Цесарейка по тукански

*** Ша в десятый раз проверил гостевые апартаменты («вдруг чего-то не досмотрели, не доложили?»), на кухне сунул нос в каждую кастрюлю («вдруг повар что-то забыл?»), срезал в саду цветы для ваз («свежайшие однозначно лучше просто свежих!») и растерянно застыл у окна, не зная, чем ещё заняться. Четвёртый день он испытывал волнение, а когда до приезда Меврика осталось несколько часов, издергал и домашний персонал, и себя. Даже страх перед приближающейся операцией спецслужб с его непосредственным участием, даже желание увидеть Иля отошли на второй план. Потому что мыслями прочно завладел Меврик. С некоторых пор он стал настоящим наваждением для Ша. Началось всё со странного сна — жаркого, яркого и реалистичного. Распахнув глаза, Ша не сразу понял, что находится в своей спальне один, настолько явственно рядом ощущался запах Меврика, чувствовался влажный жар его рта внизу живота и приятно щекочущие бёдра мягкие вихры. Ша со стоном потянулся к паху, чтобы зарыться в чужие волосы, но нащупал только свой член в обрамлении слипшихся кучеряшек. «Не понял…», — он зашарил руками по кровати и дёрнулся к ночнику. Скудный свет озарил спальню, лениво подтверждая — нет тут никого. Только он сам в смятой, влажной постели и с обильным, подсыхающим семенем на животе. Можно было успокоиться, списав конфуз на долгое отсутствие секса, но ощущение Меврика здесь и сейчас никуда не исчезло. Сердце снова забилось быстрее. «Мистика какая-то», — поёжился Ша, поднимаясь с кровати. Подавив в себе желание заглянуть в каждый закуток спальни, содрал влажную простынь и решительно направился в ванную. После душа отпустило. Тело обволокло спокойным удовлетворением, пульс замедлился, и он крепко заснул — на этот раз без сновидений. А утром внезапно вспомнил свой реалистичный эротический сон и снова возбудился. Пришлось заниматься ручным трудом как в пубертатном возрасте. А потом ещё раз днём и — о, ужас! — ещё и вечером. Поначалу взбесившееся либидо сильно напугало (а кто бы не испугался испытывая реалистичные ощущения с фантомом?), но на вторые сутки Ша смирился и с азартом окунулся в извращённое удовольствие. Благо, штат работников в поместье был небольшой и совсем не любопытный — Иль к найму персонала серьёзно относился, брал только проверенных людей с хорошими рекомендациями. В общем, если в последние дни личный штат и замечал странное поведение работодателя и его частые отлучки в спальню, то делал вид, что так и надо. Из рассеянной задумчивости Ша отвлёк громкий сигнал с поста охраны. Он дёрнулся от неожиданности и удивлённо выдохнул: «Приехал? Уже?». Начальник службы безопасности подтвердил: личный водитель привёз гостя, зовут Меврик Лонган, внешность совпадает с голограммой. Ша заверил, что ждёт именно этого человека и пошёл встречать. Ну как пошёл? Почти побежал, еле сдерживая непристойные порывы, включая желание прыгнуть в объятия, обхватить ногами и целовать взасос. «Нет, это точно сумасшествие какое-то. Остынь, самец озабоченный!», — строго одёрнул себя Ша у дверей на террасу. На то, чтобы унять глупое сердце и стереть с лица не менее глупую улыбку, потребовалось не меньше минуты. Он похвалил себя за то, что попросил управляющего и домработницу не толкаться в холле. Дверь и сам в состоянии открыть, а первые минуты встречи должны принадлежать только им с Мевриком. Наедине ведь и взгляд не обманет, и эмоции честнее, и настоящие чувства не спрячутся под панцирем приличий. С этими мыслями Ша открыл входную дверь. Меврик совсем не изменился. Словно шагнул в поместье прямо с пляжа, где они расстались две недели назад. Те же растрёпанные вихры, тот же сияющий взгляд с лучиками подаренных солнцем морщинок, та же обезоруживающая улыбка и потрясающе тёплая, почти осязаемая аура. Даже одет он был похоже: просто, стильно, но без пафоса. Ша залюбовался. И куда он раньше смотрел? Столько времени впустую потеряли, а могли бы... Совершенно не к месту и не ко времени промелькнули «весёлые» эротические картинки последних дней, и ему показалось, что вся кровь хлынула к щекам. — Мев, — выдохнул Ша, опуская взгляд, и услышал такое же «содержательное» приветствие. Сразу подумалось, что со стороны они выглядят как два дебила или скорее как два стеснительных девственника. Ша не знал о подвигах Меврика, но у него с сексуальной жизнью было всё в порядке: с девственностью расстался лет пять назад, излишняя стеснительность рассосалась по мере взросления. Взяв себя в руки, он поднял взгляд и буквально утонул во взгляде Меврика. Тот смотрел на Ша как на редкое сокровище, с которого пылинки сдувают и боятся лишний раз прикоснуться, чтобы не оскорбить прекрасное величие. Внутри всё возликовало — любит! — и Ша смущённо улыбнулся. — Мев, не смотри на меня так, будто хочешь съесть, — засмеялся он и потащил гостя внутрь. Напряжение первых минут встречи рассосалось, как синяк после регенератора. Теперь Ша ощущал себя легко и свободно, что, по-видимому, передалось и Меврику. По крайней мере, тот вышел из благоговейного ступора, открыто улыбался и общался, а глаза светились не экзальтированным восторгом, а искренней тёплой радостью. Ужин прошёл замечательно. Ша и не знал, как это здорово обсуждать с близким, увлечённым и талантливым (в этом уже не было сомнений) человеком профессиональные фишки, смеяться над курьёзами, разбирать оттенки вкусов и сочинять возможные новые комбинации. А потом они сидели у камина с бутылочкой коллекционного вина, вспоминали отпуск и разговаривали за жизнь. Ша бы так до утра просидел, но заметил, что Меврик стал с задержкой отвечать и откровенно клевал носом. Захотелось дать себе подзатыльник: «Я дурак. Он же устал с дороги». — Мев, пора укладываться, — мягко произнес Ша, ставя бокал на маленький столик, — уже поздно. — А? — встрепенулся тот, хлопая глазами. — Ну, да. Что-то засыпаю уже. Спокойной ночи. — Сладких снов, — ответил Ша и подумал, что у него они уж точно будут сладкими. Но всё получилось с точностью до наоборот — он заснул, едва голова коснулась подушки, и спал как убитый до самого утра. Зато проснулся возмутительно счастливым, будто получил от жизни всё, о чём мечтал. А ещё отдохнувшим на неделю вперёд. Чудесное состояние не покидало весь день. И, кажется, Мев испытывал похожие эмоции. С ним было так легко, тепло и интересно, что Ша не замечал ничего и никого вокруг. Правда, о причине приезда Меврика помнил и предложил ему совместное приготовление ужина — по принципу «на брудершафт», когда каждый делает что-то своё, а потом угощает другого. В количестве продуктов и специй Ша гостя не ограничивал. С гордостью провёл его по собственным закромам, где чего только не было (даже птичьи тушки редких пород с деликатесными морскими гадами), и очень удивился довольно скромному выбору Меврика. Тот и приготовил-то всего два блюда. Вроде ничего особенного, но как приготовил! Ша едва не окосел, подглядывая за процессом. Сначала Мев занялся аккарскими королевскими креветками. Долго колдовал над соусом, взбил его в воздушную пену, сдобрил розовой горской солью, пряными травками и утопил в этом коктейле ракообразных. Пока они мариновались, начистил картошечки. На самом деле это были обычные туканские земляные клубни, но когда в одном из ресторанов их попробовала группа туристов-инопланетников и хором завопила: «Воу, картошечка!», название на Тукане прижилось. А что? Красиво, коротко и необычно — идеально, чтобы на бросовый овощ поднять спрос и цену, вычеркнув его из категории «плебейский». Почищенную картошечку (клубни — один к одному, как клонированные) Мев тоже обмазал соусом. Не белым, другим, на основе соли, масла, тёртых кореньев и большого количества ароматных специй. Отставил кастрюльку в сторону и занялся креветками. Слегка обжарил их до золотистой корочки, остудил, обмазал соусом и аккуратно нанизав на шпажки, разместил в гриле, задав программу копчения со сладким дымком. С картошечкой тоже особо не мудрил, сразу — в духовой шкаф. Ша подумал, что на этом процесс приготовления клубней закончится, но нет, Мев довёл их до полуготовности, вынул и продолжил «колдовать». Аккуратно вырезал у каждой картошечки сердцевину, смешал её с мелко нарубленными грибами и сладким луком, подрумянил на сливочном масле и начинил клубни. Доходили они тоже в духовом шкафу на щедро смазанном маслицем противне. Тут и гриль «дзинькнул» о готовности креветок. Мев их выложил на круглое блюдо в виде солнышка (хвостиками наружу), оформил середину воздушным облачком свежевзбитого сырного соуса, а края — спиралями голубого лука. Готовой золотистой и ароматной картошечкой заполнил полукруглый закусочник, присыпал её свежей зеленью и уложил сверху кубики сливочного масла. Оно томно стекало по горячим клубням, обволакивая их медовым тёплом. «М-м, вкуснота-а», — сглотнул Ша и подумал, что его пафосные, сложносочинённые блюда почему-то не вызывают такого слюноотделения. Он смотрел на раскрасневшегося Меврика и сам себе завидовал. А уж тот в ответ какие жаркие взгляды кидал! Цесарейку без огня можно жарить. Ужин получился потрясающий. Ша наслаждался едой, прекрасным вином, лёгкостью и открытостью общения. Время близилось к полуночи, но расставаться не хотелось. Ша поймал себя на том, что хочет большего. Не когда-то со временем, а «вот прям щаз». Неудивительно, что он решил действовать по старой народной мудрости терран: если гора не идёт к Магомеду, то ему придётся топать к горе. Значит, и Ша придёт в спальню к Меврику в надежде на жаркую ночь. «Зачем тянуть? — убеждал он себя, — Мы же не дети, в конце концов, и не девственники с планеты Союз, где секс считается чем-то неприличным, и все говорят, что его нет. Романтики и ухаживаний с лихвой хватило на Морине, пора переходить к следующему этапу. Пока ещё есть время», — мелькнула тревожная мысль, подчёркивая правильность решения. Сигнал на личную линию интерлинка изрядно удивил — секретный код был мало кому известен, и никто из этого небольшого списка потревожить не должен. «Разве что Иль», — сообразил Ша, хватая коммуникатор. — Господин Лапу, что за самодеятельность? — рявкнул из динамика смутно знакомый голос. — Мы же сказали вам: по поводу оставшейся суммы можете не беспокоиться, деньги уже на вашем счёте. К чему эта шумиха в прессе? Вы не имели права без согласования с нами предпринимать резонансные шаги и привлекать внимание общественности к своей персоне. Ша, наконец-то, понял, кому принадлежал голос — интерполовоскому командору с кибер протезом вместо глаза. Но о какой шумихе речь? И вообще, что за хамство разговаривать таким тоном? Отчитывает как сопливого проштрафившегося салагу, даже не поздоровавшись! — Что вы молчите? Зачем вам сейчас фарс с учеником? — снова рыкнул командор. Ша набрал побольше воздуха в лёгкие и ответил. Преувеличено вежливо поздоровался и елейным голосом покапал ядом на мозг и потоптал самолюбие господина в погонах. Потому что даже тупица сообразит: если господину Лапý продать больше нечего, из-за чего он и затеял конкурс с платой за обучение, то отказ от распиаренной акции и при этом пополнение банковского счёта на крупную сумму выглядит подозрительно. А «ловцами» руководят далеко не тупицы. Это раз. А два — без ущерба для профессиональной и личной репутации конкурс не отменишь. Ша своей репутацией очень дорожит и жителей Содружества, принявших участие в конкурсе, искренне уважает. — И ещё, господин… Лейн Кнох, если не ошибаюсь? Так вот, мой будущий… нет, уже нынешний ученик Меврик Лонган — тот парень с Морины, как вы недавно выразились. Он выиграл конкурс честно, и это вы можете выяснить, допросив жюри. Не скрою, финалистов было одиннадцать, но я имею полное право выбирать и присуждать победу кому хочу. И нет, денег со своего парня трясти не собираюсь, так что ваша финансовая помощь весьма своевременна, — командор попытался вклиниться в возмущённую тираду, но Ша не хотел продолжать разговор, и повысил голос: — Я прекрасно помню, ЧТО должен сделать и ради кого, но у меня есть несколько дней до передачи выкупа. Так что в ближайшее время прошу не беспокоить. Всего наилучшего. Романтическое настроение испарилось как лёд в огне. Ша со вздохом сел на кровать и невидяще уставился в стену. Ему очень хотелось поделиться тревогами с Мевриком, рассказать о своих приключениях после отъезда с Морины, обсудить сложившуюся ситуацию. Но правильно ли вешать свои проблемы на того, кто стал так дорог? Ведь любимых ограждают от опасностей и бед. «Угу, а ещё им доверяют и не врут, — подумал Ша вдогонку, — и где здесь золотая середина?». Погрязнуть в рефлексии не дал Меврик. Тихонько шкрябнулся в дверь и осторожно заглянул, спрашивая разрешение войти. Переминаясь с ноги на ногу, забормотал о каких-то деньгах и извинялся за забывчивость. Ша когда понял о чём речь, чуть не рассмеялся: «Мне б твои проблемы!», а потом облизал взглядом фигуру Меврика, ненадолго залип на красивых губах и махнул рукой на свои переживания: «Нафиг! Всё — потом». — Иди ко мне, — вибрирующий шёпот не предполагал двусмысленностей. Меврик удивлённо распахнул глаза, но тупи́л всего пару мгновений. Прыжок — и вот уже он сжимает Ша в объятьях, целуя куда придётся. И прижимается членом так крепко, что кажется, ещё немного и проткнёт бедро. Или кончит прямо в пижамные штаны, не добравшись до сладкого. Ша, конечно, и сам возбудился, и против фроттажа ничего не имел, но всё-таки первую интимную близость с возлюбленным видел не такой. Хотелось ласкать обнажённое тело, смаковать его вкус, хотелось дышать ароматом желания, наслаждаться чужими гортанными стонами и стонать в унисон самому. А уж как хотелось отдаться — попа сжималась (вымытая до скрипа внутри и снаружи между прочим). Не срослось. До «сладкого» они так и не добрались, быстро и одновременно кончив в пижамные штаны. А потом минут пять лежали и хихикали, уткнувшись друг в друга. — Можно я воспользуюсь твоим душем? — Мев первый отлепился от Ша и смущённо улыбнулся. А того интересовал один вопрос: это всё или будет продолжение? Думал об этом, пока нервно скидывал пижаму, искал влажные салфетки и вытирался. Еле дождался, пока в ванной перестала шуметь вода, и затаил дыхание, впиваясь взглядом в дверь. Зря переживал. Меврик появился во всей своей красе: обнажённый, влажный, возбуждённый — идеальный одним словом. Как такого не хотеть? Ша хотел. До трясучки в руках и томленья внизу живота, на глазах вырастающего в крепкий стояк. — Мев, — восхищённо прошептал он и нервно сглотнул. Куда делся тот немного наивный, восторженно-влюблённый юноша с Морины? Кто этот брутальный, уверенный в себе хищник с обжигающим блеском в глазах? Замерев Ша смотрел на приближающегося Меврика. Шаг — судорожный вдох, ещё шаг и рушится окружающий мир. Только жажда в потемневших от желания глазах, только безмолвное утверждение: «Ты мой». Нет, Меврик не набросился. Накатил как океанский свелл, накрывая, окутывая собой, и сбавил напор, получив желанную добычу. Теперь он не торопился, будто ласками решил свести с ума. Прочертил языком дорожку к соску, длинно лизнул, проверяя чувствительность, и тут же втянул его в рот, перекатывая и посасывая. Второй сосок сжал пальцами, потянул вверх и царапнул ногтём вершину. Ша выгнуло от этой ласки-пытки, он протяжно застонал. Потом снова и снова. — Как красиво ты поёшь для меня, — восхищённо выдохнул Меврик, оставляя в покое измученные соски, — хочу ещё. Он получил своё «ещё». Бесконечно много. Особенно, когда спустившись поцелуями к паху, закинул ноги Ша на плечи и тягучим движением заглотил его член. Когда нехотя выпустил изо рта свою добычу и вылизал набухшие вены, пососал головку, ударяя по ней кончиком языка. Когда пальцами поиграл с мошонкой, увлажнил их, помассировал вход и проник внутрь, нежно дразня пульсирующую от желания мышцу. Руки, рот, волосы, тело — казалось, что Меврик ласкал всем собой. А когда он полез языком прямо в анус, Ша чуть не кончил. Было так крышесносно и стыдно, и от жгучего стыда почему-то ещё больше хорошо — будто позвоночник целовало обжигающе сладкими иголочками. Ша подставлялся, подавался навстречу, жадный до ласк притирался к Меврику, желая быть ещё ближе и получить ещё больше. «Как он столько терпит?» — мелькнула мысль, — «Не могу больше». Меврик словно услышал. Судорожно дыша, сел между ног Ша, дрожащими руками открыл флакон со смазкой и щедро выдавив её на ладонь, смазал свой член. Проникал медленно, но неотвратимо, глядя почерневшими глазами на Ша. А тот замер на вдохе от оглушительного ощущения наполненности. Боль — да, она была, но словно спаянная с чувством удовольствия и абсолютной правильности. Будто раньше он был ненужным пустым сосудом, и его, наконец, наполнили до краёв. В этот миг Ша почувствовал себя целым и счастливым. А брызнувшие слёзы… Так не только от горя разумные плачут. Ша притянул за шею замершего Меврика и коснулся любимых губ, заверяя: «Всё нормально». Сам двинул бёдрами, намекая на продолжение, знал, скоро боль уйдёт, растворяясь в чистом удовольствии. Меврик длинно выдохнул, расслабляя каменные мышцы. Из глаз ушла тревога, осталось только желание. Тягучее, гипнотизирующее — Ша тонул в нём. Мев наклонился ближе, проник в рот языком, завоёвывая, выпивая до дна, и начал осторожно двигаться. Толчок, ещё толчок, и меткое попадание в точку удовольствия выбило воздух из легких Ша. – Ещё, – прохрипел он сквозь стон. – Сколько захочешь, любимый, – еле слышно в ответ. А может, просто показалось – Ша не задумывался. Он не мог думать, только чувствовать. Было так сладко растворяться в дурманящей близости, смаковать чужое дыхание и плавиться в сильных руках. Единение — вот, что чувствовал Ша. Их душ и тел, проросших друг в друга, спаянных в одну кровеносную систему с одним полыхающим сердцем на двоих. – А-а-а! — жаркая волна оргазма захлестнула, смяла в комок и выплеснула Ша мириадами звёзд. На мгновенье он ослеп и оглох, только пульс взбесившимся метрономом связывал с реальностью. Рядом тяжело дышал Меврик. Слушая, как тот постепенно успокаивается, Ша и сам стал приходить в себя. — «Надо в душ», — шевельнулась ленивая мысль, но тут же скользнула на задворки сознания. Ша и сам туда скользнул, проваливаясь в глубокий сон к аквамариновому ласковому морю и солнечно улыбающемуся Меврику с золотой рыбкой в руках. И ни потное тело с подсыхающей спермой, ни влажное и скомканное постельное бельё, ни громкое сопение на ухо заснуть не помешало. Последнее даже поспособствовало. Так спокойно и защищенно Ша себя давно не чувствовал. Разве только в детстве. .