Моя ненависть горит

      Я бродил по узким улочкам Тулузы среди домов из розового кирпича с кучами модных бутиков и туристов, из-за которых постоянно возникали заторы.       Погода благотворно повлияла бы на настроение, но не на пустой желудок, поэтому сворачиваю в сторону ближайшего кафе. Там было почти все занято, но сердобольная разносчица в белоснежном фартуке махнула мне рукой. Покорно бреду на кухню, где чуть спокойнее чем в зале. Я слегка опешил от того, как они легко пускают посторонних в помещения для персонала. Женщина посадила меня за столик, наполовину заставленный приспособлениями для готовки и баночками с приправами.       Пока оглядываю спокойно расхаживающих у плит мужчин в шапочках, напоминающих бахилы, но только на голове, разносчица поставила передо мной тарелку каши и кусок свежего хлеба с маслом, а следом пару абрикосов. На недоуменный взгляд женщина по-матерински улыбнулась, и в груди сразу образовался вакуум. Уткнувшись в тарелку, больше не смотрю на нее. Нахуй надо.       Когда поел, то попытался заплатить, но женщина поправила свои вьющиеся черные волосы и погрозила пальцем.       – Si tu n'es pas le fantôme de mon fils, reviens, – сказала она, и я вышел. Жалко, что не знаю французского. Хорошо хоть «мерси» знаю, а то бы даже не поблагодарил.       Выйдя из кафе, иду на набережную, попутно заметив какое-то здание на полупустой площади, заставленной торговыми палатками со всяким барахлом.       Побродив там еще некоторое время, поднимаюсь на мост, по которому довольно часто проезжали машины, и, облокотившись на каменную балюстраду, долго смотрю на прозрачную воду и проплывающие по ней суденышки, кажущиеся совсем крохотными с такой высоты. Внизу по набережной прогуливаются парочки, и их смех отголосками доносится до меня, как и запах цветов из многочисленных садов, а за чертой города вдалеке раскинулись зеленые поля.       Казалось, это прекрасное место. Хотелось оставаться в этом моменте как можно дольше, чтобы впитать в себя и день, и смех, и шум воды, и запах… Запомнить, как иногда хорошо просто быть.       Через пару минут, когда очарование сошло, я зевнул и пошел на другой берег. Делать в принципе, было нечего: возвращаться в поместье не хотелось, хотя оттягивать встречу с боссом бессмысленно, потому что рано или поздно этот разговор состоится. Думаю о том, что буду делать, когда мы вернемся. Он обещал, что после этого буду свободен, но нельзя верить наверняка. Особенно ему.       Мысленно возвращаюсь в Россию. Как там Элишева, Ник… Мой класс в школе, состоящий из людей, чьих лиц не помню? Про имена и речи нет. Они, наверное, уже сдали все экзамены и приготовились войти во взрослую жизнь, в которую я вошел задолго до них.       Из размышлений меня вырывает визг тормозов. Оборачиваюсь и вижу, как дверь черного бентли открывается, и из нутра показывается хищно оскаленное лицо Елены. Почему-то возникает только одна мысль «Бежать», и я ей не противлюсь. С низкого старта начинаю забег, который обрывается в тот самый момент, когда меня хватают за ногу и как куклу поднимают над землей.       – Что, этого ребенка? – переспрашивает здоровенный бугай с жутким акцентом, даже не думая опускать меня. Мимо нас проходят люди, уже заинтересовавшиеся в развернувшемся представлении.       – Да, Ханнес, – слышится в ответ раздраженное, и меня швыряют в машину.       – Ханнес, какого черта?! Ты что, сельдь в бочку кидаешь или что? – визжит Елена, пока я убираюсь с ее коленей.       – Извините, мефрау, – бурчит этот верзила, садясь за руль.       – Как тебе мой слуга? – пристально смотрит на меня эта женщина. Не смотрю на нее, но кожей ощущаю этот цепкий взгляд. – Правда потрясающий экземпляр? Голландец, нашла его среди осужденных на смертную казнь… Напомни-ка, где?       – Египет, мефрау, – услужливо напоминает Ханнес, не отводя взгляда от дороги. – Да. Пришлось вызвать его после того, как Костя бросил меня одну в аэропорту. Очень полезный тип, а главное внушительно смотрится, – смеется Елена, отодвигаясь от меня подальше.       – Что вам от меня нужно? – наконец спрашиваю, незаметно проверяя и убеждаясь, что двери заблокированы.       – О, ничего особенного. Просто ехала к Косте в поместье и заметила тебя. Решила подвезти, все равно тебе туда возвращаться. Если только… – она нервно теребит воротник кожаной куртки. – … Ты не сбежал. Тогда с удовольствием отвезу тебя в аэропорт и куплю билет на ближайший рейс в самую далекую страну. – Она вопросительно, почти с надеждой смотрит на меня. Не сдерживаю усмешку.       – Нет, спасибо. Поместье, так поместье. – Елена пожимает плечами, и больше мы не говорим. Когда подъезжаем к логову всех дю Леманнов, ворота остаются закрытыми, и Елена раздраженно выскакивает из машины.       – Какого черта тут вообще творится? – звонит в домофон, и я узнаю голос дворецкого.       Пока эта кошмарная женщина улаживает с ним некоторые моменты своего приезда, причем прекрасно говоря на французском, нервно смотрю на невозмутимую спину Ханнеса. Спина едва не разрывает пиджак классического костюма-тройки, кажется, даже слышу треск шва.       Египетский убийца-голландец? Серьезно? Почему я еще жив? Ворота наконец открываются, заезжаем на территорию поместья, а у входа Ханнес высаживает нас и уезжает.       – Ну, и где мой Костик? – Елена входит в дом и обводит взглядом первый этаж, не находя желаемого объекта. Дворецкий, несмотря на свой похер-фейс, кажется растерянным и не знает, что делать.       Но я-то прекрасно знаю, что надо делать: упаковать эту женщину в чемодан и отправить обратно в Париж, где ей было велено находиться, прежде чем ее увидит босс и застрелит, например. Или выкинет в окно. Или обрадуется…       – Je suis la femme de Constantine, comme je l'ai dit.Où est-il, pourquoi ne me rencontre-t- il pas? – переходит она на французский, наседая на дворецкого.       – Elena? Pourquoi diable tu oublié? – поднимаю глаза и вижу Константина, который спускается с выражением лица, вызывающим у меня тревогу. Как ни странно, за жизнь Елены.       – Милый, я нашла тебя! – бросается она на шею босса, который даже пошатнулся от неожиданности.       – Какого черта ты тут делаешь, Елена? – отдирает ее от себя Змей. Чувствую, как температура в комнате опускается и все вокруг покрывается корочкой льда. Конечно, только в моем больном воображении.       – Я закончила шоппинг быстрее, чем ожидала, – пожала плечами женщина и начала оглядываться. – Покажешь мне мою комнату? Замечаю, что дворецкий испарился и не сдерживаю тихий смешок. Зря. Как оказалось, не совсем тихий, потому что эти двое уставились на меня, как будто я влез в их разговор.       – Простите, босс, – пытаюсь исчезнуть, но он делает шаг, и я оказываюсь в его удушающих объятиях.       – Куда ты сбежал утром? Я… Мы должны поговорить.       – Босс… – пытаюсь освободиться от его рук, но не помогает даже опыт многолетних тренировок. Все же он сильнее меня.       – Это МЫ должны поговорить, – шипит Елена, не понимая, что происходит. Тоже не понимаю, что происходит, но похоже я открыл тайную функцию «Объятия», которая теперь может быть активирована когда Змею угодно.       – Я сказал тебе оставаться в Париже все то время, что мы будем во Франции. – Забавно, насколько быстро может стать бесчувственным его тон, после такого мягкого обращения ко мне.       – Но Костя... – Елена растерянно молчит, ее становится жалко. Пусть она и стерва, но в плену у своей влюбленности, и не контролирует клетки головного мозга, что было бы крайне полезно при общении с боссом.       Змей утыкается лицом в мою макушку и вдыхает запах. Я как стоял, так и стою, не пытаясь обнять в ответ. Только ноги начинают подкашиваться. Пару минут царит молчание, затем, словно вспомнив о ее существовании, Змей бросает:       – Дворецкий покажет тебе твою комнату, Flamel, par ici tout de suite. Дворецкий возникает и уводит за собой женщину, которая неверяще смотрит на то, как босс сжимает меня в руках.       – Босс… – снова предпринимаю попытку освободиться, но он подхватывает меня на руки и быстрым шагом поднимается на второй этаж. Оказываемся в его спальне, а конкретно – на его кровати, куда он бросает меня и нависает сверху. Пульс учащается, чувствую, как сердце колотится о ребра и от страха начинает шуметь в ушах.       – Нет... Змей пристально смотрит, и в его глазах плещется явно не злость. Скорее желание? Страсть? Сейчас он кажется более простым человеком, чем когда он в своем кресле «босса». Более живым, и…       И… кажется, он меня хочет.       Это становится неопровержимым фактом после того, как его губы накрывают мои, и поцелуй, минуя стадию нежности, сплетается нашими языками, превращаясь в стадию того, что явно не должно произойти. Пытаюсь отпихнуть его, но не получается.       – Нет, остановитесь… – он, не обращая внимания на просьбы, начинает жадно целовать мою шею, попутно расстегивая рубашку и спускаясь на грудь. От первого поцелуя дергаюсь, как от раскаленного прута, и снова пытаюсь его оттолкнуть, зарываясь руками в шелковистые черные волосы, безнадежно портя его прическу.       – Пожалуйста… – он поднимает глаза, отрываясь от изучения ореолов моих сосков, и я начинаю думать, что Змей выглядит дико сексуально с растрепанными волосами и помутневшим взглядом. Наверное, так и сходят с ума.       – Мой маленький волчонок, – шепчет он мне в губы, кожей ощущаю его улыбку. – Ты точно хочешь, чтобы я остановился? Пытаюсь сформулировать свой ответ, но чувствую его стояк в тесных штанах, и думать получается плохо, как и что-то формулировать. Закрываю глаза.       – Нет. От его обычной грубости не остается ничего. У нас никогда не доходило до секса, обычно Змей просто издевался или применял свои БДСМ-штучки. Ну, или заставлял делать ему минет. На этом все заканчивалось. Но сегодня, видимо, все закончится на том, что меня трахнут. И не уверен, что этого хочу.       – Подождите, босс… – все же удается его оттолкнуть и перекатиться набок. Мужчина выжидающе поднимает бровь и убирает волосы со лба.       – И что это вы делаете, а? – Хах, этого вопроса он явно не ожидал. Стараюсь успокоиться, выровнять дыхание и нервно одергиваю рубашку.       – Вы сказали, что нам нужно поговорить. Какого черта? Растерянность на лице босса сменяется усмешкой.       – Хорошо. Раз разговаривать на языке тела тебе не нравится, поговорим обычным способом. Слезаю с кровати, и мои штаны падают на пол. Оба молчим, пока я изучаю их и думаю, когда он блять, успел и как я блять, не заметил. Думал, что хоть чуть-чуть, но контролирую ситуацию. Ага.       – Ты обнял меня вчера, – наконец говорит босс, садясь и поправляя галстук. Затем просто нервно его срывая и попутно обнажая ключицы, которые словно магнит приковывают взгляд. Нервно сглатываю.       – Я не знал, что это будет иметь такие последствия, – застегиваю ширинку и отхожу на безопасное расстояние.       – Это ведь обычное дело для тебя, так в чем проблема? – снова поднимает бровь Змей. Я вскидываюсь.       – Так это был приказ. Простите, – начинаю раздеваться, – не понял. Змей мгновенно меняется в лице.       – Остановись сейчас же.       – Да нет, что вы. У нас договор. Я делаю все, что вы хотите, а вы разрешаете мне убить… – слова внезапно застревают в глотке, – …убить Шина и убраться на все четыре стороны. И меня это устраивает… – снимаю трусы и подхожу к нему.       Константин не отрываясь смотрит мне в глаза и ничего не делает, даже когда я опрокидываю его на кровать и выжидающе нависаю сверху. Ничего не происходит. Руки начинают затекать, и я не сдерживаю скрип зубов.       – Какого. Хуя?       – Придержи язык, – тихо отвечает Змей, опасно сверкая глазами.       – Нет уж, увольте – сажусь, скрещивая руки на груди. – Что, блять, не так? Я что-то не то сделал? Пару минут назад вам нужно было чтобы я раздвинул ноги, а теперь, когда я это делаю, вы лежите как... как последнее бревно. Он поднимается и еле слышно вздыхает.       – Когда-нибудь, я вырву твой язык с корнем, за сквернословие.       – Не говорите об этом так мечтательно. Я знаю, Вы фанат БДСМ, но не стоит переходить черту. – Поднимаю бровь, и еле сдерживаю дрожь. В комнате довольно прохладно.       Змей встает и отходит на пару шагов, чтобы обласкать мое тело взглядом. От этого кровь приливает к щекам, и я еле сдерживаюсь, чтобы не броситься к одежде, проклиная свою порывистость.       – Оденься, Яро.       – Вы уверены?       – Более чем.       Пожимая плечами встаю и начинаю застегивать рубашку, повернувшись к нему спиной. Это оказывается ошибкой, потому что сразу же чувствую руки на плечах и пальцы замирают, так и не застегнув последнюю пуговицу. Змей проводит носом по моей шее, зарываясь в волосы, и начинаются мурашки.       – Какой же ты все-таки злобный волчонок…       – Костя?! – в дверь барабанят. С насмешкой делаю шаг вперед, поворачиваясь к нему.       Змей с окаменевшим лицом идет к двери. Подбираю вещи направляюсь в ванную, но не успеваю. Визг Елены похож на визг баньши, знаменующий мою смерть, я так полагаю. Не мог он что ли подождать и открыть дверь чуть позже?       – Что это значит? Почему он раздет? Что вы тут делали? – на босса сыплются вопросы, но он просто затыкает ее поцелуем. Снова усмехаюсь и, повязав рубашку на бедрах, ухожу, дабы не мешать.       За дверью слышится стон.