Твой единственный минус

Идеально – вот так сидеть, лениво развалившись на кухонном диванчике, потягивать ароматный горячий чай вприкуску с хрустящим печеньем, вести с близкими теплые беседы, наполненные радужными совместными воспоминаниями, глядя на уныло стекающие по стеклу капли прохладного летнего дождика. - Сашенька, как же жаль, что мне не удалось взять отпуск попозже. Хотя бы на пару недель, - печально вздыхает мама, поглаживая меня по руке, - Поехали бы втроем отдыхать, да? - Мам, - я с укоризной смотрю на сокрушающуюся маму, - Я же тебе сто раз уже говорила. Я не расстраиваюсь, и уж тем более не обижаюсь. Я рада, что вам с папой, наконец, удалось вырваться и отдохнуть. У вас у обоих тяжелая работа. Так что оттянитесь там хорошенько. Да и за меня тоже отдохните, - я кладу голову маме на плечо. - Все равно жаль, - продолжает мама, - Втроем то веселее было бы. - Да вы и без меня повеселитесь, - усмехнувшись, отвечаю я, - Я же вас знаю. Вы оба те еще весельчаки. - Инн, время, - напоминает папа, поглядывая на часы. - Да погоди ты, - мама машет на него рукой, - Еще полчаса есть. Ну а Аленка то где? - Учебой занята, - мысленно саркастично улыбнувшись самой себе, отвечаю я. - Бедняжка. Вот не продохнуть от этой учебы, - мама качает головой. Ага. Та еще бедняжка. Старается в поте лица буквально. Да и вопрос в том, чему она там учится. Ох, даже знать не хочу. - А эта Юна такая славная, - с довольной улыбкой произносит мама, - Мне она сразу понравилась. Боевая девчонка. Видно, что характерная. Люблю таких вот – бойких. - И собеседник интересный, - поддакивает папа. Я уже не удивляюсь. Я своих родителей знаю и прекрасно понимаю каждую их реакцию, каждый взгляд и каждую улыбку. К моему большому удивлению, Юна им действительно нравится, несмотря на довольно странный внешний вид. Я, признаться, пока мы с Юной добирались до вокзала, мысленно готовилась к презрительным взглядам мамы. Папа то у меня попроще, ему наплевать, кто и как выглядит. Однако мама осталась в восторге от Юны. Так. Погодите-ка. Юна ушла в туалет пятнадцать минут назад. У нее там все в норме? Я бросаю взгляд на дверь туалета и замечаю, что она не закрыта, а свет выключен. - Я сейчас, - говорю я, встаю и выхожу из кухни. В гостиной я ее тоже не вижу. Она что, ушла? Я заглядываю в коридор, но тут же вижу, что ее вещи на месте. Мой взгляд медленно перемещается на дверь моей комнаты. Ну, конечно. Я открываю дверь и застаю Юну около полки с книгами. Она вертит в руках Сэлинджера, а когда замечает, что я пристально смотрю на нее, скрестив руки на груди, виновато улыбается мне и ставит книгу на место. - Нашла что-то интересное? – спрашиваю я. - Прости, не удержалась, - она пробегается пальцами по корешкам стоящих ровным рядом книг, - Ты не провела для меня экскурсию по своей комнате, пришлось действовать самой. - Я и не должна была. Что тебе до моей комнаты? – я прищуриваю глаза. - Знаешь, по комнате, в которой живет человек можно многое понять, - Юна окидывает взглядом стены. - А с чего ты вообще взяла, что эта – моя? Юна переводит на меня выразительный взгляд, говорящий «Я тебя умоляю» и принимается дальше рассматривать стены. - Ты зануда. А эта комната – идеальное место обитания для зануды. Куча книг, идеальный, почти раздражающий порядок – даже кровать заправлена так, словно ты потратила на это минут сорок, спокойные тона, одежда, - Юна указывает на шкаф, стоящий в углу, - развешана по цветам и по типу – юбочки отдельно, брючки отдельно, блузки отглажены-отутюжены. Никаких плеток и ошейников, - Юна стреляет глазами. - Отличный анализ. Просто гуру аналитики, - я всплескиваю руками и подхожу к шкафу, - Ты лазила в мои вещи? Надеюсь, до нижнего белья ты не добралась. - Надейся, - бормочет Юна, приближаясь к окну, - Мисс Розовые Детские Трусишки. Мои глаза едва не вываливаются из орбит, ну а мысленно я почти смыкаю руки на ее шее в ярых попытках придушить ее к чертям. Юна тем временем отодвигает плотную шторку и выглядывает в окно. - С таким видом повеситься можно, - констатирует она, - Надеюсь, ты не часто смотришь в окно. - Надейся, Мисс Любопытная Морда, - язвлю я. - Морда, - Юна взвешивает сказанное мной слово, - Фу, как грубо. Я встаю рядом с ней и смотрю в окно. Мой взгляд блуждает по зеркальным поверхностям луж, покрытым рябью от отчаянно льющегося дождя, по выцветшим, облупившимся лавочкам, по импровизированным клумбам, сделанным из автомобильных шин, в которых уныло, согнувшись под тяжестью врезающихся в лепестки капель, в гордом одиночестве прозябают тощие розовые цветочки. - Давно уже понятно, что мы с тобой видим мир по-разному, - говорю я. - И что ты видишь? Кроме серого грязного совковского двора, - интересуется Юна. - Я вижу, как преображается мир во время дождя. И это настоящее чудо, - тихо говорю я. Юна устремляет на меня пристальный взгляд, словно пытается докопаться до самой сердцевинки моей души и обнаружить там истину. - Ну, а когда дождь не идет, что ты видишь тогда? – спрашивает она. - В моей душе дождь идет всегда, - выдаю я, слишком сильно увлекшись разглядыванием одной маленькой, проворной капельки, спешащей добраться по стеклу до карниза. Я спохватываюсь и перевожу на Юну испуганный взгляд, но тут же окунаюсь в черный океан спокойствия. Юна делает шаг мне навстречу, заставляя меня погрузиться в легкую панику. Я вспоминаю день нашего знакомства. Она была слишком близко ко мне. В тот вечер я поняла для себя одно – я больше не должна допустить такой близости. Я бегло озираюсь в поисках путей к отступлению и не нахожу ни единого – я почти в углу. Мой взгляд привлекает та самая отвратительная трещинка на потолке. Моя рука взмывает вверх, едва не ударив Юну по носу, и указывает на потолочный изъян. - Вот! – говорю я, - Видишь? Я думаю, эта чудовищная, мерзкая трещина портит весь вид на мою комнату. Но так как у нас с тобой разные взгляды на жизнь, то я хотела бы узнать, что думаешь ты. Юна пару секунд не сводит с меня проникновенного взгляда, затем усмехается и поворачивается туда, куда я указываю. Она какое-то время внимательно разглядывает трещину, а затем снова поворачивается ко мне, смело делает пару шагов мне навстречу, окончательно загнав меня в угол, и пронзает меня сверкающим взглядом. - Я считаю, - говорит она, понизив голос, - Что это самая очаровательная трещинка, которую я когда-либо видела. А вот потолок отвратительный. Белый, идеальный, такой скучный. - Как я? – с вызовом спрашиваю я, вздернув голову, и утыкаюсь в ее мерцающие словно два черных бриллианта глаза. Юна молчит. Она делает последний шаг, который окончательно загоняет меня в безвыходное положение – моя спина снова натыкается на стену, как и в тот вечер, а ее руки мягко ложатся на предательскую поверхность по обе стороны от моей головы. Вызванный разыгравшейся не на шутку грозой легкий полумрак, царящий в моей комнате, лишь обостряет ситуацию. Я ощущаю ее дыхание на своем разгоряченном лице. Смесь запаха сигарет, мятной жвачки и одурманивающего парфюма ударяют мне в нос. Меня всегда немного раздражал запах сигарет, но, кажется, как только что-то приобретает связь с Юной, оно напрочь перестает меня бесить. Так и сейчас, этот легкий, почти стертый нотами мяты запах действует на меня опьяняюще. - Ты скорее, как эта трещинка, - произносит она, сотрясая своим глубоким голосом все мое естество и приводя меня тем самым в щекочущее возбуждение, которое тут же начинает действовать мне на нервы, - Такая же милая и абсолютно не похожая ни на кого. Что со мной не так? Почему эта девчонка действует на меня таким образом? Я же уже уяснила для себя, что мое подсознание просто путает ее с парнем. Но даже если это и так, то почему я не могу удержаться рядом с ней, почему мои мысли начинают парить где-то в неизвестном для меня месте. В месте для меня запрещенном и ненужном. Как только Юна пересекает границы дозволенного и мое личное пространство, я чувствую внутри недюжинный трепет, который никак не могу побороть. Я словно хочу… - Саш, ты все еще должна мне поцелуй, - шепчет она, переворачивая мои нервы на все триста шестьдесят градусов, оголив каждый из них. Но это не раздражение, не негодование. А что тогда, черт возьми?! Я путаюсь в собственных мыслях и желаниях. Все что я вижу, это ее бурлящий взгляд, наполненный диким желанием, который постоянно мечется от моих глаз к моим губам и обратно, ее вздымающуюся от участившегося дыхания грудь, пульсирующую венку на шее. Все. Больше я не вижу ничего. А что я чувствую? Я чувствую лишь Юну, до краев заполнившую мое пространство, вытеснившую все остальные мысли и эмоции. - Помнишь? – спрашивает она, немного подавшись вперед, тем самым сократив расстояние между нашими лицами. Я сглатываю сухой колючий комок, вставший поперек горла и тщетно пытаюсь восстановить все больше сбивающееся с каждой секундой моего нахождения под палящим взглядом Юны дыхание. - Давай, - хрипло говорю я, смертельно испугавшись своего же собственного порыва. Меня сковывает оцепенение. Неужели я это сказала? Я сама себя погублю. Уже погубила, разрешив ей сделать это. - Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловала? – тон Юны обретает серьезные нотки. - Да, - подрагивающим голосом говорю я и тут же прикусываю нижнюю губу, чтобы хоть как-то унять дрожь. Юна мягко кладет большой палец на мою губу, освобождая ее из моей собственной хватки и принимается плавно сокращать расстояние между нами. Боже, кажется, я умру. Я закрываю глаза и начинаю мучительно таять в убивающем нервные клетки ожидании. - Сашенька! Саш, ты где? – слышу я стремительно приближающийся мамин голос. Он словно вытаскивает меня из глубины черного океана на поверхность. Я распахиваю глаза, вздрагиваю, заскакиваю на свою кровать, преодолеваю ее в два шажка и спрыгиваю прежде, чем мама оказывается на пороге моей комнаты. - Уже пора, а то опоздаем, - говорит мама. Я прикладываю ледяные ладошки к раскаленным щекам, пытаясь хоть как-то себя утихомирить, - А что вы тут делаете? - Трещины разглядываем, - отвечает Юна, дарит мне хитрый взгляд и выходит из комнаты, - Да, поехали, а то еще в пробку угодим.