Уборщик Сэм

Утро с самого начала у меня не сильно-то и задалось: спрыгивая со своей кровати случайно приземлился в ведро полное отбеливателя и крови — старик опять вчера с работы ничего не убрал. Выругавшись и сменив одежду на чистую, мы пошли завтракать. Под «мы» я подразумеваю себя и ещё двоих уборщиков, с которыми мне приходится жить в одной комнате: Альберт Рот, мой наставник и хороший друг; и старик Артур Ховелл, но с ним я практически не общаюсь, слишком уж он древний, ничего кроме войны, кризиса и депрессии не знает. Альберт же, пусть и был на порядок старше меня, но поговорить было о чем. Это мужчина лет пятидесяти грозным и суровым видом. Не знай я, что он уборщик — подумал бы, что он очередной заключённый смертник, которого заставили здесь работать. Большой нос с горбинкой, тяжёлые брови, вечно хмурое лицо и щетина на щеках дают понять, что связываться с ним не стоит. Я не знаю, неразговорчивый он только со мной или со всеми, но меня к нему подсунули почти насильно, словно маленького цыплёнка к чужой курице. Отношения у нас были натянутые, но спустя пару недель он сменил гнев на милость, ведь мне повезло не помереть, а спустя пять лет на моем повышении даже похвалил меня! В какой-то степени он мне даже отца заменил, классный мужик! За завтраком Альберт, как всегда, не замечал меня, а я, как всегда, напевал попсовые песни, пытаясь его растормошить. Люблю я эту утреннюю идиллию. Все общаются, смеются, а потом пойдут работать с какими-нибудь смертоносными монстрами. К такому спокойствию быстро привыкаешь, что становится даже скучно. Но сегодня я об этих мыслях жалел, как никогда в своей жизни. *** Вымывая очередной пол в офисе с кучкой вздыхающих бухгалтеров и чашками кофе на столе, мне на пейджер пришло сообщение о новой уборке. После повышения меня теперь иногда выборочно вызывают на некоторые объекты. Заслужил! Никогда я так горд собой не был, как когда мне прикрепляли эту пластиковую коробочку. Попрощавшись со всеми, я взял в руки свою родненькую швабру и пошел в подсобку за тележкой и парой пакетов для трупов. Обычная процедура, здесь другой уборки попросту не бывает. По пейджеру мне лишь сообщили объем работ, количество тел и крови, ничего больше мне знать нельзя, а оно и не надо. В наушниках играла очередная джазовая песня, ноги сами просились в пляс, но я мог позволить себе лишь покачивать головой. Дойдя до нужной комнаты мне открыл тяжёлую толстую стальную дверь мужчина лет сорока с пока ещё не зажжённой сигаретой в губах. Одет он был с иголочки, по крайней мере по меркам фонда: чистейший (что уже редкость) белый халат до половины бедра, в кармашке лежала пачка сигарет и пара ручек, на ногах светились лакированные туфли, а на запястье поблескивали дорогие и технологичные часы. Да и выглядит как профессионал он не только по одежде, но и по лицу. Оно было таким молчаливым и при этом разговорчивым одновременно, тонкие потрескавшиеся губы, азиатский типаж лица с впалыми щеками, но вместе с этим яркие наполненные жизнью глаза, что удивительно. На халате нашит его номер «A-3020». Видимо, он тут главный. Мне с моим С-6427 еще расти и расти. В кабинете сидело ещё два человека, чуть помладше и явно посчастливее, чем их начальник. Девушка с распущенными волнистыми русыми волосами в узких джинсах, носках, не подходящих по цвету и старых кроксах в пятнах крови, халат тоже свежестью не отличался, но как минимум был белым. Ее коллега выглядел как будто лет на десять моложе ее, но вкусом в одежде от нее не отличался, да и чистоплотностью тоже. Волосы собраны в небрежный хвостик на затылке, а халат расстегнут, словно показывая всему свету его потную футболку с динозавром. Оба сотрудника развалились на своих стульях и активно играли в карты. Так непринужденно и несерьёзно… Я редко видел такие сцены и мог бы даже возмутиться, но иногда это вынужденная мера из-за длительности некоторых экспериментов. И прямо сейчас проводился один из таких. Пусть в офисе нет окон, только ещё одна такая же толстая дверь, но прямо под потолком были включены динамики, из которых доносились странные кряхтения и женский плачь. Юные лаборанты уже не обращали на него внимания, изредка посматривая наверх, когда жертва громко кричала или пыхтела. Мужчина в очках взял какую-то бутылку с полки картотечного шкафа, налил немного в кружку и залил содержимое черным кофе. Сурово, я бы даже сказал опасно. — Ты подожди немного, сейчас они там домучаются, и мы тебя пустим. — начальник улыбнулся, кивнув мне. Он осмотрел мою тележку, содержимое в ней и самого меня. Уголки его губ потянулись вниз, отдавая мне дань уважения. — А вы, я вижу, человек ответственный, да? Тем более такая работа… — мне льстило его внимание, я даже покраснел. — А как иначе, сэр, по-другому я бы здесь не стоял. — мужчина показал на меня своим коллегам в качестве примера отличного сотрудника, но те лишь закатили глаза и вернулись к своей игре. Но как бы мне не хотелось возвышаться над этими двумя бедолагам и сомневаться в их профессионализме, как только в динамиках послышались лишь немного странные звуки строительного степлера…? те тут же отложили карты и как ни в чем не бывало вернулись к работе: парень надел наушники и взял в руки пульт с джойстиками, изредка посматривая на коллегу. Девушка включила микрофон и пару раз спросила, что происходит в камере. Но услышав в ответ лишь тяжкие обессиленные вздохи и какие-то слова, отключилась и произнесла безэмоционально: — Осталось полчаса, не больше. — на лице этих двоих не дрогнула ни одна мышца, видимо опыт у них всё-таки большой. Я сразу почувствовал себя таким маленьким по сравнению с ними… но не стоит расстраиваться, моя работа тоже важна, может с виду так не кажется. В динамиках снова послышался какой-то тупой грохот и дальше тишина. Ребята сняли аппаратуру, лишь в последний раз сверившись, повернулись к своему начальнику с улыбками на лице. — Ну, или не полчаса… — прокомментировал ситуацию мужчина в очках, кивая им на пустую стену. Судя по всему, все происходило именно за ней. Он повернулся ко мне, отложил сигарету за ухо, достал из кармана маленький блокнотик и ручку. — Там два тела, сложишь их в пакеты и отвезешь суд меду B-4492, он там сам разберётся. Если от них отвалятся ноги, просто положи вместе с трупами в пакеты. Оба, скорее всего… — он посмотрел куда-то в пустоту, затягиваясь табачным дымом ещё горящей сигареты, словно что-то прикидывая в голове, — скончались от кровопотери, так что ее там будет достаточно много. Ты один будешь? Я даже опешил от скорости его инструкций, но быстро вернулся в строй. — Да, один, два трупа не так уж и много, управлюсь. — я развел руками, улыбаясь. Мужчина пару раз хлопнул меня по плечу и, кивнув молодым коллегам на отчёты — ретировался. Парень встал со своего насиженного и уже скрипучего кресла и начал открывать ту самую внутреннюю дверь. Внутри было обычное бетонное помещение, словно коробка. Стояла пара металлических столов с разными хирургическими приборами на них, все они были залиты кровью или испачканы ее следами. На другом столе стоял сейф, немного приоткрытый, может так оно и надо, лучше, наверное, не спрашивать, что там. На полу и вправду валялось два тела: мужчины небольшой комплекции, килограмм, наверное, 75; и девушки, совсем маленькой, кило 50, не больше. Рядом с телами валялись инструменты: окровавленная ножовка, маленький скальпель, тот самый строительный степлер и какие-то нитки с хирургической иголкой. Мне запрещено узнавать что-либо об экспериментах, но ведь это так интересно! Поэтому информацию черпаю из собственных наблюдений. Например: оба действительно умерли от кровопотери, а точнее из-за ампутации конечностей. У обоих были ампутированы правые ноги и… заменены на другие? Парень свою ногу отрезал ножовкой вместе со штаниной, что от крови приклеилась к ампутированной ноге, которая… была прилеплена к бедру девушки. Это подтверждали номера, совпадающие с номерами на их одежде и татуировках. Странно, конечно, но все ещё интересно. На место ампутированной ноги к мужчине пристроилась совсем тощая, синяя, иссушенная нога, которая пролежала без своего хозяина точно не один день. Ее он прикрепил к себе с помощью тех самых ниток. Девушка, соответственно, получила ногу от этого мужчины, но прикреплена она уже была на строительные скобы. Обычно приделывание ноги делают не так, но докапываться бесполезно. Где ампутированная нога девушки мне доподлинно неизвестно, но судя по всему она лежала в этом сейфе на столе, откуда вытекала струйка густой липкой крови. Утолив свой любопытный голод, я вернулся к тележке, расправил первый пакет и приступил к уборке. Я легко поднял тело умершего на руки, таскал и потяжелее. З-зип, и лицо погибшего скрылось в пакете. З-зип, вот и девушка тоже спряталась под черным пластиком. Я воткнул наушники в уши, включая первую попавшуюся песню, так работать куда легче, даже не замечаешь, как проходит время. Основная сложность этой уборки — избавление от кровавых разводов и частой смене воды в вёдрах. Не трудно, но время занимает. И вот, когда я уже радостный дотирал плиточный пол, дверца того самого сейфа приоткрылась и оттуда прямо на только что вымытый пол вывалилась правая нога только умершей девушки. Я снял свои наушники и грустно вздохнул, представляя, как снова придется тащить ведро воды и оттирать эту кровь. Оказывается, в это время микрофон в кабинете выключен не был и учёные даже о чем-то громко спорили. Точнее не спорили, а получали нагоняй от шикарного начальника в чистом халате. — Безобразие! Вы хоть что-то можете сделать без провалов?! — кричал мужчина. Что же его вывело из себя? — Мы не хотели! Клянёмся, это случайность! — пытался защититься парень, но судя по всему в него полетела та самая кружка с кофе (или коньяком). Мне не хотелось прерывать их скандал, но нужно спросить про оставшуюся ногу. Она тут явно лишняя и явно не просто так лежала в сейфе. Судя по всему, робот, который клал ее туда, просто не конца его прикрыл. — Да он тут, блять, третий, который до С дожил! Поганцы мелкие, нам нельзя вот так зазря тратить ценные кадры! — Да он просто уборщик! — опытный уборщик, попрошу заметить! Они точно говорили обо мне, но я вроде как не мёртв и очень даже здоров. Я послушал их крики и, подождав хоть секундной паузы, крикнул в потолок, кто знает где у них здесь микрофоны… — Извините! Не хочу вас прерывать, но тут нога лишняя, мне с ней что делать? — микрофон в офисе тут же выключился, издав характерный щелчок. Но ответа я так и не услышал, и решил повторить свой вопрос: — Мне ее к трупам убрать или что? Я не знаю, слышите ли вы меня, но не уверен, что она должна тут лежать… Ещё одна секундная пауза и мне ответил тот самый мужчина, на этот раз максимально спокойно и сдержанно. Быстро же он укротил свой гнев, точно профессионал! — Можешь, пожалуйста, сказать номер на этой ноге? — и всё? Так и было задумано? Ну ладно… Я наклонился к безжизненной голени и перевернул ее на сторону с вытатуированными компасом и цифрами на лодыжке. — D-4920, — я хотел снова спросить, что мне делать, но меня тут же опередили. — Теперь положи ее в сейф, он открыт? — Ну да, открыт, она там лежала. — я сделал, как велено и на этот раз закрыл сейф до щелчка. Мог бы ещё повернуть круглой ручкой с цифрами, да вот сейф был электронным. Для проверки ко мне тут же подъехал небольшой робот с клешнями, камерами посмотрел на сейф и отъехал обратно, запачкав окровавленными гусеницами пол. Сколько ещё мне его мыть?! — Спасибо. — отрезал строгий голос, и я снова принялся елозить шваброй по плитке, засунув в ухо на этот раз только один наушник, и то на половину. После окончания работ меня выпустили из помещения. Мужчина, который раньше выглядел идеально сейчас выглядел так, словно дрался со зверем. Залакированные назад волосы выбились и неприлично торчали в разные стороны, губы нервно дрожали, а выглаженный халат покрылся складками. Двое подчинённых тоже не отличались, они словно были шокированы, увидев меня, аж глаза на лоб лезли. Мужчина лишь сунул мне в руки какую-то бумажку. Ах да, договор о неразглашении. Я подписывал такие пару раз, когда случайно узнавал недопустимые подробности. Обычно в таких ситуациях применяют амнезиак в баллончиках, должны были и в этот раз, но видимо я заслужил доверия и решили обойтись без него (если не учитывать, что они на мне все равно не работали, только это секрет). Подписав все поля мне лишь сказали уходить и захлопнули за мной дверь. Грубо, я старался знаете ли. Я бы хотел послушать, о чем они там говорили, но за стены кабинета не вылезало ни одного звука. Мне оставалось лишь вздохнуть и идти дальше своей дорогой. Кстати, на часах уже время обеда!