Твой единственный минус

Я так надеялась, что утром встану в прекраснейшем расположении духа, соберусь, позавтракаю и как птичка полечу встречать своих родителей на вокзале, но, видимо, моим надеждам суждено было рухнуть. Начнем с того, что я всю ночь не спала. Я не скажу, что я уж очень впечатлительный человек, меня довольно сложно чем-то сильно удивить или шокировать (Юна не в счет), но, тем не менее, авария, в которую попал Андрей, видимо, стала исключением. Несмотря на то, что он тысячу раз заверил меня в том, что с ним все в полнейшем порядке, мне всю ночь напролет снились кровавые сцены ДТП – искореженные автомобили, кровь, крики пострадавших людей. Я вздрагивала и просыпалась каждые полчаса. Конечно, в результате бессонной ночи я превратилась в полудохлую букашку, которая еле переставляет лапки. А это уже повлекло за собой то, что я прособиралась и выскочила из дома почти на полчаса позже положенного. Пока я летела по лестничным пролетам, перескакивая по две ступеньки за раз, я подумала о том, что только чудо поможет мне оказаться на вокзале вовремя. Ведь все мои мысленные подсчеты времени сводились к тому, что я опоздаю, и родителям придется меня ждать. До метро еще ехать на автобусе, который обязательно встанет в пробке, в метро в такое время наверняка полно народу. Боже. Желудок болезненно скручивает от мыслей об адской поездке. Может быть, Алена отчасти права, я подпривыкла кататься на машине Андрея. С грохотом распахнув дверь подъезда, я словно сумасшедшая выбегаю на улицу. Отлично. Дождь. Который, судя по всему, только набирает обороты. От досады я тихонько рычу себе под нос и уже делаю шаг в сторону остановки. - Ни с места! – слышу я крик, от которого кровь мгновенно стынет в жилах, - Александра, медленно развернитесь и подойдите ко мне. Пока организм отходит от шока, мозг ликует от звука знакомого и, к моему глубокому разочарованию, желанного бодрого голоска. - Юна, - скорее утвердительно говорю я. - Давай садись. Времени мало. Ты и так вышла на полчаса позже, чем надо, - недовольно говорит она и открывает дверь своей машины. - Куда садись? – я пару раз быстро хлопаю наспех накрашенными ресницами. - В машину, куда еще? Ну если хочешь, сядь ко мне на колени. Я не против, - Юна играет бровями, запуская во мне волну сладкого раздражения. Почему у меня отчетливое ощущение, что мне нравятся эти ее подколы? Фу. Нет. - Зачем? Юна, отвали, - тараторю я, - Что бы ты там не задумала, мне некогда. Мне срочно нужно на вокзал, я должна встретить родителей. Они сегодня приезжают. Мне пора. Пока, - я порываюсь уйти, но Юна в два прыжка оказывается рядом со мной и аккуратным, но твердым движением придерживает меня за предплечье. - Стой ты. Я здесь именно из-за этого. Я подвезу тебя. Андрей не сможет. Он раздолбал машину. Но ты это уже знаешь. Поэтому не трать свое время и садись в машину, - вкрадчиво объясняет она и, не дождавшись моего ответа, тянет меня к своей тачке. - Это Андрей тебя попросил об этом? – недоверчиво спрашиваю я, все же усаживаясь на переднее сидение. - Типа того, - задумчиво отвечает она, закрывает за мной дверь и спешит к водительскому сидению. Как только она усаживается, мы быстро трогаемся с места. Это и есть чудо. Не иначе. Так я точно успею на вокзал. Надо же. Андрей такой заботливый. Я не сдерживаюсь и улыбаюсь от мысли о том, что он все-таки позаботился о том, чтобы помочь мне встретить родителей. Да что уж там. Он даже пересилил себя и попросил свою сестру, с которой у них отвратительные отношения, подвезти меня. Алена и здесь оказалась права, мне повезло с ним. - Как сессия проходит? – заинтересованно спрашивает Юна, отвлекая меня от каскада комплиментов в адрес моего парня. - Хорошо, конечно, - невозмутимо отвечаю я. - Так и думала, - усмехается Юна. - В каком смысле? – я перевожу взгляд на нее. - Ну ты излучаешь ауру скучной отличницы-перфекционистки. Я сразу это поняла. Девчушка, у которой вся жизнь разложена по полочкам. Ни единой пылинки. Ни единого грешка. Хорошая девочка. Все по фэншую. - И что в этом плохого? – возмущаюсь я. - Ничего. Это лишь распаляет во мне желание испортить тебя, - с хищной улыбкой произносит Юна. - Мечтай, - отмахиваюсь я и принимаюсь разглядывать дождливые городские улицы, пролетающие за окном. - А ты знала, что мои мечты всегда сбываются? – не успокаивается она. - Нет. Андрей же жив. А ты наверняка мечтаешь сгноить его. - Детка, я не желаю ему смерти. Я вообще ничего ему не желаю. Бедолага сам загнал себя в самый отвратительный угол, который вообще может быть. Не завидую ему. Всю жизнь жить по чьей-то указке. Не самая лучшая судьба. - Все изменится. Он все изменит ради меня, - парирую я, на что получаю взрыв смеха. - Боже, не смеши. Андрей нюня. Для него на первом месте матушка, и так будет всегда и во всем. Но если тебя это устраивает, то совет да любовь вам, детишки. - Не устраивает. Все будет по-другому, - отрезаю я. - Глупая, - Юна вздыхает и замолкает. - Лучше быть бунтаркой, как ты? – не удерживаюсь я. - Да, лучше. Мне хоть и приходится постоянно терпеть их нападки. Но я свободна. Эта война длиною в жизнь. Сколько себя помню, я постоянно боролась со своей семьей за шанс быть собой. Мне паршиво от того, что меня не принимают самые близкие мне люди, но прогнуться и делать, как они скажут, я тоже не могу. Но откуда тебе знать, через что я прохожу. Ты ведь прилежная девочка. Я молчу, во все глаза смотря на нее. Я искренне думала, что ей по приколу постоянно возражать, вступать в перепалки со своей семьей, но та горечь, с которой она почему-то сейчас все это мне говорила, заставила меня сменить ракурс, с которого я смотрю на ситуацию. - Сказать нечего? – Юна кидает на меня воинственный взгляд, а затем возвращает его на дорогу. - Нечего, - честно отвечаю я, чем, кажется, застаю ее врасплох. - Поняла, - с горечью говорит она, - Жалеешь меня, да? Не смей. Я этого не приемлю. Мой выбор, мне за него и бороться. - А твоя семья знает о твоей ориентации? – вдруг спрашиваю я, сама не понимая зачем. - Знает, - тихо говорит она, - Всегда знали. Я поставила их перед фактом, когда мне было четырнадцать. - И как отреагировали? – робко спрашиваю я. - Мама отлупила меня в тот вечер. Папа бездействовал. Ну а Андрею было просто плевать. Я чувствую, как одна из струн моей души вдруг издает пронзительный писк и лопается, задев при этом сердце, которое тут же сжимается от боли и сострадания. - Я была напугана, - продолжает Юна, - Искренне. Все, чего я хотела, это помощи. Ведь я не понимала, что со мной. Почему девочки в моем окружении заставляют мое сердце биться чаще, и почему на уроках литературы я думаю не о Пушкине, Лермонтове и Чехове, а о сочных губах молоденькой учительницы. Я впервые слышу, а уж тем более участвую в подобных разговорах, поэтому чувствую, как на моих щеках проступает румянец от ее пылких слов. Но я быстро возвращаю себе контроль, как только понимаю, что речь совсем не об этом, а о том, что четырнадцатилетнюю девочку, кричащую о помощи и поддержке, просто наказали за это. Да еще и самым гадким способом. Мое сердце снова сжимается, а мозг начинает разогреваться в поисках подходящих слов и, прежде чем я успеваю понять, что я собираюсь брякнуть, я открываю рот. - Так ты переспала с той учительницей? Глаза Юны на миг расширяются, но уже в следующий момент она взрывается заливистым смехом. Она откидывает голову назад и безудержно хохочет. Ее смех настолько заразителен, что вместо того, чтобы умереть со стыда из-за озвученного мной вопроса, я принимаюсь смеяться вместе с ней. - Боже, Саша, - Юна переводит дыхание, - Нет. Я подарила ей валентинку на четырнадцатое февраля. Она меня обняла, и я в тот момент была самой счастливой. Потом я решила дождаться ее после уроков. Тайком заглянула в дверь кабинета и увидела, как она выкидывает все валентинки в мусорное ведро. Так моя любовь и померла. Вместе с порванной валентинкой. - Чокнутая, - бурчу я. - Это точно. Я чокнутая, - поддакивает Юна. - Нет! – возмущенно выкрикиваю я, - Она чокнутая! Как можно выкидывать в мусорку любовь своих учеников. Даже если это нездоровая лесбийская любовь. Юна снова разражается смехом, но я настолько сердита, что не поддерживаю ее веселье. - А ты забавная. Я думала, ты скучнейшее существо на свете. Красивая зануда, - очаровательно улыбаясь, произносит Юна. - Сама ты зануда. Мои друзья любят меня за мое искрометное чувство юмора, - поправив волосы, с гордостью говорю я. - Вау! У тебя и друзья есть? А. Ты про книги? Я закатываю глаза, пытаясь игнорировать разливающееся по телу тепло от очередной дозы ее шуточных нападок. - Высажу тебя здесь, беги встречай. Потом найдете меня вон там, - Юна указывает в сторону парковки. - Хорошо, - говорю я и выхожу из машины. - У меня аж сердце екнуло, - произносит она, пока я не закрыла за собой дверь. - От чего? - Ты такая послушная сейчас. Я почти растаяла, - сладкая улыбка Юны освещает мрачную серую улицу, почти ослепляя меня. Я не нахожу подходящих слов, молча закрываю дверь и бегу к зданию вокзала. Послушная. Ха. Тоже мне. Я стираю с лица глупую улыбку и распахиваю тяжеленную дверь.

***

- Мам, чего ты набрала то такого? – негодую я, еле удерживая одну из ее сумок. - Да это просто косметичка, - подтрунивает над ней отец, подмигивая мне. - Все только самое необходимое, - с важным видом отвечает мама, неся в руках только дамскую сумочку, потому как успешно скинула на нас с отцом все сумки. Я устремляю взгляд вперед. Юна, накинув капюшон толстовки, стоит у машины и курит. Она словно по сигналу поворачивает голову в мою сторону, выпрямляется, быстро выдыхает сигаретный дым в сторону и выбрасывает сигарету в урну. Затем она опускает взгляд на свою кожаную куртку, отряхивает ее, поправляет штаны и начинает переминаться с ноги на ногу. Я прикусываю щеку изнутри, чтобы не рассмеяться. Ну и тигрица. Ты посмотри на нее. Как будто ждет нагоняя от своей возлюбленной училки. - Приииивет, Андрей! – запевает мама, когда мы приближаемся к Юне, - Ну где ж ты был, ну обними меня скорей, - она тут же замолкает, когда ее взгляд падает на женское накрашенное личико, едва сдерживающееся, чтобы не расхохотаться. Я маму не осуждаю, в нашу первую встречу я тоже перепутала ее с парнем, - Интересные в Москве юноши. - Мам! Успокойся, - я спешу вмешаться, - Это не Андрей. Это моя… моя… моя сестра, - мама обращает на меня изумленный взгляд, - Сестра Андрея. Юна. А это Инна Николаевна. - Так бы сразу и сказала. Можно просто Инна. Иннусик. Как хочешь, - мама протягивает Юне руку, заставляя меня гореть от стыда, - Юна. Какое необычное имя. Мне так нравится. - Очень приятно, Инна, - с теплой улыбкой отвечает Юна, - Спасибо, мне тоже мое имя по душе. - А это Евгений Владимирович, - я указываю на папу, который тут же с неловкой улыбкой кивает Юне. - Очень приятно, - снова говорит Юна, - Чего мокнуть. Садитесь. Я пока Ваши вещи в багажник уберу. Юна открывает багажник, и они вместе с папой ставят туда многочисленные чемоданы. Когда все усаживаются, Юна выезжает на дорогу. - Ну вот и добрались, - говорит мама, - А как распогодилось то, а? - Да уж, - отвечаю я, - Москва вам не рада, - шучу я. - Поязви мне, - в шутку отвечает мама, - А чего Андрей не приехал? Не смог? - У него возникли небольшие проблемы, - замявшись, говорю я. - Боится знакомиться с родителями девушки. Ну ничего. Я помню, как Женька боялся моих родителей. Трясся весь как осиновый лист. - Инн, ну ты ерунду то не говори. Нормальный я был, - раздраженно отвечает папа. Я краем глаза смотрю на Юну, на губах которой сразу же замечаю умиротворенную улыбку, а в черных угольках глаз тень грусти. - Сашенька, - мама прерывает поток моих горьких мыслей о семье Юны, - Какая ты у меня взрослая стала, - мама протягивает руку и гладит меня по плечу. Юна замечает этот жест, поджимает губы, но тут же расплывается в улыбке, в которой я все еще вижу грустные нотки. - Мам, ну прекрати, - смущенно говорю я, - Какая взрослая. Мы же не сто лет не виделись. - А какая машина красивая. Юночка, это твоя? – мама переключается на Юну. - Моя, - мило говорит она. - Жень, ну ты глянь. Какая роскошная, - не унимается мама. - Ну, Вы, Евгений Владимирович, на своем веку, наверное, не мало машин повидали, - с восхищением произносит Юна. - Я то? Еще как, - воодушевляется отец, - Все мне как родные. Я ж их и поглажу и в фары поцелую. И все. Работают как новенькие. Я знала, что это была кривая тропинка. Потому что следующие двадцать минут Юна и папа не замолкают ни на минуту, яро обсуждая то, в чем мы с мамой абсолютные профаны. Кажется, они нашли друг друга. Мама в это время делится со мной поминутными возгласами, когда видит очередную столичную красоту за окном. Я то и дело гляжу на Юну, но она ловит каждый мой взгляд, и эти моменты как выстрелы. Яркие, быстрые, точные, попадающие прямо в сердце. Кажется, теперь я точно не могу ей не восхищаться. Я и не думала, что она станет настолько вежливо и заинтересованно болтать с моими родителями. Наконец, мы подъезжаем к дому. Юна снова помогает папе выгрузить вещи. Я беру мамину «косметичку», Юна, вопреки возражениям папы, тоже хватает пару сумок, и мы идем к подъезду. - Вот столица, - говорит мама, - А подъезды то такие же как у нас. У нас так может быть и чище. Я открываю дверь квартиры, пропускаю родителей и Юну вперед и захожу сама. Я уже порываюсь закрыть дверь, как вижу Юну, которая ставит в прихожей чемодан и направляется к выходу. - Куда ты? – нахмурившись, спрашиваю я. - О, не парься, - Юна впивается в меня черным, словно ночь, взглядом, в тесноте коридора я чувствую ее присутствие каждой клеточкой кожи, - Я вернусь через… два часа? - Два. Да. - Ну вот. И отвезу вас в аэропорт, - заканчивает она и снова порывается к двери. - А у тебя дела? – я преграждаю ей путь, сама не знаю, почему, и, конечно же, мгновенно вызываю улыбку на ее лице. - Нет, покатаюсь, заеду поем где-нибудь, - отвечает она, явно не понимая, чего я от нее хочу. Я медлю, блуждая растерянным взглядом по чемоданам, в то время как мама уже гремит чем-то на кухне. - Останься, - тихо говорю я, - Останься с нами. Зачем ты куда-то поедешь? Мы тебя не накормим? - Если только это будешь делать ты. С ложечки, - и тут она не упускает шанса меня подцепить. - Проходи уже, - я закатываю глаза и, назло выключив ей свет в прихожей, иду на кухню, зная, что она негодует мне вслед, но упиваясь этим.