Anima mia

После того случая с Кариповой прошло около месяца. На наши отношения преподавателя и студента это никак не повлияло. Она делала вид, будто ничего и не было. Хотя я каждый раз с трепетом вспоминала этот день. Ведь тогда она впервые предстала предо мной без своих постоянных улыбок и наигранных ответов. Я всё так же с удовольствием ходила на её пары, она всё так же опрашивала нас и меня в своей шуточной манере. Больше я не замечала грусти на её лице, или Елизавета Константиновна теперь это умело скрывала. Но это не значит, что я не думала о той ситуации. Я всё ещё переживала. После наших пар я почти всегда оставалась с ней наедине, чтоб поспрашивать что-то по урокам, надеясь на более близкий разговор. Но такового не происходило. Да, я расстраивалась, но убеждала себя, что главное — это то, что я оставалась той самой студенткой, с которой она… любила разговаривать. *** Утро. Пары. Я лениво подпёрла рукой голову, но она тут же соскользнула, от чего я невольно вздрогнула и открыла глаза. Аня перевела взгляд с тетради на меня, и тихонько хихикнула, на что я в шутку закатила глаза. Так уж получилось, что часов до двух ночи я готовилась к парам и учила материалы, от чего естественно не выспалась. Ну ещё спасибо соцсетям, что тоже не давали мне спокойно уснуть. Поэтому сегодняшнее утро было вялым и не очень добрым, а всё, что я хотела, это провести весь день в постели. Вариант поспать в аудитории можно было сразу отложить, потому что звук щелканья ручки, голосов студентов и особенно невнятного голоса преподавателя просто не дали бы мне заснуть. В итоге пришлось смириться и отсидеть эту пару. Но меня грела мысль, что потом я зайду к Кариповой. Очередные вопросы по методичке. Обожаю их. Как никак повод! Накануне я просмотрела её расписание и увидела, что сегодня у неё тоже 4 пары, как и у меня. Поэтому решила после занятий направиться к ней. Но всё же не может быть слишком хорошо. Препод по теории перевода решил «немножечко нас задержать». Немножечко, то есть на 10 мин. И когда он отпустил нас, я понеслась прямиком к аудитории, где была пара у Кариповой. Я уже не надеялась её там застать. Она всегда быстро уходит на перерыв. Пробегая мимо вахты, я заметила отсутствие ключа от той аудитории. «Ураа, она ещё не ушла!» Вот я залетаю на нужный этаж. Пытаюсь привести дыхание в норму и спокойным, тихим шагом подхожу к двери. Стучу. — Елизавета Константиновна, можно? — тихонько спросила я, открывая дверь аудитории. Но как только я зашла, перед моими глазами предстала поражающая мое воображение картина: Елизавета Константиновна и Юрий Сергеевич (наш преподаватель по компьютерным технологиям) целуются! Причем, я бы даже сказала страстно наслаждаются друг другом. *Мужчина был одет в классические черные брюки и голубую рубашку, а на ней был шикарный зелёный комбинезон без рукавов с золотыми змеями на талии, который завязывался на шее и немного оголял спину. Юрий Сергеевич держал Карипову на руках под ягодицы, требовательно сжимая их. Она же, обвив ногами его торс, делала плавные покачивающие движения тазом, что, несомненно, ещё больше возбуждало мужчину. Её ладони поглаживали плечи и шею мужчины, пока они утопали в поцелуях друг друга. На его шее можно было заметить багровые пятна, обрамлённые следами от красной помады. Елизавета Константиновна расслышала мои слова, едва мужчина прикоснулся губами к её нежной шее. Она открыла глаза и повернула голову в мою сторону. В этих выразительных глазах читалась паника. Прошло секунд пятнадцать, но мне показалось, что я и так уже увидела больше, чем надо. Мои глаза округлились, брови в миг подскочили на лоб, и дыхание будто перехватило. Я быстро отвела взгляд, опустила голову и попятилась назад. — Алиса... — раздался сдавленный голос Елизаветы Константиновны с ноткой страха. — …извините, — сказала я, и тут же захлопнула дверь. Оставшись одна посреди пустого коридора, я попыталась осознать, что я только что увидела. «Чёрт! Мне всегда удается попадать в неудобные ситуации!! Но как же это было эстетично и сексуально… Перед глазами до сих пор эта картина... Какая же она всё-таки красивая, страстная и.. просто неистовая женщина! Можно позавидовать тем мужчинам, которые могут её ВОТ ТАК касаться. Так. Стоп… Это, вроде, не её муж. Да! Я видела его фото в соцсетях, и это определенно не он! Любовник... как так? У вас же семья…» — на этой мысли как будто мой же голос меня перебил. «НЕТ! Алиса, хватит! Не смей! Я не буду её осуждать ни при каких обстоятельствах! Я не знаю всего, да и неважно что произошло, Елизавета Константиновна не заслуживает порицания. Не от меня точно...» — Лисунь, — неожиданно для меня, за спиной раздался негромкий женский голос, — зайди, пожалуйста. По телу пробежали мурашки. Я обернулась. Она стояла в дверях аудитории. Её лицо не выражало практически никаких эмоций. Волосы были слегка растрёпаны, а помада едва ли была смазана. Если забыть то, что я видела, то, в принципе, ничего подозрительного. В дверь в конце коридора вышел Юрий Сергеевич. «Значит мы будем говорить вдвоем», — пролетела мысль. Тут я немного расслабилась, потому что один на один этот разговор был бы более уместен. Я сделала глубокий вдох, выдох и направилась к ней. Я решила, что буду стараться держаться спокойно насколько это возможно. Я ничего плохого не сделала. Проходя мимо Кариповой, я старалась не терять её взгляд. Но моё внимание привлек ажурный черный бюстгальтер, который выглядывал из-за слегка распахнутого зелёного комбинезона. Меня сразу бросило в жар и в голове стали возникать разные образы с Кариповой. «Воу-воу, Алиса, ты чего творишь!» – постаралась себя отрезвить. Я не ожидала, что это произведет на меня такое впечатление. Взяв себя в руки, я опустила голову, немного приблизилась к ней и на ушко шепотом сказала: — Поправьте комбинезон, — невольно сжав губы, я глухо сглотнула и снова посмотрела в её светло-серые, немного смущённые глаза, затем зашла в аудиторию. — Упс, спасибо, Алис, — ответила вполголоса женщина, изящно поправляя шёлковую ткань, и, закрыв за нами дверь. Я подошла к первой парте среднего ряда и слегка оперлась на неё. Я посмотрела на Елизавету Константиновну, показав, что готова её слушать. Снаружи могло показаться, что я абсолютно спокойна, однако внутри меня всё колотилось. То ли от внезапно нахлынувшего возбуждения, то ли от страха. Елизавета Константиновна начала медленно подходить ко мне, обхватив себя руками. «Она переживает? Почему? Я же просто студентка... или не просто??» Женщина посмотрела на меня, сделала вдох и начала: — Алиса.. то, что ты увидела.. — она замялась, её взгляд начал блуждать по потолку. Подобрать подходящие слова в такой ситуации непросто. — Я с Юрием Сергеевичем... мы.., — она даже не смотрела на меня. Её взгляд не мог ни на чём остановиться. «Она оправдывается передо мной?» В кабинете повисло молчание. Я не могла больше смотреть на то, как она мучится, поэтому решила сама начать разговор: — Это меня не касается. Елизавета Константиновна, это только ваша жизнь и я не имею права в неё вмешиваться, — я говорила медленно и уверенно. Хотя в некоторой степени я завидовала этому мужчине. Преподаватель смотрела на меня, не проронив ни слова. Мне было неудобно говорить следующие слова, от чего я просто отвела глаза: — Ммм.. я не буду вам лгать и говорить, что ничего не видела. Я видела... И видела довольно откровенную сцену... за что прошу прощения, — повернув голову, я взглянула на Карипову, чтоб посмотреть, какую реакцию вызовут мои слова. И не зря. Елизавета Константиновна вмиг покраснела, закрыла рукой лицо и хриплым голосом произнесла: — Господи, Алиса... Как стыдно... Не знаю было ли это правильно, но я решила полностью открыться ей. Поэтому тихо продолжила: — И я знаю, что этот мужчина не ваш..— я не успела договорить, как Елизавета Константиновна сама закончила предложение. — Мой муж.. хах, да.. — она усмехнулась, посмотрев в потолок. Но это скорее была истерическая улыбка — Ты видела мой Инстаграм... «Как же ей неудобно сейчас.. Правильно ли я поступила, упомянув её мужа?» Она отвернулась от меня, сделала глубокий вдох, опустила руки и осталась так стоять. Я же, не двигаясь, продолжала сидеть на парте. Прошло пару минут, и ничего не произошло. От смущения и гробовой тишины я отвернула голову от Елизаветы Константиновной, чтобы просто не видеть её сейчас. «Пусть обдумает всё. Чёрт! Стоило промолчать!» Прошло ещё минуты две. Тишина. «Что мне делать? Подойти к ней, заговорить? А вдруг ей этого не надо и нужно ждать, пока она сама всё решит и продолжит разговор? Или мне уйти и оставить её одну? Чёрт, а может...» — Алиса, — её рука осторожно легла на моё плечо, я обернулась, — прости, что отвернулась. Мне.. мне нужно было взять себя в руки. «А может попробовать…» — Елизавета Константиновна, давайте откровенно? — фраза была произнесена со смущением. — Давай, дорогая, – снисходительная улыбка появилась на её лице. Я подсела ближе к ней так, что колени смотрели в её сторону, она сделала то же самое. «Что-то я поторопилась. Страшно...Так, Алиса, вдох выдох и вперёд!» Я улыбнулась, взяла её руку, она была не против, и робко начала. — Вы знаете, что вы мой любимый преподаватель? — она засмеялась, отводя взгляд в сторону, потом возвращая на меня. Второй своей рукой она накрыла мои. — Да, Алиса, я догадывалась, — она говорила весело, с улыбкой и неким кокетством. «Вот она, моя Карипова!» — И я вас бесконечно уважаю, — я сделала небольшую паузу, — ценю, — ещё одну, — и.. люблю, — но после этих слов её улыбка начала тускнеть. Я продолжила: — И ЭТА бесспорно неудобная ситуация... — она опустила глаза, — нет нет нет, Елизавета Константиновна, я вас не упрекаю! Ни в коем случае! — я достала одну руку из нашего замочка и положила ей на плечо. Она сжала губы и едва слышно усмехнулась. — Эта ситуация, она ничего не изменила! Вы для меня были, есть и навсегда останетесь лучшим преподавателем! — её лицо было опущено, но я заметила, что она заулыбалась. Пока это всё, что я могла ей сказать. Мы ещё немного просидели в тишине. Теперь уже она держала мою руку, нежно поглаживая большим пальцем. Елизавета Константиновна вздохнула и тихонько произнесла: — Котенок мой... Лисунь... — она подняла на меня свой взгляд, — спасибо тебе за всё.. особенно за понимание. Хотя.. я и осознаю, что это низкий поступок и… — Нет! Прошу не надо, — не выдержала я, — Елизавета Константиновна! Жёны не бросаются в объятья других мужчин просто так! Всегда вина лежит на двоих. Поэтому не надо корить только себя. К тому же, я думаю, что такая женщина как вы... — вдруг резкая тишина. Мне показалось, что я повысила тон, и поэтому запнулась, но преподаватель все так же смотрела на меня и ждала продолжения фразы. Я посмотрела вверх, чтоб собраться, — …вы заслуживаете лучшего, – закончила я, глядя ей в глаза. Она закрыла глаза и заулыбалась, нет, практически засмеялась. Карипова положила руку мне на спину. Я немного наклонилась к ней, давая понять, что не возражаю. — Иди ко мне, моя девочка, — сказала она и приобняла меня. Подсев ближе к ней, я положила голову на её плечо и тоже обняла. Тут я почувствовала лёгкие нотки мужских духов, а затем её. Ароматы были приятные и абсолютно не смешивались. Мысленно я улыбнулась, ведь перед глазами опять всплыла та картина. И снова те мысли: «Страстная, красивая… огненная женщина...» Елизавета Константиновна нежно гладила меня по волосам. — Мне порой кажется.. — она положила голову мне на макушку, — что здесь, в университете, только ты со мной такая общительная, искренняя.. понимающая.. Ты так беззаветно меня поддерживаешь… — А иначе не может быть, — я приподняла голову, чтоб видеть её лицо, но полностью не отстранилась. Она опустила голову, посмотрела на меня с такой искренней доброй улыбкой, продолжая обнимать. Наши лица находились очень близко. Я даже не уверена, было ли там пару сантиметров. Мой взгляд на доли секунды задержался на её губах, но тут же вернулся к глазам. — В этом семестре я вас по-другому начала воспринимать, скажу честно. Я с первой же пары влюбилась в ваше произношение, в вашу манеру говорить по-итальянски, и со временем поняла, — мой взгляд снова вернулся на её уже едва приоткрытые губы, — что хочу быть похожей на вас. Она слушала меня, не переставая улыбаться. Я уверена, что каждый комплимент в её адрес, заставлял её эго ещё больше трепетать. Однако понимая, как выглядит этот диалог, я отвела взгляд. — Я хочу стать таким же профессионалом, хочу так же знать итальянский и свободно говорить на нём, как вы, — она продолжала смотреть на меня с трепетом, — и эта мысль заставляет меня не опускать руки и работать, — её губы снова завладели моим вниманием. — Хотя это.. восхищение вами... Оно порой переходит все границы… возникают странные желания.. мысли.. — еë улыбка начала медленно исчезать. Она задержала дыхание, немного сдвинула брови, будто что-то обдумывая, и отвернулась. И тут ко мне пришло осознание всех слов. «Черт! Чёрт! От чего меня потянуло на такие откровения? Ммм, сказанного не воротишь. Лишь бы отношения с ней не испортить.» Я боялась только потерять её расположение. Тут она повернула голову и снова посмотрела на меня, но уже как-то по-другому. Елизавета Константиновна посмотрела мне в глаза, потом её взгляд плавно скользнул по носу.. остановился на губах.. затем по подбородку.. и вниз. После она медленно склонила ко мне голову и закрыла глаза. Я заметила, как её грудь начала вздыматься с каждым вдохом. Я приподняла голову, не зная, чего ожидать. Она тоже аккуратно подняла голову и посмотрела мне в глаза, но взгляд был такой ласковый, в некой степени вопрошающий. Потом он скользнул на губы и снова мне в глаза. У меня сложилось впечатление, что она играет со мной. Я тоже посмотрела на её губы. Мои же вмиг пересохли, и мне пришлось их облизнуть. «Господи, как это ужасно, наверное, выглядело» — пронеслось в моей голове. С жалобным, своего рода извиняющимся, выражением лица я снова посмотрела в её светлые глаза. Моё дыхание участилось, и я не могла это контролировать. «Если играет, то и пусть! Главное она рядом!» Карипова это заметила. Она медленно провела рукой по моему плечу, предплечью. Затем положила свою ладонь мне на шею, нежно поглаживая большим пальцем по щеке. У меня по всему телу прошли мурашки, и я невольно начала дрожать. Я не понимала, что происходит. — Ччч... Лисунь.. — её шёпот был таким приятным, почти пьянящим. Никого, кроме неё не существовало для меня в тот момент, — что такое, ты меня боишься? – неожиданно спросила она, не переставая смотреть мне в глаза. Я замахала головой, ибо не смогла выдавить из себя ни единого слова. Она улыбнулась. – Скажи, о чём сейчас твои мысли? – О вас, — вдруг не задумываясь, ответила я. Она будто полностью контролировала меня, все мои мысли. Она вновь перевела свой взгляд на мои губы, — о том, какая вы.. — мой взгляд тоже был пленён её алыми губами, — красивая.. эмоциональная.. удивительная.. но далёкая, — на последнем слове я усмехнулась и будто пришла в себя, осознавая абсурдность сложившейся ситуации. «Что я творю?!» Я ничего другого не придумала, как снова уткнуться ей в плечо и сжать ещё сильнее в объятьях. Елизавета Константиновна же нежно провела тыльной стороны ладони по моей щеке. Прошептав что-то невнятное, она едва ощутимо поцеловала меня в макушку и тоже прижала к себе. *** Мы просидели в тишине недолго. У меня в памяти всплыла наша прошлая «близкая встреча». И я решила спросить о ней. — Елизавета Константиновна? — Что, дорогая? — Помните тот день, когда Аня в последний раз пришла на пересдачу? — зашла я издалека. — Помню. Но мне кажется, я догадываюсь, к чему ты клонишь... — а она проницательна. Такой женщиной нельзя не восхищаться. — Почему вы плакали? — тогда зачем тянуть. Уж лучше спросить сразу, – что могло расстроить такую стойкую, озорную и немного сумасшедшую женщину? — и забавный комплимент. Карипова засмеялась и легонько ущипнула меня за руку. — Ай! — Ах, значит я сумасшедшая? — спросила она, заглядывая мне в лицо. Я, не отрывая головы от её плеча, подняла на неё свой типо "виноватый" взгляд. Я поднесла к лицу руку и показала двумя пальцами жест, который сопровождался игривым писком с моей стороны. — Чуть-чуть! Но это вас только красит. — Вот как! Хорошо, сочту за комплимент, — она в шутку сжала меня и добавила, — живи пока, крошка. Я заметила, что она начинает уходить от ответа. — Если вы не хотите об этом говорить, то я не буду настаивать, — я сделала паузу. — Дело в том, что я действительно переживаю за вас, и тогда мне было больно видеть ваши слезы. Она сделала глубокий вдох и отстранилась от меня, но осталась сидеть рядом. Я продолжала вопрошающе смотреть на своего преподавателя. Она смотрела прямо перед собой и теребила на руке перстень с большим зелёным камнем. Затем она провела руками по лицу и повернулась ко мне. Её пронзительные серые глаза были полны раздумий. Было видно, что она сомневается, стоит ли мне это рассказывать, однако… — В тот день, утром, я очень сильно поссорилась с мужем.. снова, — неуверенно начала рассказ Елизавета Константиновна, — он обвинил меня.. снова.. в том, в чём я не была виновата.. по крайней мере на тот момент.. — на долю секунду она зажмурилась, потом посмотрела вниз перед собой, — в измене… Но на этот раз он не скупился на всякие выражения и говорил, что, мол, у него есть какие-то доказательства, а затем… – она поджала губы, – днём написал, что уезжает к родителям «по делам», и, что он не хочет это время разговаривать с «падшей женщиной».. — на последних словах её голос дрогнул. Сказать, что я была в шоке от каких слов, значит ничего не сказать: «Как можно говорить подобное своей жене?! Да ещё, к тому же, ни в чём не разобравшись??» — А я его очень любила… люблю. У меня даже мыслей таких никогда не было!.. Но он тоже любит меня, ты не подумай.. просто.. ревность может повлиять на мысли человека, заставить его говорить неприятные вещи даже самым дорогим. От очередных обвинений и этих его слов мне стало очень больно, и я.. я просто не выдержала. От того и плохое самочувствие было, — она изредка смотрела на меня, в основном куда-то в сторону. Елизавета Константиновна говорила медленно, думая над каждым словом. «С одной стороны её мужа можно понять, такую женщину не ревновать нельзя! Но с другой, унижать её такими обвинениями, да ещё и оскорблять.. это низко!!!» Могло показаться, что её слова были произнесены со злостью. И да, многие бы злились на клевету в их сторону, тем более от любимого человека, но не она. Я видела, что ей было обидно, очень. «Рассказав мне это, она заставила себя снова пережить тот разговор и те эмоции.» — Но Лисёнок.. — Карипова подняла на меня свои прекрасные серые глаза, –тогда именно ты привела меня в чувства, заставила задуматься. «Я??» – промелькнуло искреннее непонимание. – Помню, ты сказала.. – она попыталась вспомнить, – "ничто.. не стоит слёз.. – .. такого удивительного человека как вы", — закончили мы вместе фразу, которая почему-то врезалась в моей памяти. Я аккуратно взяла её за руку, наблюдая за её реакцией. Меня поразило, что она запомнила эти слова и действительно задумалась над ними. — Да, именно, — сказала она, улыбнувшись, и руку свою не забрала. — А я женщина гордая, с чувством собственного достоинства и, естественно, вспыльчивая... Я давно знала, что нравлюсь Юрию Сергеевичу, вот и... — она сделала глубокий вдох, закрыла глаза и немного сжала мою руку. — Я поняла. Елизавета Константиновна, можете не продолжать, если вам неудобно говорить об этом со мной. — Видишь какая ты догадливая, — она едва усмехнулась. — Ну а потом.. мне это порой даже нравилось.. но мужа я всё ещё люблю. — А потом.. Вы помирились? — Да, — тихое, и без эмоциональное "да". — Но своими обвинениями он очень глубоко вас ранил.. – то ли спрашивая, то ли утверждая произнесла я. — Да, — прозвучал всё тот же тон. Повисло долгое молчание. — Могу ли я сказать.. — Можешь, – сказала она всё так же безэмоционально. Я взглянула на неё. Елизавета Константиновна сидела с пустым, стеклянным взглядом. «Сложившаяся ситуация её убивает. Она любит себя и не позволит никому так с собой обращаться, даже мужу. Она готова отомстить, даже если это будет иметь плохие последствия для неё самой...» Она повернулась ко мне, в ожидании ответа. А у меня как ком в горле стал. Все слова будто застряли там, не в состоянии подняться выше. Мне стоило огромных усилий начать. — Говори, Алиса, — сказала она. — Никаких слов не хватит, чтоб облегчить ваши само терзания, однако... — помедлив, я продолжила, — вы сильная личность, которая требует к себе уважения и ведёт себя подобающе. Но вы также горячая, страстная и вспыльчивая натура, которая костьми ляжет, но будет отомщена. И эти.. состояния борются внутри вас. Елизавета Константиновна, они разрушают вас изнутри, но не одним вы поступиться не можете, — Карипова внимательно меня слушала, иногда отводила глаза, чтоб обдумать мои слова. — Я думаю, вы не можете этому противиться, — моя рука легла ей на колено. Она посмотрела на меня. — Елизавета Константиновна, дорогая.. Вы ни в чём не виноваты, — наверное слово «дорогая» прозвучало фамильярно, но я хотела показать, насколько она важна для меня. Она не двигалась. Она просто смотрела на меня, не отводя взгляд. Она размышляла о моих словах. Поэтому я решила действовать сама: встала с парты и стала напротив неё. Женщина молча следила за моими действиями. Я взяла её за руки, немного подвинула к себе и заключила в объятья. — Я на вашей стороне, несмотря ни на что, — одна моя рука обнимала её за плечи, другая гладила по голове. Она позволила себя обнять, но сама ничего не делала. — Елизавета Константиновна. Вы меня слушаете? — в ответ услышала тихое одобрительное "угу". — Хорошо. Кто бы что вам ни говорил, даже муж, какие бы гнусные оскорбления или вздорные обвинения, вы не услышали в свой адрес, знайте, это всё неправда. Не смейте сомневаться в себе! Как я не сомневаюсь в вас. Не смейте допускать мысль, что проблема в вас! Нет, нет, и ещё раз нет! Проблема в них. А вы.. вы удивительная женщина: ласковая, но в то же время неистовая как пламя, — она была всё также неподвижна, — вы добрая, но в то же время хитрая и коварная. Я говорю о контрольных.. «В общении с ней я поняла, что главное — это юмор и восхваление её внутренних "дьяволят"». И это сработало. Она будто очнулась от этого транса и тоже обняла меня, уткнувшись мне в шею. Я чувствовала её лёгкие смешки. Внутри меня было столько счастья! Я готова была пищать от радости! Но сделав вдох, все же продолжила, – вы требовательная, но иногда абсолютно нелогичная, а порой вообще… — я старалась подобрать нужное слово, потому что кроме мата (между собой мы по-всякому называли такое её поведение) ничего не лезло в голову. — Ну? — услышала я голос преподавателя, — Какая? — Я боюсь, что живой не дойду домой после этих слов... — Неадекватная, — сказала она кокетливо, отстраняясь от меня. В её глазах я снова увидела тот огонёк, в который давно влюбилась. — Да! — её глаза округлились от удивления, — но это вы сказали! — в аудитории раздался её звонкий смех. «Anima mia…» На секунду я застыла, любуясь ею. Выразительные светло-серые глаза как пасмурное небо перед дождем, даже без намека на слезинку, лучезарная улыбка на алых губах, прекрасные черные волосы, которые струились у меня между пальцев. Она до безумия красива. — Вот моя Елизавета Константиновна! Которую я люблю всей душой.