Моя ненависть горит

      – Что ты сказал? – Элишева подскочила в кресле и от волнения сжала руками локти. – Что, прямо свободен? – Он так сказал, – пожимаю плечами. – Только меня беспокоит эта поездка. Я не был за границей…       – Он говорил о цели своей поездки? Задвигаю чемодан, выданный горничной, под кровать и сажусь на неё.       – Всё, что он сделал - это едва не пробил стену рядом с моей головой и почти испепелил фирменным взглядом а-ля «Убийство-на-месте». А потом сказал, что моё последнее задание – сопровождение его во Францию. Даже не сказал, куда конкретно.       – Ты… не боишься, что так его разозлил?       – Скорее, не разозлил, а разочаровал, – хмыкаю и опрокидываюсь на покрывало. – Не знаю, что думать по этому поводу. Девушка подошла и легла рядом, сложив руки на животе и уставившись в полог над кроватью.       – Тебе не кажется немного странной эта его тяга к роскоши в духе будуаров времен Марии-Антуанетты?        – Ты теперь всё будешь сводить к Франции? – приподнимаю бровь. – Какие-то беспочвенные подозрения.       – Ну, смотри, – Ева поворачивается ко мне и подпирает подбородок ладошкой. – Что мы вообще знаем о прошлом нашего Костика?       – Ты совсем ориентацию потеряла так его называть?!       – Свою ориентацию я давно нашла, слава Богу, – хихикает она и продолжает строить теории о том, зачем Змею понадобилось во Францию. Слушать её не хочется, но хочется знать, чем кончится эта поездка и сдержит ли он свое слово.        – Ты меня вообще слушаешь? – возмущается Кер, но тут её телефон начинает орать какую-то песню.       – Алло, привет, красотка, – Элишева странно расцвела и мечтательно начала водить пальчиком по складкам платья. – Всё в силе? Поневоле начинаю задумываться….       – Кирааа…. – протягивает Элишева, закатывая глаза. – Ты можешь надеть всё что угодно, потому что я в любом случае тебя раздену. Сглатываю, медленно осознавая услышанное.       – Хватит смущаться, я шучу, – смеётся девушка. – Или нет… Ладно, увидимся через полчаса. Давай. – Она сбрасывает и счастливо вздыхает.       – Эм… Ева? Девушка оборачивается и фыркает при виде моего лица.       – Блин, не хотела говорить, чтобы не ранить твою нежную душу. Прости, если убила все твои надежды завести со мной роман. Я промолчал, подняв брови.       – Хотя, я была бы убита горем, у Змея на тебя огромные планы… были. Ну… что я могу ответить? Что не надеялся ни на какие «романы», и для меня просто было слегка неожиданным узнать, что она лесбиянка?       – Могла бы и раньше сказать, – выдавливаю наконец хоть что-то; в дверь стучат.       – Господин Рик, вам пора, – подчеркнуто вежливо кланяется горничная. Всерьез задумываюсь над теорией Марии-Антуанетты.        – Ладно, если выживешь - еще увидимся! – оптимистично машет мне Ева и утыкается в телефон. Иду за горничной и понимаю, что забыл чемодан.       – Эм…       – Что такое? – из-за поворота показывается Ник в униформе. Вид у него крайне удручённый. – Мне велено проводить тебя до вертолётной площадки и пресечь все попытки бегства, – он смотрит вслед горничной и тихо продолжает:       – Хотя, если ты планировал бежать, я помогу тебе…       – С чего бы? – удивляюсь, решив, что за чемоданом не пойду.       – Ты мой напарник, Яро. Это превыше…всего.       – Ага, у тебя колени дрожат, герой, – дружески подкалываю его и хлопаю по плечу. – Все нормально, Ник. Я справлюсь. На площадке, куда мы поднимаемся, на лифте, стоит готовый к отлету вертолет, и возле него замечаю фигуру Елены.       Обмотанная в меха, с ярко-красным чемоданом, она стоит с чересчур выпрямленной спиной - напряжённая, как стрела из гнева, готовая в любую секунду сорваться и пронзить меня на месте.       Понятно. Значит, я испортил романтическую поездку, на которую надеялась госпожа «Не-скрываю-агрессию-даже-в-цвете-одежды». Хотя, этот цвет означает еще страсть, вроде… ну, от агрессии до страсти не так уж и далеко.        – Ты, – она успевает схватить за плечо до того, как я открываю дверь кабины. – Если ты посмеешь хоть как-либо нам помешать… – змеиный шепот заставляет меня передернуться и согласно кивнуть, лишь бы отстала.        – Что. За. Возня? – перекрывает шум начавших вертеться лопастей голос босса. Сегодня все не в духе?       – Ничего, Константин Олегович, – залезаю в кабину и сразу занимаю место напротив, благоразумно освобождая сиденье рядом со Змеем для Елены.       – До аэропорта 20 минут, – пилот открывает задвижку. – Удачного нам полета. Всё время, что мы летим над городом, Елена не сводит глаз с босса, а босс не сводит глаз с иллюминатора.       – Эм…сэр? Вы так и не сообщили мне детали … – начинаю, ибо нужно же мне знать, куда мы конкретно летим, и в чём заключается задание. Он медленно переводит взгляд с облаков на меня, затем обратно.        – Тулуза. Мы летим туда.       – Эм…ладно. Зачем?        – Твое задание - сопровождать меня везде. На этом всё. Прихожу в замешательство.        – Разве я не должен охранять вас?       – Ты? — откровенная усмешка бьет по моей гордости наёмника, имеющего неплохой опыт и репутацию.        – Да, кроме меня здесь… – пылающий взгляд женщины не дает мне закончить фразу.       – Может, уже заткнёшься? – бросает она и прижимается к плечу босса. – Костик, я немного посплю, ты не против? Константин Олегович нажимает кнопку, и ее сидение опускается. Открывается отсек, откуда он вытаскивает маленькую подушечку.        – Как угодно. Женщина, едва ли не скрипя зубами, отодвигается и закрывает глаза.       – Спасибо за заботу, милый. Оставшееся время кабину наполняет напряженная атмосфера – даже несмотря на то, что самый конфликтный человек заснул.

***

       «Уважаемые пассажиры, объявляется посадка в аэропорту Шарль-де-Голль, рейс Москва-Париж. Температура за бортом…» Открываю глаза и обнаруживаю, что моя голова лежит на плече босса, но тот как будто бы этого не замечает.       – Извините… – вместо ответа он отстёгивает ремень и встает.       – Разбуди Елену, – бросает наконец, разворачиваясь. "Благодарим вас за выбор авиакомпании…"       Аэропорт поражает своими размерами и количеством людей, бесконечным потоком стремящимся в разные стороны. В зале ожидания, куда мы проходим, забрав багаж Елены, народа меньше. Замечаю, что некоторые даже спят, устроившись прямо на сидениях. Босс оборачивается к Елене.       – Тут наши пути расходятся, – сообщает ошеломлённой таким заявлением женщине. – Развейся как следует, на твоём счету достаточно средств, вот твой сопровождающий, – он кивает на спешащего к нам от турникетов мужчину в деловом костюме. –Разговаривает как на русском, так и на французском. Насчёт гостиницы я распорядился, тебя доставят прямо туда.       – П-постой… – Елена расширившимися глазами, в которых начинают блестеть слезы, смотрит на Змея. – Я думала, что я поеду вместе с тобой…       – Это не обсуждается. – равнодушно отрезает босс. Сопровождающий принимает ручку чемодана и тактично отходит в сторону, не мешая прощанию. Если это можно так назвать. Я почти готов назвать босса козлом. Она ведь правда влюблена, он что, даже этого не понимает?       – До встречи, Елена – заканчивает Змей и на прощание мимолётно прижимается губами к ее руке. И всё. Она смотрит вслед бессознательным взглядом, позабыв все обиды, прижимая руку к груди.       – Яро, ты долго будешь там стоять? – спрашивает босс, широкими и уверенными шагами рассекая толпу, и я, замешкавшись, пытаюсь не отстать.       До Тулузы мы добираемся рейсом «Airbus» за полтора часа. Вернее, не до Тулузы, а до пригорода Бланьянк, как говорится в туристической брошюре на английском языке, которую я раздобыл в аэропорту. Затем ещё полчаса едем по узким улочкам с домами из розового камня, утопающими в зелени и цветах за маленькими изгородями.        Высотных зданий тут нет, и витает дух тихого провинциального города - города с редкими прохожими и велосипедистами. Вскоре машина оказывается на окраинах, где раскидываются сады и возвышаются особняки, огороженные зелеными оградами.       Видимо, частные территории для богачей.       Останавливаемся у старомодных витых ворот с каким-то гербом, и они немедленно открываются. В глубине ухоженного парка с маленькими фонтанами и дорожками, выложенными камнем, вниманию представляется огромный особняк, так же как и в Тулузе - из розового камня, с узорным барельефом, башенками и балконами.       Мы проходим по аллее и поднимаемся по белоснежной широкой лестнице к двустворчатым парадным дверям, которые гостеприимно распахиваются. – Bienvenue au manoir du Lehmann, jeune seigneur, – почтительно кланяется дворецкий в тёмной униформе современного, на моё удивление, покроя, а не XVIII веков, например. Я-то думал, дух Марии-Антуанетты будет во всем…       – Les frères sont– ils déjà là? – коротко спрашивает босс, снимая пальто и бросая перчатки на бронзовую статуэтку у одной из двух лестниц, ведущих на второй этаж, и устеленных красной ковровой дорожкой.       – Oui, ils sont à Toulouse, promis d'être pour le diner. Дворецкий не выказал ни капли эмоций по поводу разбрасывания вещей и, спокойно собрав их, скрылся за незаметной дверью, перед этим сказав ещё что-то. Что именно - не знаю, французский не изучал.       – Отлично, – видно было, что Константин заметно приободрился, хотя поначалу выглядел мрачным.       – Где мы находимся? – решаю подать голос.       – Это поместье моей семьи, – Змей взбежал по лестнице, остановившись на широком пролете и, уперевшись руками в перила, посмотрел на меня. Я был, мягко говоря, ошеломлён тем, что у него есть семья, но решил не поднимать эту тему.       – Ясно, могу узнать, что мне нужно делать?       – Я покажу тебе твою спальню, – махнул рукой Константин Олегович. – Просто следуй за мной везде, если позову.       Моя спальня оказалась рядом со спальней босса, чему я не удивился. Не удивился и тогда, когда увидел, как он вышвыривает оттуда чьи-то гламурные пиджаки и лакированные туфли. На шум сбежались горничные в классических чёрно-белых униформах и застыли от шока, увидев кучу вещей у дверей спальни.       – Чёртов Доминик… – пробормотал Константин, впуская меня внутрь и приказывая девушкам немедленно выбросить это.       – Mais, monsieur Constantine, voici la chambre de votre frère… – пролепетала одна из них, видимо, не зная, с кем связывается. Другая горничная дернула ее за подол, и та поспешно присела в поклоне.       «А ведь 21 век на дворе…» – думаю вскользь, закрывая дверь, чтобы босс не уволил ненароком эту бедную девушку.       – Что ж, видимо, вы не собираетесь рассказать всю суть моего задания, – оглядываю апартаменты королевского масштаба и снобизма, прущего из каждого предмета интерьера. И кровать. Конечно же, с пологом. Босс стоит у решетчатого арочного окна, на котором почему-то нет штор.       – Я сказал тебе всё, что нужно, – он устало потёр переносицу и уселся в кресло у туалетного столика. Я рискнул сесть напротив и уставился на него, всем видом показывая, что этого явно мало.       – Яро… – отвлёкшись на кобуру, быстро перевожу взгляд на босса. – Те люди, с которыми ты сегодня увидишься… – он замолчал, постукивая пальцами по подлокотнику - видимо, пытался подобрать слова. – Просто будь осторожнее.       – Вы увезли меня от одних опасных людей к другим опасным людям? – не пытаюсь скрыть сарказм, ибо меня порядком разозлили размытые предупреждения и неведение в общем. – Я не знаю французского, так чего вы беспокоитесь? – разрываю затянувшуюся паузу, во время которой он не злится, просто разглядывает сквозь стекло туалетного столика свои черные лакированные оксфорды.       – Зачем я вам здесь? – спрашиваю, уже готовый взорваться и может даже пристрелить его, если он будет всё так же молчать.       – Давай просто посидим вот так, в тишине… – просящие интонации в голосе босса звучат непривычно и странно. Начинаю всерьёз беспокоиться.       – Но…       – Я. СКАЗАЛ. В. ТИШИНЕ. – вот, это больше походит на Змея. Не хватает испепеляющих огненных лазеров из глаз и моего обгорелого трупа. Дворецкий нарушает наше подобие медитации.       – Maître, c'est l'heure du dîner, vos frères sont arrives.       – Идём, Рик – мужчина встаёт, снимает пиджак и бросает его на кровать.       Мы спускаемся на первый этаж, идём по широкому коридору, устеленному красной дорожкой. На стенах коридора в свете ламп висят портреты. В специальной нише вижу портрет всей семьи - мужчина сурового вида с седыми усами возле женщины в длинном сиреневом платье, сидящей на софе. На ее коленях устроился чудный голубоглазый мальчик лет трех, а рядом - ещё двое, постарше. Один - высокий, со взглядом исподлобья и непокорными волосами. Второй - пугливого вида, цепляющийся за штанину мужчины. Я внимательно пригляделся к черноволосому малышу с очаровательными голубыми глазками… и чуть не выпал в осадок.       Входим в столовую с выгнутым потолком, расписанным золотыми узорами, и белыми колоннами, держащими эту красоту. В конце зала сквозь прозрачные двери лился вечерний свет - видимо, там был выход на террасу.       На длинном столе, за которым уместилась бы с лёгкостью как минимум сотня человек, было множество блюд, мне не знакомых, но пахнувших заманчиво. Во главе стола восседал красивый мужчина, чем-то похожий на человека с портрета. Рядом с ним в узорчатом атласном жилете поверх белоснежной рубашки сидел другой мужчина с волнистыми, чуть небрежными волосами.       – Oh, cher frère, je suis heureux de te rencontrer, très heureux, comment s'est passé ton vol? При нашем появлении они оба встали и приглашающе указали на свободные стулья. Дворецкий молча отодвинул их, и все мы сели.       – Bon soir Connie, tu es superbe aussi, — прищурив карие глаза, сказал мужчина в жилете, принимаясь резать стейк, украшенный веточкой петрушки.       – Ne m'appelle pas Connie, crétin, – наконец раскрыл рот Константин Олегович, все это время молчавший. Я изучал его братьев на потенциальную угрозу и был удивлён тем, насколько она зашкаливала.       – Et quel adorable garçon à côté de tous? Votre amoureux? – продолжил кудрявый, и, мне кажется, он говорил что-то не особо приятное.       – André, – коротко осадил мужчина во главе стола. – Arrête ça. – Замечаю на его руках подвязки, удерживающие рукава, как у бармена из какого-нибудь элитного бара для джентльменов.       Куда я попал? Что это за странная атмосфера и напряжённое воссоединение? Стоит только посмотреть на лицо босса, и можно понять сразу, что он находится здесь против своего желания.       – Наверное, стоит подобающе представиться, – внезапно перешел на русский мужчина с подвязками. – Доминик дю Леманн, старший брат Константина.       – Андрэ, – неохотно бросил кудрявый. – Меня больше интересует, кто же ты такой, раз тебя взяли на семейное собрание?       – Брат… – Доминик предупреждающе звякнул вилкой, но тот не успокоился.       – Эй, Конни, мы же столько лет не виделись, почему ты так холоден? Скажи, кто этот очаровательный юноша? Неужели тебя потянуло на детей? В вашей стране с этим, вроде бы, возникают проблемы? Поэтому ты привёз его сюда?       – Слишком много вопросов, Андрэ, – Константин Олегович спокойно глотнул вина. – Всё так же не умеешь затыкаться вовремя.       – Скажи, он хорош в постели? – опять перешел ко мне брат босса.       – Спросите у его женщины, не у меня, – выдавливаю, потрясенный таким напором. Послышался звон, и мы все уставились на ножку бокала в руке Змея.       – Андрэ, ещё немного, и я перестану быть вежливым. Горничная заменила бокал и убрала осколки бесшумно, словно призрак.       – Что ж, извини за грубость, Константин, но можно ли обсуждать семейные дела при… – Доминик замолчал, поняв, что не знает моего имени.       – Рик, – подсказал я.       – Спасибо… при Рике?       – Oui, il ne sait pas le français. Ага, на французский перешли. Ясно, значит, семейные дела Леманнов не для наших плебейских ушей.       Леманн? Конни? – я едва сдержал смех. Забавное сокращение, а как Ева будет смеяться…       Значит, босс - француз? Полукровка? Зачем же он уехал в Россию? Что за отношения у него с семьей? Я так увлёкся своими мыслями, что не заметил, как их разговор начал вестись на повышенных тонах.       – Je ne vais pas sortir avec lui! – рычал босс. – Et n'est– il pas trop tôt pour l'enterrer? S'il le découvre…       – Il est dans le coma! Nous ne proposons que de rencontrer un avocat et parler de la volonté, – увещевал Доминик.       – Pour cela vous m'as appelé ici? – медленно поднялся из–за стола Змей. – Je me fiche de qui gagne sa propriété moche et ses affaires moche.       – Vous êtes un geek pathétique! Bâtard! Et osez–vous dire cela de l'homme qui vous a élevé même si notre mère était une putain? – взорвался Андрэ и вскочил, опрокинув кувшин, но никто не обратил на это внимания.       После его слов воцарилась могильная тишина. Они все трое нависали над столом, и только я не понимал, что происходит.       Из всего сказанного знакомым показалось лишь одно слово – bâtard. Стоп, что? Бастард? Так вот оно что…       – Notre mere, – тихо начал босс. –Donné la vie à vous…       – Et puis elle donné la vie à vous, avec une misérable écume russe … – продолжил Андрэ. – Vous n'espérez pas avoir au moins un héritage, hein, geek?       На лице босса не дрогнул ни один мускул. Только в глазах льдом плескалась такая лютая ненависть, что я понял - если бы Андрэ не был его братом, он просто убил бы его на месте. Я едва понимаю, что происходит, но и вмешаться не могу - это семейные дела…       – Mauvaise femme couchant avec n'importe qui… Mauvais fils qui s'est échappé dès qu'il a atteint l'âge adulte… Tu est un sale coin de la fierté familiale du Lehmann…       – ДОВОЛЬНО! – грохнул кулаком по столу Доминик. – На сегодня… довольно. Андрэ дикими глазами уставился на брата, готовый наброситься сейчас на кого угодно.       – Это не та беседа, которая должна была вестись за семейным ужином…       – С ним? – Андрэ брезгливо дернул бровью. – Ужин в принципе не может считаться семейным, если присутствует он.       Спина Константина исчезла за захлопнувшейся дверью. Я поспешно встал и ушел следом.       Что за несчастная и сгорбленная спина только что мне привиделась?       Это что, шутка?