Последний враг

Тео уставился на нее, затем посмотрел по сторонам и снова вернул ей свой взгляд. У Аланы сложилось такое ощущение, словно бы ему очень захотелось приложить ладонь к ее лбу и проверить, не перегрелась ли. Девочка возмущенно закатила глаза, но, поскольку вслух ничего не было произнесено, вроде как и обижаться было не на что. Они прошли по двору, не оборачиваясь и искренне надеясь, что неведомо откуда взявшийся Колин Криви, кажется, ведь было такое имя на церемонии распределения, не идет на ними. Наконец, Тео сформулировал свою мысль и остановился, удерживая Алану за руки. Они вообще с начала учебного года уже очень много раз держались за руки, и это начинало… Раздражать? Смущать? Волновать? Девочка и сама не могла понять своих чувств: ей было и приятно, и не по себе, она стеснялась и одновременно чувствовала тепло. С Тео было хорошо, все-таки именно он оказался ее лучшим другом, даже Драко до этого звания не дотягивал, хотя прекрасно подходил на роль брата… — Помнишь, как тебе здесь нравилось в прошлом году? — пока Алана размышляла об отстраненных вещах, Тео заговорил. — Ты же восхищалась каждым камнем, каждым портретом! И учиться тебе нравилось, мы же втроем облазали едва ли не весь замок! Я не узнаю тебя, Алана, что случилось? Почему ты теперь ходишь везде, и тебе все не нравится, как леди Вальбурге, ты даже ворчать начала с тем же выражением лица! А как же единороги? И волшебство? Ведь здесь ты можешь колдовать, сколько хочешь, здесь мы все учимся творить волшебство и делаем это вместе… И это не так опасно, как то, что происходит с тобой… Алана, я не понимаю. — Боюсь, ты и не сможешь меня понять, — с легким разочарованием сказала девочка и отняла свою руку у Тео. — Я думаю, что выросла со прошлого года, поняла кое-что важное, а ты все продолжаешь с открытым ртом заниматься всякой ерундой вроде превращения пуговиц в жуков и прополки грядок! Ты разве сам не понимаешь, какая это все глупость! Зачем только отец отдал меня сюда! Ее интонации становились все громче и громче. Тео беспомощно озирался по сторонам, не зная, как убедить подругу не кричать так сильно и вообще успокоиться. Меж тем, Алана разошлась не на шутку. — Я поняла! — сказала вдруг она. — Да вам просто не нравится, как я умею колдовать, вы никогда сможете также, а потому делаете все, лишь бы я разучилась использовать магию! Я надеялась, что хотя бы ты не такой! После всего, что случилось с единорогами! С единорогами, Тео! Почему ты никак не можешь понять, что это гораздо важнее, чем все, чем мы тут занимаемся! Я ведь хотела больше не пользоваться другой магией, я была готова! Но леди Нарцисса сказала, что мне следует принять себя такой, какая я есть, что эта магия дана мне не зря, и она оказалась права, так почему именно сейчас мне все пытаются втолковать, что я не должна ничего делать? — Мы просто… — начал Тео, но его прервал веселый голос, раздавшийся над самым ухом. — Так-так-так, мисс Поттер, я слышал, как вы отказали этому милому мальчику, Колину Криви в автографе. С одной стороны, такая скромность должна делать вам честь, с другой — нельзя, решительно нельзя так грубо отвечать фанатам. Все могу решить, что у вас началась звездная болезнь, а слава — очень неверная подруга, как известно! Но! Я предлагаю вам соломоново решение: мистер Криви, подойдите-ка сюда! Так, а вы, молодой человек, отойдите подальше, ничего-ничего, после фотосессии я верну вам Гарри в целости и сохранности! — Меня зовут Алана Малфой! — возмутилась вдруг девочка, дернулась в хватке странного человека, но она оказалась слишком сильной. — О, конечно-конечно! Разумеется, вы питаете сильную привязанность к своему опекуну, об этом с вами следует поговорить дополнительно и наедине, чтобы такой вопрос не стал достоянием общественности! Не волнуйтесь, профессор Локхарт, кавалер ордена Мерлина и пятикратный обладатель приза «Магического еженедельника» разрешит любые, даже самые деликатные проблемы! Тем не менее, я думаю, что вы совершаете большую ошибку, когда отказываетесь от фамилии Поттер и имени Гарри, которыми вас наделили ваши настоящие, героические родители! Слава — далеко не все, но небольшая толика ее не помешает столь юной и прекрасной леди! Мистер Криви, ну, что же вы стоите! Готовьте вашу камеру, вы же не думаете, что профессор защиты от темных сил может позволить себе вечность торчать здесь, ожидая, пока до вас дойдет! — Отпустите Маргарет! — вмешался Тео, влезая в кадр, и в этот самый момент раздалась еще одна яркая вспышка: Колин Криви все-таки щелкнул затвором. Такими они и вышли: растрепанная раскрасневшаяся Алана пытается вырваться из крепких объятий, всем телом подаваясь к Тео. Нотт протягивает к ней ладонь, второй рукой отталкивая Локхарта подальше, пока последний с видом неподдельного изумления шлепается прямо на задницу. — Хм… А в этом что-то есть… — озадаченно пробормотал профессор, когда фотография вылезла из фотоаппарата, и с уважением посмотрел на Тео. — Далеко пойдете, юноша! Он вытащил откуда-то из отворота мантии роскошное павлинье перо и витиевато расписался на оборотной стороне фотографии, после чего протянул снимок обратно Колину Криви. На Алану профессор смотрел с ярко выраженным недоумением. — А теперь все в классы! Пошустрее, пошустрее, иначе я уже начну сердиться! — засуетился он, разгоняя толпу собравшихся поглазеть на представление школьников. Алана очень хотела превратить его в червяка, в такого вот огромного, полосатого, земляного червяка, чтобы он ползал по канавам и восхищался своей красотой. На ее вкус, такое колдовство не только бы не нарушило уже надоевшее мировое равновесие, но, напротив, его упрочило. Пока девочка поддавалась своему раздражению, Локхарт вышел на середину класса, приветственно воздел руки и принялся вещать. Сначала он представился, затем попытался пошутить. Алана оглянулась по сторонам и обнаружила, что ее одноклассники едва не лопаются от сдерживаемого хохота. На душе стало полегче, даже воздух в классе словно бы посветлел и посвежел. Что-то привлекло внимание Аланы. Она присмотрелась и с ужасом обнаружила, что над головой профессора, прямо из его волос начинают расти склизкие фиолетовые рожки, очень похожие на те, что торчат из улиток. Девочка захлебнулась воздухом, закашлялась, а затем осторожно потянула Тео под столом за полу мантии. — Посмотри на него, — прошептала она. Мальчик последовал совету подруги и встревоженно округлил глаза. — Это ты? — обеспокоенно спросил он, цепко оглядывая Алану. — Нет, — прошептала девочка. — Я ничего такого особенного не чувствуя. Хотя я только что пожелала ему стать большим земляным червяком. Но ведь у червяков нет рожек, что происходит? — Стихийная магия, я слышал о таком, — успокоено сказал тот, — бывает у детей. Отнимает силы, но вообще-то ничего страшного. Только я не знаю, как это теперь убрать. — Я никак не хочу, — слабо улыбнулась Алана и уверилась в своих словах, когда профессор задал контрольную работу, полностью состоящую из вопросов о себе любимом. — Кстати, почему никто не смеется? Неужели еще не заметили, что у профессора выросли рога? — Мисс Поттер, мистер Нотт, прошу уделить все свое внимание контрольной, поскольку это действительно очень важно. Именно мне предстоит принимать ваши переходные экзамены, а я очень не люблю небрежность к деталям! Кажется, оскорбился. И все-таки, почему никто, кроме Аланы и Тео, не реагировал на его шикарные рога? Тем временем, урок двигался дальше. Контрольная закончилась и была проверена сразу же, с потрясающими комментариями, типа «Я бы не отказался от подарка на день рождение от бутылки старого доброго огденского виски» и «моя самая честолюбивая мечта: наполнить рынок средствами по уходу за шевелюрой». Теперь даже рога профессора не вызывали смеха: все его существо могло породить в другом человеке только стойкое и неумолимое отвращение. Словно бы услышав мысли Аланы, Локхарт торжественно возвестил: — А теперь я научу вас обуздывать самых отвратительных и мерзких существ во всем мире. Приготовьтесь лицезреть ужасное зрелище: сохраняйте спокойствие и будьте уверены, что пока я с вами, они не смогут причинить вам вреда. Итак: только что пойманные корнуэльские пикси! Алана смотрела на волшебных феечек, родных братьев и сестер тех самых, что до недавнего времени беззаботно веселились в Малфой-мэноре. Девочке было физически больно видеть наполненных магией существ, грубо засунутых в тесную клетку. Ярко-синие, насыщенного красивого цвета, с умильными шаловливыми мордашками, они метались среди прутьев, бились о них и молили о помощи, хотя остальным, наверняка, казалось, что пикси просто барабанят по клетке и дразнят и забавляют зрителей, по крайней мере, Дин Томас хихикнул и скорчил забавную рожицу, а Парвати умиленно заулыбалась. — Они же совсем не страшные! — пропела Лаванда, которая, по всей видимости, хотела подойти к клетке поближе и погладить совсем маленького пикси, потерявшего из вида свою мать и тоскливо скулящего. Ну, точнее, это Алана их понимала, а для всех остальных это был тоненький писк, похожий на мяуканье котенка. — Это вы сейчас говорите, юная леди! — улыбнулся Локхарт и подмигнул Лаванде. — А я хочу посмотреть, как вы сможете справиться с их проказами! Профессор защиты от темных сил открыл клетку, и Темные Силы вырвались наружу. Пикси метались по классу, разбили окно и вылетели наружу, затем вернулись и утащили с собой самых маленьких фей. Остальные стали крушить класс, разливая чернила, вышвыривая из замка сумки и учебники студентов. Двое подхватили корзину с мусором и вывернули ее на Локхарта. Несколько бумажек накололись на рога, и те вдруг стали видны всем ученикам: Дин и Симус повалились на пол, держась за животы и тыкая пальцами в незадачливого профессора. Поняв, что происходит, Локхарт разъяренно взревел и наставил палочку на ближайшую к нему парочку волшебных созданий. — Пескипикси пестерноми! Для Аланы это стало последней каплей. Этот человек отловил маленьких феечек, которые отличались своей любовью к детям, которые охотно помогали взрослым, а в свободное время просто плясали в родных поселениях и пели веселые песни. Он посадил безобидный волшебный народец в тесную клетку, а затем попытался изгнать их заклинанием, которое примерно звучало как «надоедливые пикси не надоедайте мне», и все для того, чтобы позабавить студентов Хогвартса. Маги были ужасны, они считали себя гораздо выше любых других существ, они ни с кем и ни с чем не считались. А худшим было то, что только теперь девочка вспомнила собственные мысли на дереве фей и поняла, что вела себя точно так же и считала происходящее нормальным и правильным. Этому миру не нужны были маги! Этому миру не нужны были волшебные существа и чудесные растения, которые приходили на зов Аланы! И сама Алана этому миру была не нужна! Девочка вскочила на ноги и поняла, что сдержаться не сможет. Ее так сильно раздражал этот надутый павлин, который говорил только о себе любимом и о своей славе, который обидел маленьких феечек пикси и посмел говорить гадости о папе! Очень, очень сильно хотелось превратить напыщенного индюка в барана, или в осла, или в… или в павлина! Однако ближайшая к ней пикси, кажется, это был озорной мальчуган, задорно подмигнула Алане и указала своей лапкой на Локхарта, и тогда девочке ничего не оставалось, кроме как выпустить из себя все свои магические силы и передать их феечкам. Те возбужденно захихикали, закружились в хороводе, облепили Локхарта так, что тот не мог ни сбежать, ни скрыться. Рожки на его голове внезапно стали расти, или это он принялся уменьшаться — сперва было непонятно, но уже через минуту до Аланы дошло, что именно хотели сделать со своим мучителем пикси: они с помощью позаимствованной у девочки магии обратили его в себе подобного. Школьники хохотали и плясали вместе с пикси, Тео пораженно замер на месте, а Алана, тяжело вздохнув, побрела к выходу. Магические выбросы, магические выбросы… Как быстро все забыли о том, что именно ее магические выбросы были столь сильны, что меняли реальность и выжигали саму волшебницу изнутри… А ведь это было даже не чудо: просто мелочная месть одному неприятному типу. Наверное, папа все-таки был прав, и в магическое равновесие не следовало вмешиваться просто так, потому что захотелось. Алана брела по пустому коридору, придерживаясь за стенку. До конца урока оставалось еще около пятнадцати минут, и в замке царила та тишина, которая обычно бывает перед шумной суетой уставших от занятий студентов. Замок негромко ворчал себе что-то под нос, располагавшийся в районе слизеринских подземелий. Алане всегда хотелось хорошенько пощекотать его, чтобы он чихнул и подбодрил немного Драко и его однокурсников, но она сдерживалась, испытывая к старику странную нежность. Замок давно перестал быть стенами, крышей и башнями, в нем клубилась память десятка веков, под потолком кружились незаконченные воспоминания, сладкие надежды и смешные нелепые обиды юных волшебников, а в подвале хранились страшные, но очень притягательные тайны. — Я чую кровь! — раздалось вдруг от одной из стен. — Чую кровь! Так близко! Дай мне подойти к тебе! Дай мне посмотреть на тебя! По спине Аланы побежал мерзкий холодок. Девочка медленно обернулась, почувствовав шорох за своей спиной, и уткнулась взглядом прямиком в пару огромных желтых глаз.