Проклятие

<h2>Проклятие (13 из 14,5)</h2> Автор: Tsutsuji Дата написания: август 2005, редактировано 18 сентября 2005 Переводчик: Kaworu Дата перевода: май 2011 Фэндом: Slayers Рейтинг главы: R Пэринг: Zelgadis x Xelloss Жанр: яой, приключения Дисклеймер: в предыдущих главах Саммари: Что таки случилось с Кселлосом и Зельгадисом... Размещение: спросите — и вперед Оригинал: http://anime.adultfanfiction.net/story.php?no=600000234 --- Глава 13 --- Лина Инверс никогда не была поклонницей длинных речей. По крайней мере, если это были не ее речи. Но нескончаемый поток речей, из-за которого им не могли наконец подать ужин, был абсолютно непростителен. Только Амелия, которая с откровенным предупреждением поглядывала на нее с другой стороны стола, не давала Лине накастать какое-нибудь заклинание, чтобы у говорящих отняло голос, и она могла спокойно поесть. Она одарила Амелию недобрым взглядом, потому что это именно она заманила Лину во дворец в Сейруне обещанием королевского пира в 12 блюд. Но принцесса забыла добавить, что званый ужин был в честь соглашения между двенадцатью соседними государствами, которые теперь стали верными союзниками отца Амелии, принца Фила. И насколько Лина могла судить, каждое из этих двенадцати государств посчитало своим долгом послать как минимум двадцать представителей только чтобы выговориться. Но хуже всего был сосед Лины по столу — старый капитан корабля из одного из этих государств, который явно любил поболтать. Он посмотрел, как Лина попеременно зевала, зыркала в разные стороны и в нетерпении стучала пальцами по столу, и решил, что развеселит девушку рассказами о своих морских похождениях. Лина начала клевать носом, когда он во всех подробностях описывал, как его войска выдворили всех до последнего разбойников из страны. Лина решила, что в ближайшее время точно не собирается в этот уголок мира. — И как девушке зарабатывать себе на жизнь, если в стране не осталось ни одной банды, которую можно огра... то есть, усмирить? — пробормотала она себе под нос. Старый капитан покачал головой, увлеченный собственной историей. — Должен признаться, это было гораздо проще, чем мы ожидали, — признался он с неожиданно честным выражением лица. — Половина банд сдалась без борьбы! Они были милее и добрее любой старушки, и не менее щедрыми! Не могли дождаться, когда смогут передать награбленное моим ребятам. Но этому-то я не удивлюсь. У них был отвратительный вкус, даже для бандитов. Они награбили самых уродливых украшений, которые я когда-либо видел! — Да вы что! — воскликнула Лина в откровенно фальшивом восторге. Ее ни чуточки не интересовали последние тенденции моды среди разбойников, особенно исправившихся. И пока она не сгрызла стол с голода, а Гаурри не захрапел и не уронил ей голову на плечо. Опять. И тут у нее волосы начали подниматься дыбом. Она перестала слушать старого капитана и прислушалась к собирающимся магическим энергиям. Амелия заметила и ауру, и то, как изменилось лицо Лины, и в очередной раз на нее предупреждающе посмотрела. — Лина-сан, даже и не думайте! — прошипела она через стол. Но в воздухе собиралось вовсе не Линино заклинание. Кселлос материализовался прямо между ней и старым капитаном с подходящей демонической улыбкой и большим бесформенным свертком в руках. — Лина-сан! Как я рад снова вас видеть! — завопил он с подчеркнуто-радостной гримасой. — Кселлос! — заорала она в ответ. Речь внезапно прекратилась, и к ней повернулись две сотни высокопоставленных голов. Гаурри проснулся с хрюком и, когда заметил Кселлоса, радостно помахал рукой. С другой стороны стола Амелия тихо сгорала от стыда. — У меня кое-что для вас есть, — жизнерадостно заявил Кселлос и кивнул им троим. Лина с воплем спрыгнула со стула, когда он нагнулся и скинул сверток на стол прямо перед ней. У нее расширились глаза, когда она поняла, что сверток был из плаща Кселлоса, и весь он был пропитан какой-то темной жидкостью. — Думаю, вы захотите с этим разобраться... и чем скорее, тем лучше, — заметил Кселлос. Его голос все еще был жизнерадостным, но Лина неожиданно для себя услышала в словах нотки паники. Кселлос отступил на шаг и поднял указательный палец. — В конце концов, вы же знаете, что целительство не в моем репертуаре! Он испарился. Лина даже не заметила, потому что в этот момент она чуть не подавилась воздухом, когда увидела торчащие из свернутого плаща серебристые волосы-проволоку. Амелия закричала и бросилась через стол, сшибая по пути винные бокалы и пустые тарелки, пока Лина разворачивала окровавленную ткань, покрывавшую тело Зельгадиса. Без единого слова они накрыли руками рану, из которой все еще сочилась кровь. Сердце химеры едва билось, и лицо было белым, как мрамор. Лина сразу поняла, что простого Рекавери будет недостаточно, чтобы привести в движение силы самоисцеления Зела, потому что тот был слишком слаб. Белая магия такого уровня была и не в ее репертуаре, но Лина все равно прочитала самое сильное заклинание Резуррекшн, на которое была способна. Заклинание Амелии было гораздо сильнее. Но Лина все равно не была уверена, что этого будет достаточно. Гаурри нависал над ней и переминался с ноги на ногу, готовый помочь, чем сможет. — Молись за него, Гаурри, — сказала Лина тихо. "Кселлос!" закричала она внутренним голосом. "Что ты с ним сделал?! Даже если он выживет, ты получишь Драгон Слейвом по пятой точке, а если нет..." Она не позволила себе закончить эту мысль. Вместо этого волшебница направила всю свою ярость и беспокойство в поток чистой белой магии. Зельгадис зашевелился и прошипел от боли... или, как ей показалось, этот шепот мог быть именем Кселлоса. --- Тяжелая, фиолетовая темнота, в которую провалился Зельгадис, медленно вытеснялась теплым золотым светом белой магии, которая, пощипывая, проникала в его душу и тело. Что-то мягкое и тяжелое опустилось ему на лицо, и Зел попытался поднять руку, чтобы определить, что это было. — Не двигайтесь, Зельгадис-сан, — раздался тихий, знакомый голос. — Пожалуйста, полежите еще немного. Он понял, что ничего больше и не мог сделать. Его тело было скорее свинцовым, чем каменным, но как-то ему все же удалось открыть глаза. Перед глазами у него висело что-то огненно-рыжее, и когда оно сдвинулось, перед Зелом предстала пара сияющих рубиновых глаз. — Рада снова тебя видеть, Зел! — радостно прощебетала Лина Инверс, как будто они только что встретились на базарной площади. — Лина! — выдавил он, и чуть не упал в обморок от натуги. Лина тихо рассмеялась. — Вот видишь? Лучше слушайся Амелию и лежи смирно! Все равно, тебе не помешает отдохнуть. Она говорила, как будто ничего особенного не произошло, но когда Зельгадис снова открыл глаза, он заметил в выражении Лины беспокойство и усталость, и такое же лицо было у Амелии, которая все еще хмурилась, пытаясь сконцентрироваться. Зельгадис решил послушаться совета и так и остался лежать, только смотрел на высокий резной потолок. Который выглядел знакомым... Через минуту размышлений он понял, что находится в одной из гостевых комнат дворца в Сейруне. Зельгадис и представить не мог, как он тут оказался. Последнее, что он помнил, была блестящая пещера полная пара и... — Кселлос! — прохрипел он. Лина подтолкнула его, чтобы Зел лег обратно на подушки. — А, его здесь нет, — ответила она спокойно. — Он испарился сразу после того, как скинул тебя ко мне на тарелку. Именно когда собирались подавать первое блюдо! Только за это ему светит Фаербол промеж глаз! "Он жив?" подумал Зельгадис, но вслух больше ничего не сказал. Он становился сильнее с каждой секундой, но все еще было слишком трудно говорить и думать одновременно. Он решил думать молча, но даже на это требовалось слишком много энергии... В следующий раз Зельгадис проснулся с прояснившейся головой, и его мозг сразу стал перебирать воспоминания последних нескольких дней. Его очевидно залатали, но Зел все равно чувствовал себя уставшим до мозга костей, и физических сил не хватало, даже чтобы открыть глаза. И вот, лежа на кровати, все еще в полусне, он попытался разобраться, чем же все закончилось. Он помнил, как Зуллер заносил над ним копье с алмазным наконечником, и затем — ничего, пока он не проснулся здесь, в Сейруне... хотя, ему показалось, что он слышал голос Кселлоса, но Зел не был уверен, что это не было сном. Но Кселлос принес его сюда, так что можно было заключить, что мазоку остался жив и вернул свои силы. А раз сам Зельгадис остался жив, можно было предположить, что Зуллеру пришел конец. Зел не мог не улыбнуться этой мысли. Кселлос спас его, когда мазоку мог бросить Зела и просто сбежать. Зельгадис такого не ожидал. С другой стороны, он спас Кселлоса, так что тот мог ответить своеобразной благодарностью. Зельгадис заметил, что у Мазоку был своего рода кодекс чести, когда дело касалось чего-то подобного. У Кселлоса всегда были недоступные не-мазоку причины, что бы он ни делал, особенно когда это касалось спасения чьей-то жизни. Но пока мысли Зельгадиса продолжали блуждать, он вспомнил, что спас и Кселлоса, и всю расу Мазоку, положил конец махинациям Зуллера и сделал, в принципе, то, чего не смогла целая армия мазоку. С нескрываемой гордостью он вспомнил заклинание, которое придумал, чтобы разрушить Храм. Оно было оригинальным, уникальным, могущественным, и сама Лина Инверс, гений магии, не могла не оценить такого изобретения. Зельгадис и этому улыбнулся. — Вижу, тебе гораздо лучше? Зел тут же открыл глаза. Упомянутый гений сиделя рядом с ним, откинувшись на стуле и положив ноги ему на постель. Зельгадис попытался взять себя в руки и скрыть удивление и что бы там еще не было у него на лице. Но, судя по ее подозрительной усмешке, было уже слишком поздно. — Что-то ты подозрительно довольный для товарища, у которого недавно не хватало куска грудной клетки, — сказала она. — Не хочешь поделиться весельем? Зельгадис осторожно приподнялся, сел и откинулся на подушки. У него все еще все болело, и мышцы не слушались, но тело было в порядке, и дух тоже вылечился. Он был полностью здоров, насколько здоровой может быть химера. А еще он внезапно понял, что был полностью раздет, если не считать одеяло, которое теперь сползло до середины груди. Зел решил, что лучше полностью не садиться. Лина захихикала. — Ага! Если ты можешь так покраснеть, значит, кровоснабжение восстановилось! — радостно заявила она. — Не бойся, в кровать тебя укладывали Гаурри и один из слуг, когда мы были уверенны, что с тобой все будет в порядке. Но всю твою одежду спалило, и спина была одним сплошным ожогом. Кажется, кого-то пригласили на шашлык в качестве почетного гостя! Он вспомнил, как солдаты безумно скалились, даже когда раскаленные камни прожигали их сапоги, и ноги покрывались волдырями. Он даже не вспомнил, что лежал на тех же камнях. — Спасибо, что вылечила, — сказал он Лине. — И прошу прощения, что так сильно побеспокоил. — Да брось! — ответила она и махнула рукой. — Амелия все равно больше постаралась. Когда-нибудь она станет почти такой же сильной белой волшебницей, как Сильфиль. — Тогда я поблагодарю ее, как только увижу, — сказал Зельгадис. — Я вам должен по гроб жизни. — Хмм, — задумчиво выдала Лина. — Думаю, ты прав! Не хочешь начать отдавать долг и рассказать, что случилось? Особенно мне хочется знать: когда я в следующий раз увижу Кселлоса, мне его благодарить или пропороть Рагна Блейдом? Она рассмеялась, но Зельгадис видел, что волшебница говорила серьезно и действительно беспокоилась. Не смотря на то, как он недавно радовался, Зельгадис не мог открыть рот и начать говорить. Как он должен был объяснить, что он сделал и почему? "Видишь ли, Кселлос умирал от проклятия, так что я с ним переспал, чтобы ему стало лучше, а потом меня чуть не убили, когда я разрушил священное озеро, которое могло бы снова сделать меня нормальным, и спас от вымирания всю расу Мазоку". Конечно, ее выражение лица стоило бы того, чтобы это рассказать, но Зел не был готов поделиться некоторыми из этих фактов, особенно учитывая, что сам пока не знал, чем все это закончилось. — Я знаю, что ты заслуживаешь правды, Лина. Но, боюсь, история слегка запутанная. И, честно говоря, я пока сам не знаю, как ответить на твой вопрос. Лина задумчиво на его осмотрела. — Ну, если тебе это чем-то поможет, я, кажется, сама догадалась, как ответить, — сказала она. Зел недоверчиво на нее посмотрел. — Правда? Она кивнула. — Я хорошо подумала за эти несколько часов. Сначала я думала, что это Кселлос во всем виноват. Сколько бы он нам не помогал в прошлом, я готова была убить его за то, что он сделал. Как бы он всем нам не нравился, знаешь, не стоит забывать о том, кто он на самом деле. Зел отвернулся, чтобы не видеть ее пристального взгляда. — Я-то знаю. — Но чем больше я думала, тем больше я начала сомневаться. Лина опустила голову и стала разглядывать собственные руки. Ее лицо скрывала занавесь волос, а голос звучал странно, когда она продолжила говорить: — Мы не были уверенны... Зел, ты был совсем плох. Ты еле дышал, когда Кселлос тебя притащил. Еще бы немного... Зельгадис ничего не ответил. Он впервые вспомнил, что готов был умереть... пока ему не показалось, что в темноте ему что-то нашептывал Кселлос. Лина подняла голову и широко улыбнулась. — Так что, нам повезло, что рядом оказался мазоку, который смог телепортироваться и доставить тебя к нам вовремя! — радостно выпалила она. — Но шутки в сторону, Кселлос сделал что-то странное, когда тебя принес. Когда он исчез, ты остался завернутым в его плащ. Зельгадису потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем шла речь, и у него отвисла челюсть. — Вот-вот, — продолжила Лина, когда оценила его реакцию. — Он как будто оставил с тобой кусочек себя. Плащ исчез, когда Гаурри уложил тебя в постель, когда мы были уверенны, что ты выкарабкаешься. Зельгадис просто уставился на нее, не в силах ничего ответить. Через несколько секунд она кивнула. — Так что, мне не придется разделывать его Рагна Блейдом, как думаешь? — добавила она радостно. — Вот и хорошо. Не хотелось бы убивать нашего любимого монстра! Лина рассмеялась, и Зел вымученно улыбнулся ей в ответ. Он не мог сказать ей, что это было не смешно, что Кселлоса почти убили. Через минуту Лина снова на него посмотрела, все еще с улыбкой, но более серьезно. — Если ты не можешь мне рассказать, что случилось, ответь на один последний вопрос, Зел. Я знаю, что тебя могли так разделать только очень сильной магией. Ты еще в опасности? Он покачал головой: — Нет. Я так не думаю. Она удовлетворенно кивнула и, к облегчению Зела, больше ничего не спрашивала. Но как только Зел сказал, что ему ничего не грозило, он вспомнил горящие безумием глаза солдат, даже после того, как проклятое оружие испарилось. Даже если Кселлос и разобрался с дивизией вокруг Храма, в мире гуляло достаточно сподвижников Шимера. Был шанс, что их оружие не было напрямую связано с Храмом, и у оставшихся в живых должны были оставаться копья, способный убить каменного голема. А еще он вспомнил, что по "счастливой" случайности двое Смотрителей отсутствовали в тот день... и что он нигде не видел Действительного смотрителя Маркуса после того, как запустил заклинание в источник. Зельгадис решил не менять своего ответа Лине. Все равно, он был далеко от Шимерии. — Ну, хотя бы обещай, что больше не сорвешься с места, не объяснившись с друзьями, хорошо? — попросила Лина, нависнув над ним с широченной улыбкой, в которой легко читалась угроза. — Хватит с меня путешествий, — ответил Зельгадис, и сам удивился тому, что сказал. — По крайней мере, на сейчас. У Лины поднялись брови, но затем она рассмеялась. Через минуту она встала, потянулась и похлопала себя по животу. — Ну раз так, пойду, посмотрю, осталось ли что-то от пира, который ты прервал! Мы все — почетные гости принца Фила с Амелией, так что, если тебе что-то нужно — кричи! Она направилась к двери, но на полпути развернулась, подмигнула ему и показала большой палец. — Рада снова тебя видеть, Зел, — добавила она. Зельгадис улыбнулся, но не успел ничего ответить, потому что волшебницы уже не было в комнате. За последовавшие несколько дней Зельгадис не раз успел порадоваться, что хорошо знал замок, потому что так ему было гораздо легче скрываться от двух сотен представителей (со своей прислугой), собравшихся, чтобы подписать "Договор двенадцати". После Зелова чересчур эффектного появления, многие из них страдали от нездорового интереса к его персоне. Все придворные манеры отправлялись куда подальше, когда они видели Зела. Или, может быть, его считали безмозглой каменной статуей, которая не заметит, как на него пялятся и перешептываются у него за спиной. Зел очень скоро раздобыл плащ с капюшоном и шарф и живо вспомнил, почему он ходил в таком виде до того, как попал в долину Шимерии. Большую часть времени он проводил в дальних уголках дворцового сада или в обширной библиотеке принца Фила. (Где он узнал, что Шимер не только потащил с собой в бой камни с родины, но и ее имя. Родился он под неподобающим герою именем Рори Риверрок.) Амелия, Гаурри и Лина практически не оставляли его наедине с собой, и делали все, что было в их силах, чтобы отвадить косые взгляды и приглушить сплетни. Зельгадис был благодарен, но в то же время чувствовал себя виноватым, потому что так ничего им и не рассказал. И чем больше он думал, тем очевиднее становилось, что объясниться будет очень трудно. Зельгадис ценил компанию друзей, приятие без лишних вопросов, как того, как он выглядел, так и того, о чем он не говорил. Чересчур дружелюбные взгляды Шимерцев действовали ему на нервы, но враждебный настрой высокопоставленных гостей постоянно напоминал Зелу обо всем, от чего он отказался в Храме. Но, по крайней мере, в Сейруне люди улыбались, только когда было чему улыбаться. Зел снова был среди друзей, и снова скрывался от надоедливых взглядов незнакомцев, и жизнь, казалось бы, вернулась в старое русло. Но почему-то Зельгадису казалось, что все совсем не так, как должно быть. Он слишком привык к физическому присутствию Кселлоса за время их совместного путешествия, и теперь отсутствие мазоку било по всем чувствам. И ночью, когда Зельгадис оставался один, было хуже всего. Было сложно поверить, что за время путешествия, которое заняло чуть больше недели, он настолько привык, что Кселлос постоянно был рядом, что теперь, без него, темнота казалась особенно пустой. Когда дни сменились неделями, а Кселлос так и не появлялся, Зельгадис начал беспокоиться, что мазоку так и не поправился. Насколько он знал, телепортация с кем-то требовала огромных энергетических затрат. Может, когда проклятое оружие исчезло, Кселлосу хватило сил, только чтобы доставить Зельгадиса в Сейрун, а потом он потерял связь с физическим планом. Может, даже то, что проклятие было разрушено, дало ему сил, которых хватило только чтобы уйти в астрал, и теперь Кселлос никогда не сможет вернуться в человеческое тело. Но узнать наверняка Зельгадис не мог. Он ловил каждую новость со всех точек мира, тихо, чтобы никто не заметил, что они слишком интересуется, и пытался определить, продолжали ли Мазоку вымирать, или снова набрали силу, чтобы продолжать сводить с ума человечество. Зельгадис старался не думать, что если Мазоку восстановили силы, на его плечах лежала ответственность за все, что они разрушат в этом мире. Зел не рисковал спрашивать о новостях, чтобы избежать лишних вопросов, но информация все равно приходила. Из-за "Договора двенадцати" Амелия ходила с блаженной улыбкой, что на ближайшую сотню лет в Сейруне восторжествует мир, но из-за этого у нее появилась возможность побеспокоиться об остальных уголках света, особенно если там требовалось вмешательство Молота Справедливости. — Даже на границах наших мирных земель до сих пор безнаказанно бродят бандиты, воры и монстры! — вещала она, когда вся их команда собралась за ужином у нее в комнате. — Я слышала, что в последнее время они зверствуют, как никогда! Зельгадис отодвинулся от стола и спрятался за чашкой чая. Было очевидно, что Амелия входила в раж. Гаурри тоже забеспокоился, но по другой причине. Он наклонился к принцессе и прошептал, так что его было слышно на другом конце дворца: — Амелия, не говори об этом! Моргнуть не успеешь, как Лина разорвет на куски шайку несчастных воров! Ты же знаешь, что с ней происходит, когда она пару недель ни кого не поджаривала Фаерболом! Зельгадис отодвинулся еще дальше, чтобы не попасть под перекрестный огонь, пока через пару минут все не успокоилось. Он вытащил из стакана пару кусков льда, завернул их в салфетку и протянул Гаурри, чтобы тот приложил к свеженькой шишке. — Ну да, ну да, — отмахнулась Лина, когда перестала стрелять огнем из глаз. — Надо что-то сделать с этими сумасшедшими бандитами, о которых я постоянно слышу. Они воруют только старые уродские украшения, в которые в последнее время все обрядились! Какому охотнику на бандитов захочется украсть, то есть, вернуть этот хлам? — А я слышала, что эти украшения внезапно стали раритетом, — вставилась Амелия. — Все охотятся за украшениями из долины Шимерии. Она известна искусными украшениями, но недавно там что-то произошло, кажется, массивное землетрясение. Вся долина пострадала, так что они больше ничего не смогут выпустить, по крайней мере, в ближайшее время. — Шимерия, говоришь? — задумчиво проговорила Лина. — Я там никогда не была. Там, случайно, не было знаменитого храма с целителями? Амелия склонила голову, задумавшись. — Кажется, я что-то об этом слышала. И, по-моему, их украшения тоже обладают целительскими силами. Может, поэтому они вдруг стали так популярны, хоть их и надеть стыдно? Лина ничего не ответила, потому что отвлеклась на Гаурри, который пытался стащить последнюю картофелину. Зельгадис решил проигнорировать боевые действия на столе. Он усиленно держал на лице безразличное выражение, когда Амелия упомянула уродливые украшения, но когда речь зашла о землетрясениях, не мог не улыбнуться, снова спрятавшись за чашкой. Он сомневался, что его заклинание могло наделать столько шума, так что можно было полагать, что торговлю в Шимерии взяли на заметку другие силы. Значит, Кселлос все-таки восстановился. Гаурри потерпел поражение в битве за картошку и повернулся к Зельгадису. — Эй, если у них в храме знаменитые целители, не хочешь сходить туда, Зел? — радостно спросил он. Лина замерла с надкушенной картошкой во рту, а у Амелии в глазах загорелся Луч Надежды. Зельгадис пожал плечами, так и не опуская чашку. — Я слышал об этом храме, — ответил он безразлично. — Резо утверждал, что это обман. Лина, Гаурри и Амелия скисли. — Какая жалость, — вздохнула Амелия. --- Зельгадис продолжал улыбаться, даже когда готовился ко сну. "Значит", подумал он со злорадством, "у Тамбора и прочих торгашей в ближайшее время не будет новых побрякушек". Он просиял, но в то же почувствовал определенную долю вины. Артефакты, как и сам Храм, вылечили множество людей, и теперь эта великая целительская сила была утеряна. Она бы и его смогла вылечить, если бы он позволил. Зельгадис старался не задумываться об этом. Но теперь, в сумерках, когда сад за окном стал наполняться тенями, сомнения вернулись в полную силу. Теперь ему казалось, что там, в пещере, у него случилось временное помутнение рассудка. Ночи в Сейруне были прохладными, но Зельгадис стоял у окна в одних пижамных штанах и не чувствовал холода. Вечерний ветер, обдувавший лицо и голую грудь, не мог ни согреть, ни заморозить каменную кожу, не мог даже пошевелить жесткие волосы. Зел задумался, хотел ли его Кселлос на самом деле, или все это было одной большой манипуляцией с его стороны. Или, даже если это и было правдой, Кселлос среагировал на него в бреду, под действием проклятия, которое заточило его в человеческой оболочке. Теперь, когда Кселлос мог вернуться в свою первоначальную форму, он, должно быть, даже и не подумает о близком контакте физического плана со смертным, теперь его, наверное, интересовали только эмоции, которыми он питался. Даже если Кселлос и восстановил силы, он не торопился появиться, чтобы подействовать на нервы своим смертным друзьям. Две недели Зельгадис ждал, что Кселлос появится в любой момент, но теперь он смирился и решил, что, что бы мазоку от него не хотел, теперь Зельгадис был ему совершенно не нужен. Может, даже то, что Кселлос сказал Зуллеру, было правдой, и мазоку действительно его только использовал. Зельгадис убеждал себя, что ему было уже, по большому счету, все равно. Но когда он стоял один в гостевой комнате и наблюдал, как тени заполняют дворцовый сад, Зельгадис не мог не признаться себе, что отдал бы Кселлосу все темные эмоции, на которые был способен, только чтобы снова почувствовать его присутствие. Он закрыл глаза и вздохнул. Воспоминание о горячей и гладкой, как шелк, коже, и фиолетовых глазах наступило с такой силой, что у Зельгадиса засосало под ложечкой. Он был прав, когда думал, что у них с Кселлосом не будет больше шанса быть так близко. И понимание, что так оно и было, стало его собственным проклятием, от которого невозможно было отказаться, сколько бы боли оно не приносило. Он отвернулся от окна и удивился, как в комнате могло так быстро стемнеть. Но тьма зашевелилась и расплылась. Кселлос висел в воздухе в нескольких сантиметрах от него. Зельгадис отпрыгнул от удивления, но Кселлос только нагнулся ближе и закрытыми глазами и привычной самодовольной улыбкой. Тоска и беспокойство, которые меньше минуты назад грызли Зела, испарились под натиском злости оттого, что его так долго заставили беспокоиться. Кселлос потянулся и положил руку на шею Зела, сзади, притянул его поближе, так что они оказались нос к носу, и хитро приоткрыл один глаз. — Скажи, Зельгадис-сан, — проговорил он тихо. — Как это, быть спасителем расы Мазоку? Это было последнее, о чем хотел думать Зельгадис. С рычанием он попытался отодрать руку Кселлоса от собственной шеи, но мазоку только придвинулся ближе. — Если тебе действительно интересно, это самая большая глупость в моей жизни! — рявкнул он. — Даже хуже, чем когда я позволил Резо сделать меня химерой! — Но дорогой мой Зел-сан, — возразил Кселлос, — каждый мазоку в мире поблагодарил бы тебя, выполнил бы любое твое желание, наградил любыми силами... У Зела от ужаса распахнулись глаза. Быть предметом обожания каждого существующего мазоку было его худшим ночным кошмаром Кселлос улыбнулся шире. — ...конечно, если бы они о тебе знали, — закончил он с хитрым выражением лица. Он спустился на землю и положил руки на голые плечи Зела, и большие пальцы лежали у него на горле. Зельгадис был уверен, что Кселлос чувствовал, как бешено бьется его пульс. Он недоверчиво посмотрел на Кселлоса. — Что ты имеешь в виду? — К сожалению, — продолжил Кселлос, — я не смог приписать тебе почести, которых ты, несомненно, достоин. Если честно, я наврал и сказал, что разбил проклятие Шимера собственными силами. Вся моя раса думает, что я — их спаситель. Разве не забавно? Зельгадис нахмурился. Он был окончательно сбит с толку, в том числе неоспоримо материальным ощущением рук Кселлоса у себя на коже. Не смотря на то, как он появился, зависнув в воздухе, на ощупь Кселлос был таким же живым, как и раньше. — И что ты напридумывал? — спросил он с подозрением. — О, по миру гуляет множество историй о трагической гибели Храма в Шимерии. Многие знают, как среди моих собратьев, так и среди жителей долины, что какой-то мазоку под прикрытием пробрался в Кристальный город не без помощи смертного простофили. Некоторые говорят, что он заключил договор с мазоку, а некоторые — что он стал жертвой обмана, но все знают, что его роль ограничилась тем, что мазоку незаметно пробрался в город. Конечно, ни один смертный не смог бы разрушить Храм великого Шимера! А еще некоторые говорят, что смертный был под действием какого-то проклятия и искал исцеления в Храме. Он наклонился еще ближе и полностью открыл глаза, которые заблестели, как драгоценные камни, в тускло освещенной комнате. Улыбка мазоку исчезла. — Никто, — прошептал он, — никто из рассказчиков и подумать не смеет, что смертный отказался от собственного шанса воплотить мечту, и только для того, чтобы спасти своего спутника-мазоку. Кто поверит в такую небылицу? Зельгадис едва дышал. Кселлос одной рукой спустился по его телу, от плеча до груди, к тому месту, которое пронзило копье Зуллера. — Рад видеть, что Лине-сан удалось тебя вылечить, Зел-сан, — сказал он и глазами проследил тот путь, который проделала его рука. Зел вздрогнул под этим взглядом. — Она знает, как ты заработал эту рану? Зельгадис несколько раз моргнул и сглотнул, чтобы сказать хоть что-то. — Нет, — ответил он и покачал головой. — Я не мог объяснить... это казалось не... В любом случае, — сказал он и с силой собрал свои мысли в кучку. Он поймал руку, которая мягко скользила по его коже, грозя свести с ума, и посмотрел Кселлосу в глаза. — Я и сам не знаю, чем все закончилось. Что случилось после?.. — После того, как Зуллер на тебя напал? — Кселлос пожал плечами. — Проклятое оружие исчезло, когда ты разрушил Храм. Ты же понимал, что силы Шимера могли соперничать с Резо? Но тебя хватило, чтобы разбить его печать и разрушить саму силу! В любом случае, когда печати не стало, я смог найти Зуллера и разобраться с ним, конечно, после того, как позаботился о Действительных храмовых смотрителях, которых он оставил за мной приглядывать. Но наша энергия слишком медленно возвращалась из-под печати. Ты помнишь, как дал мне сил, чтобы я тебя сюда принес? Зельгадис покачал головой. — Думаю... Я думал, что сплю. Или, скорее, я думал, что умер. — Чуть не, глупый смертный! Поэтому я и принес тебя к Лине-сан и принцессе. Но я решил, что будет благоразумнее побыстрее удалиться, чтобы не попасться под горячую руку Амелии-сан! Зельгадис снова покачал головой, но на этот раз от резкого перехода к своеобразному юмору. Разговор об Амелии напомнил ему, о чем он недавно слышал. — Насколько я знаю, производство украшений в Шимерии прекратилось. Мне так полагать, что это не только из-за меня? — Как быстро разлетаются новости! Да, боюсь, не ты один приложил руку к случившемуся. После того, как я оставил тебя на попечение Лины, и провел некоторое время в астрале, чтобы окончательно восстановиться, мне пришлось вернуться в Шимерию, чтобы подобрать несколько хвостов. Я бы и не беспокоился, но, к сожалению, было одно непредвиденное обстоятельство. В уже существующих артефактах осталась полная сила, и каждом из них — частичка проклятия Шимера, хоть и в неимоверно разведенной форме. Зуллер утверждал, что смотрители могут и без священного источника создавать артефакты. Не знаю, правда это, или нет. Но, к сожалению, все наши поиски двоих исчезнувших смотрителей, Арго и Варгуса, потерпели неудачу. Но я все-таки нашел Младшего помощника смотрителя! — Кемару? — спросил Зельгадис с сожалением. Ему нравилась будущая смотрительница. — Не думаю, что она знала, куда нас вела, — сказал он грустно. — Может быть, ты и прав. В последний раз я ее видел на выходе из Кристального города, на дороге вдоль реки. Она шла на юг и не оглядывалась. Думаю, она возвращается в храм своей бабушки. На самом деле, я заметил, что многие жители долины вовсе не огорчились, когда Храм был разрушен, и Смотрители исчезли! Зельгадис усмехнулся, но не стал дожимать Кселлоса, чтобы тот признал, что дал Кемаре уйти. Может, теперь фермеры и барочники, а также некоторые хозяева постоялых дворов смогут нормально зарабатывать себе на жизнь. И, может, даже старые ювелиры вернутся к работе. Зел скривился, когда вспомнил еще об одном Смотрителе. — Маркус тоже мог сбежать, — сказал он. — Интересно, не наделает ли он чего. И солдаты так и не избавились от промывки мозгов, даже когда проклятие было снято. — К сожалению, не могу не согласиться. А еще из неприятного, среди оставшихся последователей Шимера гуляют истории с подробными описаниями мазоку и его смертного спутника. Каждый житель долины слышал о химере и странствующем священнике, которые направлялись в Храм! Боюсь, тебе придется некоторое время оглядываться, Зел-сан. Они будут охотиться за нами обоими. — Черт, — вздохнул Зельгадис. — А я надеялся, что никогда больше не увижу их сумасшедшие гримасы. — Полностью с тобой согласен! Но я хочу рассказать тебе еще кое-что. Может, тебе от этого станет легче... а, может, и нет! Зельгадис сдвинулся назад и подозрительно на него посмотрел. И, к его удивлению, Кселлос отпустил его и тоже отступил на шаг. Он слегка наклонил голову, прежде чем продолжить. — Но, все же, есть одна сущность, которая знает, что на самом деле произошло в Храме, — признался он. — Конечно, я не мог соврать Зелас-доно! Зел напрягся. — Она знает? Ты ей рассказал? — Она по достоинству оценила, что ты сделал. И послала меня сделать тебе предложение, Зельгадис-сан. В качестве вознаграждения за твою службу нашей расе (и, конечно, чтобы никто больше не узнал, что на самом деле произошло), я предлагаю тебе свободу от тела химеры. Если ты присоединишься к нам. — Он посмотрел Зелу в глаза. — Я могу сделать тебя одним из нас, — прошептал он. Зельгадис думал, что у него остановится сердце. Кселлос скривился, как будто едва сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос над шоком на лице Зельгадиса, но мазоку умудрился промолчать и просто ждать ответа. — Ты с ума сошел! — наконец взорвался Зельгадис. — Я хочу быть человеком, а не бездушным монстром! Он внезапно замолчал. Скорее всего, он только что нанес смертное оскорбление как высшим Мазоку, так и самому Кселлосу. Но Кселлос только просиял. — Я ей сказал, что ты именно так и ответишь! — радостно заявил он, как будто гордился Зельгадисом за то, что тот правильно ответил на вопрос. — Но она все равно настаивала, чтобы я тебе предложил. — И что теперь будет, раз я отказался? — спросил Зельгадис с интересом. Он знал, насколько мазоку могут быть настойчивыми, когда это касалось подобных вопросов. — Я вернусь к Зелас-доно и сообщу, что ты отказался, — ответил он, пожав плечами. — А потом что? Ты вернешься с приказом меня убить? — Зельгадис-сан! Зачем Зелас-доно тебя убивать, когда ты спас всех нас? — Не хочу обидеть твою хозяйку, Кселлос, но я не собирался спасать всю расу мазоку. Кселлос подступил к нему на шаг. — Я знаю, — ответил он тихо. Их глаза снова встретились, и у Зельгадиса перехватило дыхание. И тут Кселлос расплылся в улыбке. — На самом деле, я рад, что ты отказался, потому что теперь я смогу постоянно возвращаться, чтобы снова тебя спросить! Но так уж получилось, что у меня есть приказ на случай, если ты не захочешь сразу становиться мазоку. Он придвинулся еще ближе и выжидающе посмотрел на Зельгадиса, как будто сейчас выпалит яркую концовку неприличного анекдота. Он выглядел так же, как всегда — здоровым и готовым подстроить какую-нибудь пакость. Зельгадису от этого легче не было. В конце концов, было много исходов хуже смерти. — Ну и? — спросил он. — На сейчас мои указания — проследить, чтобы ни один из безумных последователей Шимера к тебе не прикоснулся. В этот раз Кселлос все-таки рассмеялся, когда у Зельгадиса выкатились глаза из орбит, и даже протянул руку, чтобы захлопнуть отвисшую челюсть. — Вижу, ты понял! В общем, меня назначили твоим телохранителем, Зел-сан. А это значит, что мы будем путешествовать вместе... очень долго. Шквал эмоций, который захватил Зельгадиса от таких новостей, отразился на лице у Кселлоса. Он наклонился вперед с закрытыми глазами и блаженной улыбкой, как будто принюхивался к аромату изысканного блюда, прежде чем начать есть. — Гораздо лучше... — выдохнул он. — Я, наконец, снова могу полностью насладиться твоими чудесными перепутанными эмоциями, Зел-сан. — И теперь тебе ничего, кроме этого, не надо? — спросил Зел на автомате. Раздражение вспыхнуло вместе с воспоминанием о том, что Кселлос наговорил Зуллеру. Не раздумывая, он протянул руку и ткнул Кселлоса в плечо. Под плащом чувствовалось человеческое тепло, но Зельгадис не собирался позволять себя обманывать. — Ты свободен от человеческой оболочки, в которую тебя заточили, так? Он остановился и вспомнил, о чем думал перед тем, как в комнате появился Кселлос. Если мазоку нужны были только его отрицательные эмоции, Зельгадис их не пожалеет. Но теперь, когда он снова увидел Кселлоса во плоти, он понял, что сойдет с ума, если будет день ото дня смотреть на эту иллюзию и не сможет к ней прикоснуться. Кселлос поймал руку, которая была у него на плече, и открыл один фиолетовый глаз. — Я не ненавижу это тело, Зел-сан. В нем я могу пережить множество удовольствий. Я только ненавидел сам факт, что был заперт в нем, без выбора, без своих сил. Но теперь, когда ко мне вернулись силы, некоторые вещи становятся гораздо проще. Например... Он даже не моргнул, но внезапно плащ и туника исчезли. Рука Зела лежала на гладкой теплой коже, и Кселлос прикрывал ее своей рукой. — Хоть я и не должен был в этом признаваться, — продолжил Кселлос, — моя страсть к тебе вполне реальна, Зельгадис-сан. Как к душе, так и к телу. Зельгадис уставился на него. В ответ на него смотрели полуприкрытые фиолетовые глаза, и Зел никак не мог убедить себя, что желание, которое он в них видел, было ложью. Он провел рукой по груди Кселлоса к той точке, где у человека было бы сердце... и куда вонзил копье Зуллер. Теплая шелковистая кожа задрожала под рукой, и Кселлос закрыл глаза. Зельгадис потянулся к Кселлосу и прикоснулся своими губами к его. И снова Кселлос положил руку ему на шею, а второй обвил талию, чтобы притянуть ближе. На этот раз Зельгадис взял на себя инициативу и проскользнул языком между податливых губ, и в ответ Кселлос сильнее вцепился ему в шею. Вкус магической энергии был гораздо сильнее и слаще, чем раньше, но тело Кселлоса было не менее живым на ощупь. Мазоку, способный щелчком пальцев разнести город или армаду драконов, целовал Зела с неожиданной нежностью, и от этого у Зельгадиса закружилась голова. Кселлос скользнул губами вниз, к камешкам на коже Зельадиса, очертил их контуры языком и поцеловал. Зельгадис застонал. Камни никогда не были чувствительными, но под прикосновениями Кселлоса его обдавало огнем, который через все тело стремился прямо в промежность. Он не мог терпеть больше, чем несколько секунд, и зарылся рукой в темные волосы Кселлоса, потянул, чтобы тот поднял голову, и припал к его губам в глубоком поцелуе. Кселлос со вздохом отстранился и открыл неожиданно хитро засверкавшие глаза. Обе его руки были у Зельгадиса на бедрах, и внезапно он упал на колени и стянул с Зельгадиса штаны, так что результат его поцелуев оказался перед ним во всей красе. Так же быстро он поднялся. Зельгадис вскрикнул от удивления, а Кселлос захихикал. — Черт, ты не можешь не действовать на нервы, Кселлос? — раздраженно осведомился Зел. — Да, я снова — я! — заявил Кселлос и потряс в воздухе указательным пальцем. — И ты сам в этом виноват! Зельгадис одарил его злобным взглядом, хоть и знал, что это было правдой. Теперь ему придется смириться с постоянными каверзами, в том числе такими, и ему не кого было винить, кроме себя самого. Кселлос прикоснулся губами к щеке Зельгадиса. — Тебе понятно? — спросил он тихо. — Ко мне вернулись силы. Я снова стал полноценным Мазоку, а не пустой оболочкой, которая привлекала тебя во время нашего путешествия. Ты знаешь, кто я, Зельгадис-сан. И ты все еще меня хочешь? Или будешь ненавидеть, как и раньше? Зельгадис сглотнул комок в горле. Он слегка повернул голову, чтобы их губы оказались ближе. — А чего ты сам хочешь? Он, скорее, почувствовал, чем увидел, как губы Кселлоса расплываются в улыбке. — После разрушения мира? Конечно, ты на первом месте. Зельгадис улыбнулся в ответ и прикоснулся губами к губам Кселлоса. — Сложно ненавидеть того, кто неоднократно спас мою жизнь, но я постараюсь, — сказал он. — Тогда, — прошептал Кселлос, — говорить больше не о чем... Кселлос притянул к себе Зельгадиса и прижался своими губами к его. Зельгадис радостно ответил на поцелуй, потому что мазоку был прав. Говорить больше было не о чем, по крайней мере, сейчас. --- продолжение следует Далее: Эпилог: завершающая яойная сцена и начало нового путешествия... Прим.пер.: Эпилог Смерти =_= На 6000 слов. Не все главы такого объема... +_+ Поправка: в процессе перевода эпилог как-то незаметно ужался до 5000 с небольшим ^^"