Уже не дети

       Яркое розовое фрисби упало Феликсу под ноги, и он остановился. Австралийские каникулы он проводил за одинокими прогулками. Больше всего он любил пляж, на котором когда-то выучился преодолевать мощные волны и быстро плавать. И хотя уединение на нём было возможно только рано утром или ближе к вечеру, иногда он выходил и людным днём, и тогда брёл по кромке воды или повыше, по сухому горячему песку, обходя загорающих, уворачиваясь от бегающих в Тасманово море и обратно.        Подняв фрисби, он выпрямился и посмотрел на подбегающую к нему в купальнике девушку. Она была из тех австралиек, по кому никогда нельзя было угадать, чернокожие ли были в её отдалённых предках или латиносы в ближайших. И было ли в её роду когда-либо что-то азиатское? Или намешалось сразу всех сортов людей, образовывая экзотический коктейль? Смуглая, невысокая, полногубая и с чуть широковатой переносицей между глазами интересного, межрасового разреза. - Спасибо, - взяла она диск. Позади неё стояла подруга, с которой они и забавлялись этим типичным пляжным развлечением. - Не за что, - пожал плечами Феликс, смотря в лицо девушке. Выросший в Австралии, где ходить в купальниках было нормой, он всё равно не научился спокойно пялиться на полураздетых. Для его воспитания это представляло определённый конфуз, словно он оказался не там и не тогда. Имевший двух сестёр, старшую и младшую, Феликс всегда задавался вопросом, а хотел бы он, чтобы на них пялились? И не пялился. - Хочешь с нами побросать? – предложила незнакомка с широкой улыбкой. - Да нет, спасибо, я не очень люблю это занятие. - Эмили, - протянула она тем не менее руку, представляясь.        Феликс тоже представился, хотя к знакомствам был совершенно не расположен. Он переживал свою первую несчастную любовь в Сеуле, закончившуюся полным поражением. Влюблённый в собственную молодую учительницу по английскому, он узнал, что старший сводный брат стал с ней встречаться. Первая боль разочарования прошла, и теперь в душе оставалось только неприятное безразличие, как будто чувства истощились и больше их никогда не возникнет. Феликс не мечтал о новой любви, не хотел её и, прислушиваясь к себе, понимал, что, пожалуй, вовсе без увлечений спокойнее. Удовольствие можно получать и от чего угодно другого: вкусной еды, компьютерных игр, посиделок с друзьями, спорта. Зачем эта любовь нужна? Да и существует ли она? Так, страсть, вызванная химическими процессами, которая обезволивает, угнетает, заставляет голову хуже работать.        Разговорчивая девушка втянула его в неотягощённую смыслами беседу: откуда он был? приехал? откуда? ух ты, Корея! и как там? сильно по-другому? а любит ли плавать и загорать? Феликс отвечал, но ничего не спрашивал. Ему было как-то всё равно в этот момент, молчать или говорить, уединиться или быть в компании. Близкие друзья, с кем по-настоящему было бы весело, остались в Сеуле, и с ними он поддерживал связь по телефону всё лето. Была ли Эмили симпатичной? Пожалуй, её подруга ему бы даже понравилась больше, но та держалась в стороне и только улыбалась, ожидая, когда вторая вернётся к игре во фрисби. И вернётся ли? Хотя в Корее тоже хватало болтливых девушек, манера их отличалась от местной, менее жеманной, более раскованной и грубоватой, если брать хотя бы даже тональность голосов. У кореянок в основном голоса были выше. Может, потому сам Феликс и разговаривал по сравнению с одноклассниками басом, что вырос тут, где всё выглядело и звучало иначе. - А хочешь, мы тебе проведём экскурсию по нашим местам? – предложила Эмили. Феликс тихо посмеялся: - Ну, вообще-то я местный. Я переехал три года назад в Сеул, и приезжаю сюда с семьёй к бабушке и дедушке. - Вон оно что! Ну, тогда расскажи, где ты любишь тут бывать?        Он огляделся, будто припоминая, а что вообще в городе было интересного? Где-то же он, в самом деле, раньше проводил время, где-то бродил со школьными товарищами. Но жизнь настолько слилась уже с Сеулом, с Хёнджином, Ли Ноу, Банчаном, что кажущиеся теперь детскими воспоминания поблекли. - Не знаю даже… в средней школе я со спортивной площадки не вылезал. Ну и вот с этого пляжа. - Ага! – щёлкнула пальцами Эмили. – Значит, по барам ты походить не успел? - По барам? Нет, я ещё не пил ничего, когда уезжал отсюда. Да и сейчас не увлекаюсь… - Неподалёку есть классное место! Там делают коктейли с текилой! И танцуют бачату. Ты когда-нибудь танцевал бачату? - Нет, никогда. - А хочешь попробовать? - Не думаю, что буду в этом хорош… - Да ладно тебе! Идём! – совсем уже по-свойски позвала она. Феликс посмотрел на время. Впереди ещё половина долгого жаркого дня, который надо как-то провести, как и следующий, и следующий, и ещё один за ним, и так до возвращения в Сеул, к которому надо будет перебороть свою апатию и чувства к Ли-сонсенним. - Ладно, почему бы и нет? – кивнул он. Девушки стали собирать с песка свои вещи, кое-что надевая на себя, а кое-что беря в руки.        И вот они сидели в каком-то заведении со стилизованным под тропическую хижину баром, где каждый второй был знаком с Эмили. Играла ритмичная музыка, коктейль, предложенный Феликсу, был сладким, но крепким. В открытом помещении стояли вентиляторы, но они не сильно помогали разгонять жару. Пот под футболкой стекал систематично, с ровной периодичностью по времени, будто организм производил его, как конвейерная лента продукцию.        Алкоголь расслаблял. Эмили то и дело отвлекалась на появлявшихся знакомых, представляла их Феликсу, если они подходили поболтать, но он не был заинтересован в новых контактах, чувствуя себя комфортнее в пространстве безвестности. Потом девушка всё-таки вытянула его на танцпол, поучить бачате. На её крепких смуглых ногах были короткие джинсовые шорты, сверху – только купальник. Бронзовая кожа ещё пахла солёным морем, а белоснежная нестирающаяся улыбка ободряла. В разнородной компании посторонних, в основном студентов, Феликс почувствовал себя смелее и, положив ладонь на талию девушки, повторял за нею. - Ты зря скромничал! – заверила она. – У тебя отлично получается! Есть чувство ритма. Ты точно раньше не занимался танцами? - Нет, никогда. Ты мне льстишь. - Ничуть! – отступив от него на вытянутую руку, но держась за неё, Эмили закрутилась обратно, оказавшись к Феликсу спиной. Мелодия бачаты звучала легкомысленно и непринуждённо, но при её манёврах вдруг образовывались позы, выглядящие совсем не невинно, и Феликсу делалось жарче от бёдер, виляющих впритык к его собственным. Повернувшись к нему лицом, Эмили уперлась грудью ему в грудь. – Никогда раньше не видела корейцев с веснушками! Ты такой… интересный.        Он не нашёлся, что ответить, и только улыбнулся. Феликс знал, что эти веснушки удивляют многих, как и низкая хрипотца, звучащая из уст семнадцати – пока ещё – летнего школьника. Восемнадцать ему только через месяц.        Эмили была гибкой, пластичной и вертлявой, как профессиональная танцовщица бальных танцев. Наверняка это заложено в её крови метиски – такие танцы, пылкие, дерзкие и динамичные. Придерживай не придерживай, а она, как юла, сама не потеряет равновесия и тебя увлечёт на эту орбиту кружения. Феликс не заметил, как стало темнеть. Время пролетело быстро. Вторая девушка куда-то ушла. Он видел в глазах Эмили, что понравился ей. Это была не фантазия после коктейлей, нет. Она не пыталась скрывать это, разве что не говоря прямо, да это и не было нужно, потому что всё делалось очевидным через каждое её движение. - Проводишь меня? – спросила она, когда бар под вечер стал переполняться людьми. Становилось тесно и не так уютно, как до этого. - Конечно, - согласился Феликс и, слезший с высокого стула после того, как допил очередной коктейль, пошёл за Эмили. Они побрели по смолкнувшему без массы людей пляжу, теперь оглушенному рокотом волн. Пена шуршала по песку, и воздух наполнялся приятным теплом, градусов на десять меньше, чем в полуденную жару. Ночь не грозила быть душной. - Ты всегда такой молчаливый? – заговорила девушка. - С друзьями я бываю очень болтлив. - А мы ещё не подружились? – засмеялась она. Феликс улыбнулся: - Я не привык называть друзьями тех, кого мало знаю. - Да я пошутила. Перестань быть таким серьёзным! - Я постарался. Иначе не смог бы заставить себя танцевать бачату.        Эмили вдруг остановилась и взяла его за руку. Феликс не удивился. Что-то подсказывало ему, что к этому всё придёт. И он, как и весь день, не был против происходящего. Да ещё и текила живо разгоняла его кровь. Поэтому, не дожидаясь ничего от новой знакомой, а принимая её молчаливые сигналы, он наклонился и поцеловал её. Никогда прежде не целовавшийся, он подумал, что здесь, вдали от дома, которым теперь был Сеул, самое место набраться опыта, решиться на что-то, оторваться. Особенно когда не встречаешь сопротивления, а, напротив даже, подначивания. Он догадывался, что у него не очень убедительно и умело выходит, поэтому обнял девушку покрепче, словно выжимая из неё инициативу, чтобы она перехватила её и научила его не только зажигательному танцу. Что-то уловив в его робких попытках, Эмили сама впилась в его губы. К ночи её темперамент и страстность раскрепощались, и желания, открытые и познанные девушкой впервые далеко не вчера, без стеснения рвались к цели.       Не отпустив его руку после поцелуя, Эмили привела Феликса на второй и последний этаж какого-то прибрежного домика, где снимала комнату. Она была студенткой и жила здесь не первый год. Когда Феликс не увидел в комнате почти ничего, кроме занимающей почти всё пространство кровати, ему стало окончательно понятно, чем закончится эта встреча. Он потеряет невинность. Он займётся любовью. Это произойдёт вот так неожиданно и совсем не с той, в кого он был влюблён. Но неизбежность и смирение перед этим фактом сковали его, не дали страху возобладать и, простившись с Эмили, убежать – а такая мысль тоже была. Зачем ему это нужно? Он её не любит, между ними ничего нет и встречаться только из-за того, что они сейчас переспят, он не собирается. Если же она выдвинет такое условие, то он не станет обманывать и откажется, уйдёт. Хотя соблазн испытать новое, заветное был велик, но снова, не к месту, возникли мысли о сёстрах. А хотел бы он, чтобы с ними так кто-то поступил? Провёл ночь и испарился. Нет, не хотел. Так как же можно относиться подобным образом к какой угодно другой девушке?        Эмили убрала с кровати на тумбочку ноутбук, скинула на стул валявшиеся вещи и похлопала по покрывалу: - Присаживайся.        Феликс сел, водя глазами по учебникам с закладками, электрическому чайнику, повёрнутым жалюзи. - Ты одна живёшь? – глупо спросил он. - А с кем же ещё? – раздался смех. – Условия такие себе, зато дёшево. Иногда у меня подруга ночует, если выпьем лишнего и засидимся допоздна.        Она села совсем близко к нему, как бы предлагая касаться, дать рукам свободу. Феликс посмотрел на обтянутую эластичной тканью купальника грудь, на которую искоса поглядывал ещё на танцполе бара. Конечно, потрогать что-нибудь хотелось. Но он полдня где только не был и что только не трогал, поэтому неловко встал: - А умывальник здесь есть? - Умывальник? – удивилась Эмили. – Да, на этаже, общий, в ванной или на кухне. - Мне руки вымыть, - выпалил Феликс и ретировался, по пути к умывальнику размышляя, а не уйти ли всё-таки совсем? Он начинал чувствовать возбуждение, не то сексуальное, не то от страха, не то оба вместе. Его потряхивало. «Но если я уйду сейчас, это будет некрасиво. Эмили обидится» - подумал он. Или не обидится? Часто ли она приводит к себе вот так парней? Если не часто, а он спросит об этом, она оскорбится, а если часто, и она честно ответит – ощутит неприятное он. Ему претит такой расклад, когда люди встречаются на одну ночь и расходятся, без привязанности, чувств, какого-то особенного интереса друг к другу. Но, похоже, только одного его это и смущает, молодёжь вокруг – его ровесники – ищут сексуальных приключений и побед, без стеснения ставят галочки, бездумно заводят отношения, нетерпеливо расстаются. Почему так всё, зачем? Почему никто не ищет любви? Он сам хотя бы разочаровался, вернее, понял безнадёжность, потому что не может отбить любовь у брата, но вряд ли же все вокруг перестрадали что-то подобное? Нет, чаще как раз никто толком ещё и серьёзного ничего не испытал, а уже в постель рвутся.        Приведя себя в порядок в ванной и тщательно вымыв руки, Феликс вернулся обратно. Эмили в ожидании его возвращения листала телефон, который отложила, едва он вошёл. - Слушай… - сев, где и сидел до этого, Феликс посмотрел ей в лицо. Чужое, ещё не заученное, которое запросто через день сотрётся из памяти. Но то, что он мало её знает, фактически не знает совсем, не даёт ему права плохо к ней относиться. Уважение к любому человеку по умолчанию – вот что привили ему с детства. До тех пор, пока ты не убедился твёрдо, что перед тобой негодяй, не по убеждениям даже, ведь иногда люди болтают бог знает что, не отдавая себе отчёта в том, как это применимо на практике, да и не собираясь применять, а по делам. Только совершающего подлости и мерзости нужно переставать уважать, а не тех, с кем разошёлся во мнении. Мнения всегда были и будут разными. Вот, у Эмили, например, явно есть мнение, что привести к себе приглянувшегося парня – это нормально. Может ли он осуждать её, когда сам является мишенью её увлеченности? – Я… не смогу с тобой встречаться.        Выпалив это, он ждал, что Эмили попросит его уйти. Но она, переварив сказанное, спросила: - У тебя есть девушка в Сеуле? - Нет. Если бы была девушка, я бы с тобой никуда не пошёл. Просто… Я честно говорю, что мне не нужны отношения.        «По крайней мере такие, без любви, - думал Феликс, - но не могу же я ей вот так сказать, что не люблю её? Она кажется достаточно здравомыслящей, чтобы понимать это и без обидных, отрезвляющих слов». - Мне тоже, - парировала она. Трудно было разобрать, это согласие как самозащита, или ей на самом деле не требовался постоянный парень? - Хорошо… - На этот раз она сама поцеловала его. Как-то собственнически, будто уже имела на это дозволение. Феликсу не очень это пришлось по душе, поэтому он увёл губы к её подбородку, потом шее, потом ключицам. Не нужны ему глубокие поцелуи без чувств, разве не слишком личное это? Он даже отказался встречаться со своей хорошей школьной подругой Рюджин, когда она призналась, что он ей нравится, потому что не любил. Не хотел Феликс быть нечестным и обманывать девушек. Но мог ли он помешать им обманываться? Нет, Эмили не похожа на романтичную и наивную дурочку, но тогда, должно быть, тут действительно много парней перебывало. Феликс пытался избавиться от внутренней роли строгого судьи, его ли дело, с кем и сколько она спала, если ей требовалось? Он не был таким уж старомодным, чтобы винить девушек за то, что они живут половой жизнью, но что-то всё-таки противилось этому, что-то внутри мечтало о скромных, женственных, тонких натурах, которые оставались бы неприступными, сопротивлялись, заставляли добиваться, терпеть, превозмогать. Как можно вот так даром получить благоволение женщины? А как же подвиги, пускай и заключённые лишь в том, что испытываешь мучение от ожидания, неизвестности и ревности. Это должно быть! Какой без этого интерес? Но его ладони, коснувшиеся наконец груди Эмили, перекрывали в разуме идеи о высоком, и нижняя часть тела сообщала, что жить природными инстинктами замечательно.        Феликс всё больше сам хотел удовлетворить разгорающееся желание, но в первую очередь хотел дать девушке то, что она, по всей очевидности, хочет. Себя. Пусть и на одну недолгую ночь. Поплутав руками по её лопаткам, между которыми была завязка верха купальника, Феликс не рискнул глупо выглядеть, как маленький котёнок, дёргая не развязывающийся узелок, поэтому сдвинул лямки и обнажил грудь Эмили, вынув её из-под ткани. Твёрдые тёмные соски вызвали прилив сильного возбуждения. Удивительное манящее чувство, и в то же время обезволивающее. Есть что-то неистребимое, животное в мужской тяге к женской груди, одновременно выдающее созревание и возвращающее в младенческое детство. Какая-то беззащитность рождается перед ней, незнание, что с ней делать и при этом безудержное желание ею овладеть. Феликс провёл по ней пальцами, осторожно, едва задевая соски, от прикосновения к которым его будто током прошибало. На моменте, когда пред ним предстала эта голая грудь, все его честные и нравственные мысли улетучились. Он хотел секса, хотел женского тела, сминать его, играть с ним, ласкать его, гладить мягкую кожу, щупать мягкие ягодицы, хватать за колени.        Взяв губами сосок, он осторожно втянул его в рот и, посасывая, взял вторую грудь в руку. Эмили тихо и утробно промычала, одобряя этим звуком его действие. Теребя языком чувствительную плоть, Феликс расстегнул пуговицу на шортах девушки и, посомневавшись несколько секунд, запустил под них руку. Но не под бельё – не решился – а по нему, сквозь тонкое кружево изучая то, чего никогда раньше не трогал. Тёплую мягкость, расходящуюся в стороны, так что пальцы невольно соскальзывали в складку между раздвоенностью, где было ещё теплее. Где-то там у девушек находилась точка, ласка которой доставляла им удовольствие. Феликс поводил рукой туда-сюда. Как понять, где именно трогать, что делать? Ему просто хочется засунуть туда руку и хаотично трогать всё! От прикосновений к нежной коже половых губ, даже через ткань, у него мутнел разум, кровь прилила к паху и не терпелось выпустить на волю всего себя.        Эмили оторвала его от своей груди и, возвращаясь к поцелуям, толкнула на спину. Забралась сверху. У Феликса не было сил сопротивляться, и раз уж она хотела целоваться – пускай! Но он уже ждал следующего этапа, он хотел стянуть с неё всё и войти в неё. Прелюдия была бы интереснее, знай он, как и что делать, но спросить мешало смущение. В конце концов, это его первый раз и никогда прежде он с девушками ничего подобного не обсуждал! А не спрашивая, вслепую гадать и ощупывать, как мануальный терапевт – это будет жалко выглядеть. - Эм…Эмили… - опомнился он вдруг. Поцелуи отвлекли от неуёмно разгорающегося ниже пояса пламени. Феликс вновь вспомнил, что на этой кровати явно далеко не первый. – У меня презервативов нет, - выпалил он. Девушка на секунду замешкалась, соображая, сама заведённая и помутнённая желанием. - У меня есть, - сообразила она, сосредоточившись. Сползя с Феликса, она добралась до тумбочки, выдвинула ящик и начала в нём копаться, громыхая содержимым. Наконец, извлекла оттуда необходимое. – Вот.        Феликс взял из её руки то, что никогда прежде не держал. Как неопытный, но предусмотрительный, поискал срок годности. Ещё не истёк, отлично. А то испортившиеся вещи иногда могут испортить и жизнь, если порвутся, например. Эмили, однако, поняла верчение презерватива по-своему: - Ты не умеешь надевать его, что ли?        Покраснев до корней волос, Феликс из-за своей привычки не врать не сумел и сейчас придумать ничего лучше правды: - Не умею. - Дай сюда тогда, - по-деловому забрала она и, спустившись ниже по кровати, стала стягивать с парня шорты сразу с трусами. Феликс едва не подскочил, но насилу себя удержал. У него бешено заколотилось сердце от смущения, затряслись руки и застучали зубы. Даже мышцы стало подёргивать от нервов. Никогда он не показывался перед девушками голым, никогда не делал ничего подобного. Ладно там с парнями в раздевалке, после физкультуры в душевых, но тут – девушка! Сжав кулаки и больно прикусив себе губу, он смотрел, как Эмили обнажила его, но от страха эрекция пропала, и надевать было не на что. Она это поняла. Кажется, к этому моменту она стала подозревать, или даже убедилась с уверенностью, что перед ней – девственник. Поглядев на его окаменевшее, чтобы скрыть панику, лицо, девушка вернулась к нему и поцеловала. Не глядя опустила руку вниз и взяла в неё член, несильно сжав. Стала водить кулаком по вертикали, вырывая у Феликса стоны. Чтобы избавиться от неловкости и вернуть себе то ощущение забытья и головокружения, он и сам запустил руку между ног Эмили. Теперь уже под бельё. Пальцы угодили во влажную неизвестность, которую тем не менее хотелось познать. Какое там всё… странное, необычное. Совершенно реальное, физическое, человеческое. Никакой инородной субстанции, эфемерных материй и сказочных признаков принцесс – а Феликс прежде как-то так в основном и думал о женском поле, что он другой, что они непередаваемо отличаются от мужчин, такие все воздушные, ранимые, заоблачные и мечтательные. Но нет, всё ощутимо, животно, в чём-то даже пошло. Радуясь тому, что получал этот опыт и мужал, тем не менее Феликс отметил и лёгкое разочарование, что всё так приземлённо и не таинственно. Или это только Эмили такая? Он не мог вообразить сейчас, чтобы Ли-сонсенним вот так же просто раздевалась, лезла к мужчинам в штаны, бралась за член; не может у неё всё быть точно так же, как у остальных. Да он и не должен был воображать всего этого, потому что она теперь встречалась с его сводным братом! О чём он думает?        Когда возбуждение вернулось – скорее вопреки мыслям, чем благодаря им – Эмили осторожно натянула презерватив и, не откладывая, вновь забралась сверху. Феликс ощутил, как член погружается в другое тело, упруго-тесное, горячее, немного сжимающее. Это было невероятно, ново и непередаваемо. Её бёдра задвигались, и у него перехватило дыхание, так что даже голова сама откинулась назад, а глаза закрылись. Чёрт, чёрт, как же хорошо! Его ладони сжали бёдра Эмили, поощряя их и натягивая на себя. Она задвигалась яростнее, слегка подпрыгивая. Феликс раскрыл веки, чтобы увидеть, как колыхается круглая, вздёрнутая вверх грудь. Подавшись вперёд, он вновь схватил её губами. Какой бы чужой и малознакомой не была эта девушка, в нём всё равно растревожился собственник, имеющий сейчас её, и пока она в его владении – он хочет пробовать её всю, пользоваться ею, её телом. Да, именно телом… чем дальше он заводился и вдалбливался в него, тем меньше ему хотелось видеть лицо Эмили. Феликс вдруг ощутил, что не может кончить. Ему хорошо, даже великолепно почти до боли, и наслаждение волнами раскатывается от члена до пяток и макушки, но стоит увидеть, понять, что он не с той, с кем хотел бы быть, как удовольствия становится недостаточно для оргазма. Представить на месте Эмили другую? Какое непотребство, разве так делают? Да и кого представлять? Он даже тряхнул головой, чтобы отогнать образ учительницы английского. Нет, нет, нет! Она встречается с Ли Ноу, это что за ментальное изнасилование? Представлять ту, которая не давала разрешения с собой спать – это неуважение. К двум сразу: Эмили и госпоже Ли. Тогда кого представить? Чем дальше, тем лучше Феликс понимал, что без дополнительных фантазий не кончит. Он скинул с себя Эмили и лёг сверху сам, чтобы удобнее было подобрать необходимый себе для разрядки ритм, но перед глазами, как на экране телевизора, менялись лица, подбираемые неспокойным воображением для удовлетворения. Кого представить? Ему нужно что-то другое, какая-то более идеальная, неприступная, заводящая не только половой орган, но и душу. Какая-то более родная, знакомая. Рюджин? Рюджин милая, симпатичная, но не совсем его типаж. Она слишком простая и резкая. Да и смешно представлять во время секса девушку, с которой отказался встречаться. Перед глазами возникла соседка по парте, его лучшая подруга Юджин, и Феликс чуть не слез из-за этого с Эмили. Ну нет, не хватало ещё кончить на образ Юджин, как он ей потом в глаза смотреть будет? «Знаешь, я тут трахнул тебя в своих мечтах» - так он ей потом скажет? Но, стоило признать, её скромность и женственность ему очень нравились. Если бы их отношения уже не сложились как братско-сестринские, он бы, может, в неё и влюбился.        Перебрав всех своих одноклассниц, подруг сестёр, учительниц, актрис и даже дальних родственниц, Феликс вернулся к реальности и вспомнил о подруге Эмили, скромной Элис, наполовину или четверть кореянке, как выяснилось. В общем, представительнице их местной многочисленной диаспоры, расползшейся в последнее время по Новой Зеландии и побережью Австралии. И её глаза, неуверенная улыбка, скованность пришлись так кстати, что на них-то он и смог финально простонать, содрогаясь в первом в своей жизни экстазе.        Спустя несколько минут, когда они с Эмили приходили в себя, она заметила: - Я подумала в какой-то момент, что ты девственник… - А почему перестала так думать?        Она взяла телефон и, нажав кнопку, чтоб загорелся экран, показала время: - Ты в курсе вообще, сколько ты продержался? Я думала ты меня затрахаешь. - По-твоему, девственники на это не способны? – Феликс подумал, что, видимо, слишком долго и тщательно перебирал галерею лиц, и увлёкся так, что можно было успеть полноценный фильм посмотреть. - Не знаю, у меня их никогда не было, - посмеялась Эмили, - но есть расхожее мнение, что в первый раз все парни быстро кончают. - Общепринятые мнения обычно не учитывают индивидуальных особенностей людей и плодят бесполезные мифы. Но все же мы разные… - Так у тебя всё-таки впервые было?! – удивилась она, приподнявшись на локте и воззрившись на Феликса. - Да. - Ого! Перспективно… - Что ты имеешь в виду? - Если ты в первый раз так смог, что ж дальше будет? - Может, меня только на раз и хватило? – ухмыльнулся Феликс, не боясь посмеяться над собой. Повторять и проверять ему сейчас совершенно не хотелось. У него были другие планы, и он покосился на свои трусы и шорты, валявшиеся на полу, а с ними и футболку. Чувствовалось, что Эмили хочет полежать и поболтать, но он не разделял этого желания. Они были совсем разными, о чём им говорить? В кармане валявшихся шортов пропищало сообщение, и он дотянулся до него. В их дружеском чате Чанбин травил какие-то байки, Чонин поддерживал разговор, Хёнджин, тоже не спавший в такое время, винил остальных, что им не спится. - Что-то срочное? – спросила Эмили. - Да нет, друзья пишут. - Скажи им, что занят. Что ты с девушкой.        Феликс на неё покосился. Договаривались же вроде, что она ему не станет девушкой после всего. Или это такая фигура речи? Да и почитать приколы Чанбина ему было сейчас куда интереснее. - Ну вот, - вздохнула Эмили, видя, что он не ответил и не оторвался от телефона. Подгадав момент, она выхватила из рук Феликса мобильник. - Эй! – протянул руку он. - Некрасиво болтать с друзьями, когда в постели не один. - Да я быстро… - Я сама отвечу, - запросто залезла Эмили в телефон. Феликс не разволновался, потому что никаких секретов в мобильном отродясь не держал. Не было никаких компрометирующих фотографий, не было похабных переписок, не было злоязычных высказываний о ком-либо. Его сотовый мог бы до этой ночи поспорить с ним за девственную чистоту. Теперь он, несомненно и безоговорочно, выигрывал.        Эмили направила на них камеру и, сделав сэлфи, в которое неполностью попало фоном лицо Феликса, прикрепила его к сообщению в чате, написав: «Я с девушкой. Я занят». Отправив, вернула мобильный владельцу. - Всё, теперь с твоей стороны будет вежливым не отвечать. Все всё поняли. - Ну да, теперь у них будет ещё больше вопросов… - Вы друг другу всё рассказываете? Во всех подробностях? - Если бы ты не кинула фотографию, я бы даже не сказал им о случившемся. - Да? Я думала, что парни всегда таким хвалятся. - Очередное расхожее мнение? – улыбнулся Феликс, хотя внутри испытал лёгкое раздражение. Какое узкое мышление шаблонами! При этом нет отсутствия способности задуматься и сделать правильный вывод, есть только нежелание задумываться, поверхностность, леность души и разума, прикрываемая всякими модными утверждениями вроде «а чего заморачиваться», «вот оно мне надо», «буду я ещё грузиться». И она хотела полежать и поболтать после секса? О чём? Феликс с трудом представлял, что сможет найти общую тему, впрочем, надо же давать людям шанс? – А ты на кого учишься? - Бизнес и управление, по диплому буду менеджер. - Менеджер? И… почему ты выбрала такую специальность?        Эмили пожала плечами: - Какой-то же диплом нужен. Тут вроде ничего особо сложного нет, да и широкий профиль, потом можно будет куда угодно почти податься… - А заниматься-то чем бы ты хотела? Есть мечта? - Мечта? – она засмеялась. – Да, заработать побольше денег и не работать. Все бы так хотели, наверное, да?        Феликс замолчал. В горле как будто запершило, сдавливая. Никогда бы он не подумал, что моральная брезгливость может быстро перетечь в физическую. Как можно лояльнее и аккуратнее, он негромко произнёс: – Я пойду, наверное? - Не хочешь остаться до утра? Он не мог сказать «не хочу», чтобы не обидеть. - Я никого дома не предупредил, что ухожу на ночь. Надо бы вернуться. - Ясно… на завтра какие планы?        Пугаясь, что она может попросить у него номер телефона или назначить встречу, он заторопился. Вот девчонки какие коварные! Сказала, что отношения не нужны, а сама уже составляет планы на будущее. При этом совершенно ничего не узнав о нём, не поняв его, не удостоверившись, что у них есть что-то общее. А потом будут говорить, что это мужчины только на картинку смотрят, а о внутреннем мире не пекутся! Феликс пёкся так, что его аж припекло под грузом нижнего яруса пирамиды Маслоу. - Мы с родителями кое-что собирались делать… поехать… кое-куда, - соврал, наконец, он, не видя иного выхода остаться культурным человеком. Пытался быть максимально честным, но иногда и свои интересы надо отстаивать. Руки наспех натягивали одежду, чтобы не затягивать разговор. - Во сколько освободишься? - Не знаю, - чтобы сбить её с толку и заставить замолчать, Феликс всё-таки наклонился к ней и поцеловал. Напоследок. На прощание. – Пока! До встречи, может, ещё увидимся! - Феликс!.. Феликс! – бросила она ему, уже выходящему, вслед, но он не остановился. «Всякое животное грустно после соития» - вспомнилась ему латинская пословица. Что-то такое и ощущалось. Утомлённость и безрадостность. Случившееся было приятным, но после него – пустота, дыра в душе, будто оттуда что-то вытащил, а туда ничего не положил. Или, уйди он до попытки побеседовать, было бы не так поминально на сердце? Почему в друзьях материализм и карьеризм, даже примитивизм его не смущал, а тут прямо наизнанку выворачивал? Нет, с теми девушками, которых уважает и любит, он точно никогда спать не станет! Почему так тошно-то? Удовлетворённо, самодовольно и тошно. Лишился невинности, молодец, стал мужчиной, а дальше что? Собирать трофеи, как и все ставить галочки? Вопреки своим мыслям, Феликс чувствовал, что хочет снова окунуться в занятие любовью, но с какой-нибудь другой. Вдруг с другой будет лучше и не будет этого неприятного послевкусия пошлого быта? Словно произошло случайное соединение несочетаемого, в тако кимчи завернули. И неплохо всё начиналось, но кто мог предвидеть такой итог? «Если бы мы всегда знали, что обернётся счастьем, а что – разочарованием!» - размышлял, топая по предрассветному пляжу, Феликс. Какой-то замкнутый круг получался, ведь изначально возвышенных и втягивать в секс не хотелось, а доступные и примитивные девчонки, думалось ему, не удовлетворят его желания чего-то большего от секса, какого-то более глубокого слияния, а не спаривания на досуге. И как же быть, чтобы узнать, что подойдёт? Пробовать всё подряд? Или повзрослеть для начала и самому понять, что конкретно ему нужно?        В кармане продолжали жужжать сообщения. Феликс достал телефон и открыл чат. - Оо, Феличита, Австралия тебе на пользу! – веселился Хёнджин. - Симпатичная, - одобрил Чонин. - Да ёб вашу мать! И этот обошёл! – выругался Чанбин. А спустя минуту добавил: - Пойду я уже шлюху сниму, а то так и помру дрочером.        С утра ещё наверняка прилетят комментарии Хана, который проснётся собираться на практику в офис отца. Подумав о том, как случился его первый раз, Феликс отметил, что спать с девушкой, поверх которой представляешь других – такое же дрочерство, только не рукой, а целым чужим телом. Но вряд ли он сможет объяснить это друзьям. Пока такое не испытаешь – не поймёшь.