Тсунагу коротко обвел взглядом дом Второго, переведя быстро глаза на Эи. Девушка кивнула, молча показывая, что они приехали. Признаться, герой не думал, что увидит спокойный спальный район в качестве места жителей Второго информатора.
Уютный и довольно тихий спальный район, точно не мог стать домом для Второго информатора. Хакамата скорее всегда считал, что такие как Аки будут жить в какой-нибудь квартирке, подальше от центра, чтобы его никто и ничто не трогали, однако не частный дом европейского стиля, что мог даже выделяться среди остальных. Или же Аки не беспокоиться за свою безопасность.
— То есть, — мужчина столкнулся глазами с Киёси. — Признаю, Аки может удивить.
— А ты думал он живёт в каком-нибудь замызганном подвале? Это не тот уровень... — Эи усмехнулась, скрестив руки, в её взгляде читалась минимальная издёвка, хотя больше редкие огоньки в низ смахивали на азарт.
И девушка также умеет удивлять не хуже Аки. Если раньше Тсунагу считал, что она на людях всех появляется в рубашках и брюках, то сейчас эта светло-серая кофта свободного кроя и домашние штаны немного выбивали из колеи. А сейчас стоя рядом с Киёси в брюках и светлой рубашке, не считая того куска ткани, которая закрывает все от носа и ниже, он и не представляет, как они собирались на ужин к второму информатору. Наверное, им даже стоило перед этим поговорить?
Джинсу казалось, что в один момент, что Эи живёт в официально-деловом стиле одежды и разделения на домашнюю у неё нет. Да и волосы она просто собрала в высокий хвост, что также было немного непривычно видеть мужчине, но он старался не обращать внимания. Но вот пару недочётов во всём хвостике Хакамата видел и за пару метров, но мужчина так и не решался попросить Эи, чтобы он разобрался с её волосами (считал, что они ещё несильно сблизились для этого). А вот подобный домашний стиль ей тоже шёл. Хотя та кофта с бабочкой точно была намного лучше. Или же Тсунагу уже просто привык к ней.
Хакамата повернул голову в сторону, устремив глаза на дом, выполненный в темных тонах.
— Признаться, я думал, что он живёт более-менее скрытно, — Тсунагу пожал плечами, всё также стараясь уделять больше внимания этому, а не неровностям в причёске фиктивной супруги.
Но к тому же подобного рода хвостики ей не очень идут! Мужчина мог бы найти идеальную прическу для Эи. И, признаться, готов каждый день делать ей укладку, если самой Киёси лень.
— Ну, хотя бы не выдает адрес кому попало.
Хакамата поймал себя на мысли, что опять он устремил глаза на волосы Эи. Ещё чуть-чуть и он точно решит сейчас же переделать этот хвост. Редактору намного больше идёт та прическа с тем же крабиком или когда она собирает передние пряди и связывает их резинкой. Но даже через свои мысли герой слышал голос Киёси.
— Так и есть, ведь я привела тебя сюда. Его адрес, как и адрес Шулера знают считанные люди, — Эи сделала два шага к калитке, но после остановилась, развернулась и щёлкнула пальцами. — Аки живёт вместе с Этору. Я не знаю всей истории как так вышло, но один раз мой брат вломился к Аки со всеми вещами и просто там обжился. Думаю, ты познакомишься с ним. Вы ведь и не встречались раньше.
Тсунагу кивнула, хотя уж очень хотел сказать, что он уже встречался с Шулером. Конечно, не так, как ему бы могло хотеться, но встретился и получил чуть ли не угрозу в свой адрес всего за пару секунд этой встречи.
Поэтому с Этору и малая часть героев может работать. Вроде даже Всемогущий и Старатель очень редко пересекаются с ним и все ради своего же блага, если быть честным. А для Джинса цветочный Аки стал чуть ли не центром всеобщих столкновений. Скорее даже не так. Тсунагу специально зашёл туда, но не ожидал столкнуться с одной из главных проблем его женитьбы с Эи. Шулер показал своё абсолютное недовольство.
Кстати, а если взять и нажаловаться Киёси насчёт её брата, что она сделает? Ну, даже если бы Хакамата хотел узнать, то точно бы не стал вести себя подобный образом. Это низко, плюс, зачем это ему? Он знает, что Этору ничего не может сделать ему из-за закрытых счетов, но только временно. Что будет дальше Хакамата не знает… И, кажется, не собирается узнавать.
— Вот и славно, — на этот раз улыбка показалась не такой уж и холодной, как всегда.
Хакамата шел нога в ногу с Эи, прошел через калитку, замечая, что на территории дома есть и задний двор и, кажется, довольно ухоженный. Аккуратно и коротко подстриженная трава и ничего лишнего, даже цветов, что было удивительно. Как-никак Второй — глава цветочного, но никаких растение Тсунагу до сих пор не заметил. Но сам же специально прихватил с собой маску.
Но сейчас, осторожно поправив кусок ткани, закрывающий его нижнюю часть лица, Тсунагу устремил глаза на макушку Эи. Его беспокоит ее причёска. Хоть глаза выколи, герой уже не в состоянии смотреть на то, с какой прической перед ним маячит аналитик.
Они делают ещё два шага вперёд, но Хакамата останавливается и осторожно кладёт на хрупкое плечо свою руку.
— Эи, — он обращается к аналитику и та становится к Джинсу в полуоборота, — я не займу много времени, дай я разберусь с этим недоразумением на твоей голове, — Тсунагу прикрывает глаза и тут же делает вид, что немного кашляет.
Ему вправду некомфортно просить об этом, но ничего не может сделать...
Открыв глаза, замечает ухмылку на лице Киёси. Сейчас она всецело оправдывает и те азартные огни в глазах. Она фиксирует руки на своей талии и делает мелкий шаг к Хакамата, при этом смотрит на него с тем же азартом в глазах, наклонив голову. Так она кажется ещё ниже героя, пускай на деле аналитик ниже его всего на пятнадцать сантиметров уж точно. Эта ситуация её веселит, или очередная улыбка — всего лишь часть её толстой брони? Однако по кипящему азарту в глазах мужчина понял: Эи сейчас точно потешается над ним.
— А я-то думала, когда же твое терпение лопнет, — та же холодная улыбка появляется на лице аналитика.
— Да если так, мне больно смотреть на тебя с такой причёской, — Тсунагу делает стремительный шаг и ещё оказывается на спиной Эи.
Осторожно и мастерски, стягивает резинку с волос редактора. Белые волосы послушно падают, показывая всю их длину. И вправду короткие, однако, как и думал герой, они мягкие и совершенно не жёсткие. Вероятно, Киёси знает какой уход необходим её волосам, чтобы не стать той некрасивой и пугающей соломой. Герой не держит волосы должно в руках, чуть ли не восхищаясь хорошей структурой, осторожно забирает две передние пряди назад и связывает их.
— Если бы я прихватил пару…
— Мы опоздаем, — тут же говорит Эи, осторожно разворачиваясь к Хакамата, тот не успевает и договорить.
— Мы перед входом.
Тсунагу подмечает это, пускай и не видно, но за тканью он ухмыляется в ответ. А может одни только глаза его и выдают, но герой не обращает на это внимания. Пускай это будет ответом на ту небольшую издевку, созданную редактором. Хотя, признаться, она мастерски сыграла на его любви к идеальным укладкам, тут и не поспоришь.
Эи пожимает плечами, но так и не делает ни шага вперёд. Хакамата также стоит рядом, ожидая действий или слов от Киёси. Она выжидающе смотрит на дверь, хотя и не нажимала на звонок, чтобы им открыли, но всё равно чего-то ждёт. Все ли в порядке? Герой хочет опять коснуться хрупкого плеча рукой, ткань свободной кофты Эи была довольно приятной на ощупь. Хотя Тсунагу признает, что более приятными были её волосы. Конечно, их нельзя сравнить с тем же шелком, но всё равно были очень мягкими.
Аналитик вновь становится в полуоборота к фиктивному супругу. Поднимает на него глаза. Очередное столкновение взглядами, но на этот раз с момент из совместного обеда неловкости ещё не проскакивала между ними.
— А, конечно, задавала тебе этот вопрос, но хочу уточнить. У тебя точно нет аллергии на животных? Там собак, например… — уже во второй раз прозвучал вопрос из уст Эи. — Ложка и Вилка довольно энергичные питомцы, она бегают туда-сюда. Иногда даже Шулер не в состоянии справиться с ними…
— Нет, всё в порядке.
Тсунагу кивает, уже не удивляясь странным именам двух питомцев Аки и Шулера. По словам Эи этот дом принадлежит исключительно Второму, а глава казино находится там чисто как какой-то нахлебник, как бы смешно это не звучало. Хотя и, кажется, Второй не жалуется… А может если и жалуется, но ничего сделать не может, выставить за дверь Шулера оказалось очень сложной задачей.
— У моего брата три добермана, — невольно выдаёт герой, хотя точно помнил, что собирался молчать.
Это очередное желание продлить разговор с аналитиком. Хотя после такого Эи может только кивнуть и уже, наконец, решиться и позвонить в дверь. Аки явно не телепат, чтобы понять: у него под дверью стоят гости.
— Доберманы? — Эи будто бы переспросила, взглянув на Тсунагу и вопросительно вскинула брови, а после, также глядя на Хакамата, указывает ладонью на входную дверь. — Там нас ожидают две огромные хаски. Я не представляю сколько времени тратит Аки, чтобы вычесть обоих во время линьки.
Тсунагу добродушно улыбается. Ну, он никогда не думал о том, чтобы завести питомца, будь то кошка или собака. Для них нужно чёртово время, которого у самого героя иногда просто нет даже на более-менее качественный сон. Поэтому он предпочитал, чтобы в его сером доме не было каких-то животных, он сейчас толком не в состоянии о себе позаботиться иногда, а тут речь заходит вообще о питомцах.
О серости в доме... Новые вещи, появившиеся во многих комнатах его радуют. Конечно, это не может заставить мужчину поднять уголки тонких губ, но мысленно он до сих пор не понимал, почему все не слилось в что-то единое? Скорее даже не единое, а то самое серое.
— Странно, — Эи сделала шаг к двери и нажала на звонок.
Но ту сторону раздалась неприятная трель. Переведя внимательный взгляд, Тсунагу вздохнул, но постарался это сделать беззвучно.
Скорее, он попробовал себе напомнить, почему он с Эи здесь. Новости, что сейчас тычут абсолютно на любую страницу газеты и в каждом выпуске новостей начали говорить об этом. А ещё начали прилетать все фразы с интервью с матерью клана — Фару Киёси. Старшая дочь корня неизвестная. Для многих она вообще никогда не существовала так как не появлялась на глазах у общества, а тем более никогда не появлялась на интервью с корнем (редко, но те его давали, чтобы подкормить к себе интерес общественности). А сейчас взрыв интереса в обществе, ведь они любят погружаться не в свою личную жизнь.
Узнать больше о таинственной девушке и её таком же таинственном супруге. Клан взял роль объясняющих на себя и пока что только дали почву для коротких размышлений. Как сказала Эи, когда они ехали на ужин: «Поверь, дальше будет намного хуже…»
И Тсунагу верит.
СМИ ещё не добрались до него, но вот Меткий Стрелок уже попал под шквал вопросов и его отпустили спустя час болтовни. И весь этот час он не мог ничего сделать, тупо стоял вокруг репортёров и отвечал на их вопросы. Они не раз затрагивали тему клана и тому подобного, но полярность была ясно: все искали супруга, основываясь только на том, что он из ТОП-20 героев.
Тсунагу поднял глаза на дверь как раз в тот момент, когда её открыл Аки. Сразу же в глаза Хакамата врезался не немного уставший вид информатора, а хвостик его волос. Такой же некрасивый, как был и у Эи. Они, что сговорились?
— Как раз вовремя, — тут же открыл дверь Аки, пропуская гостей вперёд.
Эи шагнула первой, но перед этим, когда Аки отвернулся всего на секунду, обвемянась с Тсунагу взглядами. Она будто молча спрашивала у него, все ли в порядке. Джинс закатил глаза, а после взором указал на Второго. Киёси быстро поняла в чём дело, мужчина старался не обращать на это внимания. Однако и сам информатор снял резинку с волос и развязал фартук, быстро бросив, чтобы пришедшие располагались, сам же скрылся на кухне. Оттуда доносился приятный аромат жареной рыбы и некоторых ноток лёгких специй.
Под внимательным взглядом Хакамата, редактор сделала два осторожных шага, тихо сняла высокие черные кеды с белой шнуровкой и сделала ещё три шага, при этом каждый раз смотрела по сторонам. Когда девушка обувала кеды дома, то не развязывала шнуровку, но смогла нацепить их на свои ноги, чем удивила героя. Только после он заметил, что во внутренней стороне у них есть замок, который и спас Эи.
— Аки, — выпрямившись, Киёси позвала информатора.
Её голос звучал какой-то буднично и даже с лёгкой теплотой. Тсунагу вновь почувствовал себя призраком, однако последовал по примеру Эи и снял с ног обувь. Она и близко не была похожа на кеды аналитика. Им точно стоило перед поездкой поговорит о дресс-коде.
— Чего тебе? — голос информатора из кухни звучал немного раздражённо.
— А где Ложка и Вилка?
— На вечерней прогулке с твоим недалёким братом! — крик Второго послышался чуть ли не по расписанию.
Эи спокойно вздохнула и махнула герою рукой, чтобы он следовал за ней. Невольно Тсунагу показалось что до этого момента редактор всё высматривала, чтобы не столкнуться с питомцами двух информаторов. Мужчина не стал задавать вопросов, спокойно шёл за Киёси вдоль по коридору, у небольшого поворота мужчина наткнулся глазами на небольшую картину с подсолнухами на фоне ночного неба. Взгляд не остановился на ней долго, ведь уже через три шага они зашли в ванную.
Обычная ванная комната, даже ничем не примечательная. Промытые руки быстро были вытерты полотенцем. В том же молчании, что уже ни на кого не давило, они последовали обратно, вновь проходя мимо картины с подсолнухами, у которой их ждал Аки. Черная водолазка и такого же цвета спортивные штаны делали из него похожего на абсолютно чёрное пятно.
Второй приветливо протянул правую руку Джинсу, а тот ответил на это коротким рукопожатием. Эи с какой-то осторожностью и опаской смотрела на них на расстоянии в два метра. Неясно только, чего в таком случае девушка опасается.
— Хорошо, что вы пришли сегодня, — парень вздохнул и на секунду остановил глаза на картине.
Аки прикрыл глаза, сразу же их открывая их и многообещающе переводит взор на Эи. Краем глаза герой замечает, что девушка кривится и уже испепеляет друга глазами. Что произошло всего за пару секунд?
— Довольно занятная работа, — с особым вниманием Хакамата смотрит на картину. Она приковывала к себе внимание и совершенно не давила на глаза темноватым оттенками.
Он видит хорошо подобранные качественные краски, хорошо гармонирующие цвета и своеобразный стиль автора. Это и вправо занятная работа. Конечно, в ней, вероятно, не будет какого-то таинственного подтекста, но этим она и привлекает к себе. Это просто картинка на которую можно посмотреть. К тому же она понравилась Тсунагу ещё потому, что он может без проблем смотреть на эти цветы без вреда своего здоровья.
— Это подарок, — коротко бросает Аки, на чем, казалось, и думает заканчивать. — Подсолнухи на языке цветов означают «веру в будущее», а вот в нашей культуре они трактуются как «выражение надежду». Автор этого холста сказал, что посыл картины в том, что у её хозяина есть «вера в хорошее будущее с надеждой на такую же замечательную жизнь». Мне всегда нравилась она. Можно сказать, что я везунчик, что смог заполучить её. Хотя всегда считал посыл автора слишком ванильным для себя.
С части ей чего-то хорошего в своей интонации проговаривает информатор. В голосе не слышится какой-то темной издёвка, как это могло бы быть. Это просто слова, которые парень говорит не с большой лёгкостью, но как-то умудряется их сказать. Хотя картина оказалась с более глубоким смыслом, чем с самого начала считал Тсунагу. Хотя он должен был догадаться. Аки — глава цветочного, а следовательно будет иметь подтекст в любой вещи, где изображён какой-либо цветок.
Хотя, признаться, работала выполнена интересно. Больше интересует сам стиль работы и использование самых разных техник. Тсунагу никогда не был фанатом чего-то подобного, но сейчас это его немного заинтересовало. То есть… В голове возникла мысль, что на пустующей стене в его спальне можно было бы хоть на время разместить что-то похожее. Там бы Хакамата мог открывать глаза и хоть смотреть на что-то, а не тупо глазеть на чистую стену. Так он точно в скором времени может сойти с ума. Не самая хорошая перспектива в его жизни.
— Хотя… — Второй щёлкнул пальцами, задумавшись. — Как сказал автор этой картины, когда отдавал мне ее «тебе не о чем париться». Верно, Эи?
Аки перевел насмешливый взгляд на девушку в стороне. Киёси не выглядела как-то гордо, скорее по большей части раздражённо. Редактор никогда не появлялась в таком состоянии рядом с Тсунагу, чем мысленно удивила его. Но он быстро понял, что вся эта ситуация ей ничем не нравится. Или же она испытывает не самые хорошие чувства к картине? Все возможно…
Невольно информатор опять улыбнулся, при этом сказав, что Эи и есть неизменный автор этой картины, которую подарила парню несколько лет назад. Как он сказал во время его поступления на юридический факультет в Токийском университете. Второй замечая не самое теплое выражением лица Киёси, сказал следовать за ним. Эи выждала некоторое время и, когда к ней подошёл герой, развернулась. По дороге в гостиную Аки их опередил, скрывшись сразу же за поворотом.
Тсунагу решил, что это хороший момент. Он чувствовал своим геройским нутром, что Аки не друг ему. Второй также не рад браку Эи, как и Шулер, однако он не показывает или старается не показывать своего недовольства. Так или иначе это не есть хорошо. Но Хакамата осторожно приближается к девушке и задаёт интересующий его вопрос полушепотом:
— Ты рисуешь?
— Рисовала, — сразу же поправляет Эи и вздыхает, словно успокаивает свои же нервы. — В последнее время нет ни идей, ни вдохновения, ни желания, — как по команде аналитик загибает три пальца с тем же красивым маникюром по очереди.
Удовлетворённо кивнув, Тсунагу не задаёт больше вопросов по этой теме. Вероятно, в таком отстранённом отношении насчёт рисования Киёси был и четвертый пункт, который и послужит завершению желания брать в руки кисть. Может, когда-то редактор даже использовала рисование как что-то вроде успокоительного. Мысли в голове героя петляют одна за одной, но вопроса он так и на задаёт, вспоминая настолько раздражённый был взгляд аналитика в момент, когда об этом с некоторой радостью упоминал Аки.
— У меня то сил пор осталось много чистых холстов и красок, — невольно начинает Эи, а на руках всего за секунду дрогнула улыбка.
В ней не было холода, скорее тонна разочарования, которая никак не пробивалась в небольшом безразличие в глазах. Губы только на секунду показывали улыбку, вновь изменившись в тонкую и немного безразличную полосу. Киеси даже не взглянула на героя, однако на эти слова тот и не знал, что ответить. Признаться, во время обучения в Академии даже учат, как необходимо разговаривать с людьми в экстренных ситуациях или даже с жертвами насилия, однако здесь Хакамата и слова не мог сказать. До ушей доносится слабых хмык, они ступают на порог гостиной.
Обычная уютная гостиная в европейском стиле, хотя стол, на котором расположились тарелки с едой, был традиционным. Но он какой-то больше уюта придавал всей комнате. Дощатый пол никак не выделялся и все гармонировало с каждой деталью комнаты. Однако стены были абсолютно пустыми. Хотя ту картину с подсолнухами можно было бы смело повесить сюда, в коридоре она будто бы укрыта от глаз людей.
Однако больше удивляет героя абсолютное отсутствие цветов. Как бы то ни было. Аки — глава цветочного и его профессия, а точнее хобби полностью на этом завязано. А отсутвие хоть какого-то цветка удивляет, но и радует Тсунагу. Или же это Эи рассказала другу, что Хакамата не переносит пыльцу цветов от слова совсем? Конечно, он был в цветочном Аки, однако даже после него пару раз успел чихнуть.
— Я не держу дома цветов, кроме кактусов, — неожиданно выдаёт информатор. — Это все вина Шулера. Он многое натворил, что все мои цветы как один завяли.
На лице Аки появляется небольшое разочарование или дале капелька злости. Но в то же время она смешивается с абсолютным безразличием.
— Как всегда, Аки, ты постарался на славу, — на этот раз голос Эи не кажется раздражённый, скорее опять более будничным и мягким, она уже выбирала место, чтобы сесть, из четырёх имеющихся. Однако казалось, что редактор больше осматривает различные блюда, чем выбирает себе место. — Кстати, как тебе удалось выгнать Шулера на прогулку? Он явно мешал тебе весь вечер.
— Дело техники. К тому же, я уже привык. Без твоего брата, мешающего мне на протяжении всей жизни, я уже не могу.
Информатор вздохнул и присел на место спиной к открытой двери на кухню, где горел свет. Как раз рядом с этим местом располагался и телефон информатора, на него пришло сообщение, но парень не стал на него отвечать, перевернул тот экраном вниз, пригласив гостей присаживаться. Нельзя заметить простым глазом, но, вероятно, информатора что-то беспокоит и об этом он будет говорить. О клане и том, ч о они раскидывается информацией налево и направо? Может быть. Или есть что-то ещё.
Эи тыкнула пальцев в плечо Тсунагу и указала на два места, где они быстро разместились, по той же молчаливой договоренности. Только герой поднимает взгляд на Аки, сталкивается с ним глазами. По глазах Хакамата показалось, что Аки ожидал, что Эи сядет ближе к нему, точнее на его сторону.
Этот резкий и довольно колкий взгляд проехался по комнате и исчез, когда Второй прикрыл глаза. Но нет, девушка выбрала сторону Тсунагу и сидела только параллельных старому другу, будто что-то этим показывая, пока герои и не мог представить или понять только что именно. Тсунагу, переглянувшись с Эи, ощутил неприятный взгляд Второго опять, но на этот раз точно на нём. Всего секунда и он понял: тот ему совершенно не рад, хотя герой и не был удивлен. Знал, что так будет и при этом держался как мастер. Как-никак работа героя и не до такого подготовит тебя.
— Как бы не были плохи наши дела, в первую очередь я позвал вас на ужин, — Аки показывает частичное гостеприимство. — И поговорить, — завершает парень и почему-то смотрит именно на Эи.
Девушка машет ему рукой, будто на самом деле отмахивается от этих слов. От последнего. То есть она не переживает о увиденном и сказанном матерью клана. Тсунагу не задаётся вопросов, осторожно взяв стакан с водой, стоящий перед ним. На дне стакана беззаботно плавает долька лимона. Перед этим он снимает ткань, скрывающую нижнюю часть лица, до сих пор так непривычно в последнее время открываться. Герой делает небольшой глоток прохладной жидкости, не ощущая на себе глаз ни Эи, ни Аки.
Перед героем стояла тарелка с рисом, а по правую сторону от неё были деревянные палочки. Послышался звук разделения двух палочек, ровно два, следующих сразу друг за другом. Тсунагу и сам осторожно разделяет их, аппетита как такового не было, однако это ему не мешает. В последнее время он ест только по расписанию, так как чувство голода немного притупилось из-за усталости. И, это было с одной стороны очень даже удобно.
Подняв глаза на стоящие впереди тарелки, он натыкается глазами на обильное количество рыбы в разных её интерпретациях, а ещё и есть некоторые морепродукты как креветки и другие.
При всем имеющимся Аки умеет встречать гостей, если не учитывать его холодный взгляд, которым всё время прожигал он героя. Но сейчас Тсунагу осторожно тянется палочками к одной из тарелочек с рыбой. Кажется, или это тунец? Признаться, с парой видов рыб Тсунагу сложно разобраться и приготовить их, однако тунец и лосось, выходит у него неплохо. Это нельзя назвать словом хорошо, но неплохо. Взяв кусочек, Хакамата тянет его к своей тарелке.
Атмосфера весьма непринуждённая и хорошая. Она не бьёт по кому-то из их компании. Краем глаза Тсунагу даже замечает, что он отстаёт от Эи и Аки. Они уже выбрали несколько видов рыбы и других морепродуктов и начали есть. Когда герой только успел пару раз осмотреть стол.
— Чтоб ты подавился, — слышит от слова из уст Эи, только рыба из его палочек выскальзывает в тарелку. Если бы Тсунагу только начал жевать, точно бы подавился.
А вот информатор, сидящий на другой стороне стола и вправду подавился, резко отводя глаза в сторону, при этом его взгляд выражал яркое удивление. Он был чуть ли не шокирован, когда Эи, продолжила безмятежно собирать рис и рыбу, по большей части в её тарелке находились лосось и два небольших кусочка угря. Тсунагу старается не показывать своего удивлённо вида. Однако краем глаза смотрит то на Второго, то на аналитика. Аки возвращает глаза на Эи и покрепче хватается за палочки в своих руках.
— Спасибо, и тебе приятного.
Они продолжают ужинать.
Хакамата редко посматривает на двоих друзей. Аки, иногда не скрывая того, смотрит на Киёси, она же даже не поднимает глаз. В очередной раз тянется за кусочком рыбы. Сам Тсунагу будто бы следит за атмосферой, давление которой не меняется уже минут пятнадцать. Мужчина осторожно кладёт в рот немного риса с лососем. Он понимает, почему на столе много рыбы, она очень вкусная. Хотя всё равно немой вопрос в глазах возникает от такого количества блюд с рыбой.
— Эи обожает рыбу наравне со сладостями, — моментально парирует Аки, отвечая на немой вопрос Джинса, когда тот только ощущает взгляд информатора на себе.
— Да… — девушка протягивает это слово очень долго, также глядя в свою тарелку с рисом и рыбой. — У меня есть подобная слабость.
Киёси переводит прищуренные взгляд с тарелки на старого друга. При этом она взяла палочками кусочек рыбы и отправила себе в рот. На лице информатора появилась немного издевательская улыбка, парень будто бы насмехался над Эи, но не старался это демонстрировать во всю. А под надувшаяся от недовольства редактор выглядела выглядела даже со стороны мило. Она хорошо управляется с палочками и берет из своей тарелки ещё кусочек рыбы. Вроде это тунец.
— Перестаньте.
Выдала Эи и посмотрела сказала на Аки, а уже после перевела глаза на Тсунагу, не повернув головы. Чёрные угли глаз смотрят немного холодно и с какими-то презрением. Она продолжает жевать, однако неприятная аура проскальзывает для всех. Хакамата чуть ли не послушно отводит глаза. Осторожно откладывает палочки и тянется к стакану с водой.
Всё это кажется, не самым настоящим.
— Как продвигается работа? — Тсунагу ощущает вопросительный взгляд на себе.
— В целом нормально, — он коротко отвечает, стараясь просто поддержать кое-какую дружескую беседу, — хотя в последнее время преступность в Токио возросла.
— Понимаю, у меня работы тоже не убавилось. Эи а у тебя как дела?
— Все по-старому, — немного отстранённо бросает она и переводит глаза на Тсунагу.
Он не понимает этого взгляда. Они же не умеют обращаться на глазах, поэтому и герой не знает, чего от него сейчас ожидает девушка.
— У Эи в издательстве довольно уютно, — невольно бросает герой и делает очередной глоток воды.
Аки кивает и забрасывает в рот креветку с кляре. Прикрывает глаза, спокойно жуёт и, открывая, тянется к другой закуске. Тсунагу уже вливается в эту атмосферу. Осторожно тянется к следующей закуске, все такое не доходя до креветок в кляре. Кажется, он будто бы сторонится их, но всё-таки берет одну.
А точно ли когда-то Второй учился на юридическом? Или же парень из тех, кто получил несколько образований и при этом же работает не по специальности информатором. На последнего и учится не надо, но необходимо иметь огромную сноровку и другие прибамбасы, чтобы хотя бы выжить да, а иногда и это может быть сложно.
Краем глаза мужчина также видит, как Эи пытается дотянуться чуть ли не на другой край стола за рыбой в каком-то соусе. Тсунагу и сам не притрагивался к нему, однако решает помочь девушке. Быстро дотянувшись до тарелки, он передает её Киёси. Они бегло обмениваются взглядами и редактор берет палочками два кусочка рыбы.
— Спасибо, — коротко выдаёт она.
Хакамата забирает тарелку и перед этим оставляет в своей тарелке два кусочка той же рыбы. Он чувствует небольшой аромат перчёности. После ставит тарелку на место. На секунду он ощутил тяжёлый взгляд Аки, он точно не был рад никакому взаимодействию Тсунагу и Эи, чуть ли не в любое его проявлении. И глаза его выдают и потрохами, или же это желание растерзать героя на куски (признаться, ранее Аки не входил в список тех, кто хоть каплю похож на человека, способного на это). Однако только мужчина старается не подавать виду, по поднимает глаза и устремляет их на информатора, то сталкивается с картиной того, как тот прикрывает глаза и забрасывает в рот очередную порцию риса. Хакамата следует его примеру и также забрасывает в рот рис и той рыбой, которую он положил себе. Прикрыв глаза и переделывая еду, он старается незаметно вздохнуть. Кажется, атмосфера даже начала накаляться?
Со стороны Эи слышится усталые выдох. Стараясь выглядеть как можно более естественно и, будто показать, что Хакамата совершенно этого не слышал, он переводит взгляд на аналитика. Девушка и вправду выглядит немного более уставшей в последнее время. Да и лицо стало чуть более бледным. Хотя ещё днём, когда они столкнулись на кухне, мужчина списал все на волнение от происходящего в клане и СМИ. Признаться, он новостей и самому Хакамата не было какое-то спокойно.
Но сейчас он даже немного обеспокоен. Хотел спросить, всё ли в порядке, но оставил эту идею: не при Аки. Поэтому он передал информатору так сказать очередь для такого вопроса. Тот должен был увидеть не самое хорошее состояние подруги. Но парень молчит. Перебрасывает внимательный и даже изучающий взгляд на Эи, девушка резко поднимает голову и смотрит Второму в глаза. Те будто бы говорят: «Молчи». Столь холодный, но в тоже время лишенный какой-то жизни взгляд. Хакамата делает свои выводы и тянется рукой к стакану.
Был бы он наполовину полон или пуст герой так и не решил, так и вопрос о том, записываться ли ему себя же к оптимистам или пессимистам. В последнее время он бы не раздумывая сказал, что он точно пессимист. Но сейчас этот вопрос не так сильно бил в голову.
— Эи, я там… — Аки начинает говорить, осторожно улыбнувшись и прикрыв глаза, будто бы столь добродушная улыбка может сослужить хорошую службу.
— Сам поднимись и сходи, — резко бросила Киёси, взглянув на Аки с холодными углями в своих глазах, точно таким же как и пару секунд назад.
На этот раз Тсунагу смотрит на них не скрывая того. Он не знает, что в его голове и на уме. Это живой интерес или же некоторая осторожность. Эи многому недовольства в словах Аки, однако не говорит это прямым текстом. Как раз-таки девушка одна из тех, кто точно скажет, что ей не нравится, если таковое будет. Это нельзя назвать плохой чертой характера и она даже очень привлекательна для Тсунагу, если так смотреть. Киёси не будет молчать о какой-то проблеме, если только она не её собственная, в остальных случаях она при любой удобной возможности скажет.
Сейчас Хакамата даже показалось, что этим девушка мастерски послала информатора, ведь тот был удивлён, вскинул брови и отвёл взгляд в сторону в ту же секунду, улыбка с лица не исчезла, только изменила свой посыл. Не глядя на стол, дотянулся до своего стакана с водой и сделал небольшой глоток, той уже осталось чуть ли не на дне, если только в малом остатке воды не плавал одна долька лимона. Напряжение от этих двоих никак не влияло на героя, он будто бы был настоящим призраком в этой ситуации. То есть все видит, но его ничего не колышет. Он только забросил в рот немного риса.
Аки прищурился, оставив только очень маленькие щелки для просмотра. Он чуть ли не испепелял взглядом Киёси, ничего при этом не говоря.
— Было бы замечательно, если бы ты все увидела своими глазами. Я же не зря готовил этот десерт, — казалось, будто бы никакой злости не поступало через сказанные слова, однако искры в глазах Аки горели не от позитивных эмоций.
— Сам. Возьми и принеси, мне этого будет достаточно.
В голове Эи звучала настоящая сталь. Она будто бы сейчас мысленно сражалась с информатором и прожигала того спокойным, но в то же время холодным взглядом. Тсунагу же заметил, как меняется выражение лица парня, от спокойного, которое можно увидеть каждый раз за работой и на то с небольшим раздражение, словно его план, который изготавливался информатором на протяжении долгого времени разную на первых же уровнях. Или же ему обрубили все способы своего спасения.
Информатор поднялся со своего места и сделал пару шагов мимо стола, но не стал сворачивать на кухню.
— А мне казалось, что все так хорошо начиналось, как в тот раз, не думаешь? Помнишь же? Там пожелание стабильности и умиротворения за… — Аки специально осёкся, когда его пронзило взглядом Киёси.
Эи отложила палочки от себя, но не собиралась подниматься из-за стола. Одарила старого друга гневным взглядом. Он развернулся и последовал на кухню без какого-то продолжения этих слов. Тсунагу всего секунду взял на обдумывание, но моментально глянул на редактора. Усталость на её лице беспокоила героя сильнее.
— Эи, всё в порядке? — Хакамата старался говорить это более-менее непринуждённо, чтобы получить более развернутый ответ от аналитика.
Сейчас вопрос её усталости зависит только от неё и, вернее будет сказать, что только девушке он и мешает, так что получить какое-то разъяснение будет сложно.
Ответив мужчине короткое: «Конечно», — он видит, как немного бледновато-розовые губы из той тонкой полоски перерастают в улыбку. Такую холодную и уже неприятную. Скорее даже Хакамата мог заметить, что это всего лишь защитная реакция. Эи не хочет, чтобы он во всё это лез. Так сказать, не стоит сказать нос туда, куда тебя не просят. Вот настоящий посыл молчания и этого короткого, что все в порядке. Как и думал Тсунагу чуть ранее вся проблема в утечке информации. Один раз же Аки проговорился, что Эи не любит, когда хоть какая-то информация о ней утекает.
— Я… — герой хочет что-то сказать, но обрывается в этот же момент.
Он просто отводит глаза и берет в руку стакан с водой. Быстро делает глоток.
— Что?
— Ничего, — коротко говорит Тсунагу. — Я немного задумался.
Эи кивает, хотя по её глазам видно, что она знает, что мужчина хотел что-то сказать. Можно ли сказать, что это их новая проблема. Принципы героя каждый раз все сильнее и сильнее бьют по Хакамата. И это все из-за его стремления помогать другим людям. И, конечно же, в список других людей входит даже Эи. Он переводит глаза в сторону, будто и вправду на самом деле он ничего и не желал сказать. Ложь. Без слов, одним взглядом и ничем больше. А сейчас бледность ее кожи даже пугала, чем была чем-то привычным. Что-то здесь нечисто.
В дверном проёме появляется Аки с парой тарелок в руках, как раз вовремя, мужчина хотел повторить свой вопрос в адрес Киёси. Он давно подозревает, каким будет чистый ответ на него. Информатор абсолютно спокоен, будто бы ничего не произошло не было тех непонятных переглядок и игры в слова с Эи и её гневом в глазах. Хакамата запомнил всё. Однако мыслями он уцепился за другое, его больше беспокоило то, зачем они сюда приехали на самом деле. Второй нашел человека, слившего информацию, ведь это оказался совершенно не клан, как считали и Тсунагу, и Эи все это время. Парень осторожно отодвигает тарелки и на их место ставил три тарелки.
— Скоро время для десерта, — выдает он и вновь присаживается на своё место. — Главное, чтобы его температуры дошла до комнатной.
Аки берёт в руки палочки и забрасывает в рот немного риса, потянувшись к тарелке с креветками в каком-то соусе. Тсунагу и сам не мог разобрать, что за соус, но он был довольно интересным. Не перебивал вкуса креветки, а только дополнял его и больше раскрывал. И это оказалось неплохим аккомпанементом к основному мясу креветки.
Однако Эи так и не попробовала этой креветки, продолжая добежать свой рис с лососем. Кстати, больше всего девушка уделяла внимания именно этой рыбе. И, вероятно, Аки зная об этом, поставил две тарелки этой рыбы. Парень довольно внимательный, не считая его некоторых заскоков…
— Знаешь, Джинс. Моя младшая сестра прятала под полом в семейном доме все свои побрякушки… — Аки поднял доску дощатого пола с такой лёгкостью, достав оттуда светлую папку, при этом его взгляд был устремлён на Тсунагу, тот сразу же отложил от себя палочки, почувствовав неладное. — Я же перенял ее любовь к этому делу, только теперь же прячу там дела на некоторых людей.
Информатор звонко и даже победно цокнул, показывая свою ухмылку. Он повернул папку лицевой стороной к мужчина, показывая её обложку, а, следовательно, и фотографию человека, на которого было создано досье. Там была его фото, героя Топ Джинса… И подписана Тсунагу Хакамата.
— Но есть небольшая пробле…
Аки пришелся звонкий удар по голове. Тот болезненно ойкнул и постарался закрыть голову руками, чтобы второй удар не пришелся так сильно по ней.
— Я просила тебя ни во что не лезть, — выдохнула Эи и забрала из рук Второго досье на героя, а после посмотрела на Тсунагу. — Это он слил информацию в медиа, — глазами девушка указала на Аки, который получил второй удар по голове, но на этот раз папкой.
Эта же папка упала по правую сторону от информатора, с глухим стуком ударившись о пол. Киёси вернулась на своё место, прижав к себе ноги и устало вздохнув. То есть все это время Аки с ним играл. И… Он же предал Эи этим же! Что-то вроде небольшого презрение, такого склизкого и неприятного скользнуло в Хакамата. Вероятно, это и так сильно и расстроило аналитика, тем самым спровоцировав ее бледность.
— И ты же слил информацию за границу, я так понимаю? — уже догадался обо всем Тсунагу, произнеся эти слова на выдохе. — Что ты хотел от этого получить?
— Ради своего же интереса, — парень цокнул и хотел подобрать досье, уже потянувшись рукой. — А ещё я был бы рад появлению Рэя на территории нашей страны. Он способен разговорить главу клана Киёси всего за пару секунд.
Обе пары глаз, принадлежащие и Хакамата, и Киеси пронзили Аки. Второй только фыркнул, скрестил руки и что-то прошипел. Вероятно, это были даже оправдания к его действиям. Эи ещё раз цокнула, показывая всё своё недовольство. Только представив, насколько редактор разочарована, Тсунагу ничего все равно не смог делать. Этим всем явки доставил им немало проблем и, как сам сказал «ради своего интереса».
— Аки, ты мне обещал в это не влезать. Что такого могло произойти, чтобы ты поменял своё мнение?
В голосе аналитика не звучало надежды, скорее только какая-то неприятная и липкая сталь. Девушка и вправду была разочарована, однако слушать оправдания своего друга не была намерена. Тсунагу даже может её понять. Это будет даже похуже, чем сильный удар в спину. Только после того, возможно, подняться будет невозможно. Цокнув, информатор перевел глаза на папку, лежавшую на полу.
— Там все ответы.
— Нет, — отрезала Эи ровным, но в то же время опасным голосом. Тот как нож проходит через тело, оставляя кровоточащие раны. — Там нет ответов, как и вопросов.
На удивление только всего героя, Эи была непреклонна. Как она обещала, что не будет наводить справки на героя, так и продолжает держать эти слова. Кажется, но аналитик держит слово получше Второго информатора страны. Атмосфера быстро накалялась, будто температура поднималась в какой-то печи. Однако не это беспокоило героя, он внимательно посмотрел на досье, собираясь даже попросить передать его в руки мужчины. Он хочет посмотреть на него, что Второй успел найти на героя, а точнее, что он собирался предъявить ему. Вопрос был в том, что Хакамата и не знал, что он всё-таки смог найти.
Со стороны входа послышалось, как открылась входная дверь. Небольшая ругань и недовольство придало уверенности в том, что это в дом вернулся Шулер. Возня с тихими ругательствами и ещё лай. Брат Эи вернулся не один, а со своими питомцами. Ругань стала намного громче и все повернули голову в сторону двери в гостиную. В ту же секунду в дверном проёме возникли две полностью одинаковые хаски. Серо-белые собаки тут же ускорились, направляясь к Аки. Тот устало вздохнул и закатил глаза.
— Сидеть, — строго выдал Второй и обе собаки послушно сели в метре от него, только виляя своими хвостами в разные стороны, кажется, они даже скучали.
На пороге гостиной появился измотанный Шулер. Неизменный глава информационного казино показался в своих затемнённых очках, чем не удивил уже Джинса. Они были всего лишь часть его образа, который он и не старался как-либо нарушать, но всё равно даже через тёмные линзы можно было ощутить холодный взгляд главы казино. Белые волосы оказались не распущены, что было немного необычно. Однако в глаза Тсунагу ударил до ужаса небрежный пучок. Выколи ему глаза, Хакамата все равно будет видеть этот ужас. А этот образ походил на самый что ни на есть домашний. Какая-то черная толстовка и черно-красные клетчатые штаны. Это совершенно не похоже на то, каким Этору представлялся перед этим в форме казино, пускай и с теми же черными очками. Фиолетово-серый костюм казино ему шёл чуть больше.
— А я-то думал, чего ты все время на кухне копошился, Аки, — бывший герой цокает и заходит в гостиную, при этом его взгляд чувствуется через темное стекло очков.
Собачки приветливо махают хвостики, продолжая сидеть по обе стороны от второго информатора. Аки даже не смотрел на Этору, забросил себе в рот рыбу и принялся разжёвывать её. Только через несколько секунд напряжения между только ними, глава цветочного проглотив еду и переведя взгляд на своего соседа по жилплощади, колко одарил того взглядом, будто настоящим укором.
Спустя секунду подобных переглядок, Аки недовольно фыркнул.
— Это моя толстовка.
— Тогда почему она была в моем шкафу?
— Она ещё сегодня утром висела и сохла на сушилке.
— Ну, я её и взял.
Такая словесная потасовка между информаторами выбивает Джинса из колеи. Он, будто бы прося о помощи, смотрит на Эи.
Ничего не замечая, она продолжает поедать отстаёт рыбы из тарелок. Идея была даже очень хорошей. Тсунагу берет в руки палочки, до сих пор в шоке с того, что Киёси при всей этой «потасовке» остаётся очень спокойной и никак не реагирует на столкновение двух соседей. Но и сам через секунду спокойного употребления риса с рыбой. Герой всего на секунду отвлекается, смотрит на происходящее и то, как информаторы ссорятся и спорят. Больше удивляло то, как собаки спокойно сидят между ними и только поворачивают головы, когда кто-то начинает из тех кричать.
Взяв в руки стакан с водой, Тсунагу сделал небольшой глоток. После вновь опускает глаза в тарелку, только редко смотрит на то, как разворачивается словесный бой.
— А ты вообще замолчи. Здесь ты находишься только на правах нахлебника!
— Вообще-то я полноценный житель этого дома, а не какой-то там нахлебник!
От наблюдения на происходящим, Хакамата выводит осторожный тык пальцем в плечо. Тсунагу поворачивает голову к Эи. Её непринуждённый вид сбивает с толку, она указывает глазами на информаторов и махает рукой, будто говоря: «Да забей».
— Подай ту тарелку, — через крики Этору и просто недовольные возгласы Аки, мужчина прекрасно слышит голос Эи.
Он кивает, и отдает ей тарелку, стоящую дуть дальше с его стороны.
— Спасибо, — Киеси коротко благодарит и забирает себе тарелку, положив себе два кусочка, а две оставшиеся отправляет в тарелку мужчины.
Молча передает тому уже пустую посуду и Тсунагу осторожно ставит ее в другую сторону, куда уже следующая пустая тарелка с когда-то креветками в кляре, которые они разделили, но на этот раз этим занялся Хакамата.
— Это ты виноват!
— Я в отличие от тебя, хоть что-то делаю… — последовал довольно спокойный ответ от Второго.
Кажется, тема вообще перетекла во что-то другое, однако два информатора продолжали всячески спорить. Вскоре собаки, стоящие между своими хозяевами, ушли, последовав к Киеси и Хакамата. Одна из собак, ошейник которой был зелёно-фиолетовым, подошла к нему и своими белыми глазами смотрела на героя. Другая — с бело-оранжевым ошейником попытала счастья и подошла к Киёси. Однако Тсунагу просто смотрел на собаку, которая никак не взаимодействовала синим и тупо смотрела на мужчину, он же отложил палочки и проложил руки на колени.
— Это Вилка, — заметив некоторое недоумение героя, Эи коснулась его плеча. — Погладь.
Тсунагу послушался, собака довольно гавкнула и завиляла хвостом. Послышался ещё довольная усмешка Киёси, которая гладила, кажется, Ложку. Довольно странные имена выбрали для своих питомцев информаторы, однако они были оригинальными. Псы как один исчезли из гостиной, скрывшись где-то в коридоре.
Мужчина немного выдохнул и опять посмотрел на Второго и Первого. На этот раз Джинс видит некоторые изменения. Например, Аки отжал свою толстовку у Этору, а последний стоит уже в свободной майке, открывая вид на руки главы казино, забитые татуировками. Даже неудивительно.
Всего некоторое время их ругани, но они перестали спорить и немного успокоились, хотя недовольство на этих лицах, показывало, что ни один из них не пойдёт на применение первым. Кажется, что этим они переступят через свою же гордость. Этору что-то цокнул, с интересом взглянул на стол, где в некоторых тарелках можно было увидеть кое-какие остатки рыбы и других морепродуктов. Шулер потянулся к тарелке с тунцом, но в тот же момент его сильно тыкают деревянными палочками в руку.
— Ай, больно же, — шикает Первый и невольно, но злобно таращится на Аки.
Тот испепеляет своего соседа главным взглядом, будто говорит, что сейчас вырвет его сердце и самолично приготовит его на кухне в духовке, а после подаст к столу. И, убедившись в том, что Второй прекрасно готовит, никто не будет против нового блюда, однако всех будет отталкивать только то, что оно из человечины.
И этот же момент Тсунагу и Эи одновременно забрасывают в рот немного риса с креветкой в интересном соусе с лёгкими специями, которые можно и не почувствовать, к тому же уже последними. Супруги с интересом наблюдают за новым спором, при этом доедают еду. И кажется, глядя на все со стороны, что это всего лишь комедия о двух друзьях-соседях, что ненавидят друг друга, но не могут съехать, так как жизнь на улице им не подходит.
— Будь человеком, — моментально бросает Аки. — Вымой руки, сядь за стол и возьми палочки в конце-то концов. Будь не как животное.
Этору с тем же гневом только отходит от стола, доходит до стены, при этом чтобы видеть всех присутствующих и забиться на пол, при этом поудобнее разместившись. К нему сразу же подбегают только вернувшиеся собаки с игрушкой-пищалкой в зубах. Весело махают хвостами перед своим хозяином, будто ожидают, что тот будет с ними играть. Кажется, им недостаточно того, что с ними сходили на улицу. Однако на месте они долго не остаются и уже через секунду исчезают в том же коридоре, куда-то убежав, вырывая на ходу игрушку друг у друга.
— Итак, я не животное, — спустя некоторое время молчания и тихих битв взглядами со Вторым, Шулер открывает рот, поправив затемнённые очки.
— Я бы поспорил, — Аки всё не унимается, из-за чего его одаривают гневным взглядом.
На этот раз словесная борьба не продолжается. Оба только гневно смотрят друг на друга, ничего вокруг не замечая. Все также недовольно цокая и фыркая, Этору делает затяжку из пода, выдыхая из лёгких белый дым. На этом глава цветочного продолжает свою гневную тираду.
Как можно более незаметно вздохнув, герой переводит глаза на Эи. Она осторожно тянется к небольшим тарелочкам, на которых стоят коробочки, закрывая их десерт. Редактор передает первую коробочку герою, а после подбирает к себе вторую. Когда герой уже хочет открыть свою коробку и посмотреть, что их ждёт дальше, замечает краем глаза то, как Эи делает жест, чтобы мужчина приблизился к ней. Он вновь поворачивает к девушке голову и осторожно кивает, будто бы спрашивает, что случилось.
Но девушка все раз продолжает осторожно поглядывать на информаторов и вновь махнула рукой Хакамата. Тот без безнадёжности приблизился. На лице редактор возникает небольшая улыбка, на этот раз она говорит полушёпотом.
— Предлагаю, пока Аки не видит, разделить его десерт на двоих, — тут же выдает девушка. — Это будет наша месть за слив информации.
Сначала в голове проскальзывает мысль, что это слишком лёгкая месть, после Тсунагу переходит в вывод, что это как-то неправильно. Однако заключение тут одно:
— Давай.
На этот раз к коробке осторожно тянется сам герой, не не чувствует на себе подозрительный взглядом информаторов, так что без проблем забирает десерт. На лице Эи играет победная ухмылка, когда они открывают коробочку, где их ждёт десять молочных сладостей с посыпанным сверху какао. Рядом с ними лежал новые палочки, которые осторожно берет это и разламывает аналитик. Тсунагу поднимает коробочки с его и Эи десертов, откладывая их в сторону. В это же время редактор осторожно делит десять сладостей на две тарелки, закрывает уже пустую тарелку коробочкой и возвращает на место.
Синхронно супруги осторожно улыбаются, берут по одной конфете и с помощью новых и более удобный палочек, забрасывают сладость себе в рот. Вкусное тягучее тесто, а такое приятная сливочная начинка с орехом внутри.
— Дело сделано, — Эи чуть ухмыляется и радуется, уже забрасывая вторую конфету.
И так, осторожно, конфета по конфете не стали исчезать. А также холодная и тяжёлая атмосфера между соседями быстро развеялась. Оба сошлись на том, что его сосед полнейший придурок и ничего из себя не представляет. Второй приближает к себе тарелку с коробочкой и поднимает ту, но уже сталкивается только с пустотой и небольшими следами от какао.
— Саранча, — цокает Аки и возвращает коробочку на тарелку.
Кажется, ему сегодня уж точно не повезло, в отличие от Эи и Тсунагу. Их месть, конечно, не такая уж и справедливая, но она радует редактора, так что герою даже этого хватает. Сейчас понятие справедливости за этим столом не такое точное, как во время геройства.
— О, это же, — Этору делает затяжку и сразу же обращает внимание на десерт в руках супругов. — Аки, а для меня?
— Нет.
Второй информатор недовольно отрезает.
— В смысле нет? Я тебе толстовку с сушилки снял, собак выгулял, а ты мне ничего не оставил?
На этот раз ругань не продолжается, просто потому, что старый друг Эи не отвечает на возмущения Этору. Что ж а это даже хорошее решение. Шулер только потягивает свой под, делая очередную затяжку и выдыхает белый дым.
Молчание не длится очень долго, издалека слышится писк игрушки-пищалки Ложки и Вилки. Равномерный хруст орехов на зубах и абсолютно спокойствие информаторов рядом.
— Эи, что ты будешь делать, когда Рэй появится? — неожиданно тишину обрывает Аки.
В этот же момент пальцами щёлкает Этору и громко, но издевательски усмехается. Даже как-то злобно, будто знает, что из-за этого произойдет что-то плохое. А вот Рэй… Тсунагу о нём раньше, вроде не слышал, хотя имя будто бы знакомое.
— Знаете, я тут подумал… Если тот
отец БДСМ вернётся в Японию, то ты не жилец, Джинс. Я уже не будут говорить о главе клана Киёси… Это сто лет как известно. Поэтому я, зная, что он может натворить, всё это время буду безвылазно прятаться в казино.
— Вот, ты и признался, что боишься его.
— Аки, — вздохнув, Первый обратился к своему соседу. — Вообще-то бояться и опасаться — две совершенно разные вещи.
— Кто такой Рэй? — невольно спрашивает Хакамата, глянув на Шулера.
Иногда от него можно получить больше информации. И, признаться, правдивой информации. Конечно, Этору может соврать, но не сейчас. У него не тот характер для этого.
Сделал очередную затяжку, но на его губах возникает немного довольная усмешка, будто бы он в один миг получил желаемое время за пару минут. Хотя сейчас Хакамата не обращает на это внимания, глаза упирается в некрасивый пучок, а ещё и в под. У Первого есть точно какая-то зависимость от курения, пускай и не обычных сигарет. Неясно только от чего будет вреда побольше. Однако это мало кого сейчас волнует, Тсунагу больше интересует тот самый «отец БДСМ». Это и есть тот самый человек в родственниках у Эи, который один раз пырнул главу клана Киёси ножом и остался чуть ли не безнаказанным?
— Это неизменный родственник по материнской линии Эи, — тут же отвечает на вздохе Аки, заставив при этом переметнуть глаза на него. — Думаю, ты уже слышал о нем от… — тут и не надо было указывать глазами на Киёси.
— Я буду ожидать вашей встречи с ним.
На лице главы казино играет неприятна для Хакамата ухмылка, когда он перебивается Второго. Но вот Хакамата знает таких, как Шулер, ведь они будто бы уже представляет сценарий, который хотят запечатлеть собственным глазами.
— Этору, перестань, — голос подаёт Эи, он звучит недовольно, осторожно отправив очередную молочную сладость в рот, перепачкав пальцы в какао. — Или ты прекратишь, или твой новый созданный счёт в банке подвергнется очередной заморозке. К тому же, к меня есть идея, как переиграть Рэя.
— Переиграть своего же учителя? — вопрос от Аки заставляет немного задуматься.
— Да. Когда ученик превосходит своего учителя, — очередная конфета оказывается во рту Эи, она не очень быстро её разжёвывает, только слышится как на зубах приятно похрустывает орех. — А пока ваша задача во что бы то ни стало молчать. И сейчас, Аки, Я обращаюсь по большей части к тебе.
Второй кивает.
Тсунагу сейчас как никогда верит Эи, поэтому никак не беспокоиться. Забрасывает в рот последнюю конфету и допивает воду. Он смотрит на своё досье, которое лежит и никто так и не приближается к нему, наверное, даже просто из-за слов Киеси, которая поставила под сомнения какие-то решения и выводы Аки. То ли она верит Хакамата, поэтому и не желает смотреть на его досье, то ли сейчас она ведёт себя таким образом только из-за обещания, данного около трёх недель назад.
***
Развернувшись к Эи, мужчина только вздохнул, девушка выглядела такой же спокойной, будто бы ее не волновало то, что её брат и лучший друг спорят и продолжают это делать. Их голоса даже слышны на улице, как вообще живут их соседи?
— И после этого ты доверяешь Аки?
Вопрос слетает с уст героя быстро, он даже не замечает этого.
— Не представляешь, — девушка вздохнула и подняла руки вверх, потянувшись, — я никогда ему не доверяла. Я знаю, что он мог бы что-то такое выкинуть. Вот, мои подозрения подтвердились.
— Мне кажется ты все равно веришь ему.
— Может быть, — Эи кивнула и в одночасье прикрыла глаза. — Но сейчас я знаю точно… Мы с тобой в
«опасности», — пальцами она делает скобки.
Тсунагу осторожно перевел глаза на рукава той кофты, которые так и не показали ему запястий Эи. Герой давно понял: Киёси их скрывает, что было немного пугающе. Нет, скорее не пугающе, а он беспокоился. Не знал, что находится за ними, а просить показать их, было бы крайне странного и нетактично с его стороны. Но он никак не мог сопоставить Эи и то, что она хоть как-то могла заниматься селфхармом.
— Что-то не так? — голос редактора был таким же спокойным, как и обычно.
— Нет, всё в порядке. Задумался немного о нашей
«безопасности».
Тсунагу махнул рукой. Только недавно он понял, что смотрит на руки и пальцы Эи, но так никогда за эти уже три недели не видел голых запястий Киёси, будто бы она их специально скрывает от глаз других людей.
— У тебя красивые руки, — Хакамата говорит это даже не от того, что хотел сделать комплимент фиктивной супруге, но скорее даже с умыслом.
Он должен посмотреть на её запястья. Принципы героя сработали как по щелчку, но мужчине уже плевать. Да, он чуть ли не помешан на своей работе, но в этом и проблема, так сказать… Однако Тсунагу продолжает смотреть на руку, краем глаза замечая несколько удивлённое выражение лица девушки. Она немного улыбается, но не получает от Хакамата ответного взгляда, он смотрит на руки, точнее на запястья, прикрытые тканью.
***
Они заходят в дом, всё в том же молчании переглядываются. Конечно, ещё на научились общаться взглядами, но уже задатки такого общения появляются. Как по команде на лице Эи возникает осторожная холодная улыбка. Кажется, это уже работает на редакторе как обычная подушка безопасности или как реакция на все происходящее вокруг неё. Хотя настроение не очень хорошее из-за Аки и того, что он успел сделать и сказать.
Второй странно повёл себя на протяжении всего вечера, но то и дело упоминал в своих фразах «Инцидент с Пауком». Все намёки, которые Эи слышала на протяжении всего вечера она хотела запихнуть поглубже в глотку старого друга и заставить его же проглотить их и запомнить это раз и навсегда.
Почему-то запястья под этой серой кофтой начали неистово гореть. Это как настоящее напоминание, что с ней произошло в тот роковой день. Но Эи держалась или же старалась это делать. Знала ведь, что с запястьями все в полном порядке, однако возникновение фантомной боли никто не отменял. Она пришла к ней, как и яркие пятна воспоминаний.
— Уж точно сейчас завалюсь спать, — выдыхает редактор и, сняв обувь, проходит метр от двери.
Ощущает, что Хакамата стоит чуть ли не на пороге, она это чувствует так же хорошо, как и боль в запястьях. Так и хочется быстрее скрыться в комнате и сделать перевязку на них. Но останавливается, став в полуоборота к Тсунагу, боль становиться только некоторым фоном, Киёси невольно впадает в раздумья, совершенно не свойственные ей в моменты фантомных болей.
Наверное, герой ещё пойдёт разбирать документы из агентства, чтобы завтра вернуться в строй, хотя, Киёси точно бы посоветовала ему, немного отоспаться и прийти в себя. Это и вправду было бы хорошим решением и только шло на пользу Хакамата.
Лучше ещё день обществе не увидит Джинса в его джинсовой костюме и с той же привычной для многих укладкой, то есть героя, патрулирующего улицы и разбирающегося со злодеями, чем не увидят. Ему нужен отдых, как и многим другим героям. Но сейчас даже Эи может сказать, что ему нужно всего на секунду остановиться и сделать передышку. Иногда это помогает справиться со множеством проблем. Холодная голова и спокойствие не раз спасали больше жизней.
— Будешь разбирать бумаги? — аналитик резко задаёт вопрос, развернувшись на пятках к мужчине уже полностью. — Отдохни. Неясно ещё сколько ты сможешь также «ломаться». Поэтому лучше ещё день провести дома, чем в том же агентстве за бумагами. Они ещё никого не успели спасти. А вот отдых спасал людей от смерти от переутомления.
— Как раз думал над этим, — на выдохе произносит Хакамата, снимая обувь, при этом осторожно поправляя платок, закрывающий нижнюю часть лица, а после и вовсе снимая его, открывая осторожные и привлекательные черты лица.
— Подумай…
Тсунагу перебрасывает глаза с ключницы над тумбочкой и на Эи, точнее скорее даже не на неё, на на её руки. Она чувствует, как внимательный взгляд героя уже не раз пронзает её запястья, а тот же момент и сильная фантомная боль проходит по ним. Киёси хотела бы резко схватиться за запястья, но останавливает себя же. Понимает, что будет выглядеть очень странно, однако раскрывать тайну того дня она не собирается никому. Поэтому поверх того неприятного чувства, ощущает и внимательный взор Тсунагу. Он будто хочет что-то спросить, но каждый раз обламывается, чему Эи очень рада. В эти дебри не стоит лезть, не знаешь, когда сможешь выбраться, если сможешь вообще.
Хакамата перебрасывает взгляд куда-то в сторону. Редактор только больше этому рада, она невольно касается ладонью закрытых запястий и осторожно потирает их, стараясь успокоить саму себя. Все ведь в порядке?
Тогда всё начиналось также хорошо, забыла?
— Не собираешься завтра в издательство случаем?
Эи сразу же обращает внимание на мужчину. Иногда редактора поражает его спокойствие. Это геройство научило его этому? Даже если так, все равно Киёси иногда не может смысла в этом.
— Нет, лучше работать из дома, чем каждую секунду слушать как ругаются тех двоих, — аналитик вздыхает и немного усмехается, ей и самой не помешает отдых, она до жути устала и хочет спать. — Хотя на завтра я планировала устроить себе небольшой выходной и разобраться с костюмом на фестиваль фонарей. А ты? Не решил ещё?
— Думаю, в душ схожу, тогда и решу.
— Хорошая идея.
Киёси хотела уже развернуться и уйти, но уловила частичный интерес в глазах Тсунагу. Даже этого при его-то характере увидеть нельзя.
— Ты собираешься на фестиваль?
— Как собираюсь, меня заставляют. Поэтому и выбора-то нет, — Эи вздыхает, прикрывая глаза, она уже догадывается, что герой будет смотреть за порядком проведения этого фестиваля, а не просто гулять по улицам, рассматривая всяческие украшения и мероприятия. Такова цена геройства… — А у тебя, я так понимаю, уже записано патрулирование на время фестиваля?
— Да, я подал свою кандидатуру. Но точно узнаю, в каком районе буду работать только вечером перед самим фестивалем. До сих пор не понимаю, зачем там тянуть с решением.
Киёси пожимает плечами и говорит, что в душ она идёт первой. От воды фантомные боли быстрее проходят. Запястья до сих пор нещадно горят, будто бы с них содрали кожу.
А вот на слова Эи Тсунагу не спорит, от него даже слышится короткая усмешка. Это его забавит? Та же короткая улыбка проскальзывает на лице редактора от этого. Эи как сейчас помнит, что она создавала её только для своей защиты. «Инцидент с Пауком» никого не оставил без изменений. Кто-то до сих пор гнется от фантомных болей в запястьях; кто-то заперся в своих мыслях за тысячу километров от своей цели; кто-то уже из университета, бросив обучение так, а ещё кто-то нацепил на глаза темные солнцезащитные очки и сделал самые важные решения в своей жизни.
Эи разворачивается и делает несколько шагов вперёд. Останавливается всего на секунду, хмыкает своим же мыслям и боли в запястьях и возобновляет движение к комнате.
Топ Джинс, то ли он поймёт, что есть вещи как его здоровье и геройство, и спасение жизней других людей никак не спасут его при необходимости. Обычно такие герои отдают всего себя работе, а после платят за это решение своими жизнями.
Сколько информаторы повидали таких людей?
Аки и Этору намного больше, чем Эи, однако это не меняет того факта, что ей приходилось видеть. А всё начиналось с того, как служители закона пришли за информацией по какому-то из дел.
Шулер научился различать таких героев из всего скопа. Если они приходят к Первому за информацией, то перед этим Шулер просит Восьмого дилера подойти к нему и поднимает указательный палец вверх. Восьмая обычно приносит после этого один белый ликорис. С одной стороны для японца это звучит как оскорбление, но в тот же момент это и предупреждение для того счастливчика, что может отправится на задание и больше не вернуться.
Эи вздыхает ещё раз, прикасается рукой к двери и отодвигает её, скрываясь в своей комнате. Скорее редактор может это назвать ВМЖ (Временное место жительства), чем таким словом как её комната.
Только закрыв дверь, она может болезненно цокнуть, но и то сделать это очень тихо. Боль никуда на ушла. Она раздирала её кожу и будто бы самолично пожирала её, снимая скальп и заглатывая по маленькому кусочку, чтобы растянуть это удовольствие. Как сейчас Эи помнит снег, прилипший в кончикам пальцев и волосам, окровавленные запястья, тело, продрогшее от холода, и кровь, стекающая на снег под ногами. Было ли у того монстра сострадание? Вероятно, нет…
Эи понимает запястья, болезненно зажмурившись. Старается успокоить себя, ощущая, как боль постепенно отступает, оставляя после себя только осадок. Такой большой и неприятный. Его нельзя просто взять и выплюнуть, он застрял в глотке, будто игла. В ладони тщетно впиваются ногти и потихоньку боль от запястий переходит на ту, что оказалась уже настоящей. На ладоней остались небольшие мелкие следы от ногтей в форме полумесяцев, она неприятно кровоточили. Но это было намного лучше, чем то, что Эи ощущала до этого.
Оглядев комнату, Киёси вздыхает, при этом потрясла руками. Боли как будто бы и не было. Однако осадок, оставшийся в горле до сих пор мешал. Неприятно, но более-менее терпимо.
Она обустроилась здесь, как ей заблагорассудится. Большое количество книг в чуть ли не одинаковых коробках. Несколько десятков уж точно, если не сотня. В резиденции, клана в двадцати километрах от Токио, где десять лет жила Эи, находится большая часть из её коллекции. Здесь же всего лишь ничтожный процент от неё.
Стол, за которым работает Эи, помещает на себе ноутбук и несколько аккуратно сложенных чистых листов бумаги, а ещё пару исписанных её почерком. Чуть дальше, на другом столе, находится принтер и ещё пару папок с некоторыми делами, это уж стезя информации. По правую сторону будет и вход в её спальню, где Эи ждёт застеленный футон. Она и вправду очень устала. Готова уже сейчас растеклись его и уснуть, однако сходить в душ — задача первостепенной важности! Поэтому аналитик пересиливает себя же.
Девушка отводит глаза на панорамное окно, сталкиваясь с белой сакурой, в темноте и при свете луны она выглядит завораживающе. Но при дневном свете все равно выходит намного привлекательнее. Обычная сакура в клане в темноте выглядит как-то по-обычному. А это дерево немного пугает, но при этом заставляет смотреть на него. Белые лепестки красиво переливаются в лунном свете, а ветер качает ветви.
Поджимая губы, девушка тихо вздыхает, переведя глаза на стол. Небольшая усталость накрыла ее с головой, из-за Аки, она немного зла на парня, но ничего сделать не может. Просто недовольно цокает.
Из-под чистых листов Эи достала конверт из крафтовой бумаги, забирает его с собой и заходит в спальню. Здесь не так много вещей. Тоже панорамное окно, в которое приятно смотреть по утрам, укутавшись потеплее в одеяло. Рядом с футоном, чуть дальше стоит небольшой столик с двумя книгами с небольшим наброском к предстоящему костюму. Вероятно, завтра Эи начнет свои мучения и будет создавать главный атрибут этого образа — неизменную шляпу своего персонажа. Над столом установлена небольшая лампа, включить которую Киёси и стремится.
Она уже читала заключение врача, однако перечитать его никогда не будет лишним. Заниматься сейчас своим здоровьем не очень хороший вариант. Эи может потратить на это уйму времени, натравить на себя же ненужных людей с того же паспортного стола или ещё откуда-нибудь. Получить разрешение на проживание за границей и не быть депортированной оттуда не так уж и легко, а почему-то всем необходимо знать абсолютно все о здоровье этого человека.
Конечно, пара бумаги уже были на руках редактора, только они спокойно лежали у неё в издательстве, в кабинете, конечно, не под прямой охраной, но за их сохранность Киёси не переживала. В принципе все то, что находится в издательстве никогда не могло подвергнуться чьему-то осмотру.
Сейчас аналитик больше переживала на ту постоянную усталость, которая так сильно била по Эи. Девушка и так знала, что это все из-за болезни, однако ничего не могла с этим сделать. Благо сейчас всё было не так уж серьёзно. Она всего лишь хочет спать чуть больше обычного и всего-то. Но это и беспокоило её, такого ещё никогда не было, так что небольшое беспокойство присутствовало внутри.
Усталость — первая стадия заболевания, а она может переносит и во что-то более плачевное. Она уже знала через какие стадии будет проходить и чем может обернуться отсутствие лечения. Как-то в детстве уши уловили слова о том, что её мать харкала кровью уже через неделю после родов. Многие беспокоились, ведь никто не подозревал, что болезнь так быстро заберёт жизнь второй матери клана. Никто в принципе не ожидал этого, а тем более её смерти спустя месяц после появления на свет самой Эи. Здесь не будет никаких подтекста, все и так ясно и понятно.
Цокнув, Эи открыла конверт и включила лампу. Стол озарился хорошим и приятным светом, заливая его. Тот же эскиз, редактор не смотрела его, а убрала на край стола, как и те две книги с кучей закладок разного цвета и в этом случае даже и значения. Она любила оставлять там их, при этом выделяя понравившуюся строчку. Какая-то сложная схема возникала в голове каждый раз. Если бы она ещё открывала книги, чтобы пересматривать эти строки, но нет, Эи помнит чуть ли не каждую. Однако всё равно каждый раз клеит на край страницы бумажку определенного цвета. И даже сейчас замечая эти яркие закладочки, она пробегается глазами от розовой на зелёную, а с той на жёлтую, а после и оранжевую.
Эи чуть хмуриться, возвращаясь к содержимому конверта, пару бумаг из частной клинике. Они не оставляют как таковых следов в самой медкарте Киёси, чем только радуют. Она может быстро спокойна за разрешение на проживание в Канаде. Она желает поскорее выбросить всё свои козыри и исчезнуть. Для кого-то навсегда, а для некоторых — на время, ещё неопределенное, но то самое неизвестное время.
Тот ком в горле сильнее надавил на Киёси, но сглотнуть его так и не получилось, он будто бы стал поперек всего. Да, будто бы самая настоящая игла. Осторожно откладывая бумаги на стол, Эи прикасается пальцами к горлу. Ничего не ощущает, просто её кожа, довольно холодная, но…
Внезапно к горлу подступает неприятное ощущение. Тихий кашель вырывается из лёгких. Девушка успевает только прикрыть рот рукой. Глаза улавливают пару капель крови, оставленные на бумагах. На ладонях оказывается какая-то липкая жидкость с неприятным запахом металла. Этот запах неприятно бьёт в нос и голова невольно начинает кружиться. Эи непроизвольно сглатывает, ощущая даже на языке неприятный привкус железа. Язык пощипывает, но от этого становиться не по себе.
С уголка губ стекает тонкая лента крови, Эи осторожно стирает её другой рукой, на которой остаётся неприятный алый след. В голову ещё раз что-то бьёт, когда Киёси поднимается на ноги.
Что и требовалось доказать… Ты и вправду думала, что сможешь протянуть год без должного лечения? А ведь уже не маленький ребёнок.
Голос разума давно настиг Эи, появляясь в самые неподходящие моменты. И сейчас, когда на ладони блестела алая жидкость, сердце с новой силой билось в груди и страх вновь откусывал небольшой кусочек от аналитика. Она ещё не чувствовала большего страха, что когда-то мог поглощать её также стремительно. Он окутывал Эи, пробирался в самые потаённые уголки ее сознания. Он знал, где нужно сомкнуть свои руки, чтобы перекрыть доступ кислорода ей.
Очередные слова голоса заставили уйти страх, но кашель подступил вновь. На руках оказалось ещё больше крови из-за очередного кашля. Она подходит к комоду и отодвигает верхних ящик, чистыми пальцами, чтобы не испачкать ручки.
На глаза падает уйма лекарств и, спасительные влажные салфетки. Уже на рефлексах, Эи достаёт пачку и сразу же вытягивает из нее пять салфеток. Осторожно вытирает руки, всего за пару секунд те окрашиваются в неприятный красный цвет. В нос ударяет тот же удручающий запах железа. Очередной приступ кашля Эи умудряется проглотить, но тут же жалеет об этом. Успевает резко поднести к носу две чистые салфетку, откуда начинает стекать кровь, очень стремительно, что могло бы вогнать девушку в панику.
Без лечения ты протянешь ещё год и это знаешь, но ничего не хочешь предпринимать. Или же… О чём ты вообще думаешь?
Редактор вытирает кровь с рук и лица, а тем более губ. Подходит к зеркалу в другой части комнаты. Эи смотрится в зеркало, замечая, что кровь с лица она стёрла хорошо, а вот руки придется умыть с мылом, чтобы неприятный металлический запах не въелся в кожу.
Быстро добравшись до комода, выдвигает второй ящик, забирает оттуда первое попавшееся полотенце и запутывает в него руки, будто бы просто держит его. Так, на всякий случай, чтобы Тсунагу не увидел остатки немного запёкшейся крови. Придётся ещё немного попотеть, чтобы из комнаты выветрился этот запах. Однако сейчас это не так сильно беспокоило Эи, она не хотела сталкиваться с Хакамата. Чувствовала, как от неё разило металлическим запахом, герой узнает его из тысячи и из-за этого последуют ненужные вопросы или и того хуже. Его принципы героя ничем не нравятся Киёси…
Но всё-таки Эи выходит из комнаты.
А ещё ты толком ничего не знаешь о нём. И тебя это не беспокоит? Что ударило тебе в голову, чтобы ты стала настолько беззаботной? Аки и Этору беспокоятся, а ты только отталкивает из заботу о тебе? Признай, когда тебе на руки упало его досье, ты хотела открыть. Ты хочешь узнать, кто он на самом деле. Может, если один раз заглянуть по ту сторону, всё будет в порядке. Из всей информации ты знаешь всего-ничего. Он из Киото, с семьёй он, кажется, не в лучших отношениях, а ещё у него есть брат, у которого три добермана. Ты даже не знаешь, старший или младший.
Мысленно Эи ответила, что слов на ветер не бросает.
Ты безнадёжна… Поэтому ты и бесполезна. А сейчас клан хочет выжать из тебя хоть минимальную полезность. Может пожелаешь им удачи? Там, цветов отправишь? Неплохая ведь идея, только не иди за этим к Аки, лучше выбери какой-то другой цветочный.
