Ultraviolet (Ультрафиолет)

Безопасность, характерную для Убежища-3, Зейн Флинт находил в высшей степени мирской — что означало, он бы охотнее согласился бегать и расстреливать орды кричащих, размахивающих оружием и разбрызгивающих слюни бандитов. Конечно, этого ожидал любой знающий его. К несчастью, всё это осталось в прошлом… другими словами, гордые единицы Детей Хранилища остались на Пандоре, а недостаток активности поступательно сводил его с ума. Если он уже не сошёл с ума. Все сопровождали его недоверчивыми взглядами, когда он двигал своей горяченькой попкой и проделывал кровоточащие дыры в бандитах — и ещё более недоверчивыми, когда сцеплял руки с цифростроенной технологией, разделяющей его фотогеничную внешность, вместе с которой они устраивали убийственно-весёлое зрелище… так почему же кто-то подумал, что разумно сдерживать его на борту судна? Ох, вполне возможно, из-за возраста — будь проклята его крутость — и предположили, что он в действительности придавал значение той выплёвываемой чуши о выходе на пенсию… какая и произошла. Фактически. В конце концов, он исключил себя и перечня межгалактических убийц до того, как осознал, что вообще-то скучает. Честно говоря, серебровласый оперативник особо не задумывался об этом — или о чём-то подобном. В настоящее время жизнь была в лучшем случае нервной, и он вряд ли шутил, когда говорил другим, что постоянно слышит крики. Этот фрагмент личной информации вероятно наполовину ответственен за нахождение Зейна на Убежище. Он был чертовски уверен в том, что не сидел в баре Мокси в глубоких размышлениях, нетушки, но достаточно много думал… о том, как не готов покинуть мелкую шайку неудачников, с которой тесно повязался на Пандоре. Хотя зачисление в ряды Алых Налётчиков в действительности не интересовало его, когда всё было сделано, вылезание из всей той параши, в которую его окунули близнецы Калипсо, убедило его держаться рядом с новой полюбившейся группой. В любом случае, не похоже, что у него на Пандоре осталась семья — или он когда-то чувствовал принадлежность к ним, вот почему и бросил их в первую очередь… ради чего-то большего и лучшего. И всё же у Зейна возникло странное чувство, когда к нему сегодня обратилась Ава. На самом деле он должен был это предвидеть, зная, что опытные искатели Хранилищ частенько разделялись для одиночных вылазок. И получив сообщение по ЭХО, уже наполовину ожидал, о чём Ава хочет поговорить. Какую молодую девчулю поставили на столь важную должность. — Ты предназначен для этой роли, Зейн, потому что знаешь, как находить информацию. На самом деле, у тебя гораздо больше опыта, чем у остальных. Ты знаешь, как вытрясти правду и выкопать грязь. Всё, что ты найдёшь по другим Хранилищам или, знаешь, придуркам, которые ищут их, будет для нас очень ценным. Он взглянул на неё на секунду, усваивая её предложение. И внезапно засмеялся, склонившись, чтобы ударить себя по коленке. — Слав бог, я думал, ты скажешь мне возвращаться на Пандору, разгребать тот парашник, поскольк эт моя родная планета и всё в таком роде! Аххх, какое облегчение. Она похихикала над его волнением, явно повеселившись его вокальным представлением. — Неа. Не сегодня, хотя быть мооожет… Подростку предстояло узнать, что не так-то просто залезть под его кожу, особенно под предоставляемым им углом — но не то чтобы её идея была глупой, учитывая оставшихся Детей Хранилища, ещё не опомнившихся после смерти своих идолов. Готовых сплотиться при возникновении очередного буйнопомешанного тирана. Проще дать этим кровожадным бандитам убить себя, но не спускать с них глаз на случай, если кто-то попытается творить непотребство с Хранилищем. В отличие от своих братьев Зейн не испытывал потребность властвовать над кем-либо. Взвешивая предложение подростка, оперативник знал, что она ни в коем случае не ошибалась. Он не скрывал свои достижения и таланты. За многие десятилетия он отточил навыки шпионажа и убийств. Нанимался только к тем, кто предлагал самую высокую цену, и собрал чертовски классный арсенал передовых технологий — и, что более важно, опыт владения ими. Вдобавок, пока он не стал сотрудничать с тремя другими свеженькими искателями Хранилищ, он был волком-одиночкой. Ему нравилось быть наедине с собой в собственном ярком безумии с высоким риском. Обычно он с нетерпением рвался на назначение и веселился в своей беспорядочной и жестокой манере, но теперь… кажется кое-что изменилось. После встречи с Амарой, Моуз и З4ЛПом не было никого, с кем бы он предпочел портить ботинки, — кроме собственного клона, естественно, этого красивого ублюдка. Любопытным было их партнёрство. Словно удар по яйкам было наконец-то заботиться о ком-то другом для разнообразия. Он был чертовски дружен со всеми, но по-настоящему дружил с немногими. Он полагал, именно такой и должна быть командная работа. — Ага, ты права, — приветливо ответил Зейн. — Я подумаю об этом… но позволь сказать те, мне стало уютнее с моей ребятнёй. Признаю, что не совсем готов оставить их на кого-то другого, пнимаешь меня? Буит неправильно, если я не прикрою их спины… И всё же, — добавил он и дерзко ухмыльнулся подростку, — Хэй, я тут пытаюсь выйти на пенсию! Конечно, так не казалось, шлёп возьми. Ещё немного поболтав о том о сём, его отпустили, и покидая мостик он едва не натолкнулся на Амару. Оказалось, его любимая сирена договорилась с Авой обучить её загадочным способностям, причем подросток только приобрела их, а парталианка ещё не осознала собственный потенциал. Насколько ему было известно, Таннис, эта социопатка, не проявляла к ним никакого интереса, кроме чисто научного. Остальные не слишком нуждались в том, чтобы она портила их уроки. В прошлом Амара поделилась, что она с молодой сиреной изучали книгу почившей Майи. Они часто проводили бои между собой и были полны решимости расширить свои способности, а стремление превзойти Огненного Ястреба подпитывало эту решимость. Судя по тому, насколько загружала себя тренировками его любящая пурпурный подруга, какой всё чаще не хватало в их сплочённой команде, было очевидно, что Амара относилась к урокам очень серьезно. Естественно, их умеренная группа искателей Хранилищ гордилась и поддержала её, приберегая для неё значимое оружие и безделушки, которые находили. Их четвёрка ещё путешествовала по планетам, но когда они отправлялись без Амары, то знали, что это её тревожило. Не обязательно расстраивало, но беспокоило, какой бы стойкой она ни показывала себя. Сам Зейн не стеснялся утешить её взятками, в частности, собранным эридием. Подумал, раз она сирена, то заслужила, учитывая, что она извлекала из него максимум пользы. Вместе оперативник, стрелок и охотник посвящали сирену во все скучные подробности своего путешествия, заверив, что она в действительности ничего не пропустила. Если уж на то пошло, то отсутствие в сыгранном десантном отряде само по себе возбуждало её любопытство, какими скучными рассказами её не кормили. — Не похоже, что мы огораживаем тя от чего-т реально стоящего, глупышка, — успокаивал он её за пивом, а Моуз и З4ЛП привычно закивали в поддержку. — На самом деле отстойно, что мы выполняем работёнку для любителей, пока ты тут строишь из себя крутую. Мы с таким же успехом могли бы вычищать дерьмо из туалетов. Моуз усмехнулась, провела тонким пальцем по краю своего пенистого стакана. — Совершенно верно. В прошлый раз мне даже не пришлось садиться в Железного Медведя. Бедняга заржавел. Зейн не мог вспомнить, правду она сказала или нет, и отпил из её стакана. Осознав, что его кружа опустела досуха, он поднял её и махнул перед служащим — пока до неё не дотянулся З4ЛП. — Позволь мне, — предложил ИИ, на этот раз удержавшись ляпнуть проникновенное утверждение о смерти. — Моим питомцам требуется пропитание. — Богоугодное дело, мой хороший друг, — улыбнулся ему Зейн, а затем Амаре, с наслаждением обратившись к ней: — Ты у нас на быстром наборе, великолепка. Будет ещё лучше, когда ты выучишь все сиренские изящные уловки и сможешь читать наши мысли: «Дерьмо! Хотелось бы, чтобы Амара явилась сюда и спасла мою жалкую заднитцу! И телепортируешься рядом. Вжух!» Изгиб её полных губ наводил на мысль, что она начала думать о тех многочисленных случаях, когда он вёл себя слишком безрассудно и приходилось поднимать его «заднитцу» на ноги. Точно так же ухмыльнулась Моуз, явно представляя в голове сценарий — вероятно, с бегающим кругами и кричащим Зейном, охваченным огнём. — Дедуля дело говорит. По доброте душевной Зейн поворчал на неё, прежде чем отхлебнуть глоток домашнего пива. Использовав тыльную сторону перчатки, чтобы вытереть пену с усов, он заговорил прикрыв рот ладонью. На радость Моуз он понизил голос, как будто делился нашумевшей сплетней; его рот искривился в ухмылке. — Должен предупредить, если всё ж научишься ковыряться в мьём мозгу — эт страшное место! Амара, сделав глоток напитка, выглядела достаточно умиротворённой… насколько он понимал, поэтому удивился, что её любопытство вновь вспыхнуло с тех пор, как они недавно пересеклись на мостике… Естественно, она сдалась, когда он предложил пятюню сверху, давно привыкшая к его выходкам и тому, что происходило, если ему не подыгрывать. Их ладони в перчатках шлёпнулись с чувством. Затем он зашипел, показательно потёр ладонь и подмигнул ей. — Полегче, партальская тигрица. — Тигрица с Партали, — как всегда поправила она, закатывая глаза в притворном раздражении. Она не смогла скрыть лёгкую улыбку, когда он вновь протянул руку, но не так высоко, как в прошлый раз. — Дашь мне нижнюю пятюню или побудешь занудой? Зейн не поддался соблазну быстро убрать руку и легкомысленно добавить: «Слишкомедленно». Не тогда, когда она отчитывалась по важным делам. Ему не следовало тратить её время. Более того, после недавнего разговора у него появилось стойкое желание выпить пинту или две. Будто хищная кошка, чьё любопытство действительно взяло верх, Амара пристально посмотрела на него. Тем не менее, по неизвестным причинам, её голос стал немного мягче, нежели обычный строгий. Может, подумала, он расскажет ей то, что она хочет услышать, если не будет делать заинтересованный вид? Какую бы крутую она из себя ни строила, Амара была женщиной, и намеренно или нет, все поддавались на её игры разума. Он знал — так как попадался в этих играх не раз и не два. — Мне стоит что-нибудь знать? — спросила она. — Ухм, нет? — непринуждённо схитрил он, как будто ничего во вселенной его не заботило — как обычно. Затем он указал большим пальцем через плечо на мостик и легкомысленно добавил: — По крайней мере, не знаю, но ты здесь не для того, чтобы поговорить со старым добрым мной, правда? Не в силах не согласиться, Амара усмехнулась и прошла мимо. Зейн заметил за собой, что наполовину обернулся и проследил за фиолетовым кушаком, тянувшимся за покачивающимися бедрами. Он смущённо фыркнул и ушёл засунув руки в карманы. Через какое-то время он стал насвистывать весёлую песенку, думая, что ему, может быть, стоило остаться и поглядеть на занятия двух сирен. Вообще-то Зейн не представлял, что такого Ава может предложить взрослой женщине. Очевидно, какое-то новое понимание, поскольку парталианку не запирали в защитных стенах монастыря — но разве Амара и без неё так много не медитировала? Зейн подобное не практиковал, если не считать все те случаи, когда он набуханным лежал лицом вниз без сознания. В любом случае, он полагал, что её духовные размышления как-то связаны с её самоопределением. Он заметил, что Амара была самой физически сильной сиреной. Бог свидетель, Зейн восторгался ей. Не осознавая степень собственного потенциала она сосредоточилась на совершенствовании грубой силы, над которой много работала. Насколько он был заинтересован — не то чтобы бы он разбирался в этом — последующее её обучение могло стать лёгкой прогулкой, если она уже показывала столь опасный потенциал. Ей только нужно найти иные способы применения умений — или придать им форму? — предположил он. В любом случае, он не имел к ней никакого отношения. В конце концов, имея член, он не стал исключением из системы сирен, как Трой. Можно конечно возразить, что покойный брат Калипсо, сотрудничавший в тандеме со своей взвинченной сестрой, вообще не имел яиц. По крайней мере, своих. Теперь, когда он перестал существовать, это не имело значения, поэтому Зейн задумался о таком важном для себя недавнем предложении Авы. В общем-то, оперативник не имел ничего против того, чтобы зарабатывать себе на хлеб с маслом по старинке, но уйти в одиночку означало потратить кучу времени на то, чтобы оглядываться через плечо. Однако не это была самая большая проблема, потому что, если история Алых Налётчиков что-то и говорила, то их убивали тогда, когда они разгребали дерьмишко в одиночку. Как там говорится — чем больше, тем безопаснее? Все их члены слыли опытными, но им пришлось пересечься со множеством сумасшедших ублюдков и столь же непредсказуемых аморалов. Зная себя лучше кого-либо, Зейн понимал, что ему будет лучше поступить как Зер0 и уйти. В конце концов, его коллега-убийца все ещё помогал Алым Налётчикам в перерывах между личными заданиями. Ему это казалось правильным. Даже если его задания представляли собой танцы и выкрикивания безвкусных народных песен, пусть бы и так. Если обстоятельства потребуют проникнуть на вражескую территорию, отключить их защиты и уничтожить всех изнутри, прежде чем они узнают, какая шлёпень их поразила, он справится. Вопреки тому, чего от него ожидали его коллеги-искатели, он был на это более чем способен, в особенности со вспомогательными примочками. С имплантами цифровой клон и часовой дрон стали его технологическим продолжением. Зейн не беспокоился о своей жопке, потому что занимался этим чертовски долго. Он дурачился во время перестрелок и откровенно показушничал, потому что мог, его обширный опыт позволял. Но сколько его было у Моуз, Амары и З4ЛПа? Он не представлял, сколько времени робот-бродяга находится в эксплуатации, но он не хотел, чтобы кто-нибудь из них проделал смертельный трюк Роланда или Майи. Говоря о синеволосой сирене, разве она не служила доказательством того, что придурковатые целятся в сирен из-за их сил? Ему не нравилось, что Амара привлекает внимание множества говнюков. Нетушки, он ещё не доверял никому из командующих выносить правильные решения. Ему и новой команде пока не хватало стимула в их большой игре. Он твёрдо верил, что ребятульки обязательно попадут в неприятности, если рядом не будет его красивой мордашки. Кроме того, кто кроме него так ловко шёл на передовую? Зейн, к своему удивлению, не особо думал над тем, что команда обращалась к нему за указаниями. Знал только, что благодаря обширному опыту и харизме ему позволили взять на себя некое подобие лидерства. И знал, что ему не нужно официально числиться среди Алых Налётчиков. Поскольку он был одним из старейших уцелевших наёмных убийц, то его навык надирать заднитцы не нуждался в заверении. Его репутация была межгалактической. Он был их… покровителем? Лучше назвать это новой привычкой. Он предпочитал не драться бедро к бедру со многими ребятами, но испытывал странное чувство родства с их разношёрстной четверкой. Он подозревал, что и они чувствовали то же, хотя и не болтали об этом. Среди прочего, они склонялись к тому, чтобы держаться особняком, поддерживая его теорию. Они были товарищами по команде. Друзьями. Лучшими друзьями, которые могут быть в жизни, подобной их. Относительный термин. Важно другое, Зейн доверял им свою жизнь, и знал, что это взаимно. Они доказали это, присматривая друг за другом и охраняя павших. Не было нужды размышлять о предложениях Авы, когда они обоюдно пришли к решению приостановить эту тему. Малая всё ещё надеялась на возвращение Лилит и на самом деле признала неготовность руководить. Он всё же поспорил с ней, признавая её авторитет — настаивал со всей серьёзностью, что будет ей полезен. Молодая командир и не отрицала, что воспользуется всей доступной помощью в её новом положении, какое ещё стоило подробно изучить. Оное заставило Зейна задуматься о своём неофициальном статусе в команде. Он не отличался суеверностью, но, если вновь обращаться к истории искателей Хранилищ, то их командиры один за одним уходили из жизни. Сначала тот паренёк Роланд, потом Майя. Если он станет руководить группой, то скорее всего окажется следующим в блоке нарезки. Что казалось не таким уж и плохим, поскольку он совсем не боялся смерти — даже зацикленность З4ЛПа на ней не повлияла на него. С запретами он бы не достиг всего того, что достиг сейчас. Он внушил Майе, что родился надирать заднитцы и умрёт, делая то же самое. Притом не хвастался и не лгал. Со всей серьёзностью Зейн пришёл к выводу, что среди его группы лучше всего умереть ему. Сама мысль о потере члена команды его разозлила, что было немалым достижением. Пока гавнишко не прилетит в вентилятор, он не планировал сыграть в ящик, так как не был настолько азартным, чтобы делать ставку на большой риск. Учитывая всё пройденное безумие, сложно поверить, что ему так не везло. Какой-то мегамонстр из Хранилища должен был прикончить его, противного старого ублюдка, но он убил всех, кто пытался. Излишне говорить, что шансы были не в их пользу. Одно можно было сказать наверняка: он уйдет в сиянии славы. Гарантированно, даже при всех неопределённостях шести галактик. По правде говоря, Зейн понимал собственную ненужность во вселенском плане, и это его нисколечко не беспокоило. Вообще мало что беспокоило. Лишь сирены показали себя инструментом для открытия Хранилищ. Остальные в лучшем случае стали расходным материалом, и это была суровая правда. Они уцелели, раскрывая тайну содержимого Хранилищ, либо умирали в попытках. Все сознательно подписались на риск. Награда в виде неизвестных инопланетных технологий к`нечно же была сопряжена с риском поставить под угрозу вселенную. Зейн представлял открытие Хранилищ масштабной игрой с потенциально фатальными последствиями, учитывая, что Эридианцы с помощью своих технологий запечатывали существ, сулящих гибель всему живому и уничтожающих всё на своем пути. Знал ли он о последствиях? О да. Он приложил к ним руку? Также о да. Насколько он понимал, кто-то получал доступ к этим хранилищам, обладая знаниями и ресурсами. И лучше этим кто-то будет он и группа, с которой он сражался бок о бок, чем настоящие садисты — на этом и строилось оправдание его действиям. На этом, и на том, что остальные дела он уже на сегодня сделал. А что еще оставалось такому искателю острых ощущений, как он? Пока кто-нибудь не откашлял Хранилище, стоящее ограбления, делать было нечего. Нечего. Остаток дня ничего особенного не происходило. Убежище всё еще не сдвинулось с места из-за, вероятно, непредвиденных задержек, поскольку дерьмишко так себя обычно и проявляло. Через несколько часов Зейн чувствовал себя по-прежнему не в себе. Время он провёл бесцельно блуждая по полупустым коридорам корабля. Мало кто из тех, кто прошёл мимо, говорил с ним, кроме случайных восторженных выкриков «вперёд, искатели Хранилища!» Он начал насвистывать веселую мелодию и пинать комок мусора, случайно попавший на борт. Позже он устроился на полу спиной к стене и подслушивал разнообразную болтовню в ЭХО сети, в то же время многократно вынимая и вставляя обойму в своём новейшем любимом пистолете снова и снова. Необычной частью дня стала появившаяся Моуз и бросившая такой взгляд, будто тщательно раздумывала использовать Железного Медведя и затащить Зейна за щиколотку в камбуз — как будто её раздражало, что он ещё не сидел там с двумя пинтами. В конце концов, им нравилось совместно обедать. Похоже, она должна была напомнить ему о голоде, который взаправду был, поэтому Зейн заставил себя подняться на ноги со слышимым треском в своей староублюдочной спине и последовать за ней. — Стареешь? — ухмыльнулась коротковолосая Моуз, положив большой палец на свой милый подбородок. — Кааааждую чёртову минуту, — был его хриплый ответ. Он покрутил корпусом, чтобы выровнять позвоночник, и костный столб слышимо хрустнул. Возможно, за обедом он недооценил, насколько отвлечен — что заметили его товарищи-искатели. Их четвёрка обычно занимала столик в углу и… ну, он был слишком занят, чтобы подмечать детали. Он знал только, что сидел и рассеянно жевал таинственную булку. Мясо в ней было кожистым и немного жёстким, но солёным и слегка напоминающим мясо… и, насколько ему известно, не содержало крысаканов. Не то чтобы он спрашивал. — Мне вродь зашло. — Пожал он плечами, когда Моуз спросила о блюде, и нырнула головой в каждую из их тарелок, чтобы определиться со следующим заказом. У низкорослой девчонки был сумасшедший метаболизм. Говорила ли она что-нибудь еще, Зейн не помнил. Другие беседовали между собой, пока он воспроизводил предложение Авы… и представлял, что оно влекло за собой. Невозможно отрицать, помогая Алым Налёчикам в их делах, он находился в выгодном положении. Зейн не сомневался, что знал по меньшей мере дюжину зацепок по жаждущим власти ублюдкам в высших кругах, какие бы с радостью вскрыли Хранилище. Он обладал связями во всех шести известных галактиках и достаточными средствами для доступа к нужным каналам информации. Кроме того, разве не обязательно оставаться ниже травы при поиске Хранилищ и их ключей и не распространяться об их существовании конкурентам? И не тащить за собой других Налётчиков, чтобы никому из них не пришлось иметь дело с перекрёстным огнём тех, кто алчет получить вознаграждения за зейнову голову, потому что это дерьмишко очень быстро устарело. Как будто его репутация не обеспечивала узнавания его в массах, ещё и происхождение немного усложнило задачу остаться незамеченным. Он навсегда покинул Пандору, чтобы сделать себе имя, но по-прежнему был кровно связан со своими печально известными братьями, хотя они давно умерли. Кажется, у кого-то всегда был заточен топор против его генеалогического древа. Он снова задался вопросом, как справлялась его сестра. Разве пенсия обычно не влекла за собой путешествия и открытия? Не говоря о том, что столь красивый ублюдок в его лице был способен легко очаровать любую новую сирену — если столкнется с таковой — и убедить присоединиться к рядам Алых. Независимо от всех теоретических выводов, вариант уйти его не устраивал. Он и не думал, что обвинит бургер. ... Он отправился в душ ближе к ночи. Взял пинту с собой — почему бы к шлёпени и нет? — и по-прежнему ощущал себя суше пандорской пустыни. Сразу же выключил своё ЭХО и бросил на рабочее место, едва не попав в запасной модуль цифрового клона. Затем спустился к десантным капсулам. Даже не нужно было договариваться с Элли, этой пышной безбашенной леди, поскольку она уже занималась техобслуживанием судна. Ну что ж. Если он понадобится, его смогут найти — по меньшей мере, десантную капсулу. Несомненно, для каждой вёлся цифровой журнал, и он точно знал, все снабжены электронным отслеживателем, если он конечно функционировал. Любой знакомый с Зейном заподозрил бы, что его стоит искать в соседнем баре… всё просто. Убежище приближалось к орбите планеты под названием Ксерос. На самом деле пригодная только для короткой остановки — место, где запасались полезными ископаемыми и всевозможными товарами, какие можно наскрести. Убежище III представляло собой бороздящую галактику огромную зверюгу, и тем самым потребляющую соразмерное число ресурсов. Недостаток видов Ксерос компенсировался сырьём, из которого можно было изготовить детали для корабля. И алкоголем, за которым он явился, хотя и не дистилированным. После того, как он оправился от адского приземления, то первым делом неспешно прогулялся к ближайшему поселению, точнее туда, где звенели бутылки и текла отвратительная выпивка. И закончил тем, что оказался в задрипанной забегаловке, как раз в его вкусе: пустой, за исключением нескольких жопомордых ребят, гоняющих бесполезную балду. По опыту с десантными капсулами Зейн испытывал большее желание напиться, чем раньше. Он всё ещё не ощущал свою заднитцу, когда занял шаткий стул, а спина напомнила о том, что не выдержит новых аварийных посадок. Что стало отличным напоминанием оценить размеры ангара и выделить своей команде пару личных кораблей — один с гораздо более мягкими, гарантирующими безопасность посадками… а другой с офигительной звуковой системой, раз уж он собирался преодолевать пространство-время, то он бы захотел оглохнуть. Также к мысленному списку покупок добавил: кофеварку, получше той сомнительной, что есть на Убежище. Выливавшаяся из него гуща была грязноватой для его стандартов даже при похмелье. А мужчине, который часто сходил с ума от тяжёлой бессонницы, требовались огромные дозы вкусного кофеина для поддержки его жизнедеятельности… иначе первая настигала его, и он проваливался в забытье на несколько дней. После чего было чертовски сложно вернуть причёске нормальный вид. Будучи чутким Зейн мысленно заказал две, чтобы передать Лорелее, этой вспыльчивой сексуальной прометейке. Забавно, что забегаловка напоминала Пандору, хотя и была чертовски тише. Никаких ублюдочных фанатиков поблизости. Также как и никаких существ, спрятавшихся снаружи, чтобы в будущем доставить проблем. Р`зумеется , Зейн полагал, что они представляли собой львиную долю пищи на засушливой планете, включая ту, что они тащили на свой корабль. Скорее всего, местные жители зарабатывали на жизнь добычей ископаемых и разделкой мяса. К счастью, Зейн не был голоден. Слишком увлёкся размышлениями и выпивкой. Он уже прикончил две приличные пинты эля и внимательно изучал видимый выбор алкоголя на пыльной витрине. Покуда это дерьмишко не отравит его или не загонит к шлепеням в могилу, ему всё равно, что в себя заливать. Тот факт, что он не включил своего цифрового двойника и впустую не промотал время, означал, что он в действительности хотел покоя. Постучав двумя кулаками по стойке, он привлек внимание бармена, затем направил один в желаемом направлении, сложив из пальцев пистолет в особенно приглянувшуюся бутылку с бог-знает-чем, и спустил курок. Зейн слыл старым добрым немалым — при условии, что никто не пытался его застрелить — и он только начинал.