♪ MOT и Мари Краймбрери -Ты должна рядом быть
Я люблю или ревную, но спасаясь и губя
Ад мы сделали вручную
Только сами для себя
Это была не просто спортивная злость — адреналин бурлил так, что она не чувствовала ни боли в мышцах, ни зудящих царапин на костяшках пальцев. Соперница уделала ее, как сопливую девчонку! И плевать, что вообще-то она и была девчонкой. Да и ее спарринг-партнер тоже. Плевать на то, что этот бой только для тренировки. Лена ненавидела себя, соперницу, физрука. Точно, физрука! Вот уж кто заслужил пару ласковых, так это Виктор Михайлович. За день до этого Тренировка прошла не так, как она хотела. Во-первых, для того, чтобы Степнов не догадался, насколько все серьезно и как сильно ей нужны эти занятия, она пыталась перевести все в шутку и убедить его, что затеяла это ради поддержания спортивной формы. Во-вторых, тренировка отличалась от привычных, баскетбольных. Лену отвлекало все в учителе: к парфюму добавились изучающий взгляд льдисто-голубых глаз и подтянутая мужская фигура, на голову выше ее. Никогда раньше она не обращала внимания на такие вещи. И сейчас не хотела. Ей нужно сосредоточиться на ударах, а не на его голосе или глазах. Лена старалась. Но когда он уложил ее на мат одним ударом — не выдержала. Больно не было, а вот смешно — очень даже. Она смеялась над собой — как можно быть такой глупой и самонадеянной! Он всю тренировку видел, какой хреновый из нее боец, но только под конец наглядно продемонстрировал? Жалел, видимо. Жалость к себе от посторонних она не выносила. Но от него… И обидно, и приятно. Черт знает что такое. Виктор Михайлович убежал из зала быстрее, чем она успела попросить о еще парочке уроков. Через пять минут, стоя на крыльце школы, Лена случайно увидела, куда он так торопился. А чего ты, собственно, так смотришь? Какое вообще тебе дело до чужой личной жизни? Просто трагедия дня — ее учитель физкультуры идет под ручку с библиотекарем. Тебе, Кулемина, конечно, больше не о чем думать. А точно нет дела, Лен? От внутреннего диалога веяло безумием. Не хватало еще слетевшей кукушки. Дома Лена нашла старый толстенный справочник и перчатки. Для отработки ударов сойдет. Жаль, справочник не мог помочь с отработкой защиты. В день тренировочного боя Она приехала в клуб сразу после уроков. Даже отпросилась у Игоря Ильича с последних двух. Приехала с мыслью о том, что ее тренировок хватит для первого раза. И так облажалась. Забрала первый в жизни конверт с деньгами. Аванс за предстоящее шоу, как ей объяснили ухмыляющиеся организаторы боев. В своеобразной манере даже попытались «приободрить». — Ты огонь, Лен. Это первая тренировка, не расстраивайся. Тебе нужно больше практики. Да, практика получать по почкам — то, чего мне не хватает. От их слов стало хуже. Надо было успеть на репетицию театральной постановки к Копейкиной, а после остаться на репетицию Ранеток. Надо было разобраться с уроками. Надо было научиться защищаться в бою. Столько всего надо было, а в голове — Степнов, уходящий в закат под руку со Светочкой. Приехали.***
На репетицию спектакля Лена опаздывала. Не уследила за временем, пока в очередной раз молотила по справочнику и вот, пожалуйста. До актового зала оставалось несколько метров. Она почти бежала и еле успела остановиться, когда услышала знакомый голос. Хотя врезаться в него так, чтоб дух вышибло, было заманчивой идеей. — О, Кулемина! А ты чего не на репетиции? И почему, Виктор Михайлович, вам надо было именно сейчас идти именно по этому коридору? Школа огромная, а они умудрялись пересечься по несколько раз за день. — Как раз туда и направляюсь. — Вышло грубовато, но разговаривать не хотелось. Она успела сделать только шаг, когда почувствовала его руку на своей. Раз — и он легко разворачивает ее лицом к себе. — Чего ты такая злая? Плохое настроение? Ох, Виктор Михайлович. Лучше не продолжайте. — Плохое. Я бы сказала отвратительное! — Ее несло. Так не похоже на Кулемину Лену с вышколенным спокойствием и рассудительностью. Пожалуйста, только не спрашивайте. Не сейчас. Но он ее мыслей, увы, не слышал. — Может, расскажешь, в чем дело? — Искренне. Смотрит так искреннее, как будто ему не все равно. Лжец! — Я вас драться просила, а не в поддавки играть! Вы что, серьезно к моей просьбе отнестись не можете?! Что вы со мной как с ребенком?! Лена, тормози. Про ребенка было лишнее. Но тормозить не получалось. С каждым произнесенным вслух словом у нее внутри как будто сжималась пружина из обиды, злости, раздражения и чего-то еще. Она почти физически чувствовала во рту металлический привкус сжатых колец. — Ничего себе, ты чего кричишь? На тебя что, бандиты напали? — Да никто на меня не напал! Мне просто обидно, когда ко мне так относятся! Она про тренировку. Исключительно про последнюю тренировку. Ни про что другое Лена не может ни думать, ни говорить. — Да я то что плохого сделал? — не понимает? Почему вы не понимаете? Ее слышно во всем коридоре. А он не понимает. Лена смотрит ему в глаза. Его взгляд всегда придавал уверенности в собственных силах и этот раз — не исключение. Если сжимать пружину — она обязательно распрямится. — Вы всерьез меня не воспринимаете! Да и за человека не считаете! После репетиции я иду в зал. И хочу, чтобы все было по-настоящему! — Вслух звучало даже хуже, чем в ее голове. Но какая разница? Главное — она это сказала. — Хорошо приходи, чего орать-то? — Она убежала, не услышав окончания ответа. Да и был ли он? Сердце стучало, как сумасшедшее, прилив адреналина почти как на ринге. Она только что закатила истерику своему учителю?***
Репетицию спектакля Лена провела как на иголках. После сказанного в коридоре хотелось провалиться сквозь землю. Не столько от того, как звучали ее слова, сколько от осознания самой ситуации: она сорвалась на преподавателя. Ну, на друга. На человека, который не был виноват ни в навалившихся семейных проблемах, ни в ее проигрыше в клубе. Хотя на счет последнего она все же не была уверена. С одной стороны, он мог бы лучше провести первое занятие по «самообороне», с другой — она же сама не сказала, что нужно было в полную силу бить… Эмоции улеглись только тогда, когда в руках оказалась гитара. Хотелось забыть обо всем, что происходило сейчас в ее жизни, а музыка — самый подходящий способ. Антон сидел за пультом, они выбирали песню для концерта, Наташа с Аней, по традиции, опять о чем-то спорили. В эти минуты она забывала, что в День Учителя у них, вероятно, будет последний концерт, что вечером дома придется снова уворачиваться от расспросов деда, и, самое главное, о том, что сегодня она чуть не выдала сама себя. На тренировке Степнов точно припомнит все неаккуратно брошенные слова. Надо будет как-то объяснить новое увлечение. Не думай об этом сейчас, просто играй.