Переболеть прошлое

— С тобой всё хорошо? Аглая подняла голову. Мутный взгляд стал чуть яснее после того, как она оказалась на улице. Холод освежал, дождь смывал кровь с душевных ран. Чувствуя себя более-менее адекватным человеком, Довлатова осмотрела стоящего перед ней мужчину. Патлатые каштановые волосы до плеч, небрежная борода, нездоровый блеск карих глаз, который обычно бывает у наркоманов, да и грязный серый плащ и вытянутая вязаная шапка такого же цвета не внушали доверия. «Докатилась — теперь уже и бродяги считают своей». Съязвить не получилось — на это не осталось никаких ресурсов. Рваные и безбожно грязные ботинки незнакомца выдавали в нём бомжа точно так же, как и тёмные пальцы и ногти. Но сейчас ей было всё равно. Было — стало… Какая разница? Скоро всё закончится. — Я в порядке, — держась за стенку, Аглая медленно выпрямилась. — Сигареты есть? — В смысле? — глуповато улыбнулся мужчина. — Ну… — Довлатова приложила два пальца к губам и сымитировала курение. — Ты о простых сигах? — О простых… Какие ещё бывают? — пробормотала Аглая, осматриваясь ничего не видящим взором. Жизнь города бурлила. И дождь усиливался. — Ну… Я о волшебных. Волшебные есть, — широко улыбнулся незнакомец, показывая десяток гнилых зубов. — А, не. Такие не надо. — А чо так? Может, попробуешь? — Мне волшебства и так хватает, — блёкло улыбнувшись, Аглая отвернулась и побрела прочь. — Красавица, вернись, э! Обычные тоже найду! Ноги сами знали маршрут. Тут Довлатова ходила уже сотню раз. Там, в другой жизни. В другой реальности. Теперь женщине казалось, что всё произошедшее было вовсе не с ней. Так просто не могло быть! В голове стучала только одна мысль: «Хоть бы никого не встретить». Действительно, ирония судьбы частенько заключалась в том, что в те моменты, когда ты еле переставляешь ноги, вся потрёпанная, бледная, раздавленная, почти уничтоженная, на дороге появляется заклятая подруга с идеально уложенными локонами, роскошным макияжем и в дорогущем платье за несколько сотен баксов. Вскидывает удивлённо татуированные брови и тянет манерно: «Дорогая, это ты?». Аглая мысленно послала эту несуществующую подругу нахер и свернула в родной двор. Когда она вошла в свою квартиру, за окном уже громыхали молнии, непогодилось прямо на глазах. Довлатова скинула обувь и верхнюю одежду, прошла на кухню и достала из шкафа заранее заготовленную бутылку водки. Затем, словно в её отсутствие кто-то мог пробраться в дом и вынести не золото или технику, а таблетки — вытащила из выдвижного ящика стола пачку с одним известным антидепрессантом. Она уже всё узнала и подготовилась. Десяти таблеток вполне хватит для летального исхода. Водка — она для смелости. Аглая решила, что это лучший конец: никаких висящих трупов со сломанной шеей или мук, вызванных вскрытием вен. Она просто уснёт и не проснётся. Открыв бутылку, Довлатова сделала глоток, слегка морщась. — Ладно, Саш… Прости… — пробормотала женщина, с грохотом ставя бутылку на стол и набирая номер подруги. Та ответила почти сразу. — Алло? — Привет. — Аглая, привет, — подруга явно улыбалась. — Ну, как ты там? Я как раз собиралась тебе позвонить — только поели. — Я нормально. — А что с голосом? Не заболела? — Промокла немного. — Куда ходила? — насторожилась Саша. Она знала, что из-за сумасшедших американских горок с Шатуновым подруга находилась в депрессивном состоянии, и могла выкинуть что-нибудь… — За кофе. Сейчас буду варить его. Фильм какой-нибудь включу. В общем, хорошо всё. — Уверена? — Да. Не волнуйся. Вы там как? — Костик идёт на поправку. Температуры уже нет. Варила ему солянку… Его любимую… Аглая грустно улыбнулась. Любовь к Константину немало изменила Сашу. Из любительницы вечеринок и ночной стрекозы она превратилась в отличную жену, которую очень ценил её избранник. И Довлатова была рада за подругу, испытывая лишь тихую грусть, что у неё всё совсем иначе. Что ж — сама выбрала этот путь — кого винить? — Привет ему, — Аглая снова обхватила бутылку ладонью. — Конечно. Слушай, может, в субботу посидим все вместе у нас? Я утку приготовлю, — осторожничала Саша. «В субботу будут мои похороны», — быстро прикинув, подумала Довлатова. — Хорошо. — У тебя точно в порядке? — Да. Слушай… Саш, спасибо за поддержку. Ты реально была… и есть самый лучший мой друг, — с запинками, но Аглая смогла это произнести. — И с Костей вы классная пара. Пусть у вас всегда всё будет хорошо. — Спасибо, дорогая. Только что с твоим голосом? Аглая? Скажи мне правду, что происходит? — Саша всё больше начинала волноваться. И вот это уже не входило в планы Довлатовой. — Всё нормально… Я просто немного расстроена… Ты знаешь, почему. Я сейчас немного посплю, и созвонимся. Ладно? — Аглая старалась говорить как можно спокойнее и убедительнее. — Х-хорошо… Но… — Я наберу, как проснусь, Саш. Пока. Люблю. Быстро сбросив звонок, Аглая бросила смартфон на диван. Её трясло. И вовсе не из-за страха перед Вечностью, а из-за того, что это был их последний с Сашкой разговор. Сделав два глотка водки, она прошла в смежную комнату. На старинном прадедушкином комоде стояли рамки с фотографиями — осколки воспоминаний. Дедушка и бабушка, родители… Все они смотрели на Аглаю тепло и улыбчиво. — Скоро всё кончится, — глаза жгло от слёз. — Скоро мы наконец-то встретимся. Простите меня… Женщина коснулась кончиками пальцев каждого лица. Затем, отвернувшись, посмотрела на икону Христа, стоящую за стеклом серванта. Оставив бутылку на журнальном столике, Довлатова опустилась на колени и прочитала «Отче наш», мысленно прося пощады у Господа. Затем вернулась на кухню, набрала стакан воды и закинула в рот горсть таблеток, с трудом запила — они норовили застрять в горле. И даже в этот момент страха не возникло, лишь липкая тревога. Вернувшись в гостиную, Аглая взяла телефон и легла на диван. Устало натянула на себя любимый плюшевый плед цвета морской волны. В висках начало едва различимо стучать. Женщина залезла в свою галерею. Теперь уже можно было ничего не удалять — всё кончено. Она просто листала фотографии, ища нужную. Нашла. На снимке они с Юрой стояли щека к щеке. Фотографировала Аглая, вытянув руку. Это была последняя счастливая искринка в их романе, дальше одна холодная тьма, мат, слетающий с губ во время очередной яростной ссоры, и дрожащие пальцы, застёгивающие сапоги… — Будь свободен, Юрочка, — ровным, тихим голосом произнесла Довлатова, проводя большим пальцем по экрану. Кто-то должен всё это оборвать. И она решила, что этим человеком будет не он. На глаза давила свинцовая тяжесть, фотография становилась всё размытее и очертания двух счастливых лиц вскоре поглотила тьма. 5 лет назад. Чувствуя себя полной дурой, за двадцать минут до шести часов, Аглая ушла в туалет, где возле зеркала навела небольшой марафет: подправила и без того скудный макияж, выделив губы кремовой помадой и добавив тушь на ресницы. Не то чтобы была особенно самоуверенной, но почему-то чувствовала, что Шатунов действительно заявится. Так и случилось. Без пяти минут шесть он возник недалеко от стойки регистрации и, покручивая в пальцах ключ от камеры хранения, улыбнулся Аглае. Просто улыбнулся. А та на мгновение почувствовала себя Мисс Вселенной. И пусть ей сто раз говорили, что она хороша — внутренние комплексы от этого никуда не девались. Так, Довлатова считала, что у неё могли бы быть более эффектными ноги, или же вообще другое лицо, лишённое какой-то исторической, несовременной красоты. — Давно здесь работаешь? — сразу начал Юра. Он говорил так просто и свободно, молча обойдя все формальности, что Аглае стало очень легко. Она поймала себя на мысли, что ни одна знаменитость в их стране, и это однозначно, не ведёт себя так по-свойски и открыто. — Три с половиной года. — И как, нравится? Они прошли в кафе, находящееся слева от стойки регистрации. Аглая поймала заинтересованный взгляд двух работниц аэропорта, которые, заметив её, облачённую в синюю форму и голубую рубашку, стали перешёптываться. Довлатова тут же поняла, что завтра коллеги будут гудеть, что она пила кофе в компании самого Юрия Шатунова. — Ничего, — просто ответила Аглая, садясь за один из столиков. — Не работа мечты, но… Меня устраивает. Певец сел напротив. В эти секунды девушка почувствовала себя слишком толстой и нескладной, какой-то неправильной. Но голубой взгляд Шатунова, и это она не могла не заметить, казался заинтересованным. — Тебе что заказать? — чуть ухмыльнулся мужчина, пристально глядя на Довлатову. — Просто кофе, — посмеиваясь, она подняла ладони. — Никаких тортов. — Фигуру бережёшь? — подмигнул ей Шатунов. — Просто недавно съела целую шоколадку, — призналась Аглая, ощущая, что улыбка тупо не сходит с её губ. — Ну ладно, принимается, — Юра поднялся и направился к стойке. Довлатова проводила его взглядом и снова наткнулась на тех двух девчонок, имена которых не знала, но которые, как и она, словно гимназистки, были одеты в форменную одежду. Подружки смотрели на Шатунова во все глаза, время от времени посматривая на ожидающую его даму. — Просто кофе, — провозгласил Юрий, вернувшись с подносом. На нём стояли две белые чашки с дымящимся напитком и сахарница. — Если бы не мой вылет в Лондон, могли бы посидеть где-то в более интересном месте. — Правда? Например? — Аглая взяла свою чашку вместе с блюдцем. Сделала глоток. — Да хоть в подъезде пиво бы попили. Девушка слегка округлила зелёные глаза, дёрнув бровью. Заметив искреннее веселье на лице мужчины — рассмеялась. — Да расслабься, ты же не моя фанатка, правда? — вдруг выдал Шатунов, откидываясь на спинку стула. Ямочки не сходили с его щёк. — Нет, если честно, — она так и сидела с чашкой в руке. — Ну вот и всё. Не парься. Пусть всем будет клёво эти несколько минут. — Особенно наблюдателям, — шутливо произнесла Аглая и одним взглядом указала на шепчущихся коллег. — Станешь знаменитостью. Почти как я, — хмыкнул Юрий, взглянув на девиц. — Не удивлюсь, если так и случится. — Это судьба, не думаешь? Аглая поставила блюдце с чашкой на стол. Вопросительно всмотрелась в голубые глаза: — Что именно? — Наша встреча сегодня. Ну, я тебя видел всего раз в том мутном ресторане, — Шатунов сделал глоток кофе и промокнул губы салфеткой. — Кстати, в тот вечер мы там были как раз после концерта с твоим участием… — Да ладно? — «Легенды Ретро ФМ». — Как тебя туда занесло? — ухмыльнулся Шатунов, блеснув глазами. — Подруга заволокла, — Аглая поймала себя на том, что больше не чувствует зажатости и даже не любит себя чуть меньше. — Слушай, тогда наша встреча сегодня — это два раза судьба. — Похоже на то. Чтобы прервать вдруг образовавшийся плотный зрительный контакт, Аглая опустила взгляд и убрала прядь тёмных волос за ухо. Сделала глоток кофе. — Давай-ка, сразу обменяемся телефонами, а то потом забудем, — Шатунова явно ничего не смущало, и он деловито достал из кармана куртки телефон. Девушка вскинула на него весёлый взгляд. — Чего? — всмотрелся в её глаза певец, хитро щурясь. — А если я замужем? — Но ты не замужем. — Почему так думаешь? Кольца нет? Так многие не носят… — Просто вижу. И рад, что его нет, — чуть понизив голос, Шатунов эффектно поиграл бровями. — Продиктуй номер. Внутренне Аглая вспыхнула, внешне же смогла остаться почти непроницаемой. Шире улыбнувшись, назвала свой номер. Юрий тут же набрал её, и в памяти гаджета, как впоследствии и на самом сердце девушки осталась заветная комбинация цифр. — А зачем тебе в Лондон? Аглая чувствовала, что против воли сама начинает общаться с Шатуновым свободно и по-свойски. — Запись клипа. Вернусь в воскресенье. Давай до воскресенья не найди кого-нибудь получше. Похуже — тоже. Сказав это, Юра сам рассмеялся. Аглая поддержала его смех. Хорошо поставленный женский голос сообщил, что начинается регистрация на рейс в столицу Великобритании. — Постараюсь, — хохотнула Довлатова. — Тебе уже пора. — Да, слышу. Ну тогда до встречи? — До встречи. Протянув руку, Шатунов коснулся кончиками пальцев кисти девушки. По телу той прошла дрожь. Глаза в глаза — и всё было решено. Они встали и вышли из кафе. Аглая провожала Юру взглядом до стойки регистрации. Он обернулся, она подняла руку. И только в этот момент поняла, что не переставала улыбаться. …Шатунов написал в воскресенье. «Я прилетел. Встретимся?». С души упал груз. Аглая, сама того не замечая, снова и снова возвращалась мыслями к возможной будущей встрече с Юрием, гадала, какой она будет, да и позвонит ли он по прилёту. Решив потянуть время — просто, чтобы набить себе очков — начала пылесосить в гостиной, то и дело поглядывая на телефон. Спустя полчаса ответила согласием. Ничего больше не спрашивая, Шатунов скинул ей адрес. Аглая бросилась собираться. Решив выглядеть хорошо, но без лишнего лоска, она надела чёрные чулки и нежно-сиреневое кашемировое платье, облегающее и почти доходящее до колен внизу, и мешковатое вверху. Минимум косметики, жемчуг на шею — и готово. Остановив выбор на белых кроссовках, девушка накинула коричневую кожанку и вышла из дома. Таксист привёз её к отгороженному белому коттеджу, находящемуся недалеко от Арбата. Вокруг было тихо. Пахло зимой, но снег ещё не выпал, да и осень не растаяла дымным туманом. Ещё раз глянув на текст сообщения, Аглая позвонила в домофон. Почти сразу ей открыли. Дверь в дом приоткрылась. На пороге стоял сам хозяин. Шатунов был облачён в чёрные домашние штаны и белую футболку. От этого простого и уютного вида у Довлатовой почему-то сжалось сердце. — Привет, — пристально рассматривая девушку, он отошёл в сторону. — Привет. Как слетал? — Сняли. Всё нормально. — Устал? — Немного. В прихожей было светло и уютно, золотой электрический свет красиво оттенял стильную коричневую мебель. Аглая сняла куртку и кроссовки. Мужчина провёл её в гостиную, где в окружении стильных картин, стекла, позолоты и глянцевой мебели, стоял стол, на котором находились бутылка вина, бокалы и сырная тарелка. — Мы одни? — взгляд девушки скользил по интерьеру. — А тебе меня мало? — хохотнул Шатунов, начиная разливать густой багровый напиток в бокалы. — Мало ли, — ухмыльнулась Аглая, переводя всё внимание на мужчину. Тот подошёл к ней и отдал один бокал. Они чокнулись и выпили. И в тот момент, когда Шатунов предложил сесть на ковёр у камина, Довлатова в ужасе подумала, что уже готова на всё. Мозг словно отключился, позволяя Юрию решать и вести. За дни его отсутствия Аглая успела прочитать много информации, которая есть в Сети о Шатунове. Узнала, что тот был женат, а сейчас в разводе. Узнала и о трудном детстве, и становлении. В негласном ожидании воскресного звонка от певца, она даже посмотрела некоторые его концерты, и убедилась, что Юра был тем ещё приколистом. Очень душевным. Всё это бередило воображение Довлатовой. Ей хотелось узнать его получше. — Тебе нравится в Лондоне? — расслабленно растянувшись на мягком белом ковре, она смотрела на рыжие языки пламени. — В России лучше. — Там, наверное, хорошо кончать с собой. Шатунов как-то странно посмотрел на девушку: — Даже не знаю, хочу узнавать тебя лучше или нет. — В каком смысле? — Аглая ответила на взгляд. Пронзительные и выразительные глаза на белой аристократичной коже явно не оставляли певца равнодушным. — Ну, блин, сейчас вот мы сидим… Почти лежим… Болтаем о ерунде и нам клёво. И я почти ничего ничего о тебе не знаю, и мне интересно. А если я задам тебе кучу вопросов и ты на всё ответишь, то ты вроде как не покажешь себя, а расскажешь. Это уже не клёво. — Понимаю, — улыбнулась Аглая и посмотрела в высокий потолок с лепниной. — Чё, реально? — Да. Прямые ответы — они убивают атмосферу таинственности… А у тебя красивый дом. — Люблю женщин, которые не вешаются на шею. И с которыми есть, о чём поболтать, — Шатунов сделал глоток вина, с лёгким прищуром скользнул взглядом по фарфоровой коже Аглаи. — А ты очень понятливая. Это круто. — Да, я правда понятливая, — ухмыльнувшись, Довлатова поднесла бокал к губам. — И ты мне понятен. — То есть, ты для меня загадка, а я для тебя — открытая книга? Так получается? — рассмеялся Юра. — Не, так не пойдёт… — Ну, я не такая уж и загадка, а ты не настолько уж и открыт. Довлатова посмотрела прямо в глаза мужчины. Внутри неё словно начинал расти какой-то душистый цветок, когда она находилась с этим человеком. С ним было прекрасно. Спокойно и легко. — Сейчас порву все шаблоны дамских романов и скажу, что мне с тобой очень хорошо. Таких мужчин, да и людей мало — с которыми было бы хорошо. И Аглая, наплевав на то, что её и так корили за недостаточную женственность, залпом выпила своё вино. Отставила бокал в сторону. Шатунов всё это время наблюдал за ней. И вдруг сказал негромко, так, что по телу девушки саданули разряды наслаждения. — Можно я сделаю тебе приятно? — В смысле? — Доверься мне, — Юра отставил бокал и медленно навис над Аглаей, ставя руки по обе стороны от её головы. — Я хочу, чтобы через месяц мы оба посмеялись, вспомнив, что первым нашим поцелуем был не поцелуй в губы. Довлатова лежала на белом ковре, тёмные пряди разметались, губы блестели от помады и вина. Несколько мгновений мужчина любовался красивым зрелищем, затем резко спустился вниз и в одно движение задрал её платье. — Ты что?.. — низко выпалила Аглая, поднимая голову и хватаясь за его руки. — Не надо! — Расслабься, и получай удовольствие. И он мягко поцеловал её половые губы сквозь тонкую ткань белья. — Блять… — шепнула Аглая, понимая, что всё, поплыла. Тем временем Шатунов оттянул трусы Довлатовой в сторону и, поглаживая её ноги в чулках, приник губами к клитору. Тут же поймав его, как спелую ягоду, начал посасывать, горячо дыша. От переизбытка ощущений по телу Аглаи пошла дрожь. Прикрыв глаза, она положила ладонь на тёмную макушку Юры, забывая обо всём. «Первый поцелуй будет не в губы…». Мужчина играл с клитором кончиком языка, обводил его, посасывал, всё плотнее прижимаясь к горячему и влажному месту концентрации наслаждения. Аглая чувствовала, что страшно течёт, стонет и мотает головой из стороны в сторону, но так и не смогла попросить прекратить. Это было божественно. Шатунов, вылизывая клитор, ласкал ладонями её ноги, ощущая приятную гладкую ткань капрона. Голова шла кругом от влаги и запаха, хотелось взять её прямо на этом ковре, так, чтобы она кричала на всю округу, но на этот вечер у него был запланирован только один поцелуй. — Да… Да… Блять… Как хорошо, — кончая, стонала Аглая, кусая губы и пытаясь свести ноги, упираясь стопой в плечо Шатунова, затем снова полностью раскрываясь. Оргазм был бурным и долгим, пульсирующим. А Шатунов всё посасывал клитор и играл с ним языком, наслаждаясь происходящим, и крепко сжимая бёдра своей чёрной бабочки — чтобы не упорхнула.