Ultraviolet (Ультрафиолет)

Сидя сгорбленным над стойкой со вкусом горького эля на языке он вдруг осознал, что заскучал по Пандоре — не по родине, нет, а по некоторым воспоминаниям с небольшой группкой искателей Хранилищ, о проведённых за пустой болтолвнёй ночах во временных лагерях. Находиться в Убежище — не то же самое, что терпеть лишения где-нибудь на пустыре и скармливать своей группке истории о беспросветном дерьме. Те дерзкие подтрунивания и остроумные шутейки вернули его в более простые времена: до того, как старший брат-пироманьяк выжег ему глаз. До того, как обзавёлся передовыми цифровыми технологиями и индивидуальными приспособами. До того, как покинул Пандору и всю её пыль в своей пыли, чтобы его стремления привели к чему-то гораздо большему, лучшему и роскошному. Полученный престиж давал ему право требовать самые высокие цены и пользоваться самым большим спросом в корпоративных делах. Его жизнь состояла из мешков денег и охочих тел, но почему-то всё это не шло в сравнение с родством, которое он чувствовал, когда заставлял Моуз хихикать, Амару фыркать, а З4ЛПа сужать объектив в неком подобии сдержанной улыбки. Он не ожидал обрести семью на Пандоре — по крайней мере, не ближе той, что у него была, по крови. Братья и племянник давно умерли, и ему было на них наплевать, а с оставшимися фанатиками, населявшими родной мир — вычеркните Ключ от Великого Хранилища, — он не имел ничего общего. Хотя бы в данный момент его команда пребывала под защитой, в безопасности, как и должно быть на Убежище. Это нагружало его всё более туманный разум. Не будь их там, он был чертовски уверен, что отправился бы проливать с ними кровь, как расчётливый безумец. Почему он вообще об этом думал? Он не собирался неоправданно создавать проблем. Виноват ли он в том, что наконец-то свалил от них? Божечки, он без всяких оснований разрывал брачные соглашения и сбегал. Кажется, это многое о нём говорило. Рассеянно глядя на стойку из древесины и наполовину полный стакан в руке, Зейн мысленно вздохнул. В тот вечер он не преследовал каких-то целей, если говорить о выпивке. Не планировал он по-глупому напиться, как и после уничтожения близнецов. Ухмыляясь про себя, он припомнил, как в конце концов на той вечеринке он опьянел вдрызг. Мокси вероятно построила ещё одно заведение благодаря только его вкладу. Зейн почти ничего не помнил с того события, но не сомневался в последовательности действий, о которых рассказывали друзья: что он дважды спотыкался и падал, взяв с собой пару стульев, — и в одном случае — целый стол. Что он горланил оглушительные песни, какие никто во вселенной не понимал из-за особенно бессвязного акцента, который позже З4ЛП описал как «неразборчивый и следовательно непереводимый» язык. Что небрежно зацеловал Амару в щёку, прежде чем она оттолкнула его, скривившись от зловонного дыхания. Что затем он сбил четырех человек в своём отчаянном стремлении сорвать с головы шлем Моуз и вывернуть туда желудок. И вскоре после этого ударил Zer0 по его тощей инопланетной заднитце. Зейн поблагодарил свои счастливые звёзды, что не потерял руку. Для него вечеринка закончилась, когда FL4K перекинул его через свое надёжное плечо и быстренько доставил в медотсек, где Зейн позже проснулся с череполомающей болью и испытывал слишком сильные мучения, чтобы заметить взгромоздившегося на его груди мурапаука, выдыхающего зловоние насекомого. Он допускал, что это его запашина. — Пауки выявляют и наблюдают за членами своего улья на предмет болезней, — объяснил как всегда З4ЛП глубоким резонансным деловитым тоном. Не самое лестное внимание, которое когда-либо привлекал к себе Зейн, но всё-таки по собственной вине. В своё время он пробуждался в намного худшем состоянии. — Угу, — Зейн с трудом сдержать поднимающуюся кислятину в желудке, но был обязан задать существенный вопрос: — Неужель я вновь женился? Полученный взгляд именно это и говорил. Посмеиваясь про себя, Зейн покончил с ещё одной янтарного цвета пинтой. Всё же в его настроении было что-то более пустое, чем его стакан. Задумчивость ему не шла. Он никогда этим не занимался. Никогда. Задевшее за живое предложение Авы изменило его отношение в неверном направлении. Он только выглядел сварливым, хотя и красивым старым ублюдком. Но несмотря на то, каким нахальным и импульсивным он кажется — и казался — он пережил серьёзные события, которые, ну, не назвать любимыми. Например, пробуждение от кошмаров с самопровозглашенной богиней, сжимающей рукой горло Амары. В каких бессильно стоишь и наблюдаешь, как напарница отчаянно брыкается, как стихают панические вздохи в душащей хватке Тайрин, высасывающей её силы. Или пробуждение с кулаком в стене, оставившем в металле вмятину рядом с кроватью, c последним воспоминанием о том, как избивал Троя в мясной фарш за то, что он превратил Амару в пыль под ногами. Из-за подобных трюков его суставы под потрёпанной кожей перчаток знавали лучшие дни. Что не было похоже на него. Совсем. И зачем, шлёпень, он вообще об этом думал? В связи с этим он изменил мысли с помощью очередной бутылки выпивки, благодарный за то, что за стойкой стояло настоящее существо, а не сбоящий расстраивающий бот. Сирены, ну разве они не умны? Не переставали удивлять всем, на что способны. Он задумал позже пересечься с Амарой и подразнить, зачем же она медитировала, раз обладала очевидно большими способностями, какие следовало ему показать. Её умения впечатляли, чертовски впечатляли, но оказалось, что ей есть чему поучиться у Лилит… когда-нибудь, и если они её найдут. Насколько Зейн знал, определением судьбы печально известной Огненной Ястреб занималась Таннис. А пока он будет напиваться. *** Чего Зейн не ожидал, так это вовлечься в перебранку из-за Амары. Драчливое шумное сборище, которое собралось по непонятным ему причинам, много и грязно насмехалось, кидая слишком много непристойных жестов при передаче распечатанной фотографии с ней — и Зейну просто не нравилось это по какой-то шлёпаной причине. К`нечно, можно винить во всём спиртное, какое он пил с момента прихода сюда. С таким хреновым вкусом, будто его перегоняли в ржавой ванне, проклятье, раз пахло выделениями из марапаучиных желёз — а он знал это по мерзкому дерьмишку питомцев З4ЛПа, отвечавших на зов природы. Оное не помешало наёмному убийце выпить ещё в один большой глоток. Он достиг состояния, когда почти не заметил, как заворковала шлюха и провела пальцами по его плечам в коже. Только когда она попыталась сесть к нему на колени, он оттолкнул её и осушил ещё одну бутылку, тем самым создав препятствие перед её надутыми губами. Он прогнал её как муху, а затем упёр ботинок в основание своего стула, прежде чем махнуть ладонью на другую пинту. Будучи искателем Хранилищ, он коллекционировал трофеи, — не болезни. Он определённо вырос из похотливого подростка и стал сексуальным мужчиной со здоровым аппетитом. Вопреки дерзости и раскованности его безумие на самом деле сохраняло равновесие. А поведение характеризовалось большей продуманностью, чем он показывал, включая и легкомыслие. Он давно научился ходить по тонкой грани между самоотречением и потаканием сладострастию. Зейн также умел вытерпеть некоторый объём сексуальной неудовлетворённости. Воздержание делало его бдительным и сердитым. Полное же воздержание сводило с ума. Но мужчины не должны руководствоваться своими яйцами, поскольку их можно легко отрубить. Он планировал их сберечь, чтобы думать ими при надобности. И не нуждался опробовать их на продажной заднитце. Кроме того, для столь очаровательного секс давался почти что бесплатно. Со своими стандартами он был более чем готов пойти навстречу кому-либо, кто под них их подходил, при условии, что между ними присутствовала химия, а его член не будет слишком вялым из-за виски. Излишне говорить, что он с этим ещё не столкнулся, но если он захочет кого, он, чёрт возьми, совершенно точно найдёт и убедит её — или его — раздеться. С тех пор, как он присоединился к Алым Налётчикам, он стал заботиться о себе. Решал дела ловким кулачком. В личных каютах на борту Убежища-3 предлагался неожиданный избыток порнографии, а экраны о-так-удобно установили над кроватями, будто с расчётом на то, что корабль будет нечасто бывать в районах красных фонарей по всем галактикам. Черти, часть каналов была в новинку даже для него, став лакомой неизведанной территорией для игр. Всё же прошло много времени с тех пор, как его это волновало, сейчас ему было наплевать. Пока он чувствовал себя необычно придирчивым. С любопытством приподнял бровь, глядя на разнообразие стаканов и бутылок вокруг. Ему не нужно было выплёвывать проклятия и нарочно втягиваться в конфликт только для того, чтобы вызвать его. О нет, он был окружен говнюками, достаточно тупыми, чтобы натолкнуться прямо на его кулак. Он знал таких типов. В конце концов, он многих таких выкинул из окна. Болваны, которым только и нужно, чтобы кто-то зыркнул в их приблизительном направлении, прежде чем поднять свои кулачки или оружие. Он слышал, как много таких типчиков поливали всех дерьмишком, но не мог вынести, что они мочились на честь Амары, только не в его шлёпаную смену. Виноваты они в том, что были в забегаловке до того, как вошёл Зейн? Разве не почувствовали неприятностей? Он без оговорок отправит нескольких «никого» в могилу, даже если ему не заплатят. Пусть Зейн выбрал профессию наемного убийцы, у него всё же были хобби. — Та дамочка вас не к`сается, — невнятно пробормотал он перед ними, затем захрустел костяшками пальцев, шеей, спиной, громко затрещавшей позвонками — как будто он очень нуждался в привлечении их внимания. Не выносил он таких типчиков — или кого-либо, если уж на то пошло, кто широко открывал рты, мешая ему жадно глотать спиртягу. Обычно Зейн занимался своими делами и не смотрел ни на кого, кроме себя, в частности болтая о всякой чуши со своим цифроклоном, но в тот день группа болванов чертовски заслужила испепеляющий взгляд его голубой радужки. — Знай своё место, старый хер, — плюнул ему самый высокий из троицы, а затем загоготал со своими приятелями, громко хлопнув одного по спине. — Твой дедушкин членик давно висит без дела, тощий старый сукан. Затем они совершили ошибку, убрав глаза от его рук, и засветили своими нездоровыми зубастыми ухмылки. Непроизвольно Зейн сжал бутылку сильнее, свёл с силой коренные зубы. Тем не менее, он как-то раскрыл рот и влил в себя глоток выпивки, маслом пролившееся ему в глотку. Шлёпари просто не знали, что сделала для них та чудная женщина, покончив с близнецами Калипсо. Она спасла не только несколько планет, но и потенциально всю проклятую вселенную. И они явно не догадывались о том, как она надирала кучи задниц по заслугам ежедневно защищая невинных и тем самым заимела кучу поклонников в доказательство. А теперь эти больные засранцы, трясущие своими болезненными членами перед её изображением, бросающие неуважительные комментарии… Если бы они подрачивали на кого-то ещё, Зейн был чертовски убеждён, что не пошевелил бы грёбаным мизинчиком, но он сражался бок о бок с ней, и, ну, опьянел, не так ли? И они оскорбляли его прекрасный функционирующий член! — Да, она зачётная сирена, — произнёс лысый, толще остальных. Он продолжал язвить, будто Зейна не существовало. — С титьками богини. Как бы я хотел просунуть свой член между ними и нарисовать семенем новые татушки на её лице… Зейн держал разбитую бутылку раньше, чем осознал, а болван уже валялся на полу и выл от боли. Кровь привычно стекала по рукам в перчатках на пол, окрашивая тёмно-синий цвет его рукава в черный. Но он на том не остановился, ну уж нет. Всё походило на тот сон, как он крошил кости и ломал челюсти, ощущая при этом мерзкий привкус спирта в пыльном воздухе, пока не получил кулаком по лицу. У шлёпарей не было шанса. Осознав, что достаточно преподал урок говноголовым, он отступил слегка пошатываясь. Его не волновало, что рука сжимала осколок стекла, изрезавший перчатку и кожу. Не волновало, что громко рычал или переплатил за счёт, когда бросил горсть валюты на прилавок и ушёл с концами. Только тогда он понял, что наконец-то нашел место, где можно спокойно выпить пинту. И что он сделал? Пошёл и всё пролюбил к чёрту… но по той же причине, по какой и любая другая. Чего он не ожидал, так это увидеть Амару, когда отвернулся от груды стонущих тел. Стоящей рядом, скрестив сильные руки, почти так же как на фотографии, которая теперь разорванная в клочья валялась на земле. Синий свет замысловатых завитков на её коже затухал, подсказывая, что она пользовалась силами, а Зейн был до шлепеней ошарашен, что внезапно уставился на неё. Он оглянулся на разбросанные бутылки на своём сиденье, потянулся за одной, чтобы прищуриться единственным целым глазом и заглянуть в горлышко, будто повторно проверяя содержимое. Ага, это была Амара. Фотографию ещё можно было восстановить, если ему захочется сравнить, но не стал заморачиваться. Он собирался заглянуть за спину Амары, ожидая, что там стояли двое других напарников, но обманулся. Получается, З4ЛП и Моуз вероятно остались на корабле и устанавливали несколько важных улучшений на Железного Медведя. Зейн их видел, пока Ава не попросила пройти на мостик — его увлекала техника с головой. Амаре было не до смеха, когда Зейн направил на неё неповреждённую бутылку, как телескоп. Через коричневое стекло он видел, как её пальцы барабанили по предплечью. — Что, чёрт возьми, ты делаешь? — спросила она с сильным акцентом — не ему судить. — Всё это время мы пытались связаться с тобой, а ты ужрался? Оечки. Пора обмазаться невероятно толстым слоем учтивости. — Оу, дерьмишко, клонишь к тому, что звонила мне? — искренне спросил он, потому как, по правде говоря, он был очень рассеян. — Проклятое устройство ЭХО похоже наипалось. Мои `звинения, милая. За исключением того, что он оставил ЭХО в личной каюте на борту корабля, позволив себе ненадолго уйти от ответственности, но Серьёзной мисс не нужно было этого знать. Как будто эта пикантная новость хоть немного улучшит отношение к нему. Он нашёл не лучшие слова. А понял это по сощуренным сиреневым глазам, глядевшим на него испытующе спокойно. Ей было любопытно, что он там пробормотал, пока не застонал один из валявшихся рядом отморозков. Она подошла и пнула его, прекратив его жалкие страдания. — Пойдем, — приказала она, покачивая собранным на голове хвостиком, и кивнула подбородком в нужном направлении. — У Мокси полно выпивки. Раздражённо вздохнув, Зейн по-детски запрокинул голову — его серебряные волосы почти не колыхнулись. — Но космические путешествия такая скучнища! — Вытерпишь, — бросила с вызовом сирена. Затем повернулась к двери даже не оглядываясь, уверенная, что он подчинится. И Зейн подчинился, поскольку она командовала. Не потому, что она командир, а потому, что чертовски хорошо владела своими силами, чтобы затащить его заднитцу обратно на Убежище. Она была права и насчёт Мокси — пойди он туда изначально, он бы не разбивал черепа друг о друга. Он не шибко возражал, но с тех пор, как он покинул Пандору и спас вселенную или что-то в этом роде, некоторые вещи на вкус стали немножко блёклыми. Такой парень, как он, становился очень неразговорчивым, когда долго застревал на одном месте. В чём состояло преимущество ремесла наёмника, так это возможность всегда быть в движении, выслеживать ту или иную цель. Или свободно путешествовать, ища что-то утоляющее жажду хаоса. Но разве пребывание взаперти на корабле не походило на пенсию, к которой он стремился? А если ему не нравилось сидеть сиднем с Алыми Налёчиками, то что его удерживало? Что заставляло следовать за хвостиком с голубоватыми кончиками вместо того, чтобы уйти? Сотрудничество, например. Для него оно было в новинку. У него бывали партнёры в редких случаях, но только до тех пор, пока того требовало задание. Работа в одиночку всегда была его призванием, но ни в коем случае нельзя отрицать, что их четвёрка, — за исключением других Налёчиков, — выработала какую-то сумасшедшую слаженность. Им было дважды наплевать на его прошлое корпоративного наёмника, они не пытались стрелять в спину, поскольку имели бесчисленные на то шансы. Не исключено, что они предадут его когда-нибудь, но у них наклёвывалась рыбка для жарки пожирнее, да и запертые Хранилища, и, ну… они были его ребятками. Не бандой безмозглых бандитов, с которыми он вырос. Напротив, они обладали некоторого рода достоинством. Может быть, он начал понимать, что вселенная состояла не только из властных и богатых, хотя они и оставались крупными игроками. Может, ему нравилось, что он свободен наслаждаться безумием, имея при этом приятелей, принимавших его безумие. Дерьмишко, подумал он про себя, неужели важна причина, по которой он остался с ними? Он не нуждался в деньгах, потому что он и так был ошлепенно богат. Он жил свободно, и по правде говоря не задумывался о том, что влекла за собой отставка. И всё ещё был достаточно упёртым, чтобы протянуть еще несколько озорных лет. Вместе Зейн и Амара вышли на ночную улицу, и будь он проклят, если его достоинство не пошатнулось. Может, он был немножко навеселе, но ведь в этом и смысл напиваться, не так ли? Но он к`нечно не упустил из внимания, как Амара шла ближе, чем следовало бы. Он заметил за собой, как громко фыркнул, а затем протянул руку и игриво толкнул женское плечо кулаком, словно отвергая её ненужное сопровождение. — Проклятье, дамочка, ты же не думаешь, что мне нужен костыль, а? Я точн не насток упоротый, — заверил он с кривой ухмылкой. Амара резко ударила по тормозам, развернулась к нему и схватила за запястье. Сначала он подумал, что зашёл слишком далеко. Вероятно, Амара была очень обеспокоена его возвращением. Или, вероятно, накажет ботинком по его бедным орешкам за то, что прикоснулся к ней — ведь это будет ни чем-то новым или ни чем-то неожиданным, не так ли? В конце концов, их группа всегда похлопывала друг друга по спине и всё в таком духе. Он не понимал, в чём дело, пока она не схватила его руку и не поднесла к своему лицу. При виде её, окровавленной, где еще кое-где торчали грозные осколки стекла, сирена прикусила пухлую губу и приподняла с подозрением брови. — Серьёзно, на тебя кто-то напал? — спросила она недоумённо, на что он хрюкнул и закатил глаз. — Не, сам постарался, — усмехнулся он, сгибая пальцы, несмотря на жгучую боль и стекающие алые капли. — Ты дрался со своим клоном? Он же не мог винить её в неверном понимании, не правда ли? Зейн со своим цифровым клоном были лучшими приятелями, но для неё это не имело особого смысла. Как он мог даже помыслить выбить зубы своей великолепной мордашке? — Кнечно же нет! Дела пошли не так уж и через заднитцу, — засмеялся он, затем подтянул руку ближе к собственному глазу, лучше оценить повреждения. — Не волнуйся, девчуль. Она цела. Он крепко встряхнул запястье в доказательство, а затем хитро добавил: — Кромь того, если б не, у тя найдётся лишняя? Наградой ему стали показательно закатившиеся сиреневые глаза. Он дождался, пока она отдёрнет руку и продолжит идти, прежде чем пристроиться рядом, полагая, что всё уже сказано и сделано, пока Амара вновь не заговорила. — Для справки, — предупредила она, — мне не нужно, чтобы ты заступался за меня перед парочкой никчёмств. И я не считала тебя за того, кто защищает чью-то честь. Что ж, это их объединяло. Он посмотрел на неё из-под густых бровей, одарив фирменной дерзкой ухмылкой. — Ну, я ж мастер на все руки, п`нимаешь? И я г`ворил, что мне д`вольно скучно сидеть взаперти на том `каянном корабле. По правде говоря, больше ему нравились роскошные мегаполисы, похожие на Прометею, но нынче они находились в другой солнечной системе, не так ли? Не посмев упустить золотую возможность отколоть шутку, он не устоял посветить хитроватой улыбочкой. — Я и нь сомневался, что ты справишься с ними. — Зейн, — резко выдохнула она, прежде чем продолжить не глядя на него: — Что ж, позволь мне сказать прямо: ты решил записаться на приём в больничку? Которая, кстати, находится как раз там, куда двигается твоя жопа. Он отказался, снисходительно покачав головой. — Неа! У меня `щё много лекарств. Как ток мы поднимемся на корабль, я пойду к умывашке и позабочусь о руке. Буит как новенькая. Амара посмотрела на него с лёгкой степенью замешательства, вероятно, из-за его нетипичного диалекта. — Я вымою это в сральнике, — пояснил он. Она кивнула и вздохнула, скрестив руки с кобальтовыми отметинами. До прибытия в Убежище разговоры почти стихли. Слышались только шум роя насекомых, гуляющих в ночном воздухе, да топот ботинок по песчаной земле. Конечно, он мог бы поболтать с ней ещё. Обменяться остроумными шутками, поднять настроение. Он всегда был готов к вздорным беседам, особенно с Амарой, потому что её напускная серьёзность обычно прогибалась без особых усилий с его стороны. Но он забил. Тогда она казалась задумчивой… или уставшей. Он не мог сказать, какой именно. Чертовски красивый ублюдок чертовски отличился почти во всём, но не в чтении мыслей. Единственное, он не одобрял, что Амара или кто-то ещё беспокоился своими симпатичными головками за него, поэтому заговорил снова, не обращая внимания, как от его дыхания идёт пар в прохладном ночном климате. Зейн подумал, что её либо позабавит его комментарий, либо она закатит глаза. Либо пленит его в энергетический шар. Либо отвадит любым количеством средних пальцев, анатомических или нет. Что бы ни произошло, оно станет лучше её равнодушного поведения, будто ей пришлось отрывать бешеного скага от его жопки. — Не беспокойся обо мне, милая. Ты ж не можешь `тверждать, что те нечем больш заняться. Я слышал, паренёк Экстон вернулся на борт, — небрежно предложил он, дотянувшись до петли на её кожаных плечах и притянув на расстояние шёпота, прежде чем понизить голос. — Те стоит встретиться с пареньком Экстоном, эт у него крутецкая турель, верняк? Кажица, в прошлую встречу вы немног подружились. Уверен, он тож на тя поглядывал. Знаю, эт не моё дело, но те точно не повредит немного п`веселиться сейчас или позже. Затем он ослабил хватку, игриво толкнул её локтем и многозначительно подмигнул целым глазом. Увидел лёгкое потемнение на её щеках, прежде чем она демонстративно отвернулась от него и протянула руку, чтобы заправить выбившийся волос за ухо. «Ах-ха!» с гордостью подумал Зейн. «Как всегда мьё чутьё бабахает! Прост зови мня Амур, я ведь так хорошо стреляю!» — Ты уверен? — спросила она, обвинительно указывая пальцем. — Ты же впечатлился его турелью. Я бы не хотела вмешиваться. Что подразумевало собой, она по факту интересовалась Экстоном? Или отражала его подшучивание, воздвигая свой щит? — Ха! Дамочка, я тя намног старше и мудрее, — дружелюбно орнул он. — Ставлю твоей симпотной головке пинту, что нет никого неотразимее этого старого ублюдка.