нашу встречу мы все уяснили, что со мной разговор заводить не следует, а то рискуешь окончательно разочароваться в выборе сына. - Да? – простодушно переспрашиваю я. - Да. Говорит, что вы прекрасно учитесь, что идете на красный диплом. Это правда? - Да, - немного смутившись, отвечаю я, - Правда. Я учусь на отлично. Надеюсь, так дальше и будет, и я действительно получу красный диплом. - Старайтесь, и Ваши труды не пройдут даром. Я это знаю, как никто. - Верно, - соглашаюсь я, - Моя цель, конечно, не сам красный диплом, а знания, которые я получаю изо дня в день. Я чувствую, что расту как специалист, что становлюсь лучше. - Если бы таких целеустремленных, талантливых и умных молодых людей в стране было больше, мы бы свернули горы, - замечает отец Андрея. - Они есть, - уверенно говорю я. - Да, и где же? – вмешивается Андрей, - Сверкают своим интеллектом в стенах универа, потом выпускаются и идут работать на кассу в супермаркете? В этом мире нужно немного больше, чем просто ум. Я вспыхиваю. Ну вот опять. Я должна промолчать, чтобы не испортить вечер. Должна, должна, должна. - Ну знаешь. Это ерунда, - отличненько промолчала, - Вокруг куча возможностей, и по-настоящему умные и талантливые люди никогда их не упустят. Да в истории куча примеров, когда человек вырывался из нищеты, не имея ничего кроме ума и упорства. У него не было ни связей, ни денег, но была цель, и он шел к ней. Это не сказки, Андрей. Это факты. Добиться всего своими силами это реально. Нужно только точно знать, чего ты хочешь. - Пф. Именно сказки. Вся эта мотивирующая хрень для дураков. Скажи мне, если человек оказался в нищете, то разве он умен? – усмехнувшись, спрашивает Андрей. - Что за бред? – я разворачиваюсь к нему лицом, - То, что человек родился в нищете, вообще не показатель его умственных способностей. Люди не выбирают, где и в каких семьях рождаться. - Но это значит, что его родители нищие неудачники, либо алкаши, либо наркоманы. Так ведь? - И какое это имеет отношение к ребенку, который с детства мечтает вырваться из этого ада, целыми днями учится, развивается как может, или занимается споротом, веря в то, что когда-нибудь уедет оттуда навсегда, - я распаляюсь. - Самое прямое отношение, Саша. Если его родители на дне, значит, у этого ребенка тоже плохие гены. А с генами не поспоришь, и рано или поздно они дадут о себе знать. Это самое умное и целеустремленное чадо падет еще ниже, чем его долбаные родители. И никакой красный диплом ему не поможет. Я замолкаю, понимая, что Андрей попытался таким образом намекнуть на наш недавний разговор в кафе. Я растерянно хлопаю ресницами, подавляя в себе чувство горькой обиды от того, что он одной фразой задел и меня, и моих родителей. - Сын, хватит, - слышу я железный голос Павла Анатольевича. Я перевожу на него взгляд. Его брови почти сходятся на переносице от хмурой гримасы раздражения, царящей на его лице, а суровый взгляд устремлен на сына, который спохватывается, раскрывает рот, чтобы что-то сказать, но отец опережает его. - Я и твоя мать живое подтверждение того, что всего можно добиться, что можно вырваться из нищеты, подняться с самого дна, прийти к успеху. И я не собираюсь ослаблять хватку, падать и пробивать то дно, с которого поднялся. А тебе желаю думать, прежде чем говорить. Это бывает крайне полезно. Я все еще не могу собраться с мыслями и прийти в себя. Я знаю, почему он это сказал. Он не хотел обидеть меня, и уж тем более не хотел задеть моих родителей. Мне не составляет труда углядеть в его намерениях заботу обо мне и моем будущем. Конечно, его методы оставляют желать лучшего. Он в очередной раз продемонстрировал свое невежество, абсолютное нежелание услышать меня и поверить в меня, он показал мне, что мы в этом вопросе совершенно разные. Иметь разную точку зрения это абсолютно нормально. Но в вопросе о будущем, тем более о совместном, я бы хотела придерживаться общих стремлений и желаний со своим парнем. А если наше мировоззрение настолько сильно отличается, по пути ли нам вообще? - Прости, пап, - говорит Андрей. - А перед ней ты извиниться не хочешь? – словно гром среди ясного неба справа от меня раздается твердый голос Юны, молчавшей все это время. Я перевожу на нее удивленный взгляд. На ее побледневшем лице словно два черных факела пылают наполненные злостью глаза. Боже мой, она в ярости. Я думала, что ей либо плевать, либо она находит этот небольшой спектакль забавным. Андрей обращает на сестру раздраженный взгляд, но затем, покосившись на отца, успокаивается и обращается ко мне: - Саша, я не хотел тебя задеть. Ты же сама это знаешь, милая. Прости, - он берет мою руку и подносит к своим губам. - Так то лучше, щенок, - снова вмешивается Юна и, не дав никому шанса ответить, продолжает, - С вами, конечно, весело, но у меня нарисовались другие планы. Меня сегодня не ждите. Чао-какао. Юна встает с места и, не сказав больше ни слова, словно молния вылетает из ресторана.