Проклятие

<h2>Проклятие (7 из 14,5)</h2> Автор: Tsutsuji Дата написания: июнь-июль 2005 Переводчик: Kaworu Дата перевода: март 2011 Фэндом: Slayers Рейтинг главы: PG-13 (T) Пэринг: Zelgadis x Xelloss Жанр: яой, приключения Предупреждения: насилие (не в том смысле :Р ) в детских дозах Дисклеймер: в предыдущих главах Саммари: Кселлос-сенсей все объяснит! Нет, честно! Да, знаю... Зельгадис тоже не верит. Размещение: спросите — и вперед Оригинал: http://anime.adultfanfiction.net/story.php?no=600000234 --- Глава 7 --- Зельгадис шел по виляющим узким улочкам в поисках солдат. Он проходил мимо прачечных и мастерских, которые обслуживали городские постоялые дворы, но все они были закрыты, и на улицах больше никого не было. Очень скоро шум главного проспекта затих, скрытый зданиями, и вокруг Зельгадиса было абсолютно тихо. Он уже собирался развернуться и уйти обратно к Кари, если, конечно, сможет найти дорогу, когда раздался знакомый звук. Он остановился и прислушался — и вот он раздался снова: дребезжание артефактов Шимера. Он пошел за звуком и завернул за угол, на более широкую улицу, но, увидев происходящее, снова спрятался за угол. Чуть дальше по опустевшей улице стояла группа из трех человек, и напротив них — четвертый. Зельгадис не мог разглядеть лица, но, судя по плащу и посоху, это мог быть только Кселлос. Однако, он без труда видел странно блестящее оружие троих в серых плащах и их слишком знакомые чересчур довольные гримасы. У двоих были мечи, у третьего — копье с сияющим наконечником. Они стояли у Кселлоса на пути, и тот, спиной к стене, был готов защищаться. Он поднял посох, и в ответ трое подняли оружие. Они улыбались, и Зельгадис услышал, как один из них произносит слишком знакомую фразу: — Смерть мазоку! "Я знал, что ты рассказал мне далеко не все", подумал Зельгадис. "Ты, чертов обманщик-мазоку. Это была не просто банда наемников-охотников за демонами!" Он все еще не знал, зачем Кселлос устроил спектакль по поводу мнимых ранений после той атаки, и какое отношение это все имело к его походу в долину Шимерии, так что Зельгадис решил подождать за углом и посмотреть чем все закончится. Не стоило и сомневаться, что Кселлос с легкостью справится с этими тремя. В любом случае, сейчас Зельгадис был, определенно, не поклонником Шимера и его бешеных последователей, так что он не особо волновался за то, что станет с недоумками, которые имели глупость напасть на могущественного мазоку. Может, Кселлос расскажет что-нибудь о своих целях перед тем, как их уничтожить. Все трое одновременно ринулись вперед, как будто их тянул на леске один кукловод. Кселлос перехватил посох посередине древка и махнул им из стороны в сторону, и быстрым двойным ударом выбил мечи из рук двоих атакующих, которые бежали на него с разных сторон. Он поднял посох прямо перед собой, на уровне груди, чтобы отбить удар копья, но копейщик отступил в последний момент. Вместо того, чтобы отвести копье в сторону, посох Кселлоса угодил прямо на острый наконечник. Зельгадису показалось, что копье прошло прямо сквозь древко, но посох не сломался. Но, несмотря на это, Кселлос закричал и, пошатнувшись, отступил. Улыбка на лице копейщика заметно расширилась. Зельгадис вспомнил, что посох Кселлоса был не декорацией, и даже не средством фокусирования энергии — это была часть той формы, которую Кселлос принял на материальном плане, часть его самого. Но Зельгадис не заметил, чтобы копье как-то повредило посох. Тогда почему Кселлос упал на одно колено и выглядел, как будто ему было действительно больно? Это обязана была быть уловка, чтобы приманить нападающих поближе, чтобы Кселлос мог вынести их одним ударом. Должно быть, он и в тот раз притворился раненым, чтобы приманить солдат к руинам. Затем он позволил Зельгадису сделать за него всю грязную работу, да еще и пообедал с безопасного расстояния за счет ярости Зела. На этот раз Зельгадис не собирался ввязываться в драку — мазоку мог продолжать играть в свои игры, Зельгадиса это не касалось. Мечники пришли в себя и снова двинулись в атаку. Они не стали сразу бить, но по очереди тыкали остриями мечей в сторону Кселлоса. Кселлос продолжал вяло отбиваться посохом, кряхтя от напряжения, когда отбивал удары мечей, все еще на одном колене. Нападающие туда, где улица резко сворачивала, и дома сходились кирпичными стенами. Вскоре отступать было некуда, их добыча-мазоку была загнанна в угол, как животное. Мечники встали по обе стороны Кселлоса, чтобы он не мог сбежать, когда копейщик нанесет удар. Кселлос поднял голову, но так и не встал на ноги. Теперь Зельгадис мог с легкостью разглядеть, что у Кселлоса были открыты глаза, и улыбка его была особенно мрачной. Он обеими руками держал посох, оперев конец о свою грудь, и наконечник смотрел прямо на копейщика, который замахнулся, чтобы ударить. Кселлос на секунду показал фиолетово-черную ауру, и затем выстрелил потоком темной энергии из руки и посоха. Копейщик не успел даже закричать перед тем, как покрылся пламенем. Остальные же даже не отвернулись, чтобы защитить глаза от вспышки. Когда, через несколько мгновений, от копейщика осталась только горка золы, рассыпавшаяся по земле, они просто развернулись к Кселосу все с теми же безумными улыбками. Зел увидел как рука Кселлоса задрожала и безвольно повисла. Наконечник посоха стукнул о мостовую, и, к величайшему удивлению Зела, Кселлос со стоном сполз на землю, но так и не оторвал взгляда от солдат, которые нацелили на него оружие. Зельгадис ждал, когда Кселлос поднимет посох, чтобы нанести ответный удар, но со звуком меча, прорезающего воздух, он знал, что этого не произойдет. Даже с немалого расстояния, через которое он смотрел, Зел легко мог узнать выражение бойца, которые с вызовом смотрел на своего последнего соперника. И тогда он перестал думать и просто побежал. Быстрее, чем когда-либо с момента, когда он сбежал от Резо, Зельгадис рванул под носом у солдат, пролез под их мечами, и сгреб Кселлоса на руки. Через момент он услышал звон клинков, рубящих землю в сантиметрах за ними. Он обернулся на бегу, чтобы посмотреть на нападающих. Они уже неслись следом, все с теми же сумасшедшими гримасами, и они были настолько не неестественно быстрыми, как и сильными. Перекинув обвисшего Кселлоса на плечо, Зельгадис развернулся лицом к противнику, сложил руки перед собой, набирая энергию для быстрого заклинания. Вся его задавленная злость и разочарование ушли в это заклинание и сорвались с кончиков пальцев. В результате от мечников осталось не больше, чем от копейщика, заботливо размазанного Кселлосом. Зельгадис развернулся раньше, чем осела зола, оставшаяся от солдат, и больше не оглядывался. Он завернул за первый попавшийся угол, потом еще за один, и еще, пока, в конце концов, ему не пришлось затормозить, чтобы оглядеться. Не было ни звуков погони, ни знаков, что вообще кто-то заметил их схватку. Кселлос все еще висел у него на плече, бездвижный и легкий, как большая пуховая подушка, и единственное, что показывало, что он был еще жив, была его рука, сжимающая посох. Поскольку никто за ними не гнался, Зельгадис сделал единственное, что пришло ему в голову — отправился на дорогу Дровера и по ней — в постоялый двор Кари. Окна отблескивали золотом, и как только он подошел ближе, Зельгадис услышал голоса, доносящиеся из бара. Он зашел через дверь со стороны города и осторожно проскользнул мимо ресторана, чтобы незаметно забраться по лестнице со своей ношей. В номере он аккуратно положил Кселлоса на кровать. Мазоку упал на спину и так и лежал с закрытыми глазами, все еще не сделав ни единого движения, если не считать, что он ослабил хватку на посохе. Если бы Кселлос был человеком, Зельгадис подумал бы, что тот был мертв. — Кселлос! — он потряс бездвижное тело за плечи, прежде чем смахнуть плащ, чтобы оценить степень ранений. Видимых ран не было, но Зельгадис не имел никакого понятия на что было способно оружие встреченных ими солдат. Кроме того, когда на них напали в первый раз, Зельгадис тоже не нашел ни царапины, по крайней мере, на поверхности. Но даже на посохе не было ни отметины. Он собирался стянуть с Кселлоса тунику, чтобы получше присмотреться, когда мазоку с трудом продрал фиолетовые глаза. Зел быстро убрал руки и сел на край кровати в ожидании. Поначалу Кселлос просто смотрел сквозь него, вникуда. Затем он сфокусировал взгляд на Зельгадисе и улыбнулся. Выглядел он при этом довольно мрачно. — Ты меня спас, — сказал он срывающимся от усталости голосом. — Какой же ты глупец. — Что случилось? Тебя опять ранили, как в тот раз? — Почему ты так решил? Я похож на раненого? — Его попытка вернуться к обычной для него невинной радости выглядела крайне неубедительно. — Нет, ты похож на труп! Как и в прошлый раз, когда на нас напали последователи Шимера. — Так ты понял кто они? — Сегодня я наткнулся на их компанию в городе, — ответил Зел. — Я, наконец, узнал талисманы, которые были на солдатах, напавших на нас на хребте. На них на всех артефакты Шимера. — Вообще-то, этих ребят называют солдатами Шимера. А я надеялся, что не встречусь с ними в ближайшем будущем, — пробормотал Кселлос, как будто разговаривал сам с собой. — Но не важно. Думаю, стоило этого ожидать. Его тон был невеселым и смирившимся, с тем же сожалением, с которым он признал, что не может стоять, когда они бежали по холму. — И, конечно, ты знал о них с самого начала, — ответил Зел. Он был, мягко говоря, не рад, что Кселлос, как всегда, держал мешок с секретами, но под резким недовольством был страх — эти солдаты со своим оружием могли ранить такое могущественное существо, как Кселлос. — О, да, я о них знал, — признался Кселлос. — Как ты можешь догадаться, их было немало в Демонэнде. "Конечно!", подумал Зельгадис. Кселлос говорил, что недавно был в Демонэнде, но так и не объяснил, зачем. — Что там случилось? Чего хотят эти солдаты? Почему ты их всех не разнес, или не исчез? Не поверю, что ты так ослаб только потому, что целый день гулял среди счастливой толпы. Кселлос посмотрел на него с улыбкой. Зельгадис заметил, что его глаза настолько посветлели, что выглядели практически бесцветными. — А, ты об этом. Как бы сказать, Зельгадис-сан. Я так ослабел, потому что умираю. Зел уставился на него. По спине у него прошелся неприятный холодок, но он выдавил злой смешок в ответ. — Кселлос, не пори чушь! Мазоку так просто не умирают. Тебя сможет ранить разве что еще более сильный мазоку, или кто-то с немереными талантами, вроде Лины. И ты еще утверждаешь, что умираешь? — Тогда не знаю, как это еще назвать, — ответил Кселлос. — Скоро это человеческое тело исчезнет, и я вообще не смогу больше появляться на этом плане. Останется только мое астральное тело, и то скоро ослабнет без доступа к этому миру, и к моему собственному. По крайней мере, это случилось с остальными. — С остальными? Кселлос некоторое время пристально смотрел на Зельгадиса, как будто искал что-то у него на лице, потом опустил голову, чтобы его лица было не видно. — Почему бы мне и не рассказать? — сказал он, как будто опять говорил сам с собой. Зельгадис сдерживал себя, чтобы не вытрясти из Кселлоса ответы силой, хоть на этот раз он и не был уверен, что хотел знать, что Кселлос скрывал. — Не так давно, — начал Кселлос, — мы узнали, что слишком многих мазоку за короткое время победили, даже окончательно уничтожили. Сильных, могущественных мазоку побеждали в боях, которые они не могли бы проиграть. Ты слышал о Мазенде? Я был уверен, что когда-нибудь Лина до нее доберется, хотя она когда-то была не менее могущественной, чем Канцель. НО, тем не менее, она пала гораздо раньше него. Это было крайне неожиданно, хотя в то время у меня были гораздо более важные дела, и не было времени задуматься. &nbsp;&nbsp;Но в то же время многие менее могущественные мазоку стали слабеть, пока у них не стало недостаточно сил, чтобы обрести форму на этом плане, и видимых причин на то не было. А затем, к нашему величайшему удивлению, их астральные тела тоже стали слабеть, как будто из них высасывали силу, как пиявки сосут кровь из людей. &nbsp;&nbsp;Тогда мы заинтересовались, и смогли узнать, что все, с кем это приключилось, встречались либо с солдатами Шимера, либо с его последователями. Многие из младших мазоку потерпели незначительные раны, не больше царапин, от магического оружия солдат и последователей. Раны затянулись быстрее, чем их могли заметить, но именно те мазоку стали слабеть первыми, и быстрее остальных. Но даже если кто-то из мазоку мог уничтожить солдат до того, как его ранили, их силы все равно уходили, хоть и гораздо медленнее. &nbsp;&nbsp;Но дело было не только в солдатах. Скоро стало очевидным, что любой, кто встретится с последователями Шимера, потерпит ту же судьбу, что и раненные солдатами мазоку, особенно более слабые, но у могущественных мазоку, чьи запасы энергии гораздо больше младших, только немного больше времени. Но мы так и не смогли понять, почему это происходит, поэтому меня и послали на разведку. Кселлос вздохнул и с трудом приподнялся, чтобы опереться о стену. Он закрыл глаза и продолжил говорить. — В Демонэнде я наткнулся на армию последователей. Меня не удивили ни их присутствие, ни напор, но что меня удивило, так это их способность распознать меня как мазоку даже в человеческом виде. По крайней мере, некоторые из них могли это сделать. Многие не могли, и до сегодняшнего дня я не знал, как они это делают, но теперь я увидел, что у некоторых из них есть амулеты, которые меняют цвет, когда неподалеку кто-то из наших. Так просто, я должен был раньше догадаться. &nbsp;&nbsp;Они на меня напали, и я был удивлен и оттого рассеян, как и сегодня, к сожалению. Их оружие напрямую пробивает астральное тело. Тогда это была не более, чем царапина, и я думал, что они пользуются заклинаниями, вроде любимого тобой Астрал Вайн. Я отступил, потому что все равно не мог найти ничего, что помогло бы мне понять, что происходило. В останках Шимера не было никакой особенной магии. Все, что я узнал, было, что артефакты освящают здесь, в Храме. Позже я еще узнал, что солдат готовят здесь же и дают им оружие перед тем, как отправить в Демонэнд. — Какая бы магия это не было, она отсюда, так? — уточнил Зельгадис в надежде, что Кселлос продолжит. — Мы называем это проклятием Шимера, — ответил Кселлос с кривой улыбкой. — Да, очевидно, все дороги ведут сюда. Меня послали, чтобы узнать, откуда взялась эта сила, как делают оружие солдат и как его можно уничтожить, и почему со временем эффект от их заклинаний становится только сильнее. Очень скоро эта цель стала личной, потому что, не смотря на то, что все мои раны затянулись, как я и предполагал, я стал планомерно терять силы. Каждый раз, как я имел глупость столкнуться с ними и позволял себя ранить, эффект от оружия становился сильнее, и мои силы иссякаю все быстрее день ото дня. — Но на астральном плане ты быстрее восстановишься, разве не так? — спросил Зельгадис. — Почему ты туда не отступишь? — Боюсь, я уже слишком слаб для этого. Если я сейчас приму свою истинную форму, сомневаюсь, что я когда-нибудь смогу снова принять человеческий облик. По крайней мере, пока это проклятие не будет снято. И даже тогда я не уверен, что смогу полностью восстановить силы. — Почему? — удивился Зельгадис. У него все еще было ощущение, что Кселлос чего-то недоговаривал. Кселлос улыбнулся и потянулся, чтобы прикоснуться к его руке. Зел быстро отдернул ее, почувствовав моментальную вспышку гнева, а затем — набегающий румянец. — Прекрати пытаться меня отвлечь! — прошипел он. — Что еще ты скрываешь? Кселлос тихо рассмеялся. — Тебя так просто разозлить, — сказал он. — Как я уже говорил, не обязательно сильно стараться. Напомни мне как ты сжег Светлую Библию прямо у меня в руках, и получишь достаточно моего гнева. — Да... — Кселлос на секунду прикрыл глаза с довольным выражением, когда Зел на него нарычал, но затем снова открыл их и кисло улыбнулся. — К сожалению, твой гнев, по большому счету, ничем мне не помогает. Это то, что проклятие Шимера делает с мазоку: сам источник нашей силы стал ядом. Человеческие отрицательные эмоции все еще доставляют нам удовольствие и даже немного подпитывают, но полная их сила перетягивается в астрал, где она как-то запечатывается. Он странно усмехнулся Зельгадису. — А что касается положительных эмоций... Скажем так, час в комнате с Амелией-сан может стать моим последним часом на земле. Она хуже, чем целый город последователей Шимера, а это говорит о многом. Безблагодатная смерть для моего вида, ты не находишь? У Зела отвисла челюсть от безвкусной шутки и от того как Кселлос картинно передернул плечами в мнимом ужасе. Но Кселлос откинулся назад и просто смотрел на Зельгадиса щелочками блестящих глаз. Они снова темнели, и радужкам возвращался привычный фиолетовый цвет. — Опять ты со своими шутками! Я ничему из этого не верю, — заявил Зельгадис без выражения. — Пытаешься меня убедить, что шарлатан вроде Шимера умудрился изобрести проклятие, которое способно истребить весь твой вид? Ты врешь, Кселлос. Не иначе. — Ну, — ответил Кселлос, внезапно засиявший, аки начищенный сапог, и оттого, как всегда, раздражающий. — Можешь мне не верить! В конце концов, я же не буду открывать тебе секрет, который может навсегда уничтожить расу Мазоку! Он одарил Зельгадиса радужной улыбкой и развалился, положив руки за голову. Зельгадис долгое время наблюдал за ним, пытаясь вспомнить все, что до этого видел, и собрать фрагменты в единую картину. — Так вот почему ты постоянно питался и лечился за счет моих злости и боли, с самой нашей встречи, — сказал он. — Даже когда ты спас меня от горожан, тебе нужна была моя боль. Я думал, что это была случайность, но ты делал это нарочно, так? Ты протолкнул меч мне в плечо, потому что тебе нужна была дополнительная сила. — Разве я что-то такое сделал? — удивился Кселлос. — Хотя, может, так оно и было. Боюсь признаться, что, скорее всего, иначе я бы тебя не спас. Я знаю, что ты мне не поверишь, но мы действительно встретились по чистой случайности. Я несказанно рад, что ты не отказался составить мне компанию по пути в Шимерию, и это не ложь. Зельгадис уставился на него, пытаясь убедить себя, что все сказанное было обманом, состряпанным, чтобы куда-нибудь его заманить. Если это было так, то это был самый правдоподобный обман, который он когда-либо слышал. Когда Кселлос кем-то манипулировал, он всегда делал это с веселой хитростью, но даже не смотря на не особо удачные шутки, веселья здесь было не видно. — Так ты утверждаешь, что твоя цель — найти и уничтожить источник проклятия, хоть ты и не можешь быть уверен, что он в Храме, который, кстати, охраняют солдаты, вполне способные тебя серьезно ранить. И каждый раз, когда тебя ранят, проклятие сильнее укореняется. Более того, вблизи артефактов ты становишься еще слабее. И, наконец, ты даже не уверен, что, уничтожив источник проклятия, сможешь восстановить силы. Я не ошибаюсь? — Зельгадис мрачно рассмеялся. — Другими словами, ты — смертник. Кселлос странно улыбнулся. — Смертник — человеческое понятие, Зельгадис-сан. — Это ты сказал, что умираешь, Кселлос. Мне кажется, ты неплохо понял концепт смертности. Кселлос отвернулся. — Думаю, так оно и есть. Чувствовать, как твоя сила уходит с каждой секундой. Наконец, осознать понятие времени. Не удивительно, что вы все ворчите большую часть времени. Зел покачал головой в ответ на черный юмор. — Зачем посылать тебя одного? Если цель миссии — уничтожить Храм, то почему с ней не справится армия младших мазоку? — Боюсь, что не справится. Младшие гораздо быстрее поддаются проклятию. Насколько мы могли убедиться, они становятся совершенно бесполезными от простого присутствия артефактов Шимера. Есть небольшая вероятность, что большая армия могла бы напасть на Храм, если бы они сделали это внезапно. Но будет слишком много жертв, и мы не можем этого позволить, особенно если об этом пронюхают драконы. И если мы даже в этом случае проиграем, новости о том, насколько плачевное у нас положение, распространятся слишком быстро и слишком далеко. Он снова мрачно усмехнулся. — Представь, насколько обрадуются старейшины драконов, когда об этом услышат! Но ирония в том, что, насколько мы можем предположить, проклятие Шимера, в конце концов, доберется и до них. Великая цель самого Человечества, чтоб ее. — Они стереть с лица земли уничтожить и богов, и демонов! — заключил Зельгадис с возмущением. — Но... это невозможно! — Напротив, возможно. Не все солдаты Шимера отправляются в Демонэнд или слоняются по миру в поисках мазоку, на которых можно поохотиться. В последнее время они становятся все популярнее среди простого народа в качестве охотников на драконов, только они не видят разницы между примитивными, агрессивными драконами и мирными видами. Их видели в горах Катаарт, где они, скорее всего, искали затерянную дорогу на Драконий пик. — Золотые драконы, племя Мильгазии? У них хватило наглости на них напасть? — Согласен, это довольно опрометчивый план. Но, тем не менее, пока он работает. — Так, вместо того, чтобы раскрыть их планы, ты отправился сюда один, под прикрытием, смертником. Тебе не кажется, что у одного из высших мазоку это получилось бы лучше? У Кселлоса отвисла челюсть, как будто он даже подумать не мог о чем-либо подобном. — Мы даже подумать о таком не смеем! Для этого и существуем мы, жрецы и генералы своих хозяев! Но даже остальные мазоку моего уровня, которые еще могут материализоваться на этом плане, гораздо слабее, потому что Зелас-сама наделила меня силами, равными двоим. Кроме того, я успешнее всего представлялся человеком. Остальные давно бы попались. — Понятно. Ты — единственный мазоку, у которого достаточно сил, мозгов, и от которого не жалко избавиться, — заключил Зельгадис. С удивлением он заметил в собственном голосе изрядную горечь. Кселлос посмотрел на него с недоумением. — Думаю, "жалко-не жалко" — еще одно человеческое понятие, — сказал он. — У меня нет выбора, но даже если бы и был... Скажи мне, Зельгадис-сан, чем бы ты рискнул, чтобы спасти свою расу от полного истребления? Зельгадис внимательно на него посмотрел и, наконец, поверил в то, что Кселлос говорил правду. Сейчас ему казалось, что он понимает Кселлоса гораздо лучше, чем когда-либо. Как ему хотелось, чтобы он был так же крепко связан с человеческой расой. — Кого мне спасать? — спросил он с еще большей горечью. — Каменных големов или демонов? Кселлос тихо рассмеялся. — Ты гораздо человечнее, чем думаешь. Ты уже много раз рисковал жизнью, чтобы спасти людей! Я даже представить не могу зачем тебе становиться чем-то, кроме себя, Зельгадис-сан. Зельгадис снова покачал головой, но на этот раз — раздраженно. — Ты никогда не поймешь... — сказал он, но тихо, скорее себе, чем Кселлосу. — ...как это, чувствовать на себе чужую кожу, демона внутри себя. Может, ты и можешь менять облик, но я — нет. Мой собственный вид не принимает меня. Не думаю, что ты когда-либо с этим сталкивался. — Нет, конечно. Но ты помнишь что я сказал Тамбору? О том, что те, кому я молился, больше меня не слышат. Пока я выполняю эьу миссию, я не могу вернуться в свой истинный облик, и я не могу связаться ни со своей хозяйкой, ни с другими мазоку. Я так же заперт в этом человеческом теле, как и ты — в своем каменном, Зельгадис-сан. И мне это тоже не особо нравится. Он остановился и посмотрел куда-то за Зельгадиса, явно задумавшись. Зельгадису тоже было о чем подумать — картина, которую он составлял в голове, обрастала новыми подробностями, как будто части головоломки становились на место. — Ты сказал, что человеческие эмоции больше не дают тебе силы... но я не полностью человек, так? — уточнил он. — Поэтому ты так рад, что я с тобой на этой миссии. Поэтому ты меня намеренно раздражал и даже ранил, чтобы набраться сил. Демон во мне делает человеческие эмоции более съедобными для тебя, не смотря на проклятие Шимера, я прав? Кселлос снова посмотрел на него. — Да, — ответил он. Он потянулся, чтобы прикоснуться к каменной руке, но Зельгадис снова ее отдернул. — Поэтому ты и не хочешь, чтобы я исцелился и снова стал человеком. Тогда я стану для тебя абсолютно бесполезен, — прорычал он. Он буквально взлетел с кровати, но Кселлос поймал его за руку и потянул обратно, пока они не оказались лицом к лицу. Ошарашенный выразительностью взгляда Кселлоса и его хваткой, Зельгадис мог только смотреть ему в глаза в ответ. — Причина совсем не в этом, — сказал Кселлос. Зельгадис чувствовал, будто эти нечеловеческие глаза не дают ему сдвинуться с места, как будто они смотрели прямо ему в душу... как будто они искали что-то. Через несколько секунд Кселлос отпустил его и упал на подушку. Он закрыл глаза и вздохнул. Зельгадис отодвинулся и потер запястье — кожа зудела там, где его схватил Кселлос. — Не имеет значения, — устало проговорил Кселлос. — Как только мы дошли до долины, эта часть тебя стала исчезать. Сила Шимера, знаешь ли, не полный обман, по крайней мере, если это касается возвращения человеческого облика. Кселлос снова повернулся к нему, на этот раз со своей привычной улыбкой. — Веришь или нет, браслеты Тамбора делают свое дело. Я был искренне удивлен, что неповторимая бижутерия от Шимера не вылечила тебя прямо там! — сказал он гораздо более веселым тоном. — На самом деле, я на это надеялся. Как я уже говорил, я не собирался посвящать тебя в то, что вся моя раса на грани исчезновения. Признаюсь, я воспользовался твоим уникальным происхождением, пока мог, но вопреки тому что ты думаешь... Он посмотрел на Зельгадиса со странной улыбкой. — Меня бы больше устроило, если бы тебя излечили артефакты, и ты пошел бы дальше своей дорогой. Я все еще считаю, что глупо с твоей стороны отказываться быть химерой, но мое мнение, похоже, никого не волнует. У меня нет никакого права тебя останавливать, если ты хочешь пойти в Храм и стать там человеком. И я полностью, без малейшего сомнения уверен, что как только ты войдешь в храм, силы Шимера тебя излечат. Ты больше не будешь химерой, которую мы все знаем и любим. Последний небрежно брошенный комментарий разозлил Зельгадиса, и он поднялся и принялся ходить взад-вперед по комнате. Он еще раз потер запястье, за которое его схватил Кселлос. Это было... на самом деле, приятно. Прикосновение оставило за собой тепло, которое обычно не могло пробиться сквозь его каменную кожу. Он стал с интересом рассматривать это запястье, потом — другое, в которое пыталось прогрызться заклинание, наложенное на браслет. Это запястье тоже покалывало, но ничего приятного в этом не было, зуд только раздражал. Он вспомнил как однажды, когда он был еще маленьким, Зельгадис случайно сунул руку в куст крапивы. Теперь рука у него чесалась и колола так же, как тогда, только причиной были артефакты Шимера, и ощущение было глубже. Ему, определенно, было больше по душе прикосновение мазоку. Пока он стоял и рассматривал свои руки, до него начало доходить, даже не мысль, а ощущение, что вокруг него кто-то выстроил стену, которую он не успел заметить — стену из безвкусных камней и нитей блестящих бусин. — Я прекрасно знаю, насколько эффективны артефакты, — сказал он. — В них целительская магия, но сами артефакты — чистейший обман. Кселлос, ты не мог об этом не знать. Кселлос лежал, положив руку на глаза, но когда Зельгадис заговорил, он с интересом выглянул из-под руки. — Честно говоря, я понятия не имею, о чем ты говоришь! Ты сам говорил, что чувствуешь в артефактах немалую силу, и мне не особо приятно находиться рядом с ними, особенно в моем состоянии. Считаешь, что это все — иллюзия? Зельгадис решил ему поверить, на этот раз. — Скорее всего, ты слишком увлекся тем, как проклятие Шимера действует на твой вид, чтобы обратить внимание на то, как артефакты влияют на людей. В принципе, ничего удивительного. Раз ты не носишь это барахло, не стоит о нем и думать, так? — Послушайте только, Зельгадис-сан, да ты рассержен! Как и местные жители, между прочим. Они тоже не особо верят в силу чудесных артефактов Шимера! Зельгадис рассмеялся, но отнюдь не от веселья. — Рад слышать, что не все попали под их заклинание. Это уникальное заклинание, но оно сплетено из обычной магии, и единственная его цель — привести еще больше людей в долину Шимерии, чтобы они потратили еще больше денег на артефакты. Зельгадис описал клубок заклинаний, который он обнаружил на браслете, и рассказал то, что до этого рассказал ему Зуллер о причинах этого обмана. Кселлос нашел интересным то, что храмовые смотрители пользовались белой магией, от которой отказался Шимера, но удивлен он не был. — И Зуллер все равно утверждает, что сила самого Храма из других истоков, — подытожил Кселлос. — Насколько я понимаю, ты не собираешься верить ему на слово? Хотя, я с ним согласен. Что-то дает силу солдатам Шимера, и это больше, чем просто белая, черная и шаманистская магия, даже если артефакты — не больше, чем умелая подделка. — Я бы убил его хотя бы за то, что он обманывает столько народу, — мрачно добавил Зельгадис. — Хоть он и логично все объяснил, я ему, все равно, не верю. Думаю, его волнует только выгода. Не удивительно, что жители этой части долины не в восторге от торговцев артефактами. По мне, храмовые смотрители не лучше мазоку. Зельгадис вздрогнул от удивления, когда Кселлос рассмеялся, услышав его последний комментарий. — Подумать только, мы везде! — сказал он со смехом. Он снова приподнялся, чтобы сесть, подложив подушку под спину, и некоторое время просто наблюдал за Зельгадисом. — Теперь, когда ты все это знаешь, — сказал он наконец, — что ты собираешься делать? Судя по зарождающейся улыбке в уголках губ, Кселлос уже знал ответ, но Зельгадис все равно его озвучил. — Я дойду до Храма Шимера, раз уж вы с Зуллером утверждаете, что там меня смогут исцелить. Если у них получится, меня не касается, что ты сделаешь с Храмом, когда я уйду. А если у них не получится, я сам его разнесу. Кселлос улыбнулся. — Тогда, я так полагаю, мы путешествуем дальше вместе, — сказал он. Зельгадис кивнул и улыбнулся в ответ. Это была мрачная улыбка, но она была его собственной, а не навязанной заклинанием. — Да, — ответил он. — Я тоже так полагаю. (продолжение следует!) --- Далее: в описании не зря значатся hurt/comfort и ангст. Как еще подбодрить раненого мазоку, хм? (предупреждение: лимон)