***
— Такое чувство, будто я действительно сошёл с ума, — Банчан крепко к себе прижимает лежащего головой на его груди Хёнджина и целует в лоб. — Настоящие сумасшедшие никогда не задумываются об этом, потому что для них это — норма, — размышляет Хван, довольно щурясь из-за того, что лежит на мягкой чистой постели после горячей ванны, но в первую очередь — из-за Чана и тепла его тела. — Джинни, — гладит по ещё сырым волосам и щеке, слыша в ответ ленивое мычание, — на самом деле, утром я писал песню о любви. И она — для тебя. Хёнджин привстает, опираясь на локоть и глядя удивлённо. Он бы хотел сейчас написать портрет старшего — такого счастливого, улыбающегося и прекрасного, — но вместо этого приближается и целует нежно. — Люблю тебя, — потирается носом о чужой и укладывается обратно. — И когда будет готов шедевр? — Думаю, этой ночью, — задумывается Чан, сам немного сползая и укладываясь на бок, чтобы оказаться лицом к лицу с Хваном, — если смогу заставить себя отпустить тебя. — Кажется, не только я очень сильно соскучился, — Хёнджин аккуратно убирает чёлку с чужого лба и поглаживает по щеке с робкой улыбкой. — Интересно, сколько мне потребуется времени, чтобы окончательно поверить в реальность происходящего… — Давай просто продолжать поддаваться безумию в этом прекрасном сне, — предлагает, обнимая и проходясь носом по щеке. И Хёнджин абсолютно поддерживает это предложение, осознавая, насколько им такое необходимо — побыть друг для друга всем какое-то время, чтобы стереть тоску длиною почти в два года.***
Минхо просыпается, медленно осознавая, что лежит на боку, а позади него — Чанбин, закинувший руку поперёк талии и даже успокаивающе сопящий в затылок. То, насколько Ли сейчас комфортно, одновременно и потрясает, и пугает, но лишь по причине принятия своих чувств к нему. Ведь Со Чанбин совсем недавно был врагом номер один во Вселенной. А теперь, к величайшему удивлению, — одно из солнышек. В своём желании тихонько выползти с первой попытки претерпевает неудачу — обнимают крепко и желают доброго утра, оставляя поцелуй на шее, лишь после этого отпуская. Чанбин никак не проснётся, чем умиляет и вызывает глупую улыбку, за которую себя ругает, хлопая по щекам и отправляясь в ванную. — Вот чёрт! — только после умывания до Ли доходит, какой день и час, и бежит в комнату. — Мы же на работу опоздаем, поднимайся, через сорок минут будет совещание! — Может, ещё денёк поболеем, а? — Чанбин мучительно тяжело разлепляет веки и тащится в ванную, только благодаря пинкам Минхо. — А ты в этом пойдёшь? — со скепсисом оглядывает наряд Минхо: свою чёрную футболку и чановские джинсы, которые явно великоваты в талии и держатся только за счёт ремня. — У меня в кабинете есть запасной костюм. Проблема лишь в том, что бейджик не с собой и к совещанию я совершенно не готов. — Надеюсь, наши ребята сделали отчёты, а то будем вдвоём краснеть перед начальством, — в противовес стрессу Минхо Со улыбается, за что получает лёгкий шлепок по плечу. — А ещё, мне очень нравится, как ты выглядишь, — подмигивает и мчит одеваться, оставляя Минхо, смущённого комплиментом и в замешательстве относительно нового для себя стиля.***
— Ты очень зол, что я забыл поставить будильник? — Чанбин останавливается на красном сигнале светофора и обращает внимание на Ли, испепеляющего его недовольным взглядом. Со совершенно не догадывается, да и не может, что на самом деле Минхо думает о том, как Чанбин классно выглядит в водительском кресле и что, не будь они по дороге на работе, он бы… — Я просто нервничаю, но отвлекаю себя приятными мыслями… — краснеет и отводит глаза, чтобы наблюдать за пейзажем через окошко. — Это какими? — воодушевляется Со, поражаясь несоответствию мимики и сказанного, но абсолютно веря и поворачивая к подземной парковке бизнес-центра. — Поверь, лучше тебе не знать, — вздыхает тяжело, но не может открыть дверь, потому что без ответа Бин попросту не выпускает из автомобиля. — После совещания обещаю рассказать, но пока позволь мне сохранить хоть толику трезвости своего и твоего рассудков. — Так и быть, — целует мимолётно в губы и покидает салон, дожидаясь растерянного Минхо. — Это похоже на роман на работе… — Это он и есть, — пожимает плечами Чанбин. — А теперь я, видимо, буду слушать про условия, среди которых, как минимум, не проявлять чувства на людях. — Рад, что ты это понимаешь, — Ли поправляет одежду, приподнимает подбородок и принимает привычно заносчивый и серьёзный вид, после чего проходит к охраннику, чтобы тот его пропустил. — Надо же, ты мне даже такой зазнобой нравишься, — улыбается Чанбин, прекрасно понимая — нарывается. Вот только Минхо на работе и в личной жизни — будто разные люди, когда узнаёшь получше, потому уже не страшно, пусть и получает заслуженный щипок за бок.***
Всё совещание Минхо откровенно витает в облаках и переспрашивает, когда возникают вопросы по поводу работы его отдела, радуясь тому, что хотя бы Со не донимает придирками, как это обычно бывало. Чанбину, кажется, вообще просто переносить личное в рабочее, поскольку он заметно мягче и менее бесяче себя ведёт с ним (видимо, из-за того, что в последнее время достаточно доказательств тому, что от него не собираются сбегать). А Минхо действительно не собирается. Крайне редкий случай в его жизни. — Проснись, — Со подталкивает к выходу из лифта, и они вместе его покидают. — Это же не твой этаж, — оглядывается Ли. — Зато твой, — улыбается, решая проводить до кабинета. — А то вдруг опять задумаешься и заблудишься, — поясняет, увязываясь следом. — Расскажешь, что тебя беспокоит? Минхо вздыхает и приглашает к себе, закрывая кабинет изнутри и присаживаясь в кресло. Чанбин же садится на край стола прямо перед собеседником и смотрит сверху вниз, на удивление, не давя морально. — С чего бы начать, — хмыкает Ли, задумчиво разглядывая картину Хёнджина на стене. — Например, я удивлён тем, что вчера у нас было свидание. Классное свидание. — Но всё равно переживаешь, несмотря на то, что я искренне хочу, чтобы ты узнал меня лучше и чувствовал себя комфортнее? — хмурится Чанбин, наклоняясь и поглаживая по голове. — Совсем не привык принимать заботу от других людей? — Да. А теперь вас внезапно трое, — убирает чужую руку и вздыхает тяжело, прикрывая глаза. — Тогда, может, начнёшь наслаждаться этим? — Минхо не видит, но слышит улыбку в голосе. — И, по-моему, вчера было очень душевно. — Да, душевный просмотр фильмов Гая Ричи, — усмехается, вновь смотря на собеседника. — С горой попкорна, — поднимает указательный палец вверх, акцентируя внимание. — Почему мы с тобой не переспали? — решается на вопрос и прикусывает нижнюю губу в ожидании. — Что?.. — Чанбин давится воздухом. — Так вот что тебя волновало… — в голове вертится «глупыш», но боится — будет звучать обидно, потому удерживает себя от произнесения вслух. — Мне хорошо и просто рядом с тобой, — пожимает плечами. — И желание закутаться с тобой в плед и смотреть кино не отменяет того, что для меня ты — один из самых сексуальных людей во Вселенной. Чанбин серьёзен, и Минхо не позволяет себе даже думать про подвох, решая довериться и подняться с кресла, чтобы обнять Со вокруг шеи и лицом к лицу рассказать: — Я обещал поделиться своими мыслями, пока ехали. Так вот. Ты чертовски сексуально выглядишь за рулём, отчего так и хотелось пересесть и оседлать… — Минхо затыкают поцелуем, меняя положение тел: Бин соскакивает со стола и, подхватив под бёдра, усаживает Ли на него, оставаясь между разведённых ног и продолжая терзать чужие губы. — У нас ещё шесть часов рабочего дня, но как теперь справиться с желанием взять тебя в машине и вообще думать о чём-то другом? — Чанбин утыкается лбом в грудь Ли и тяжело вздыхает. — Вот и я, как ты мог заметить, ни о чём другом особо и не думал, — усмехается Минхо, поглаживая по плечам. — Теперь понятно, отчего таким витающим в облаках был, — вновь смотрит в глаза, улыбаясь и обнимая крепко вокруг талии, чтобы прижать и вновь накрыть чужие губы. — Ты же, — нехотя отстраняясь, — не просто так запер дверь? — играет бровями. — Конечно. Для того, чтобы никто случайно не узнал, что я общаюсь со своим врагом, — дразнится, прижимая ногами к себе ближе и потираясь пахом о живот Со. — Знаешь же, что про нас шепчутся: мол, нельзя оставлять в одной комнате — поубиваем друг друга? — смеётся, зарываясь пальцами в волосы на затылке. — О да, слышал подобное. Если бы они знали, что на самом деле происходит в этой комнате, — ухмыляется, оглаживая бёдра и внутренне сетуя на ткань, что их покрывает. — А что происходит? — уточняет ровным тоном, будто не его шею сейчас расцеловывают, пока сам расстёгивает чужую рубашку. — Попытка соблазнения на рабочем месте, — подмигивает Чанбин, вновь подхватывая под бёдра и усаживая обратно на кресло, опускаясь на колени и стаскивая брюки с бельём. — Судя по всему — успешная. Минхо бы, возможно, и возмутился из-за неподобающего поведения в офисе, но губы Чанбина, оставляющие поцелуи на бёдрах, и его горячий влажный язык, облизывающий член, спасают от подобной глупости и побуждают отдаться ласкам. Ли приходится закусить ладонь, чтобы не быть услышанным, несмотря на то, что очень хочется простонать, когда Со берёт на всю длину и смачно причмокивает, выпуская изо рта и дуя на головку. Свободная рука Минхо невольно тянется и зарывается в чужих волосах, но не давит, позволяя Бину делать минет так, как ему нравится. Как им обоим нравится. А то, как Чанбин обводит головку и дразнит кончиком языка уретру, быстрыми движениями руки приближая к оргазму, безусловно приводит в восторг до поджимающихся пальцев на ногах и дрожи во всём теле. Со принимает в себя всё без остатка и с довольной улыбкой смотрит снизу вверх, наблюдая за пребывающем в неге Минхо, улыбающимся в ответ. — Меняемся? — предлагает Ли, игнорируя звонки от подчинённого и решая сегодня побыть плохим работником и расплатиться за это завтра. А Чанбина уговаривать и не нужно, ведь эти пухлые губы вокруг его члена в лучах фонаря периодически до сих пор ему снятся. С той самой, первой, ночи вместе.