Samūm

      С той самой ночи, когда Сэм впервые остался, прошло около полутора месяца. Примерно. Райден стал чаще ловить себя на мысли, что ощущение времени у него знатно пошатнулось. Контракты и кратковременные возвращения на базу – бесконечное повторение одного и того же. И пусть частенько его мотало по совершенно разным странам: иные архитектуры, языки, цвета кожи, но неизменной оставалась лишь человеческая жестокость. И не только со стороны Райдена и Desperado, которые прибывали чаще всего для поддержки тех или иных вооружённых конфликтов. Сами люди уничтожали все в пылу битвы. И не важно были ли они нанимателями или теми, против кого приходилось выпускать киборгов, которые рвались в бой подобно охотничьим псам, почуявшими жертву. Кровь и смерть. Вот та война, о которой с таким фанатичным восторгом говорил Сандаунер. И сам Райден не мог не признать, что в бесконечном потоке боли и крови есть своя извращённая красота, что влекла Джека к себе.       Будни на поле битвы нельзя было назвать однообразными. Ежедневные дозы адреналина, кровь на клинке и плещущееся в глазах алое безумие. Это его норма, его родина, его покой, обретённый только с мигом чьей-то смерти. И Райден в такие моменты едва ли не терял себя, ведь Джек наслаждался каждым глотком пыльного воздуха, пропитанного железом и порохом. И, как сказал когда-то Сэм, Потрошитель с большой охотой прижился в Desperado. На поле боя чаще всего был именно он, а Райден возвращался только когда смывал кровь, пыль и пепел с тела.       И пусть дольше четырёх дней он ещё ни разу не оставался в стенах базы, но этого все равно хватало для того, чтобы прийти в себя. Вспомнить, кто он такой, зачем вообще связался с Desperado. В частности, Джек отступал, когда за окном смеркалось, а перед диваном вновь усаживалась на пол фигура, в ожидании очередного киновечера, который фактически был киноночью.       Они нечасто находились в одно время на базе: то Райден выполнял контракт, то Сэм. Но когда же они пересекались, то уже своего рода традицией стали просмотры фильмов разных эпох и жанров по ночам. Даже рядом с излюбленным местом Сэма уже появилась пара подушек, бессовестно стащенных из спальни, которой Райден так никогда и не пользовался по прямому назначению, поэтому и против особо не был. Лишь убирал их на небольшой квадратный столик из тёмного дерева, что стоял в углу комнаты, когда гость уходил. А уходил тот с рассветом, чтобы отвоевать себе сон хотя бы в пару часов. Сэм бессовестно засыпал всего лишь пару раз, но Райден ничего не говорил в такие моменты. Не будил, но всегда делал немного тише фильм.       Сам же Райден никогда не спал, даже в «автопилот» практически не падал. Только в тот, самый первый раз, он действительно уснул так, как уснул бы обычный человек. Разве что без сновидений. И почему так произошло, искренне не мог понять. Но старался особо не задумываться. Во второй, третий, четвертые разы он ведь не спал. Проще всего было спустить все на переутомление нервной системы, которой требовалась серьёзная перезагрузка. И этот ответ его вполне устраивал.       Но и тихие дни на базе никогда не были особо скучными. Не только из-за киноночей. Днём, если Сэм был игривее обычного и намеренно выводил Райдена из себя, отчего тот срывался и даже пару раз умудрился обнажить ВЧ-клинок прямо в квартире, они устраивали спарринги. И это уже были не те ожесточённые бои до оглушения. До первого пропущенного, до выбивания оружия, до первого попадания по определённой точке – и многие другие условия они ставили во время сражений. Но без крови и жёстких повреждений. Как минимум Рэна была бы не в восторге от того, что придётся устраивать внеплановые работы с телом или же экзоскелетом.       Частенько во время этих спаррингов Сэм останавливался и делал весьма резонные замечания. Не так перенёс вес, не под тем углом отразил, открылся в бессмысленном манёвре. Райдена бесили подобные замечания, из-за чего он частенько огрызался, бросался снова в бой, не давая закончить фразу. Но все равно, осознавая, что у Сэма более «академический» подход к владению холодным оружием, прислушивался.       – А ты тот ещё нерадивый ученик, bonito, – замечает Сэм, отбивая очередной удар. – Нет бы спасибо сказать.       – Предпочитаю непосредственные действия, а не пустые слова.       – Мне нравится, – скалится в ответ. – Одно движение вместо миллиона слов. По-мужски.       И Райден снова бьёт без устали, стремясь сделать так, чтобы Сэм наконец заткнулся и стал сражаться серьёзнее.       На самом деле, за все проведённое совместно время Райден смог выработать иммунитет к стилю общения Сэма. Уже даже не реагировал на неуместный флирт и португальские словечки, принимая их как норму. Все равно бесполезно убеждать прекратить. Угрозы не помогают, а просить Райдену не позволяла гордость. Если Сэму комфортно, то пусть. Главное, что пока это не переходит черту. Вот только где проходила эта самая черта? Сам Райден не мог толком сказать.       Что же до основной миссии. Если посмотреть глобально на время, проведённое в Desperado, к основной цели они едва ли приблизились. Код был расшифрован, и они получили на руки названия трех ЧВК: Morana из России, FG из Китая и MPG из Америки. Относительно молодые компании, которые занимаются, по сути, тем же, что и Desperado, но из-за ещё относительной неизвестности, в меньших масштабах. Но только на этом все и встало. Мало ли по миру молодых ЧВК. Да и точек соприкосновения, связывающих эту тройку, не было. Вообще ничего. Нужно было больше информации. И Райден приносил, если удавалось, крупицы, но чаще всего те были либо совершенно бесполезны, либо приводили к уже ранее найденным ЧВК. Но упертости у обоих в достатке, отчего поиски продолжались.       Всего раз, только после получения расшифрованного кода, Сэм пришёл раньше обычного времени. По-хозяйски открыл холодильник, в котором находилась та самая пара бутылок пива, принесённая ещё в самый первый вечер, достал, а после, устроившись на свободном барном стуле, пригубил.       – Что думаешь? – спросил, стукнув бутылкой по столу.       – Относительно?       – Относительно этих ЧВК? Они до безобразия чисты в вопросе связи друг с другом. Не кажется тебе это подозрительным? – облокотившись о достаточно узкий столик, придвинулся Сэм, отчего Райдену пришлось выпрямиться, ради сохранения допустимого расстояния.       Порой казалось, что Сэм либо просто забывал про социальную дистанцию, либо в его понимании она была одной из вещей, на которые едва ли стоит обращать внимание. Хотя, скорее всего, дело в общей нелюдимости Райдена. Даже с людьми из Maverick, которых он все же считал друзьями, расстояние при личных встречах и общении было не менее пары метров. Да, скорее всего именно так.       – Если при заметании следов перестараться, можно оставить неестественную пустоту, – кивает согласно Райден. – Тут ты прав.       – Есть мысли?       – И Morana, и FG, и MPG связаны между собой, – понимает с полуслова. – Просто пока что в минус связаны, – тяжело вздыхает и трёт пальцами переносицу, стараясь металлическими когтями не выколоть себе же глаза. – Я имею в виду, что в данном случае неестественную пустоту можно назвать минус связью. А даже такая связь — уже своего рода зацепка. Нужно просто копать дальше. В этих ЧВК работают люди, ошибки неминуемы, как с остатками кода. Надо просто найти то самое.       – Резонно, – теперь уже Сэм кивает, снова отпивая из бутылки. – Сколько мы уже отправили файлов на дешифровку? Чуть больше двадцати? А из результатов только названия ЧВК.       – Уходишь в пессимизм? – чуть дёргает уголками губ Райден.       – Нет. За два года практически отсутствующего прогресса не бросил же, – Сэм поднимает взгляд, в глазах плещется привычное озорство. – А с твоим появлением, блонди, мотивации только прибавилось. Осталось только набраться сил все это довести до конца, при этом не разрушив образ искренне верующих в идеологию Desperado, и Сандаунера в целом, капитанов, – снова отводит взгляд, утыкаясь в жидкость в стекле, тяжело вздыхает. – А то так иной раз хочется бросить все и просто вырезать всех, кто как-то связан с этими трижды проклятыми компаниями.       И Райден его искренне понимает, ибо сам, видя неоправданную жестокость подчинённых киборгов, едва удерживает себя от того, чтобы не пустить их в расход. Но нельзя. Не сейчас. Рано или поздно все вскроется, они станут с Сэмом якобы ренегатами в глазах того же Сандаунера, но только тогда можно будет вдоволь пройтись клинком по телам наёмников. Это не будет местью за отобранные жизни невинных, нет. Это просто будет его жестокая натура, ещё более жестокая, чем у них.       – Тогда наш план действий все тот же? – уточняет Райден.       – Ага. Тихое стервятничество, – Сэм допивает бутылку, та звонко стучит о стол.       Они оба зависают. Сэм смотрит на бежевые обои, но взгляд пустой. Он где-то глубоко в своих мыслях. А сам Райден пялится на опустевшую бутылку из-под пива, на все ещё касающиеся стекла пальцы. В голове пусто. Он просто завис в одной точке. Без особых мыслей. Только когда пальцы Сэма двигаются, размазывая по бутылке конденсат, Райден приходит в себя. Снова руки Сэма? Чего в них такого, раз он снова теряет связь с реальностью, глядя на них?       Сэм приходит в себя, когда Райден несколько резко забирает из расслабленных пальцев бутылку и отправляет её в урну.       – Что сегодня на ужин, дорогая? – дразнится.       – Твои внутренности, если не перестанешь, – бросает беззлобно, а потом идёт в сторону дивана.       Сердце ухает вниз, теряется в нанотрубках и металлических костях, когда Сэм неожиданно хватает Райдена за запястье кибернезированной рукой, чуть привстав с барного стула. Не больно, можно даже сказать, что осторожно. Райден с удивлением смотрит сначала на место их соприкосновения, а потом медленно переводит взгляд на лицо Сэма. У того такое же непонимание в глазах, но потом он моргает, возвращает телу контроль и отпускает запястье. Отводит взгляд, прокашливается.       – Что сегодня смотрим? – спрашивает, чтобы развеять неуютную тишину.       Райден все же доходит до дивана, усаживается по-турецки, подбирая ноги под себя. Бросает взгляд в окно. Солнце ещё только садится. Обычно Сэм приходит позже, но раз у них будет именно киновечер, то Райден не против. Главное, чтобы Сэм больше не выкидывал ничего подобного.       Они начинают с фильма «Кинг-Конг против Годзиллы». Ни Сэм, ни Райден не поднимают вопроса о том, что, черт возьми, произошло тогда. Ни во время переключения фильма, ни после. Списать на алкоголь не получится. Сэм явно не похож на человека, которого развезёт от одной бутылки пива. Да вообще мало кого может повести от одной только бутылки. Но ещё больше Райдена волнует вопрос о том, почему он, с его-то нечеловеческими рефлексами, не просто не заметил движения в свою сторону, но и в момент касания сразу не отдёрнул руку? Почему? Ответа нет. Этот эпизод он старается забыть, словно того никогда и не было.       А потом Сэм пропадает, отправившись выполнять очередной контракт. Но и сам Райден долго не задерживается на одном месте. И все снова теряется в круговороте привычных событий: база и Сэм, контракт, тела киборгов и код, база, спарринги и киноночь. Будни, за которыми теряешь счёт времени. Но даже так Райден ни на секунду не забывал про свою семью. Тихая тоска по сыну теплилась внутри. Они встретятся, пусть спустя достаточно продолжительное время, но Райден сделает все, чтобы тому ничего не угрожало в будущем.       И кажется, щелчок, миг, а он числится у Desperado уже три месяца как. Райден даже свыкся с этой мыслью. Свыкся, но не смирился. Алые вставки в черной броне, и логотип на внешней стороне бедра уже не замечаются, когда он после очередного задания проходит мимо зеркала и забирается в душ. Привычной стала и квартира, где он проводит бессонные ночи, а вместе с тем привычной стала и база с её бесконечно петляющими коридорами. Не родной, не вызывающей покоя в стенах, но просто знакомой. Даже чёртов Сэм стал привычным. Как бы Райден не шипел на его бесконечные шуточки и вызывающие улыбочки, но не мог не признать, что даже к ним привык. За такое количество времени тяжело не привыкнуть. Да и его присутствие, если честно, помогало не сойти с ума. Держать себя в постоянном нервном напряжении — самоубийственно. А эмоции, накопленные за время, что они находились порознь, выплёскивались на раз-два. Сэм был чёртовым мастером в вопросе провокаций. А после становилось легче. Свободнее дышалось. И Райден никогда это открыто не признает, но какая-то часть его искалеченной души была благодарна. Благодарна за возможность выдать нечто большее, чем равнодушный взгляд или отстранённо произнесённые слова, которые просто необходимо произнести ради сохранения образа «верного» капитана. Ядовитое шипение, злое рычание – эмоции, которые приходится держать в себе большую часть времени.       Ныне же подходила к концу очередная миссия, очередной контракт. Швейцария запросила у Desperado киборгов, но не для каких-то страшных подавлений несуществующих бунтов или прочих кровавого толка задач. В этой стране с огромным скепсисом относились к ВР-тренировкам, поэтому предпочитали натаскивать молодняк в искусственных сражениях, что проходили в северной части страны. Desperado помимо прочего предоставляла и такого рода услуги – отыгрывание противника.       Сам Райден не участвовал в сражениях. Мало того, что в таком случае пойдёт перекос в сторону Desperado, так ещё и вооружение у обоих сторон было не летального толка. А ему, с его ВЧ-клинком, явно не место в искусственных боях. Поэтому Райден за всем происходящим наблюдал по камерам дронов, что кружили над полем боя. И всегда преимущественно в одиночку. Наблюдатели со стороны правительства, разумеется, тоже были, но они предпочитали следить за происходящим из своих кабинетов в столице. Лишь десять дней назад, когда учения только начались, они соизволили явиться лично, чтобы поприветствовать Райдена, как представителя оказывающей услуги стороны. Даже маски доброжелательности почти не трещали, когда ситуация обязывала пожимать руку. Они презирали не самого Райдена, а Desperado, у которой репутация была крайне неоднозначной. Но судя по настороженным взглядам по кибернетическому телу, отторжение и лично к нему имело место быть. Но Райдену было плевать, не в первый раз. Его лишь удивляло, что те заключили контракт именно с Desperado, которую и недолюбливали. Неужели не было других ЧВК, которое могли бы оказать подобного рода услугу? Или же дело в том, что «случайная» смерть контрактника Desperado не вызовет никаких последствий?       Последнее столкновение молодняка регулярной армии и киборгов Desperado подходило к концу. В качестве прощального подарка Райден отдал приказ: наёмники должны проиграть в последней битве. Боевой дух юнцов стоит поднять. И, пожалуй, то, что это именно регулярная армия, существующая в то время, пока сама Швейцария ни с кем не воюет, было своего рода бальзамом на душу. Они закончат службу, отдадут долг родине и больше никогда не окажутся на поле боя с оружием в руках. Они простые гражданские, что могут свободно вернуться к мирной жизни. Они могут то, чего не может уже сам Райден.       Он находился в неком подобии гостевой комнаты на базе Швейцарии при боевом полигоне, где и происходили основные действия. На диване могло бы поместиться ещё три человека, но Райден был один, окружённый экранами, по которым транслировали передвижение солдат обеих сторон. Белые точки яростным напором двигали красные к концу карты. Скоро все закончится. Скоро он вернётся на базу в Оклахоме. И, между прочим, мелькает мысль: а Сэм уже закончил со своим заданием? Или его оперативно отправили на новое? Райден подумывает над тем, что марафон фильмов по произведениям Толкина хоть и не уложиться в одну ночь, но основную трилогию они должны успеть посмотреть.       Неожиданно поступает вызов по кодеку. Частота Desperado.       – Слушаю, – говорит Райден, наблюдая, за тем, как после окончания столкновения, обе стороны конфликта жмут друг другу руки.       – Самум, – обращается хриплый мужской голос, в котором он узнает главу отдела аналитики. Но имени Райден так и не запомнил, поэтому кидает взгляд на строчку ниже: Йон Гица. – Сегодня заканчивается срок контракта, заключённого со Швейцарией. Когда планируете вернуться?       – Вылет планировал сегодня, через пару часов.       – Поступил новый запрос, – сразу говорит мужчина. – Задача: защита груза. Согласны принять задание?       – Согласен, – кивает.       – Контракт повышенного приоритета. Ваше участие требуется в кратчайшие сроки. Вылетайте незамедлительно в Ливию на одну из наших баз. Координаты получите. Брифинг – по пути, – отрывисто, с характерным румынским акцентом произносит Йон.       – Понял.       – Конец связи, – говорит напоследок и отключается.       Райден запрокидывает голову на спинку дивана, тяжело вздыхает. Судя по всему, встреча с экранизированными трудами сэра Толкина откладывается на неопределённый срок. Ну что ж, не критично. Обычно защита груза не длится больше трех суток.       В одно мгновение экраны гаснут. И пока Райден отдаёт приказы по самостоятельному возвращению киборгов на базу, приходят координаты, указывающие, что одна из баз Desperado находится близ Тазербу. Очередной раз его отправляют в пески.       На взлётной полосе швейцарской базы уже стоит самолёт Desperado. Его действительно ожидают в ближайшее время, если даже самолёт предоставили в максимально сжатые сроки.       Райден откидывается в кресле первого пилота, взлетает. Пилотирование через ИИ – одно из благ в большинстве своём безрадостного настоящего. Но не успевает он набрать полностью высоту, как по кодеку снова поступает вызов.       Брифинг ведёт тот же приятный женский голос, что сопровождал во время миссии в Гаити. Только в этот раз Райден действительно вслушивается в суть, изредка задавая уточняющие вопросы.       Как уже сказал Йон, в Ливии, недалеко от Тазербу, что даже деревенькой назвать можно с натягом, находится одна из баз Desperado. На постоянной основе обитает там не больше пятидесяти сотрудников и всего лишь батальон киборгов. Основное назначение – хранение разного рода вооружения, в том числе и БПУ. Задача Райдена: вместе с погруженным вооружением и полусотней киборгов этой базы отправиться в Нигерию, где и передать груз заказчику, которым является Black Axe.       – Black Axe? Преступная группировка? – уточняет Райден.       – Все верно, – женский голос даже не меняется в тоне.       Террористы были, а теперь организованная преступная группировка. Чего ещё можно было ожидать?       А брифинг продолжается тем же спокойным, едва ли не монотонным голосом. И, на удивление, проясняется намного больше моментов, чем, возможно, стоило бы. Но Самум же капитан, имеет доступ к более полной информации. Поэтому Райден выясняет, что Black Axe частенько покупает вооружение у Desperado. Постоянные клиенты, черт возьми. Но причиной, по которой поступил запрос повышенного приоритета, что подразумевал обязательно присутствие одного из капитанов, было то, что в Нигерии появились некие неизвестные, что самым наглым образом обворовывают группировки по типу Black Axe. Уже многие пострадали от их набегов: Eiye, Buccaneers, Pirates, Maphites и другие. Но самым интересным было то, что неизвестные убивали всех свидетелей, а после уносили многотонные грузы за несколько минут до прибытия подкрепления. Камеры всегда сбоили, люди оказывались мертвы, следов не оставалось. Кто и зачем делал это, было не понятно. Обстановка между бандами Нигерии стала накаляться. Все обвиняли всех.       И Black Axe нужно иметь в этой, пока ещё холодной, войне своё веское слово. Но партию оружия, которую должны были доставить недавно, также украли. И не желая терять ресурсы, Black Axe заключила контракт повышенного приоритета. Поэтому Райдену и надо сопроводить груз и удостовериться, что с ним ничего не случится. И подразумевается, что в случае появления неизвестных, вступить в бой, оставив при этом несколько выживших для допроса.       Райден молча переваривает полученную информацию, когда брифинг заканчивается. Ничего удивительного в том, что Desperado поставляет вооружение не только террористам, но и подобным группировкам, которые представляют собой чуть ли не второе правительство. Вот только они не заседают в палатах, улицы принадлежат им целиком и полностью. Вопросы же вызывает исчезновение этого самого вооружения. Сколько же нужно человек и техники, чтобы незаметно и, самое главное, быстро погрузить не только оружие, но и БПУ, а после также незаметно скрыться?       Путь до ливийской базы занимает непродолжительное время, особенно если учитывать, что большая часть того проходит за брифингом. Райдена по прибытии встречает один из главных киборгов, который и занимается подготовкой и погрузкой роты в пятьдесят голов. Проявленную чёткость в выполнении поставленных задач невозможно не отметить.       Все оказывается готово. Тот самый профессионализм, о котором говорил Сандаунер. Поэтому из одного самолёта Райден пересаживается сразу в другой. На вид обычный пассажирский лайнер, но внутри нет кресел. Специально переоборудован для нелегального перемещения вооружения. А вооружения внутри оказывается более, чем достаточно. Даже гекко имеется. И если это только одна партия, то трудно вообразить, сколько же всего хранится у Black Axe. Наверняка, достаточно, чтобы развернуть на территории Нигерии полномасштабную войну.       Самолёт тяжело поднимается в воздух. После современных, высокоскоростных моделей Desperado, этот кажется, как минимум, до раздражения медленным. Но хотя бы лететь не так далеко. Райден прислоняется к одному из покрытых плёнкой паллету с оружием. Судя по коду, внутри излюбленное африканскими группировками и террористами АК-47. Киборги же расселись кто-где. Разве что на гекко не забрались, который в отключённом состоянии чуть больше тех же самых паллетов. Райден прикрывает глаза, окунается в шум двигателей, который из раздражающего становится привычным фоном. Но через какое-то время к нему подходит один из киборгов.       – Капитан, – говорит он, привлекая внимание, – разрешите обратиться?       Райден молча открывает глаза и переводит вопросительный взгляд. Это тот самый наёмник, что приветствовал его не так давно. Он стоит без оружия и смотрит чётко в глаза. Не у всех киборгов Desperado пластины на лицах, поэтому можно рассмотреть нахмуренные тёмные брови.       – Разрешаю.       – До того, как меня перевели на базу Тазербу, я работал под прямым начальством другого капитана. Позвольте узнать: как умерла Мистраль?       Райден не меняется в лице, но это только внешне. Внутри же он оказывается в замешательстве. Он ждал любого другого вопроса или утверждения, но вопрос про Мистраль несколько выбивает из колеи.       – Погибла в Абхазии, – отвечает бесстрастно, а после добавляет. – Я убил её.       Он не видит смысла скрывать. Жалеет ли? Ни разу. Что тогда не было до неё никакого дела, что сейчас. Правда, после битвы с Сэмом и непосредственного вступления в Desperado, он понимает, что у него и выбора другого не было. Из их схватки только один мог выйти живым. Хотя, это может быть очередным самообманом.       – Понятно, – просто отвечает наёмник. И пусть его эмоции подавляются, но Райден ловит проскользнувшую тоску во взгляде. – Спасибо за ответ.       Киборг уходит, а Райден очередной раз задумывается над тем, что мир не поделён на черное и белое. Даже эти киборги, которых он в самом начале миссии в Абхазии считал не более, чем торговыми автоматами, могут чувствовать даже через подавители. Никому, даже на первый взгляд самому конченому ублюдку, не чуждо что-то человеческое. Это применимо, как минимум, к тому же Сэму, который с течением времени обретал в его глазах все больше простого, понятного и человеческого. Про Муссона или Сандаунера Райден не может так сказать. Возможно, только пока что. Он не стремится оправдать их, но взглянуть иначе никто никогда не мешает.       Самолёт заходит на посадку в Бенин-Сити. Райден думал, что передача груза будет проходить где-то в мало примечательной местности, подальше от посторонних глаз, но никак не в центре города, на территории главного аэропорта. Неужели у Black Axe настолько много влияния, раз самолёты без соответствующих кодов разрешения могут приземляться здесь?       Однако ответ появляется достаточно скоро. После весьма жёсткой посадки, самолёт сразу же сворачивает в один из ангаров, что находится достаточно далеко от самого здания аэропорта. Если неизвестные и явятся, то хотя бы мирных жителей не зацепит сражением.       Встречает Райдена гладковыбритая темнокожая женщина. Он понимает сразу – представитель Black Axe. Она ничего не говорит, возможно, не знает английского, но протягивает ладонь для рукопожатия. Райден не отказывает. Остальные из группировки рассредоточены по всей территории ангара. Не только внутри, но и снаружи. Ожидают нападения, напряженно сжимая оружие. Райден отмечает, что большинство из них обычные люди, пусть и разными кибернетическими частями тела, сделанными, откровенно говоря, посредственно. Рука Сэма в сравнении с их конечностями кажется эталоном аккуратности и функциональности.       Наблюдение за тем, как открывается изменённая задняя часть самолёта, и начинается передача вооружения, проходит относительно спокойно. Слышны лишь команды, шаги по бетонному покрытию и стук паллетов, загруженных в грузовики. Женщина Black Axe цепким взглядом сканирует каждый груз, отмечает что-то у себя на ДР-экране. Она лишь несколько раз что-то рявкает на местном языке, которого Райден не знает. В остальном же остаётся крайне сосредоточенной.       Когда в самолёте остаётся последний паллет, Райдена накрывает предчувствие. Интуиция требует сосредоточиться. Что-то не так. Что-то грядёт. Это ещё не вопль сирены, но неприятное, тянущее ощущение словно бы прямо в мозгу. Он хмурится, выходит на середину просторного ангара, вытаскивая из ножен клинок. Киборги все также выгружают вооружение, люди Black Axe рассредоточено стоят внутри. Все так же, как было десять минут назад. По крайней мере, так кажется. Но инстинкт мало когда обманывал. Поэтому Райден закрывает лицо визером, сканирует пространство и наконец понимает, что не так. Все люди, что стояли снаружи, оцепив ангар, так и не покинув своих позиций, лежат на земле без движения. На них напали.       В следующий миг по закрытому ангару разносится несколько весьма громких хлопков, и все пространство тонет в дыму. Не видно ровным счётом ничего, даже через визор. Фосфорные гранаты, что своими частицами блокируют сканер. Райден открывает лицо, полагаясь на глаза, принимает более устойчивую позицию, вертит головой из стороны в сторону в поисках опасности. Рядом раздаётся несколько автоматных очередей, которые в закрытом пространстве оглушают своим эхом, а следом и предсмертные крики людей. Нападающие как-то ориентируются, действуют синхронно, если учитывать, что один за одним глухо оседают тела. Сколько их? Райден ни черта не видит, не может оценить количество противников, их вооружение. Должно быть не меньше двадцати, чтобы оперативно расправляться с людьми Black Axe и Desperado, которых в сумме больше ста человек. Но что важнее всего, на него самого никто не выходит из дыма, не пытаются напасть. Почему?       Когда за последним криком, который резко обрывается, словно бы человек захлебнулся в собственной крови, падает тело, завеса только начинает рассеиваться. За несколько минут распыления фосфорными гранатами дыма, были уничтожены все: и наёмники, и преступники. Чёткими ударами раскурочены либо шеи, либо головы. Били быстро и стремительно. И из всех только Райден невредимым стоит все в той же позиции, готовый отражать любое нападение. Он вертит головой, но не видит нападавших. Вообще никого, только тела убитых, из которых начинает стремительно вытекать кровь. Паллеты все ещё на своих местах.       И хочет Райден что-то рявкнуть, чтобы привлечь внимание хоть кого-нибудь, ведь нападавшие ещё не забрали груз, как в нескольких метрах от него что-то едва слышно капает. Вода, кажется в первую секунду, но, когда Райден находит взглядом алые пятна, понимает, что ошибся. Он поднимает голову в поисках источника и замирает на месте, словно поражённый громом.       – Какого хуя?! – вырывается само собой.       – Что такое, Джек Потрошитель? – кривая усмешка. – Настолько не рад меня видеть?       Примагнитившись ступнями к одной из многочисленных балок под потолком, Муссон скалится. В его руках ещё живая женщина из Black Axe, которая отчаянно хватается за удерживающую горло ладонь. У неё разбит нос, откуда и течёт кровь. В глазах паника.       – Отпусти её! – кричит Райден.       – Зачем? – искренне удивляется Муссон. – Она слаба. Она стала моей добычей. И я просто заберу то, что причитается мне! – кричит с безумной улыбкой он, а после сильнее сжимает ладонь.       Слышится отчётливый хруст. Женщина безвольной куклой повисает в руках. Муссон разжимает хватку, и тело с отвратительным глухим звуком падает на землю, замерев в неестественной позе ровно перед Райденом. Руки и ноги вывернуты, кое-где даже открытые переломы, из которых торчат окровавленные обломки костей. Глаза все ещё открыты, но в них нет жизни. Пустой, стеклянный взор в пустоту.       Муссон рассыпается на составные части, переворачивается в воздухе и тяжело приземляется, оставив в бетоне пару вмятин. Теперь их разделяет около десятка метров и труп, что лежит ровно посередине.       – С нашей последней встречи ты стал симпатичней, – ухмыляется Муссон. – Равэнна поработала над мордашкой?       Райден молчит, лишь сверлит взглядом в ответ.       – А в прошлый раз ты был разговорчивей, – замечает тот, и расслабленно крутит в руке саю. – Неужели настолько не рад видеть коллегу?       Райден делает несколько глубоких вдохов, позиции не меняет, но начинает чуть трезвее смотреть на сложившуюся ситуацию.       – И как давно ты решил предать Desperado? – спрашивает Райден, игнорируя все предыдущие слова.       – А кто сказал, что я предал? – разводит руками Муссон.       – А то, что ты сейчас своими действиями срываешь контракт, не приравнивается к предательству?       – Нет свидетелей, нет доказательств, что именно я замешан в таинственных исчезновениях вооружения. Следовательно, нет предательства, – говорит Муссон таким тоном, словно действительно не видит проблемы.       – Я свидетель, – упрямо говорит Райден.       И не то, чтобы ему очень хотелось уличить Муссона как предателя. Но его поведение кажется иррациональным. После всех тех пафосных речей перед офисом World Marshal предавать Desperado, идеологию которой разделял более чем?       – А с этим соглашусь, – голос чуть стихает, словно Муссону действительно жаль. – Ты свидетель. А я ведь рассчитывал, что на эту миссию старик Йон пошлёт Сэма. С ним проще решать вопросы.       – О чем ты, черт возьми?!       – О, Джек, не веди себя как ребёнок. В этом мире все строится на взаимных услугах и договорённостях, если нет, конечно, более прямого способа забрать то, что хочется, – на губах появляется кровожадная улыбка. – И раз так, то у меня есть мысль. До прибытия подкрепления чуть меньше десяти минут. Если выживешь за пять, я поболтаю с тобой. Докажи, что силен. Продержись. А если нет, то я просто заберу себе ещё одну жизнь недостойного слабого. В прошлый раз мне так и не удалось испытать твою силу, Джек Потрошитель, но Сэм говорил, что ваши встречи в тренировочном зале сделали тебя сильнее. Интересно посмотреть.       Неожиданное накрывает разочарованием. Райден чувствует себя преданным. Он понимает головой, что это чувство неуместно. Ни он, ни Сэм друг другу ничего не должны. Их объединяет только общая цель, ничего больше. И глупо было бы предполагать, что у того нет никаких контактов с другими капитанами. Тем же Сандаунером или, как теперь оказывается, Муссоном. Но отчего же тогда так мерзко на душе?       – Мне нужны ответы, – говорит Райден, крепче сжимая ВЧ-клинок.       – Я приму это за согласие, – скалится Муссон, поднимая саи, а после нижнюю часть лица закрывает маска.       Наученный опытом сражений с Сэмом, Райден не бросается атаковать первым. Стоит в стойке, ожидая действий противника. Он не знает на что способен Муссон, но вполне может предположить, основываясь только на том, что тот в произвольном порядке может разделять своё тело на куски. Бессмысленно пытаться бить по корпусу или конечностям, только в голову – самую важную часть тела.       Но сам Муссон не хочет стоять в стороне. Первым бросается в атаку, сокращая расстояние. Бьёт правой ногой стремительно несколько раз подряд, но каждый из ударов попадает по блоку. Сильно, но не так оглушающе, как удары Сэма, после которых руки ещё несколько секунд вибрируют. А потом Муссон резко отступает.       Снова по всей территории ангара раздаётся несколько хлопков от фосфорных гранат поменьше, обзор ограничивается дымом. Райден не видит, но чувствует на уровне инстинктов приближение. Раздаётся резкий звон, когда клинок блокирует удар со спины. Муссон отступает снова в туман, перемещается в словно бы случайную сторону, а после бьёт уже спереди. Это удар Райден не только чувствует, но и видит. Поэтому блок моментально перетекает в парирование, но взмах рассекает лишь пустоту. Муссон снова перемещается, снова бьёт по блоку. И все в стремительном темпе. Райден не успевает думать. Блокирует, иногда контратакует, но все впустую. Муссон слишком быстр, быстрее самого Райдена.       Эта завеса держится недолго, буквально через минуту дым рассеивается, возвращая полный обзор. Муссон стоит на том же месте, словно бы и не двигался, а потом выбрасывает правую руку вперёд. Кисть, вооружённая саи, отделяется и на едва заметной нити стремится к Райдену. Бьёт, но все в выставленный клинок. Что-что, но вот блокировать Сэм научил, даже сил хватает выдержать всё. После четвёртого удара кисть безвольно падает на землю. Но Муссон продолжает атаковать издалека теперь уже левой. Снова все удары в блок. Следом отделяется нижняя часть тела. Бьёт намного мощнее рук, и Райден все же пропускает удар чётко в корпус, а потом и следующий. С учётом сравнения сил, от Муссона хватит пяти ударов, а потом ОМИ, и едва ли тот даст шанс прийти в себя. Летально, сразу же. Последний удар в цепочке Райден находит в себе силы заблокировать и хотел бы просто перевести дух, но ему не дают даже лишней секунды. Муссон едва ли не моментально собирает все своё тело по кускам практически в упор к Райдену, и с бешеной скоростью атакует. Снова звон от столкновения стали о сталь. Райден пропускает скользящий удар саей мимо блока, но успевает сдвинуть голову чуть левее, отчего оружие лишь оцарапывает правую часть нижней челюсти. Порез останется, но насколько критичный, судить сложно, да и откровенно некогда сейчас.       Райден, предчувствуя, что атака подходит к концу, парирует последний удар и выбивает Муссона из потока. Скользящий выпад снизу вверх проходит в основном по корпусу противника, лишь чуть задевая шлем. Тот не успевает увернуться, но моментально предпринимает ответные действия. Рассыпается на куски, перемещается за спину. Райдену просто не хватает манёвренности, отчего в следующий миг его сильным ударом подбрасывает вверх, почти под самый потолок. Муссон взмывает следом, пытается ударом ноги отправить обратно. Райден лишь чудом блокирует, отталкивается ступнями от чужого корпуса, делает пару оборотов в воздухе и приземляется на крышу самолёта.       – Узнаю парочку приёмов из арсенала Сэма, – усмехается глухо Муссон.       Райден старается не слушать, сам бросается в атаку. На его стороне высота. Резко срывается с места, повредив обшивку самолёта. Бьёт в падении стремительно и мощно, отчего блок Муссона разбивается, но он успевает разделить части тела так, чтобы ВЧ-клинок лишь чуть коснулся мест стыка. И снова перемещается, но в этот раз разделившись на две половины. Верхняя часть атакует ровно под тем же углом, что и сам Райден секунду назад, нижняя же пытается задеть с земли. Блокировать два разных по темпу удара невозможно, отчего Райден вынуждено уклоняется, отскакивая на пару метров в сторону. Муссон приземляется, вновь собирая своё тело.       Дыхание тяжёлое. Муссон атакует быстро, очень быстро. Не получается даже толком стратегию поведения придумать. Все действия происходят на уровне инстинктов: блоки, парирования, контратаки, собственные выпады. Райден старается держать себя в руках, не выпускать Джека, ведь понимает, что сейчас не в том положении. Джек может появляться только в случае полной и безоговорочной победы, когда нет даже малейшего намёка на угрозу, и то, чтобы наслаждаться болью жертвы. Либо же, когда на кону стоит чья-то жизнь, и не важно, насколько его ранят, главное — победить любой ценой. Райден сдерживается, но с каждым ударом это становится все сложнее. Внутри нашёптывает Потрошитель, требуя свободы. Нельзя, не сейчас. Не в этих условиях.       – Ты очень занятный противник, Джек, – говорит Муссон, вновь сдвигает шлем выше и расслабленно ведёт плечами. – Какая жалость, что именно Сэму досталась честь привести тебя в Desperado тогда. Хотя… – возвращает саи за спину и хлопает громко и звонко в ладоши, – на его месте я бы не стал оставлять тебя в живых. Сильный охотится на слабого. Сильный забирает себе жизнь слабого. Как я уже и говорил, таков закон.       О, знал бы Муссон всю картину, не иронично рассмеялся бы.       – Как и обещал, – перед лицом Муссона возникает ДР-экран.       Следом за тем, как закрывается полупрозрачное окно, Райдену приходит сообщение. Частота для кодека. Отличная от частот Desperado.       – Мы поговорим, когда ты будешь возвращаться в Оклахому. А сейчас вынужден покинуть тебя, время не ждёт – разворачивается спиной, поднимает все вооружение в воздух.       – И что ты предлагаешь мне сказать тем, кто прибудет сюда?! – Райден нетерпеливо делает шаг вперёд.       – Увы, это уже не мои проблемы, – усмехается довольно.       – Если я добавлю в твоё тело чуть больше стали, то станет твоей проблемой!       – Не добавишь, – весь груз собирается в причудливый куб, компактно прижимается друг к другу. – Тебе нужны ответы. И помимо прочего, я становлюсь твоим должником. Разве не выгодно сейчас просто отпустить?       Иметь Муссона в должниках? Это чертовски выгодно. Но отсюда вытекает следующий вопрос: насколько же сильно ему нужен этот груз, раз он согласен на подобные уступки? И для кого груз? Самому Муссону тот совершенно без надобности по весьма объективным причинам.       Когда все вооружение полностью собирается в кривое подобие куба, Муссон достаёт что-то круглое и плоское из карманов. Некие приспособления, блестя металлом, равномерно крепятся на все той же магнитной силе по всему кубу, а после тот словно по волшебству исчезает. Нередко, из-за неровностей в составлении ящиков, пробегает рябь, что открывает те или иные деревянные углы, но лишь на секунду или две. Если знать куда смотреть, то заметить можно, пусть и достаточно проблематично.       Что ж, это все объясняет. Теперь понятно, как Муссон, с его силой, по одному только желанию выводил из строя камеры, этой же силой убивал киборгов, а простых людей быстро и бесшумно уничтожал на расстоянии своими отделёнными частями тела. Объяснение получило и исчезновение многотонных грузов. Райден слышал о новом типе стелс-камуфляжа, но видеть до этого не доводилось.       Двери ангара с противным скрежетом распахиваются, а куб движется в сторону выхода. Райдену все же приходится отойти, поскольку все это огромное сооружение двигается чётко на него. Следом шествует Муссон. Шлем снова закрывает все лицо, а круглая зона, что находится чётко по середине, выдвинута. Он проходит мимо Райдена, но вдруг останавливается.       – Я не прощаюсь, – говорит несколько глухо. – Мы ещё пообщаемся сегодня… Самум, – с издёвкой произносит последнее.       Муссон запрыгивает на куб, цепляется за неровный бок, и исчезает за покрытием стелс-камуфляжа. Весь многотонный груз пропадает за дверями ангара, которые с тем же противным скрежетом закрываются. Воцаряется неестественная тишина.       Райден возвращает клинок в ножны. Он вляпался в авантюру. Невольно, можно сказать. Теперь надо придумать какую-то весьма убедительную причину, по которой он потерял всех сопровождавших его киборгов и груз. Почему были убиты все люди Black Axe. А также почему при всем этом он единственный выжил, да ещё и без серьёзных повреждений. Шириной фантазии Райден не обладал, если это конечно не касалось вопроса того, под каким углом нанести новый удар, чтобы тело развалилось на ещё большее количество кусочков. И то, это больше касается математики, чем творческого подхода, если взглянуть объективно.       Тяжёлый вздох вырывается сам собой. Райден окидывает взглядом трупы, что ещё даже остыть не успели. Единственный плюс во всем этом – возможность осмотреть тела киборгов Desperado на наличие кода. Вдруг попадётся что-то стоящее. «Стервятничество», что вызывает откровенное раздражение, но иного выхода у него просто нет. Но прежде…       – Слушаю, – практически моментально отвечает Йон, когда Райден выходит на частоту Desperado.       – Миссия провалена, – отчитывается ровным голосом. – Груз потерян, солдаты Desperado и люди Black Axe убиты. Нападавших увидеть не удалось.       – Паршиво, – эмоционально заверяет тот. – Из-за невыполнения контракта пойдут большие убытки. Ладно… дождитесь людей Black Axe. Груз повторно отправим незамедлительно. В этот раз не допустите ошибки.       – Принято, – отвечает Райден и отключается.       А вот в отчёте, который так или иначе составить надо будет, лучше действительно постараться, чтобы убедить в том, что прямой вины Райдена в этом нет. Какая жалость, что искусством лжи он не овладел до этого. Придётся в срочном порядке обучаться. При этом ещё возникает логичный вопрос: вернётся ли Муссон за добавкой? Но что-то подсказывает, что вряд ли. Это было бы неоправданно высокий риск, да и просто глупо. И все же пока стоит заняться киборгами, может и мысли стоящие придут относительно отчёта.       Райден направляется к первому телу, параллельно размышляя о том, как же могли бы напасть на них. Если, по его словам, нападавших не было видно, это ещё не значит, что он не услышал шагов или чего-то в этом духе. Тогда сколько их было?       На четырнадцатом осмотренном киборге приходит идея смешать правду и ложь, чтобы все звучало достаточно убедительно. Сказать, что по звуку было около двадцати человек. Так как людей не видел, то и вооружение неизвестно, но судя по ранам, холодное оружие для бесшумной ликвидации.       У восемнадцатого киборга обнаруживается то, что Райден ищет. Он идёт дальше.       Стоит уточнить про дымовую завесу. Но что сказать про исчезновение многотонного груза? Этот момент и раньше вызывал вопросы. Но даже с ответами легче не становится.       Ещё код обнаруживается у тридцать четвёртого киборга.       Сказать, что и сам не понял, каким образом удалось все это забрать и не оставить следов? И пусть. Задумываться о правдоподобности уже нет никакого желания. Черт с ним. Списать на собственную неосведомлённость намного проще. А подтвердить или опровергнуть его слова просто некому.       А что до следов борьбы, что они оставили? Разорванная обшивка самолёта, пара вмятин в земле и несколько чётких порезов в бетоне от ВЧ-клинка. Как это объяснить? Райден раздражённо понимает, что из-за этой авантюры с долгом ему теперь приходится вертеться подобно змее, чтобы придумать все. Чёртов Муссон. Лично изрежет его на множество кусочков, если тот по итогу не окажется полезным.       Райден раздражённо отбрасывает левую руку последнего киборга, когда оказывается, что там пусто. Встаёт и наконец обращает внимание на самого наёмника. Это тот, что спрашивал про Мистраль в самолёте. Череп пробит насквозь, но глаза открыты. Умер моментально.       Спустя ровно десять минут после появления Муссона перед Райденом, без особых церемоний вваливается тяжело вооружённый отряд Black Axe. У них определённо сдают нервы, раз стоит им только заметить фигуру Райдена, сразу же открывают огонь. Но, разумеется, безрезультатно. Все пули рикошетят в разные стороны, будучи отражёнными клинком. А когда пара магазинов АК-47 высаживаются в пустоту, наконец до Black Axe доходит, что перед ними не враг. Как минимум, громкая ругань на незнакомом языке от, судя по всему, командира помогает понять, и, как максимум, заметили логотип Desperado и отсутствие обратной агрессии.       Все тот же командир уверенно отделяется от группы и направляется в сторону Райдена. По пути замечает труп женщины, но ничего не говорит, только губы сильнее сжимает в тонкую линию.       – Самум? – спрашивает мужчина с безумным акцентом, но хотя бы на английском. Когда Райден кивает, продолжает. – Вы не выполнили свою часть сделки. Black Axe требует компенсации.       – Она прибудет в скором времени, – бросает в ответ и отходит. Этих слов оказывается достаточно.       Повторная партия вооружения прибывает достаточно быстро, только в этот раз двумя самолётами. В одном груз, в другом – около двух сотен наёмников. По сравнению с первым прибытием, в ангаре становится слишком тесно, даже несмотря на его достаточные размеры: три самолёта свободно могли бы поместиться, место ещё бы и осталось. Но с людьми Black Axe, которых Райден быстро окидывает взглядом, становится в сумме около пятисот человек. И сложно сказать, либо из-за такого большого количества вооружённых людей и киборгов, к которым приближаться просто опасно, либо ещё по какой причине, но передача груза проходит успешно.       Погрузив все по машинам, Black Axe уходит, ничего не сказав напоследок. Desperado также оперативно возвращаются в самолёт. И никого не заботят трупы, что остаются на территории ангара. От киборгов уже ничего не осталось. Самоуничтожение было весьма оперативным. Но простые люди… Райден логично решает, что это проблема тех, кто владеет территорией. И что будет с убитыми, ему совершенно не важно.       Путь из Бенин-Сити в Тазербу проходит все в тех же размышлениях об отчёте. Даже шум двигателей за бортом не раздражает, а словно бы позволяет глубже уйти в собственные мысли. И Райден решает, что просто не будет указывать в отчёте повреждения самолёта, ангара и его собственные. Визуальных повреждений нет. А повреждение нижней челюсти насколько незначительно, что его не разглядеть, если особо не всматриваться. Даже Рэну не придётся просить залатать.       Как и в первый раз, без лишних слов, Райден из одного самолёта переходит в другой. Пора возвращаться в Оклахому.       Отчёт же составляется быстро. Даже как будто бы слишком. Поэтому Райден уверенно выходит на частоту, которую несколькими часами ранее ему предоставил Муссон.       – И снова здравствуй, Джек, – раздаётся насмешливый голос Муссона.       – Ответы, – перебивает Райден сразу же. – Почему ты предал Desperado?       – Скажем так, – начинает тот, – у каждого из нас есть основная работа, а есть подработки. Так это была одна из подработок, можно сказать.       – И кому же удалось купить тебя?       – Дело не в деньгах. Все те же услуги и уступки. Прошлое настигает всех рано или поздно, догоняет, как бы быстро ты ни бежал, – поясняет словно нехотя. – Но теперь с этой страницей жизни можно спокойно распрощаться.       – Распрощаться с одним долгом, чтобы получить новый? – усмехается Райден.       – О, поверь, тебе не стоит беспокоиться о моих долгах. Тем более, что частенько долги закрываются в обмен на молчание, – из голоса Муссона так и сочится самодовольство.       – О чем ты? – мгновенно напрягается Райден, но голос его не меняется.       – Я не так глуп, как тебе хочется думать. Ты считаешь, что я поверил всему тому, что наплёл Сэм про твоё желание присоединиться к Desperado? Ты такой же, как и я, мы оба живём в жестокости войн. А то, что якобы Армстронг завершит их, просто одна большая шутка, – растягивает последние три слова Муссон. – Я видел тебя во всей безумной красе, Джек Потрошитель. Я знаю, что тебе не нужно искать веских причин для убийства. А ещё я знаю, я видел, как загорался твой взгляд от мысли о тех детях, мозги которых находились в World Marshal. Возможно, Сандаунер, который не застал пика твоего осознания собственной сущности, и поверил с охотой в бред, что наплёл Минуано, но не я. Я знаю, что Сэм привёл тебя в Desperado с определённой целью. Вопрос только какой? И как же ему удалось тебя уговорить сотрудничать?       Райден не меняется в лице, но ощутимо напрягается. Все, к чему они шли, может рухнуть в одночасье. А все из-за слишком сообразительного ублюдка. И даже отрицать бессмысленно. Начни Райден оправдываться, это будет выглядеть просто глупо.       – Чего ты хочешь? – спрашивает серьёзно.       – Неправильно ставишь вопрос, Самум, – снова тянет в издёвке. – Мне от тебя ничего не нужно. Открою тебе небольшой секрет просто так: мне плевать на Desperado, – говорит Муссон, а Райден не верит услышанному. – Мне плевать на то, что станет с этой компанией. Человек будет плодить насилие и войны. А разных ЧВК, что будут способствовать этому, по всему миру предостаточно. Поэтому, чтобы вы там с Сэмом не планировали, мне нет никакой особой выгоды ни обличать ваш маленький заговор, ни замалчивать его. Охота никогда не заканчивается. А сменить угодья можно в любой момент. И все же око за око. Поэтому ты должен сейчас спрашивать о том, что известно мне, но неизвестно вам.       – Кто покупает детские мозги у Desperado и World Marshal? – спрашивает Райден после небольшой паузы.       – О, так значит, дело все же в детях? Ты тешишь моё самолюбие, Джек, – ядовито усмехается Муссон. – Но, к сожалению, даже мне неизвестно, кому те уходят. Это знает лишь Сандаунер.       – Тогда ты бесполезен.       – Как ты критичен, – Муссон резко смягчается, словно разговаривает с ребёнком, который сначала говорит, а потом думает. – Но вот моя услуга: произошедшее в Бенин-Сити и этот разговор – только между нами. Мне крайне интересно, чем закончится ваше с Сэмом маленькое предприятие, поэтому не разочаруйте меня.       С этими словами Муссон отключается.       И снова нельзя сказать однозначно приходится тот союзником или противником для Райдена. Не мешает, но соглашается помочь. Больше первое? Но только уж слишком корёжит, когда Райден пытается думать в этом русле. Не препятствие, но возможный способ достижения цели, уж лучше так. Сэм определённо будет «рад» услышать последние новости. В этот раз Райден решает терпеливо дождаться возвращения на базу. Если Сэма не будет, то информация все равно не потеряет своей актуальности. Время сейчас не ограниченно, а поступать очередной раз импульсивно хочется меньше всего.       В относительной тишине проходят два последующих дня. Сэма действительно не оказывается на базе. Куда и насколько его закинуло очередным контрактом, гадать бессмысленно. Все свободное время Райден проводит либо в тренировках, либо перед экраном за просмотром очередного фильма. История сэра Толкина так и не дожидается второго зрителя, но Райден не чувствует даже малейших угрызений совести. Сэм сам виноват. Раньше бы справился, может, успел бы.       Райден заходит пару раз к Рэне. На диагностику, а после для каких-то первичных модификаций в коде. Она видит повреждения, их невозможно не заметить: создатель на своём детище всегда разглядит даже самые незначительные изменения. И все же она ничего не спрашивает. Догадалась ли, что повреждения были нанесены Муссоном?       – Ты нашла проблему, которую искала? – спрашивает Райден, лёжа очередной раз в том медицинском кресле. Очередное пересчитывание ламп и плит на потолке надоедает. Это финальные изменения в коде, которые Рэна запланировала. Что именно она там меняет, он сказать не может. Но она называет это «подгонкой тела под индивидуальные параметры».       – Да, твоя помощь была неоценима, – кивает Рэна, не отрываясь от экранов. – Я внесла все правки и клиент остался доволен. Все работает исправно.       – Когда-то и у меня было гражданское тело, – неожиданно для себя делится Райден совсем тихо.       – Но не усидел на гражданке? – Рэна все же откидывается на спинку стула и поворачивается к собеседнику. Привычная бледность кожи, но хотя бы огромных кругов под глазами нет.       – Да, – просто кивает в ответ.       – Как и многие из нас, – тянет с лёгкой печалью она, но потом резко переключается. – Хотела бы я посмотреть на состояние твоего гражданского тела. Хотя, что-то мне подсказывает, что я бы там нашла тысячу и одну возможность для улучшения, – чуть дёргает уголками губ в подобии улыбки. – Гражданские тела, которые выпускают сейчас, уж больно похожи на кукольные, – продолжает Рэна. – Фактически те же пластиковые Кены да Барби, у которых разве что член и вагина есть. Думаешь почему частенько богачи обращаются к индивидуальным мастерам? – откровенно хвастается Рэна. – Только тела, сделанные под заказ, похожи на обычные хоть в какой-то степени. Полное функционирование. Разве что стыки кожного покрова все ещё требуют доработок, но такая мелочь.       – Я никогда особо не жаловался на тело, но, если когда-нибудь решу вернуться на гражданку, обязательно закажу его именно у тебя, – отвечает Райден. Были ли его слова попыткой просто поддержать разговор, сказать сложно. Но в компании Рэны стало относительно спокойно, даже несмотря на её привычку лезть туда, куда не следует.       – Не вернёшься, – уверенно говорит она, качая головой, а после возвращается к работе, когда какая-то шкала показывает сто процентов.       Она судит по себе или просто умеет разбираться в людях? Однако же очередной раз права. Нет, не вернётся. Уже никогда.       Они больше не разговаривают. Рэна оперативно заканчивает и отпускает Райдена, а тот так и не чувствует особых изменений в теле. Все остаётся таким же, каким и было до его появления в техническом отделе. Но хочется верить, что хуже, как минимум, не становится.       Попрощавшись напоследок, Райден только приближается к двери, как та резко открывается. Сэм смотрит с таким же недоумением, когда они сталкиваются в дверном проёме.       – Привет, bonito, – говорит он негромко и расплывается в привычной улыбке.       И хотел бы Райден ответить, да только взгляд цепляется за то, в каком состоянии экзоскелет Сэма. В отвратительном, если очень уж смягчить. Местами прожжённая, словно какой-то жёлтой кислотой, броня, оголяющая скрытое за пластинами особое покрытие, кое-где порезы, которые так же поедены кислотой по краям. Но судя по тому, как твёрдо стоит Сэм, тело не задето. Да и не видно участков, которые были бы насквозь прожжены.       – И кто же тебя зацепил? – спрашивает Сэм неожиданно и кивает на порез, оставленный Муссоном.       – Что? – вопрос сбивает с ног. Райден на автомате тянется к лицу, но прерывает движение ещё в самом начале, взяв себя в руки. – Это не так важно.       – Тогда обсудим чуть позже, – соглашается тот и шагает вперёд. – Здравствуй, Рэна! Мне бы тут твоя помощь не помешала.       И когда Рэна замечает сначала Сэма, а потом и то, в каком состоянии находится его экзоскелет, эмоции моментально сменяют одна другую: от расслабленности до самого настоящего шока за пару секунд.       – Как? – один ёмкий вопрос.       – О, с этой дамой у нас получились крайне токсичные отношения, – пытается отшутиться тот, но потом говорит уже серьёзней. – Она уж очень полюбила разные кислоты. Все напичкала ими, даже оружие модифицировала на впрыск при ранении. Пришлось попотеть.       – И поэтому ты решил испытать насколько хватит твоего экзоскелета? – помассировав двумя пальцами висок, спрашивает Рэна.       – Так уж получилось, – пожимает плечами Сэм. – Наши отношения и не продлились долго. Но она просила тебе кое-что передать.       С этими словами в несколько уверенных движений Сэм отправляет Рэне какой-то файл. Та кивает, принимая.       – А Мурасама?       – Цела, невредима и все также смертоносно прекрасна.       – Хотя бы это радует, – тяжело вздыхает Рэна, а потом изгибает бровь вопросительно. – Чего застыл? Снимай давай, буду думать, что с ним делать.       – Ты сейчас чертовски похожа на сердитую мамочку, – усмехается в ответ, однако послушно тянется к затылку.       – Заткнись, Сэм, – выплёвывает она и встаёт, чтобы помочь.       – Это слишком просто, – улыбается в ответ. – Ты лучше скажи, как продвигается тот проект?..       В момент скрипа стула Райден наконец отмирает, осознает себя лишним в этой ситуации, и стремительно развернувшись, уходит. В спину ему летит довольный смешок Сэма. Но дверь закрывается раньше, чем Райден даже задумывается над тем, чтобы послать того к чёрту.       Райден возвращается в квартиру, когда темнеет. На экране идут титры очередного фильма, который он так и не досмотрел. Кажется, это был первый эпизод «Звёздных войн». Не велика потеря.       Райден падает на диван, забрасывает голову на спинку и прикрывает глаза. Пустота, но лучше так, чем он будет взрываться от какофонии мыслей. Проводит рукой по лицу, замирает у подбородка. Чуть касается небольшого пореза. Райден знал, что Сэм наблюдателен, но что б настолько?       Не проходит и получаса, второй эпизод «Звёздных войн» только начинает нагонять интригу, как раздаётся привычный в своей ритмичности стук в дверь.       – Заходи, – говорит Райден негромко, но его слышат даже через шум телевизора.       И с появлением Сэма в квартире Райдена снова накрывает ароматом табака и дерева, но в этот раз есть что-то ещё. Что-то едва осязаемое, практически призрачное, отчего и разобрать толком не удаётся, сколько бы Райден не втягивал воздух украдкой.       Сэм уверенно подходит ближе, садится рядом. Несмотря на небольшие размеры дивана все равно старается сохранить хоть какое-то подобие приличного расстояния между ними. Смотрит испытывающе, а потом все же кивает на царапину.       – Так кто же подпортил твоё личико, bonito? – в голосе Сэма в странных пропорциях мешаются насмешка и серьёзность.       – Муссон, – безэмоционально отвечает Райден. – Ему известно, что мы копаем под Desperado.       – И ты все это время молчал? – с упрёком говорит Сэм и сразу становится в разы серьёзнее. – Merda...       – Успокойся. Он нам не враг, но и не союзник.       – Поясни, – Сэм смотрит прямо в глаза, чуть наклонив голову.       – Прежде всего ответь: какие у вас отношения?       Это один их тех немногих моментов, когда теряется именно Сэм, а не Райден. Брови поднимаются, непроизвольно выдавая удивление. Но длится это не так долго, чтобы можно было насытиться ошеломлением Сэма. А потом губы растягиваются в подобии улыбки, которая больше все же напоминает оскал.       – Ревнуешь что ли? – спрашивает с откровенным вызовом.       – Пытаюсь понять, как так получилось, что он смог догадаться о наших планах, – но холодный взгляд Райдена вкупе со стальным голосом явно чуть остужают пыл Сэма.       – Да особо никакие, – пожимает тот плечами, отводя взгляд; игривость испаряется моментально. – Мы пересекались на заданиях, либо же просто выполняли их вместе. В относительное затишье разговаривали о всяком, но при этом никогда не затрагивали прошлое или ещё какие скользкие темы. В основном обсуждали прошедшие миссии.       – И в один из таких разговоров ты рассказал обо мне, – не вопрос, а утверждение.       – Ты стал чем-то действительно интересным и удивительным, – улыбается Сэм, глядя в пустоту. – Впервые что-то выбивающееся из привычного ритма. А потом ты убил Мистраль и влез в лабораторию в Мексике, и Муссон спросил о тебе. Вот и все.       Райден ничего не отвечает. Смотрит на экран, где идёт во всю фильм, но не видит ничего. Переваривает сказанное. Учитывая порой то, как блестят глаза Сэма, когда тот говорит о чем-то, что его заинтересовало, или просто стало важным, не удивительно, что Муссон сделал соответствующие выводы.       – Мы столкнулись, когда я осуществлял охрану груза для Black Axe, – все же рассказывает Райден. – Он убил всех, кто был и с одной, и с другой стороны. А потом решил испытать меня, раз в Денвере не получилось. Но когда время закончилось, ушёл с грузом, пообещав в ответ услугу. И я его отпустил.       – Он в Desperado достаточно давно, – подмечает Сэм. – Можно узнать у него, кто покупает мозги.       – Спрашивал, – качает головой в ответ. – Это известно только Сандаунеру и Армстронгу.       – Жаль. Это бы значительно облегчило нам задачу, – Сэм закидывает левую ступню на колено и откидывается на спинку полностью.       – Но он все ещё должен. Это может пригодиться.       – Сомневаюсь.       – Почему? – искренне удивляется Райден.       Сэм усмехается беззлобно, неспешно поднимает взгляд и уверенно смотрит в глаза. Райден видит тот самый блеск, от которого почему-то пробегает нервная волна по позвоночнику.       – Мы справимся сами. Я уверен в этом.       Не выдержав столь прямого взгляда, Райден отворачивается и забрасывает голову на спинку, выдыхает. Он не разделяет этой стопроцентной уверенности, но решимость Сэма заразительна. У них нет других вариантов, кроме как справиться. И словно бы вспомнив, Райден молча отправляет ту пару файлов, которые нашёл в киборгах в Нигерии.       – Хорошая работа, bonito, – хмыкает Сэм, а после пересылает файлы на дешифровку.       – Твоя очередь, – вновь нарушает молчание Райден, поднимает голову и кивает на синяки на руках, которые на закрыты одеждой. Рассмотрел, когда Сэм сел рядом.       – Ты и так все слышал, – отмахивается Сэм. – Крайне настырная мадам, что питала любовь к кислотам. Вот и все.       – И что же ей нужно было от тебя? – спрашивает Райден равнодушно.       – Не ей от меня, а мне от неё, – поправляет тот. – Жизнь и кое-что ещё.       Райден молчит, в ожидании продолжения, но Сэм и не стремится договаривать. Что ж, пусть. Главное, чтобы это потом не вылилось в проблемы. Но все же эти недомолвки между ними, вызывают лёгкое раздражение.       Подработка на стороне для Рэны. Не нужно быть особым гением, чтобы понять это. Но какие именно файлы приносит Сэм и для чего? И что ещё важнее: что отдаёт в ответ сама Рэна?       – Планы на вечер? – раздаётся негромко.       И Райдену кажется, что у него дежавю. Он чуть заметно кивает в сторону фильма, что идёт на фоне. Но, что сам Райден потерял нить повествования, что Сэм, едва ли вникавший в суть, оба без особого интереса смотрят на мелькающие картинки.       – Птичка нашептала, что в городе проходит ночь Бондианы. Что думаешь? – интересуется Сэм лениво.       – Птичка? – скептически спрашивает Райден.       – Да, птичка, – кивает в ответ. – Темноволосая такая, со скверным характером, но золотыми руками. Все щебетала, что из-за меня все как раз и пропустит.       – Это только для тебя у неё скверный характер, – усмехается Райден, поняв о ком идёт речь.       – Стоит уточнить, что и поёт она, помимо прочего, своеобразно. Столько отборной ругани давно я не слышал, – открыто смеётся Сэм, а потом снова спрашивает. – Так что?       – Пожалуй, откажусь, – наконец отвечает Райден.       Идти куда-то с Сэмом? Не по заданию или веской необходимости? Сама мысль кажется странной. Одно дело киноночи, но это? Да и сам Райден отвык от мирного общества. Ныне любой громкий звук будет автоматически восприниматься как угроза. Да и к тому же, есть весьма объективная причина для отказа: у него банально отсутствуют личные вещи. А кибернетическое тело будет пугать окружающих людей. Так или иначе, ему не место там.       – Я почему-то ожидал этого ответа, – говорит Сэм и тяжело вздыхает. – Когда ты последний раз выходил за стены базы не для того, чтобы отправиться на очередное задание?       Никогда. Эта мысль бьёт чётко и, почему-то, больно.       – Не строй из себя отшельника или заключённого. Живя одной только работой, можно и с ума быстро сойти. Тебе определённо нужно развеяться. Сменить обстановку, – Райден хмурится, только открывает рот, чтобы возразить, но Сэм не даёт и слова вставить. – Путешествия по разным странам по заданиям не есть смена обстановки, черт возьми, – все же выругивается он.       – Я не хочу.       – Лжец, – усмехается Сэм и качает головой. – Из тебя отвратительный лжец. Сам же некоторое время назад предлагал «Голдфингера» посмотреть.       Предлагал. Но сама идея появления в обществе вызывает слишком неоднозначные чувства. Он даже слишком отвык от того, что к нему может кто-то приближаться без агрессии. А если он сорвётся, навредит кому-то случайно?       – Не знаю, что тебя останавливает, но тебе нужна смена обстановки, как и мне. Без оружия, без клейма Desperado, будто бы без прошлого. Просто люди, что пришли просто посмотреть кино, – говорит неспешно, заметив, как мнётся Райден.       – У меня нет личных вещей, – предпринимает последнюю, слабую попытку.       – Не проблема, одолжу что-то из своего, – отмахивается Сэм. – Либо же можем закупиться перед.       – Последнее предпочтительней, – ответ получается каким-то до странности глухим.       Дело не в брезгливости, но от мысли о том, что ему придётся надевать вещи Сэма, обоняние словно бы находится в непонятной истерике. Лучше все же соблюсти личные границы.       – Значит ты согласен?       С одной стороны, это все ещё чёртов Сэм. Идти с ним куда-то по своей воле? Будто бы они обычные люди? Но так просто не может быть. Они не обычные люди и тем более не друзья. Но с другой… одно и тоже времяпрепровождение на базе начинает постепенно выжирать изнутри. Одно и то же, раз за разом, круг за кругом. А на миссиях не легче, особенно если в задачу ставят уничтожение группы солдат или что-то подобное. Что ему стоит просто проветрить голову? Что он потеряет?       – Черт с тобой, – нехотя отвечает Райден.       – Отлично, – и вновь улыбка-оскал. Сэм встаёт и бросает взгляд на часы. – Рэна не сказала, во сколько все начинается, поэтому предлагаю отправляться, как только я переоденусь. Идёт?       Райден смотрит с напускной усталостью на то, как Сэм излучает чистейшую энергию ничуть не хуже самых продвинутых АЭС. И снова бы ему отдыхать после миссии, а он тянет куда-то.       – У тебя пять минут, – бросает Райден.       Сэм исчезает из квартиры настолько быстро, словно бы его здесь никогда и не было. И хочется задать один вопрос. Ну вот какого хрена? Нет бы спокойно сидеть на этом же диване и смотреть тот же «Голдфингер», а его несёт в большой город. Черт…       Райден встаёт и долго смотрит на ножны, что стоят неподалёку. За одеждой не спрятать, слишком те огромны, но и без них словно бы ощутимый дискомфорт. За столько времени не только в Desperado, но и в Maverick, он привык, что оружие где-то рядом, только руку протяни. А теперь? А теперь, даже если спрятать кибернетическое тело за одеждой, огромные ножны будут вызвать косые взгляды и вопросы. Их придётся оставить. Даже без клинка Райден далеко не беззащитен, справится. К тому же, в течение этих нескольких часов он не собирается сражаться. По крайней мере, не планирует…       Ножны остаются за закрывшейся дверью, когда Райден все же выходит и проводит ладонью по консоли. Сэма не видно, но пять минут уже истекли. Все честно. Райден поворачивает и направляется в сторону, где располагается ангар с наземной техникой. Есть ли там что-то, что будет хоть отдалённо напоминать гражданский транспорт, тот ещё вопрос. Но вот и представился повод проверить.       За спиной раздаются торопливый шаги чуть более громкие, нежели обычно. Значит дело не только в экзоскелете.       – Какой ты нетерпеливый, – раздаётся прямо над ухом, когда Сэм нагоняет и забрасывает руку на плечи.       Райден собирает всю свою волю в кулак, чтобы не дёрнуть слишком резко плечом, в попытке разорвать дистанцию. Но выходит все же заметно нервно. И Сэму будто бы все равно, снова ему плевать на личные границы.       – Ты не уложился по времени, – говорит Райден, когда их разделяет хотя бы метр.       – Всего лишь на одну минуту! А ты делаешь из этого целую трагедию.       – Не делаю я никакую трагедию! – возмущается Райден, снова не сдерживая эмоции.       – Ну хорошо, – соглашается Сэм с гаденькой улыбкой. – Просто ведёшь себя как девушка, парень которой опоздал на свидание.       – Неуместное сравнение, – бросает Райден, вновь взяв верх над лицом и эмоциями. Выдержка и контроль превыше всего.       – Зато уж очень точное.       – Бред.       – И споришь ты, словно обиженная девушка, – всё продолжает подначивать Сэм.       Чтобы закрыть эту тему, Райден намеренно молчит и смотрит строго вперёд. Игнорирование в такой ситуации является наилучшим способом поставить точку в диалоге. Ему плевать, что Сэм опоздал. Без него все равно бы Райден никуда не смог отправиться. Банально он не знает, в каком именно кинотеатре показывают Бондиану.       Ангар для наземной техники находится вообще на другой стороне базы, поэтому им приходится пройти достаточно петляющих коридоров, когда они добираются до места. Внутри чёткими рядами располагаются машины разных размеров и назначений, но все военного толка. Кажется, что запах металла и технической смазки никогда отсюда не выветрится.       – Предпочитаешь танк или БТР? – спрашивает Сэм, выходя вперёд.       Только сейчас Райден обращает внимание на то, во что тот одет. Какая-то светлая рубашка, незаправленные края которой выглядывают из-под черной кожаной куртки, да темно-синие джинсы, которые самым варварским образом обхватывают бедра и задницу так, что просто нельзя не заметить. Облегчённый вариант берцев — чёртова вишенка на торте. Эти вещи были и раньше в гардеробе Сэма или он просто вдохновился образами главных героев боевиков девяностых?       – Ни то, ни другое, – наконец отвечает Райден, когда они проходят мимо всей военной техники.       – Тогда выбор не велик, – пожимает тот плечами и ведёт в какое-то помещение, которое отделено от основной зоны ангара.       За, на первый взгляд, не примечательной дверью оказывается помещение несравнимо меньшее, чем целый ангар, но все же достаточно просторное. Внутри только мотоцикл с синим узором на бензобаке и черное авто, явно стоящее кругленькую сумму. Но первым, к чему подходит Райден, оказывается именно зверь на двух колёсах. Действительно стоящий представитель, изгибы которого цепляют взгляд.       – А у тебя есть вкус, – подмечает Сэм, когда встаёт рядом.       – Он принадлежит Desperado? – спрашивает Райден, удерживая себя от того, чтобы коснуться.       – Ты видишь на нем красный логотип? – и не дожидаясь, сам же и отвечает. – Мой. Забрал недавно из Денвера. Два года простоял, удивительно, что с ним ничего не случилось.       – Тогда ты отвратительный хозяин, раз оставил его на целых два года без присмотра, – упрекает Райден.       – Не стану отрицать, – Сэм разворачивается и идёт к машине. – Может, как-нибудь дам прокатиться, – бросает через плечо и садится на место водителя.       Райден отмирает, поворачивается. На черном авто тоже нет логотипа Desperado, собственность Сэма?       Покидают они базу без каких-либо проблем. Даже на КПП их не задерживают, сразу освобождая путь. Похоже, что эту машину даже простые наёмники знают, раз не задают лишних вопросов.       – Хорошо, байк твой, – говорит Райден, когда они отдаляются от базы настолько, что та исчезает за горизонтом. – А что касается этой машины?       – У неё нет прямого хозяина, – Сэм ведёт абсолютно расслабленно, но при этом спидометр не показывает меньше восьмидесяти семи миль в час. – Осталась от какого-то заказчика. Бросил её здесь за ненадобностью.       Во истину, у богатых свои причуды.       Райден переводит взгляд. За окном уже стемнело. Только начало осени, но солнце уже быстро покидает небо. Да и сентябрь какой-то аномально холодный. Райден не знает, нормальна ли такая погода в Оклахоме, но то, что ветер неприятно забирается за ворот футболки, играет ему только на руку. Одежда с длинными рукавами и капюшоном нужна в первую очередь. Чем меньше тела открыто, тем лучше. Правда, что делать с выпирающими частями брони на плечах и предплечьях, тот ещё вопрос. Райден тяжело вздыхает. Покупка вещей будет проблемой.       Учитывая скорость, с которой Сэм ведёт машину, они добираются до Оклахома-Сити чуть больше, чем за час. Райден ощутимо напрягается, когда за затемнёнными стёклами начинают маячить другие машины, прохожие и неоновые вывески разных магазинов и ресторанов. Так много людей. Простых людей, что разговаривают по телефону, куда-то идут или едут. Он совершенно забыл, какой может быть мирная жизнь в большом городе.       – Сэм, – все же обращается Райден, не выдержав. Имя слетает с губ как будто нехотя, звать его по имени кажется несколько… интимным, что ли? Но Райден старается не задумываться об этом. – Ты пойдёшь один.       – О чем ты? – не понимает тот. – Мы же решили, что необходимо проветриться. В чем дело?       – Я имею в виду, что за вещами тебе придётся идти одному, – вздыхает Райден. – Я буду привлекать ненужное внимание. Может начаться паника.       Сэм молчит. Белые волосы и черное тело киборга с алыми вставками будет, очень, мягко говоря, привлекать внимание. Особенно в большом городе. В частности, переполошиться может охрана, заметив кого-то с явно не гражданскими элементами тела. И тогда проблем не обобраться. И это ещё если учитывать, что у Райдена теперь есть оба глаза и челюсть, покрытая искусственной кожей.       – Хорошо, – соглашается тот, паркуясь около огромного торгового центра. – Пожелания есть?       – Плевать, – сразу отвечает Райден.       – А если я принесу футболку с пони или платье? – улыбается тот.       – Однотонное худи без принта и тёмные брюки, – отчеканивает предупреждающе Райден.       – Сразу бы так, bonito, – улыбка перетекает в усмешку. – Я быстро, – зачем-то говорит Сэм и уходит.       «Быстро» Сэма растягивается на добрые полчаса. Райден успевает вдоль и поперёк изучить салон машины и пространство снаружи. Самое сердце бетонных джунглей, утопающее в оттенках серого. Но все же яркими пятнами выделяются неоновые логотипы разных бутиков, что расположены на фасаде торгового центра. Райден лениво скользит по ним взглядом. Многие бренды ему так или иначе знакомы. Но, что кажется удивительным, так это нахождение среди всего этого пёстрого разнообразия светло-зелёной вывески Second Life. Странно, что компания, занимающаяся продажей кибернетических частей тела, имеет свою точку в таком неподходящем месте. Хотя, может, просто сам Райден уже отстал от жизни, и это считается вполне нормальным явлением? Неужели обычных людей с искусственными конечностями так много сейчас? Он начинает вглядываться в прохожих через визер. И действительно находит таковых. Немного, но они все же есть. Райден рассеянно ведёт подсчёт. На двадцать третьем человеке Сэм удосуживается вернуться и уронить задницу на соседнее кресло.       – Я всегда невольно напрягаюсь, когда ты пользуешься визером, – делится тот, протягивая пакеты. – Сразу ассоциации с боем.       – Так он и создан для получения максимально полной информации во время сражения, – отвечает Райден, отрывая лицо.       – А сейчас разве подобный случай?       – Нет, – качает головой и заглядывает в пакеты.       Внутри оказывается достаточно большое худи темно-серого цвета. На груди – черный логотип, напоминающим череп в футуристичном шлеме. Размера должно хватить, чтобы даже выпирающие части брони сильно не бросались в глаза. В другом же пакете оказываются черные джинсы. Райден с опаской смотрит на Сэма.       – Если не подойдёт размер, поменяю, – просто пожимает тот плечами.       Райден кивает, отодвигает кресло, чтобы получить чуть больше пространства для манёвра. Пытается влезть в джинсы, что, к его величайшему удивлению, получается. Чуть большеваты, но сваливаться не должны. Худи тоже садится весьма хорошо. Даже придраться не к чему.       – Не скажу, что тебе идёт, – говорит Сэм, когда Райден срывает последнюю этикетку и возвращает сидение на место. – Но теперь ты стал больше похож на Кайла Риза, а не на киборга убийцу.       – Поехали, – просто говорит тот, хотя отсылку оценивает.       Теперь из бросающихся деталей только цвет волос да ступни. И если первые можно спрятать за капюшоном худи, как Райден и планировал, то с последним ничего сделать не получится. Элементарно такой обуви нет, чтобы скрыть.       Они вновь едут по ночному городу, который бурлит жизнью как никогда. Райден даже успевает найти покой в мерном движении машины и в том, как плавно протекают задания за окном. Есть во всем этом что-то гипнотизирующее.       Из центра города они движутся по спальному району, а потом останавливаются около огромного, словно бы лишнего здания с красной надписью, которую опоясывает кинолента. Умиротворение моментально испаряется.       – Долго ещё будешь гипнотизировать стекло? – спрашивает Сэм, но в голосе нет насмешки, только странная участливость.       Райден отрывает взгляд и уверенно выходит из машины в прохладу ночного воздуха. Капюшон худи натягивается едва ли не на глаза. Может, зря он все это затеял?       Они заходят в холл кинотеатра. Людей не сказать, что очень много, но вполне достаточно, чтобы через минуту потерять Сэма из поля зрения. Не говоря ничего, тот отправляется к одной из освободившихся касс, пока сам Райден отходит к самому неприметному углу. Затылок с привычным высоким хвостом находится достаточно быстро, отчего Райден невольно выдыхает чуть спокойнее. Он на поле боя не находится в таком напряжении, в каком сейчас. Сюрреализм.       – Мы вовремя, – говорит Сэм, когда возвращается с билетами, а потом не выдерживает и дразнит. – Все ещё отрицаешь, что это очень похоже на свидание?       Ответный взгляд обещает крайне болезненную смерть, и поэтому тот сразу поднимает руки в примирительном жесте. Райден не шутит. Алый блеск в глазах явно подтверждает это.       – Ещё одна такая шутка, и свои кишки по всему залу собирать будешь. Даже клинок не понадобится, справлюсь голыми руками, – в голосе звенит сталь.       Райден чертовски напряжен. И это напряжение против воли выражается в сжатой челюсти и тяжёлом взгляде, который каждые несколько секунд скользит по холлу. Будто бы оценивает окружающую обстановку, ищет потенциальную угрозу. Сэм намеренно медленно поднимает руку, даёт время увернуться или как-то иначе избежать контакта, но когда Райден не шевелится, все же кладёт ладонь на плечо. Ненадолго и практически сразу убирает, но Райдену все же становится чуть лучше. Он делает медленный вдох и только через пару секунд выдыхает. Напряжение отступает. Все в порядке, просто надо привыкнуть к обстановке.       Сэм понимающе кивает, ничего не говорит, а когда открывается дверь в кинозал, указывает взглядом в сторону. Зовёт за собой.       Они встают в очередь, что достаточно шустро движется, но снова накатывает напряжение. Людей слишком много, и они слишком близко. Райден смотрит строго вперёд, старается просто переждать это время. Не замечать людей вокруг, не слышать их голоса и шаги. Потом будет проще, убеждает себя.       Резко в спину что-то врезается. Не сильно, но эффект неожиданности сказывается самым отвратительным образом. Райден весь подбирается, дёргается. Все тело захватывают инстинкты. Вступить в бой. Уничтожить угрозу. В момент наивысшей точки, за секунду до стремительного удара по цели, его за локоть ловит Сэм. Сжимает металлической рукой.       – Джек, – зовёт строго, и звук его голоса приводит в себя.       Райдена словно выбрасывает в обычный мир, он теряется, смотрит на непривычно серьёзного Сэма, а потом и на врезавшегося в него человека. Парень с ужасом смотрит в ответ, не двигается, словно прирос к месту. Накрывает осознанием: он чуть не убил обычного человека. С его-то силой даже одного удара достаточно, чтобы насквозь пробить череп.       – Прости моего друга, – говорит Сэм, отпуская Райдена и привлекая внимание парня. – Он несколько нервный последнее время, ты под горячую руку просто попал.       Уточнять о том, что горячая рука у Райдена большую часть времени, не стоит. Но парень отмирает, кивает медленно.       – Ничего, это я виноват, – говорит он, когда приходит в себя. – Простите, пожалуйста, – обращается именно к Райдену.       Райден кивает в ответ и резко отворачивается. А в голове почти воет: едва не убил. Если бы не Сэм, парень бы с пробитой головой лежал на синем ковролине и истекал кровью. Он бы забрал жизнь невинного человека из-за собственной неспособности контролировать эмоции. Он опасен.       – Успокойся, – говорит Сэм так тихо, чтобы слышал только Райден. Опускает руку, сжимает живой ладонью запястье. И это сейчас помогает Райдену не потеряться окончательно не только в пространстве, но и в собственных мыслях. А те пожирают. Будто чужие, не его; как тогда, в Денвере. Их слишком много и все точат. Чуть не убил. Опасен.       Того, как держит Сэм, недостаточно. Словно отсутствует важная деталь. Райден вырывается из хватки, но только для того, чтобы потом самостоятельно обхватить руку Сэма за запястье. Заземлиться, удержаться. Теперь правильней. Теперь он чувствует тепло, которое ощутимо стабилизирует состояние. Становится тише.       Сэм с удивлением смотрит вниз, но быстро приходит в себя и, не разрывая контакта, тянет вперёд. Все, что происходит дальше, для Райдена словно в тумане. Он замечает только изменение освещения, а потом и мягкость кресла, куда его чуть ли не насильно усаживают.       Когда же на экране начинается «Доктор Ноу» Райден окончательно возвращается в реальность. Отпускает руку Сэма и массирует виски, закрывая ладонью лицо. Осознает, что откровенно прячется за этим движением. Черт. Мало того, что он сорвался, так ещё и схватил Сэма за руку в поиске поддержки. Отвратительный момент слабости. Райден бросает взгляд на соседнее кресло, но Сэм, кажется, полностью поглощён фильмом, даже исчезновение чужой руки не замечает. Порой игнорирование – самый простой и действенный способ. Райден выдыхает и возвращает внимание на экран, успокаивается, а после совершенно забывает о произошедшем, потерявшись в магии кино.       Четыре самых первых фильма о Джеймсе Бонде идут друг за другом. Разве что между лентами дают около десяти минут перевести дыхание. В такие моменты зал пустеет почти полностью. Многие уходят, чтобы размяться. Остаются единицы.       – Ты как? – спрашивает Сэм, когда «Доктор Ноу» заканчивается.       – В норме, – отмахивается Райден.       И Сэм больше не задаёт вопросов. Удивительно тактично для человека, который до этого без устали лез в личное пространство.       Во время просмотра «Из России с любовью» Сэм впервые за все время что-то комментирует. Сначала тихо, но потом уже намеренно обращается к Райдену. Задаёт вопросы, пару раз крайне плоско шутит, но это помогает словно бы потерять окружающих людей. Кажется, что остались только он, Сэм и Джеймс Бонд, на шею которому вешается очередная девушка модельной внешности.       Когда же начинается «Голдфингер», о котором когда-то и говорил Райден, Сэм перестаёт шутить и максимально серьёзно смотрит фильм, разве что только пару раз задаёт уточняющие вопросы.       – Определённо лучший из тройки, – изрекает шёпотом, когда начинаются титры.       – Согласен, – отвечает Райден так же тихо.       Треть из присутствующих на сеансе уснула, что удивительно. Постоянные взрывы и автоматные очереди едва ли подходящая фоновая музыка для сна, но кого-то и так все устраивает. К началу же четвёртого фильма из зала уходит большая часть зрителей. Не всем по плечу такие марафоны. Либо же некоторых окончательно добили неудобные кресла. Сэм сам несколько раз выходил из зала, чтобы прогуляться. Райден же оставался на месте. И пусть «Шаровая молния» когда-то понравилась ему меньше всего, но он любил и её. Лучше, чем «Бриллианты навсегда» или «Никогда не говори “никогда”», но сегодня их даже и не показывают.       Они досматривают фильм уже словно бы через силу. А когда и тот заканчивается, с удовольствием выходят в утреннюю прохладу из душного зала. Даже Райден сбрасывает с головы капюшон, чтобы впитать лучи рассветного солнца, которые каким-то чудом просачиваются через дома.       – Четыре практически однотипных фильма за ночь достаточно тяжело, согласен, – говорит Сэм, когда видит, как Райден чуть прикрывает глаза.       – Хочешь сказать, что потратил время зря? – спрашивает тот.       – Ни разу, bonito. Ни разу, – улыбается в ответ.       А потом Райден садится за руль быстрее, чем Сэм успевает что-либо осознать. Но он не стремится возразить, просто хмыкает и послушно занимает на пассажирское сидение. Едва ли не стонет от удовольствия, когда чуть отодвигает спинку, и принимает положение поудобнее.       Они возвращаются назад по сонному городу. Редкие машины и ещё более редкие прохожие освещены только встающим солнцем. Уже потухли все вывески, закрыто большинство заведений. Совсем скоро улицы наполняться жизнью, но это только через несколько часов. А пока практически мирная тишина и всеобъемлющий покой. И этот покой заразителен.       Райден бросает взгляд на Сэма. Все внимание того приковано к проплывающим снаружи зданиям. Редко когда можно увидеть Сэма настолько расслабленным. А когда тёплый взгляд впивается в ответ, Райден понимает, что его поймали. И словно что-то изменяется, что-то настолько тонкое, едва ощутимое, что Райден даже не успевает осознать, что именно, как это чувство уже исчезает.       Обычно за столь пристальным вниманием следует какое-то утверждение или вопрос. Но рушить столь хрупкую и умиротворяющую тишину сейчас нет никакого желания, поэтому Райден просто возвращает все внимание на дорогу, краем глаза замечая, как губы Сэма трогает лёгкая улыбка.       Оклахома-Сити быстро остаётся позади. В отличие от Сэма, Райден ведёт машину в рамках шестидесяти миль в час. Спешить им некуда. Да и какая-то часть души напоминает, что столь спокойные эпизоды выдаются крайне редко. Так почему бы чуть не сбросить скорость, и не насладиться каждой секундой?       – Знаешь, – все же говорит негромко Сэм, нарушая тишину, – оказывается практически всю свою жизнь я пропускал серьёзный культурный пласт. И даже не придавал этому значения. Пожалуй, стоит сказать тебе спасибо за то, что стал моим Вергилием.       Райден даже давится воздухом, но не от возмущения, а от неожиданности.       – То есть, ты никогда не смотрел Бонда, но чёртову «Божественную комедию» читал? – удивляется он. Это уже несколько не нормально. – Как это вообще?       – Скажем так, она попала ко мне в руки случайно, – довольно улыбается Сэм, судя по всему, именно такого эффекта он и добивался. – И в тот промежуток времени, когда было относительно затишье, поэтому удалось в полной мере ознакомиться с приключениями Данте.       – Ты весь одно сплошное противоречие: не смотришь фильмы, но сложную литературу читаешь, работаешь на подонков, но стремишься достичь весьма благородной цели, – говорит Райден откровенно.       – О, ты тоже отнюдь не так прост: наслаждаешься болью на поле битвы и при это сам стремишься сделать так, чтобы её, как бы парадоксально ни звучало, стало в мире меньше. И это я ещё «одно сплошное противоречие»? – не остаётся тот в долгу.       – Резонно, – кивает Райден, сдерживая улыбку.       – Человеческая душа оказывается намного глубже, чем кажется на первый взгляд, – подводит итог Сэм. – Это касается тебя, bonito.       – I tebya v ne menshej stepeni, – говорит Райден с отчётливой издёвкой.       Сэм зависает на несколько секунд.       – Это русский? – спрашивает удивлённо. – Ты знаешь русский?       – «Человеческая душа оказывается намного глубже, чем кажется на первый взгляд», – вторит Райден и довольно ухмыляется одними уголками губ.       – И что это значит?       – Я же не спрашиваю, что значит bonito и прочие длинные фразы.       – Тогда повтори, – Сэм хмурится едва ли не по-детски, что только сильнее забавляет.       – Нет. Не за чем.       – Я же все равно узнаю.       – А ты хотя бы запомнил произношение? – все подначивает Райден. Так забавно меняться местами и дразнить Сэма.       – Тея… меши… ни? – пытается тот.       – Даже и не близко.       – Тогда на одно вселенскую загадку будет больше, – сдаётся Сэм и обиженно отворачивается.       Райден тихо и довольно усмехается. Возможно, это маленькое путешествие в город и не было напрасным. Возможно, душа Сэма, равно как и он весь сам, «намного глубже, чем кажется на первый взгляд»?