♪Zivert&Три дня дождя — Выдыхай
Все разошлись, а мы по центру
Мы чёрно-белые для разноцветных
И дым в нашей квартире заменит нам облака
Оставила шрамы, их я закатывал в рукава
«Политика умиротворения Западных стран в период накануне Второй мировой войны заключалась в…» — Лен, можно тебя на минуточку? Я по личному вопросу. — Зоя Семеновна нашла ее на перемене перед пятым уроком. Лена отвлеклась от учебника по истории, ожидая вопроса про Гущину — слишком много событий в последнее время было связанно с Леркиной тёткой. Наверное, эта стерва опять к деду подкатывает. Приклеилась — не оторвешь. Лерина родственница оказалась настоящим наказанием не только для Новиковой, но и для Лены. Эта дамочка каким-то образом познакомилась с Ленкиным дедом, узнала, что у Кулеминых две квартиры в Москве, паршиво играла в любовь, пытаясь женить писателя на себе и получить московскую прописку. А потом, скорее всего, и саму квартиру. Но все Ленкины попытки поговорить с дедом заканчивались полным провалом и ссорами. Дед влюбился, как мальчишка. — Да, конечно. Вы придумали, как избавиться от Гущиной? — Нет. Пока нет. Я не по этому вопросу. Что еще могло быть у биологички «личное» к ней? — Леночка, подскажи, ты с Виктором Михайловичем общаешься? От произнесенного вслух имени ее будто ударило разрядом 220. Да. На днях нашли… общий язык. Если это можно назвать общением. — Ну…да, иногда. Они же с дедом работают вместе. — У меня к тебе большая просьба: пригласи его, от нас, на свадьбу, пожалуйста. Я уже второй день не могу дозвониться — попадаю на автоответчик. Интересно, даже по вечерам автоответчик? — А, ну… Виктор Михайлович говорил, что у них последние съемочные дни сейчас, большая загрузка на площадке. Но я попробую дозвониться. — И нарваться на голос Кристины тоже попробует. — Спасибо большое. Надеюсь, у него получится вырваться. Мы будем вас ждать. Нас?! Кац уходит, оставляя Лену в состоянии, явно не подходящем для подготовки к уроку.***
Это состояние не проходит весь оставшийся день — даже сейчас, когда на часах почти девять вечера, Лена не может собраться с мыслями. С одной стороны, в это время — ну, какие съёмки, да? С другой — а, может, он там круглосуточно, на своей площадке. В вечер после поцелуя они как-то не решились поговорить о том, что дальше… как себя вести, например, как это все называть. Он просто отпустил ее домой, пробормотав что-то вроде «дед волнуется», «иди», но сам подняться в квартиру отказался. Восемьдесят девять шагов — ровно столько можно находить по кругу в ее небольшой комнате перед тем, как начнет кружиться голова. Она садится на сложенный диван, сжимает в руках телефон, мысленно репетируя предстоящий диалог. Вообще, Лена начинала подозревать, что им было проще засовывать языки друг другу в рот, чем находить подходящие слова и что-то говорить. И ей, судя по всему, это очень понравилось …но вот именно сейчас надо было говорить. Звонить. А он сам не удосужился ей набрать за эти два дня. Просто скажу, что не дозвонилась. Будем вас ждать. Вот же, блин! Звучит приятно. Просто передам приглашение и все. Больше ничего не скажу. Пусть говорит сам. Но она первая начала этот дурацкий поцелуй. Уже второй раз. Просто теперь все было по-другому. Теперь он ответил, и ответ был такой, что у нее ноги подкосились бы, не держись она за его плечи так сильно. Они оба накосячили, но никакого чувства вины или сожаления — совсем наоборот — очень хотелось повторить. Лена нажимает на кнопку вызова. Длинный гудок. Она все еще может сбросить. Второй гудок. Он не ответит. Третий. Так, все! Идите вы на свои съёмки! — Лен? Привет! Что-то случилось? — Голос такой, будто он там стометровку бежит. Пожалуйста, пусть он бежал к телефону, а не… Лена очень надеется, что прямо сейчас они не снимают чертов поцелуй, из-за которого у него так сбилось дыхание! А она тут со своими звонками. — Здравствуйте! Все отлично, я просто… Зоя Семеновна не смогла до вас дозвониться и попросила меня. Так что звоню по важному поручению. Замечательная причина. — А, вот как. У меня не очень много времени. Что она хотела? — Они с Леркиным отцом приглашают вас на свадьбу. Вообще-то уже завтра вечером. Придете? Он отвечает почти сразу же. Почти. — М-м, да. Приду. Напиши адрес и время, хорошо? — Ага, супер! Тогда я передам, что вы будете. — Лен… Сердце делает кульбит. Вот сейчас — он же что-то скажет? Она ведь слышит, как его голос меняется. — Да? Он шумно выдыхает в трубку. — Я не успеваю подарок купить. Это такая метафора или он действительно про подарок? Лена не знает, но…она не верит, что готова сказать это. В ее случае это 100% намек. — Просто приходите. Им будет очень приятно — это уже неплохой подарок. Она слышит на заднем фоне, что его зовут. По телефону сложно понять, чей голос. — Знаешь, звучит отлично. Мне правда пора. Не забудь про сообщение. Короткие гудки и тишина. Фу-у-х. Это было не так сложно, как казалось. Он ответил всего через три гудка — улыбка сама расцветает на губах. Она начинает набирать сообщение с адресом, думая, стоит ли написать еще и то, что не только молодоженам будет приятно его видеть на празднике, когда слышит, как ее зовет дед. Окей, она отправит сообщение чуть-чуть позже. В коридоре — картина маслом. Дед собирается на свидание. Даже у деда есть свидания. — Лена, как ты считаешь, к фиолетовой рубашке можно синий галстук надеть? Блять, он это серьезно? — Надевай. — А не слишком мрачно? — Не слишком. — А может достать ту рубашку, светлую в полосочку? — Надевай, что хочешь. Деду уже шестьдесят, а ведет себя как ребенок. Ну, любовь слепа, да? — А что ты со мной сквозь зубы разговариваешь? — Да потому что это просто ужасно — ты уже час собираешься из-за этой кикиморы! — дедушка смотрит на нее так, что понятно: сейчас начнется, — Что ты так смотришь? Ты не к Гущиной разве собрался? — Это что же, Любовь Кирилловна, по-твоему, Кикимора? Стерва она конченная. — Дед, сколько раз говорить, это не я так считаю — так и есть. Она жадная, тупая и мерзкая. Ты уже час крутишься тут, а одет, как павлин! Естественно, дед непрошибаем. Упертость — это у них семейное. — Во-первых, я собрался не на тусовку, а по делу! Я еду на съемочную площадку к Степнову! Во-вторых, прошу впредь при мне Любовь Кирилловну не оскорблять! Ну и в- третьих, в мою личную жизнь прошу не вмешиваться и советы не раздавать, понятно? Лена только закатывает глаза на его гневную тираду. Ну, вот что ей с ним делать? Однако кое-что полезное для себя Лена услышала — Степнов, видимо, и правда все еще на работе, на съемках. Лена очень надеется, что у него получится вырваться в вечер свадьбы. Но в смс она все-таки оставляет только слова с указанием адреса.***
Свадьба уже в самом разгаре. Лена выходит на улицу, чтобы позвонить, но в этот момент телефон светится — он звонит первый. Наверное, решил все же заехать за подарком и задержался.***
— А чего Степнова не видно? Все наши вон собрались! Лена молчит. Вдруг это риторический вопрос от Прокопьевой, адресованный вообще не ей? — Точно! Лен, а он вообще знает о свадьбе? — Наташа задает вопросы конкретнее. Лене очень не хочется показывать, как сильно ее это задело. Хотя девочки, наверное, и так заметили, а если и нет… Голос выдает ее с потрохами. — Знает… Я ему звонила. Его не отпустили в итоге. — Она смотрит не на Наташку, а в пол. — Ну, не переживай, может еще придет. Если бы… — Не придет. Съемки у него. «Привет» всем передавал. — Расстроилась, да? А вот это точно риторический вопрос. Нечего тут расстраиваться. Сама же нырнула в эту взрослую жизнь — а тут, кроме нее, работа, обязательства, другие люди. — Ладно, девчонки. Не будем ерундой страдать. Давайте лучше петь. Тамада объявляет белый танец. Лена берет в руки микрофон, мысленно приглашает его и, в ее мыслях, он соглашается. Она улыбается. Звуки гитары и ее голоса сливаются в медленной песне. Один воздух растворяет дым сигарет и мир наполнен светом Одно небо засмеялось и громче всех запело: «Что с рассветом» И сигареты между делом нарушат сон, в котором тебя нету И только тело забывает обо всем, но помнит что со светом Ни вчера, ни сейчас и не завтра Знаешь, я уйду… Строчки проникаю так глубоко под кожу, что наверняка останутся шрамы.***
Ноги сами несут его к ней. Домой. В квартиру. К ее двери. Уже почти одиннадцать вечера, это неприлично поздно для визита, но рамки приличия разве когда-то их останавливали? Забей. Ты там почти жил несколько недель. И вам надо поговорить. Это были очень долгие два дня. После того вечера Виктор надеялся, что все изменится, но осенние ошибки будто заклеили ему рот — говорить с Леной стало в разы сложнее. Он все еще слишком хорошо помнил ее реакцию на его очень далекие от истинных чувств слова «Нравишься ты мне» и все последующие события. К тому же, Степнов дал себе слово не давить на нее — и теперь не знал, как поступить лучше. Собирался поговорить в ближайшее время, но последние 48 часов провел на площадке. Режиссер переснимал сцену с финальным поцелуем главных героев из-за него — Глеб считал, что все дубли были ужасными и «недостаточно убедительными». И вчера, когда они с Крис целовались уже в тысячный раз, он впервые разрешил себе осознано, специально представить Лену. Скорее даже не представить, а выдернуть из памяти самые сокровенные минуты — потрескавшиеся губы, прижимающееся к нему тело, жар во рту — и все получилось. Он немного увлекся — Крис сама остановила его, хитро улыбаясь. Лишь бы только она не придумала ничего лишнего. Хотя сам он уже здорово запутался в обеих девушках. Его коллега была реально похожа на…оригинал. Звучало ужасно даже в мыслях, но как это можно сформулировать по-другому? Поражало не внешнее сходство, а их характеры. Крис была спокойной, какой-то непробиваемой, уверенной, веселой, легкой. И тоже могла обойтись без дублера. Да и врезать ему могла сама. У тебя что-то с головой, если тебе девушка начинает нравится после того, как она тебе по лицу съездила. В начале февраля, когда Крис только пришла на площадку, ему даже показалось, что вот он — реальный шанс вернуть жизнь в нормальное русло. Получалось слабовато, но получалось же, пока два дня назад Кулемина не разрушила все эти попытки в пух и прах, даже сама того не осознавая. Когда Лена только пришла в квартиру — он уже понял, что не может и мысли допустить о том, чтобы она подверглась хоть какой-то опасности. Когда она оказалась на заводе — он, не думая, сиганул под пулю. Пусть и теоретическую, но сиганул же. А потом у ее подъезда — когда доказала, что никто и никогда не заменит ее. Просто не сможет. Что он всегда будет так***
Лена не начинает диалог первой. Обалдеть — она ведет себя как обиженная девчонка. Ее и саму раздражает такое поведение, но он часто заставляет чувствовать и делать что-то впервые. Кривит губы и смотрит в стену напротив. — Привет. Ну что, как свадьба? — А он улыбается. Его забавляют ее обиженно надутые губы. Вообще Кулемина с таким поведением оказалась очень забавной и … милой?! Если бы она умела читать его мысли, наверняка бы уже сказала парочку ласковых. — Весело. — Жаль, что не смог пойти. Последние съемочные дни, понимаешь? — Да ничего. Я всем объяснила. — Она и не пытается поддержать беседу. Выкручивайтесь, Виктор Михайлович, сами. — Да, кстати. Я хотел завтра дедушку на съемочную площадку пригласить. Он дома? Что ты несешь? Этот вариант диалога был заготовлен для разговора с Петром Никаноровичем! Но Лена реагирует — яда в ее словах больше, чем самих слов. — Да вы что! Он сейчас дома не сидит. Нашел себе кралю и гуляет с ней целыми днями. Вот, вот же оно. Ему нравится вообще все в ней — и обиженные губы, и ядовитый характер. Смысл слов доходит не сразу, но… Ого! Степнов и не знал, что писатель закрутил роман. Он тихо смеется. Даже дед оказался шустрее, чем они. — Ну что ты на него так гонишь? Ему хорошо и ладно. И не называй ее кралей. — Да она на двадцать лет его моложе. — А я считаю, что разница в возрасте любви не помеха. Они наконец-то, хоть и через любимые ими намеки, но подошли к главному. От ее обиды и яда не осталось и следа. — Ну вообще… Знаете, я тоже так считаю. — Если он думал, что Лена милая, когда обижается, он ошибся. Вот когда она смущается хочется притянуть к себе! Но Кулемина быстро берет себя в руки. — Просто стерва она вот и все. Не любовь — стерва, а Гущина. — И зачем она только это добавила? Он закатывает глаза. И когда упрямишься — тоже нравится. — Знаешь, наверное, дедушке виднее. Так что, передашь ему приглашение? Кстати, пусть приезжает вместе со своей дамой сердца. Ты тоже приезжай, если хочешь. Лена улыбается. Теперь ее черед закатывать глаза. — Передам и подумаю. — Она «подумает» исключительно из-за Кристины. Они впервые разговаривают, как парень с девушкой, у которых может что-то получиться. Пусть диалог нестройный, местами неловкий, но сейчас большего и не надо. Они будто учатся разговаривать друг с другом по-другому — не как учитель с ученицей или тренер со спортсменкой. Даже не как друзья. Не хочется разрушать момент. Ему кажется, раз Лена не задает вопросов, не вспоминает про поцелуй, не стоит начинать первым. Ведь они это уже проходили. Лена прокручивает в голове теплые слова про возраст, про любовь — и мысль сама всплывает в мозгу. Кто-то из них врет — либо дед, либо Степнов. Неприятно осознавать это в такой момент. Вчера вечером дед якобы собирался на съемочную площадку. К Степнову. И почему Виктор Михайлович не мог пригласить его вчера вечером на финальный день? Либо дед так и не доехал, либо самого Виктора там не было…то есть, когда она ему звонила, он, возможно, был не на работе? — Ладно, Лен. Поздно уже. Я пойду? — Дверная ручка опускается вниз. — Стойте! Подожди. Она и не заметила, как перескочила на «ты». Это получилось случайно. Лена не хочет выглядеть ревнивой девушкой, с учетом того, что она ему вообще…не девушка уж точно. Но спросить его сейчас кране важно. — Ты правда вчера весь вечер был на съемках? Он явно не ожидал такого вопроса — поднятые брови, слегка приоткрывшийся рот. — Да, конечно. Где мне еще быть? Я там жил почти двое суток. — А дед вчера не приезжал? — Да нет, не видел его. Он разве собирался? Он не понимает, причем тут ее дедушка. О чем она вообще? — Лен, ты точно именно это хотела спросить? Лена пытается по нему понять, врет он или нет: ну, скорее всего, Степнов говорит правду. Если уж честно, Лена не удивлена — ясно было еще вчера, что дедуля все-таки к Гущиной направился. Но она задает еще один вопрос. — А вы…ты… — так, глубокий вдох… — когда я звонила, какую сцену снимали? Ты дурочка, Кулемина. Видишь, он уже улыбается с твоих глупостей. Виктор подходит ближе и легко притягивает к себе, невесомо касаясь губами макушки, одной рукой обнимая за плечи, другой — нежно проводя по шее под волосами. Она и не сопротивляется, и не обнимает в ответ, засунув руки в карманы джинс. — Лен, можешь задавать любые вопросы прямо. Хватит уже вокруг да около ходить. — Но я и спросила прямо. Если вы там были, то какую сцену снимали? — Поцелуй. Ну, что ж. Она все-таки добилась своего — узнала правду. И не понятно, от чего внутри так скребет — от того, что соврал дед или от слов Виктора. — Понятно. А дыхание… — Нет. За телефоном бежал, когда услышал звонок. — Почему именно в этот раз бежал? Кац звонила до меня несколько раз, не дозвонилась. — На тебя мелодия отдельная. Вопросы больше задавать не хочется. И обсуждать что-то еще не хочется. Она вынимает руки из карманов и обнимает его за талию. Еще одна стена — в щепки. Сколько их в ее голове? Но ему удавалось с каждым разом разрушать их все быстрее и быстрее. Лена верит, что у него получится разрушить их все.