Нити нашей сделки

      В понимании Хакамата, глядя на белую сакуру, ему становится немного легче. Поэтому из раза в раз он выходит из своей комнаты и садится на деревянный выступ, чтобы некоторое время наблюдать за тем, как лепестки этого дерева опадают, образуя под ним белую лужайку. Даже дышится проще что ли? Это такое целебное свойство обычного просмотра на сакуру? Или то, что он чуть ли не вырос среди таких деревьев переносит его в детство. Нельзя то назвать сложным или простым, но объяснить своё спокойствие он не может. И это очень странно…       Сделав небольшой глоток кофе, в котором уже начала проглядываться его горечь. Кажется, стоит перейти на чай, если тот с тем же темпом не перейдет на себя вкусовые свойства кофе. Да, может стоит перейти на черный крепкий чай? Он же тоже должен придавать много энергии и сил? Как раз о энергии… Это было бы как раз кстати.       Герой смотрит на загоревшийся экран телефона, понимая, что у него есть ещё минут десять и стоит начинать разбирать бумаги, которые заявлялись у него из агентства. Если Тсунагу успеет разобрать из до завтра, то уже завтра сможет завести их. Но, опять же, если он успеет, что может не произойти. Чуть ли втыкать в одну строчку, перечитывая её по раз десять, чтобы вникнуть в смысл. В такие моменты, когда подчинённые спрашивают, все ли хорошо, Хакамата старается сделать самый непринуждённый вид и ответить, что да, все в полном порядке. И он опять проходит глазами по той же строчке, но уже мужчина, постарается вникнуть в написанное. Он себя ощущает как Аки, который втыкал в стену из-за отравителей и их галлюциногена. Только Второму информатору явно было лучше, чем Джинсу (не факт, но герою очень хочется верить, что галлюцинации у него были приятные).       — Не помешаю? — из мыслей мужчину вырывает голос Эи.       Хакамата отвечает, что все в порядке, поднимая глаза на девушку, чуть ли не стоящую над ним и держащую две тарелки в руках. В нос приятно ударил запах шоколада, корицы и ванили. Нотки сахара приятно щекотали нос, пускай Тсунагу и никогда не был хоть на какой-то мизерный процент фанатом сладкого. В кофе он даже сахар не добавлял, чтобы прочувствовать всю его горечь. А сейчас он так легко принимает протянутую тарелку с чем-то сладким.       — А с чего вдруг? — сейчас же, глядя с небольшим недоумением на тарелку с брауни в руках, задаёт вопрос мужчина, переводя глаза на Эи.       — Тот же вопрос могу задать насчёт обеда, — она осторожно улыбается и присаживается рядом. — Я редко ем курицу в любом её состоянии, но было очень вкусно. Энни её не умеет готовить, так что обычно я ем рыбу, которую она готовит.       Все такой же размеренный голос девушки, который он слышит из раза в раз. Мелодичный и будто бы действует как успокоительное, ведь всегда очень спокоен и не срывается на более высокие тона. Чёткость, умение складывать мысль и тактичность в сказанном. Хакамата уже доверяет ей, но сейчас больше погружается в разговор, глядя всё также на Эи.       — Туман? — невольно проговаривает герой, наблюдая за тем, как редактор с аппетитом смотрит на десерт в своих руках.       А ему раньше казалось, что девушка не из тех, кто любит сладости. Он ошибся? Или это что-то другое? В представлении мужчины Эи была девушкой с чашкой чёрного кофе без сахара и сливок, а если она и взяла бы какую-то сладость, то это был бы темный 85-процентный (если не больше) шоколад. Хакамата продолжает внимательно слушать, желая продолжить диалог, точно как и тот предыдущий в машине. Это разбавляет атмосферу и делает ее более нейтральной       — Да, от неё должен быть хоть какой-то толк, если она живёт со мной.       — Говоришь так, словно она — твой домашний питомец.       Мужчина чуть усмехается, переводит глаза на тарелку с брауни. Красивый прямоугольный кусок десерта, политый карамелью. Тсунагу замечает пару орехов внутри, отламывает небольшой кусочек. Признаться, выглядит аппетитно, хотя герой и не фанат сладостей и десертов.       — Ну, я её приютила у себя, так что она и вправду похожа на питомца, — редактор и сама усмехается. — Но умеет готовить. Не всё на свете, но умеет.       Краем глаза Хакамата видит, что Эи отправила в рот уже третий кусочек десерта, когда он даже не может решится запихнуть в себя один. Но как-то сам по себе пересиливает, приятная сладость оказывается на языке, чем порождает на лице Тсунагу удивление. Это очень хорошо. Язык покалывает от сладости и хорошо гармонирующих продуктов. Чувствуется сам шоколад, что вошёл в основу композиции, немного солёной карамели и орехов, которые дополняют брауни приятными сочетаниями. Хакамата задумывается, что с ванильным мороженым этот брауни очень бы хорошо играл.       Тсунагу отламывает кусочек побольше, отправляя и тот в рот. Эи точно знала, что надо сделать, чтобы получить столь прекрасный десерт. Коротко Хакамата перебросил глаза на девушку, та продолжала в молчании есть брауни и наблюдать за сакурой.       — Тебе нравятся сладости? — мужчина задаёт этот вопрос также невольно, отправляя ещё один кусочек в рот.       — Да, можно и так сказать, — какой-то непривычно для самой себя выдаёт Эи. Её ресницы вздрогнули, но быстро пришли в нормальное состояние. — На самом деле мне очень нравятся сладости. Моти, брауни, булочки, чизкейки, мини-тортики… Я могу перечислять всё очень долго, но когда я приезжала в издательство обычно, то перед этим я была в пяти кафе, чтобы купить парочку сладостей. Пускай я и редко бываю в Токио, но знаю места, где можно купить самые вкусные десерты.       Хакамата не выглядит удивлённым. Он просто делает осторожный глоток кофе. Тот почему-то перестал горчить на языке. И сейчас Тсунагу не удивляется, хотя подсознательно он в полнейшем шоке. Почему-то мужчина успокаивает сам себя, будто так и должно быть. Отламывает ещё небольшой кусочек брауни.       — А тебе нравятся сладости? Или ты приверженец серой реальности с кофе без сахара и печенья? — на этот раз Эи улыбается, всё также холодно и осторожно.       Она не смотрит на героя, отправляет кусок брауни в рот, а её ресницы подрагивают. Только сейчас Хакамата понимает: она напряжена и довольно сильно. Мужчина не заметил этого сразу, но сейчас видит лучше, чем когда-либо. Значит её волнует то, что некто так быстро слил всю информацию. Или же, как сказал Аки, у них есть чуть побольше проблема, чем всё это. Может об этом и сейчас думает Киёси сейчас. Если её не так сильно волнует сам клан, то это что-то другое.       — К собственному сожалению, это так.       Эи не отвечает, хотя точно слышала эти слова от героя. Он опускает взгляд на брауни. Тот практически закончился, а Тсунагу даже не успел это заметить. Стоит чуть ускориться и вернуться к своим обязанностям. Герой отламывает ещё кусочек. Только отправляет его в рот, ощущает взгляд Эи, впервые за то время, как они здесь сидят. Даже взор девушки очень осторожный, будто не желает ни на что обращать внимания и просто осторожно все осматривает. Наверное, от черт лица мужчины и до его рук, в которых он удерживает тарелку и вилку. Тсунагу прекрасно чувствует, как глаза перебегают с его волос и на пальцы, а после возвращаются на сакуру. Тогда он может свободно вздохнуть.       — Давно хотела спросить. Почему ты решил стать героем? Тебя же что-то должно было сподвигнуть на это решение в пятнадцать лет.       — Твоих же братьев…       — У них не было выбора, — перебивает Эи, когда её голос становится холоднее. Нет, он все такой же лаконичный и спокойный, но очень холодный, будто бы герой сейчас наткнулся на кусок льда. — За них все решил клан и их причуда.       Точно… Причуда.       — Причуда корня — «Руки Будды»…       Тсунагу немного знает. Точнее, самую малость.       Эта причуда — знак того, что человек прямо принадлежит корню. Дальше познания героя в каких-то аспектах причуды корня клана Киёси заканчивались. Но, как он понял, корень через несколько поколений сохранил столь сильную причуду у себя (не считая Эи и Туман). Хакамата точно не знает какая причуда у Шулера, так ещё и Эйши, брат Эи, находящийся за пределами Японии. К собственному сожалению, Джинс знает только то, что «Руки Будды» — причуда главы клана Киёси, что не удивительно. Только обладатель этой причуды могут занять место главы клана. Поэтому Энни (для него больше известная как Туман) не в состоянии взойти на престол. Хотя Аки же называл её будущей главой клана. Или у них свои заморочки и они решили уйти от этой традиции?       — Да, поэтому меня и не желают выпускать из клана, — Эи отламывает кусочек брауни и накалывает на вилку, но не отправляет в рот. — Считают, что есть небольшой процент, что будь у меня ребёнок, то его причуда может быть «Руками Будды».       — То есть…       — При необходимости для них я только носитель «голубой» крови, будем честны. Они не желают выпускать меня из клана, чтобы кровь корня не показалась вне их стен. «Руки Будды» должны быть только внутри клана и никак не выходить за его пределы.       — А как же твои братья? Они же вышли из клана и… — на секунду Тсунагу замолкает, хотя хотел сказать «и стали их большой проблемой». Понимает: не стоит, ведь не знает, какую реакцию может получить от редактора. Он до сих пор не может её понять во многом.       — Это было пять с половиной лет назад. Все устроил Этору, а Эйши, будучи очень интересной личностью, скрылся под шумок в Германии. Шулер до того как стать «Шулером» чуть ли не выпустил из нашего общего родителя кишки. Клан тогда потерпел некоторые финансовые потери, а Этору смог выйти из его стен абсолютно невредимым. Я же лежала на тот момент в больнице с… — Эи быстро оборвала рассказ, как будто бы обожглась. — Это уже другая история.       Быстро поняв, что о той степи лучше не спрашивать, Хакамата пытался найти нить в этом рассказе, за которую можно было бы дёрнуть. Да, именно дёрнуть, чтобы Эи продолжила говорить. Или же он, Тсунагу уже без разницы, это вырывает его из реальности. И он до жути не хочет идти сейчас к отчётам или даже немного поспать. Последнее все равно не спасет его, а разговором он может хоть чуть-чуть отвлечься.       Герой смотрит на девушку, желая найти какую-нибудь лазейку в её словах. То, за что он может зацепиться, как за нить, чтобы продолжить весь этот диалог. Но каждый раз, находя хоть что-то отдергивается от этой идеи, как от огня. Или же заходит в мысленный тупик, из которого очень сложно выбраться.       — Ты так и не ответил на мой вопрос.       На этот раз диалог продолжает Эи, опять одарив мужчину взглядом. Тот был слегка заинтересованным, но не более. Кажется, для неё эта беседа, как и для Хакамата, всего лишь для того, чтобы не находится в неприятной для обоих тишине. Скорее нагнетающей, чем неприятной.       — Вероятно, это был просто порыв, чтобы помогать людям и дарить им веру во что-то хорошее.       — Интересно… — довольно тихой заключение выдала Киёси. — И это всё?       — В моем случае да. На самом деле точно я не помню, чего хотел, когда подавал документы в Академию. Но сейчас именно с этой мыслью я и геройствую.       Эи кивнула, будто бы удовлетворена этим ответом. Тсунагу неслышно хмыкнул. Он знал множество героев. И у каждого была свой причина становиться героем. Конечно, не каждый шёл в эту профессию по доброте душевной, однако цель, по которой они до сих пор находятся в строю, заставляет их не падать. Признаться, желание Тсунагу помогать людям начало рушится давно, но только это он мог сейчас сказать собеседнице.       Перебросив на неё глаза, Хакамата заметил всю ту же белую кофту на замке с вышитой черной бабочкой. Она все также застёгнута только наполовину, а рукава закрывали даже ладони до половины, открывая вид на изящный пальцы с ухоженными ногтями. Тсунагу невольно прищуривается, находясь в своих же мыслях. За пару секунд герой понял одно: Эи специально скрывает свои запястья. Он никогда не видел их открытыми: даже рубашки аналитика скрывают эту часть её рук.       — Ты сама вышивала бабочку на кофте? — Хакамата разбавил тишину вопросом, хотя точно хотел уйти и начать разбирать документы из агентства.       — Нет, это подарок. Она у меня с шестнадцати лет, — невольно взгляд Эи пустеет, будто бы она погружается в раздумья точно ли эта кофта у неё с шестнадцати. — Да, с шестнадцати, подарок на день рождения. Я плохо помню то время, но это я точно знаю. Его мне прислали из Канады.       Она осторожно поправляет рукав кофты, но не заправляет его, так и не открывая запястий. Да и свой взгляд Эи не задерживает на рукавах, возвращая его на дерево перед собой.       — У тебя там знакомые?       — Брат моей матери, — коротко выдает Эи, сжимая в руках пустую тарелку с когда-то вкусным брауни. — О нём не стоит сейчас говорить. Может позже, но точно не сейчас.       — У вас плохие отношения?       — Не сказала бы, — Эи отставляет от себя тарелку и складывает руки в замок, но после сразу же разрывает его и начинает загибать пальцы, произнося характеристику за характеристикой. — Он очень эмоционален, эгоцентричен, чёрств для пары вещей, порой бывает слишком жестоким, пырнул моего отца ножом, на дух не переносит Киёси, у него, вероятно, есть даже мания величия, рискованный, не обделён харизмой…       В мыслях героя врезалось одно: «Пырнул моего отца ножом». И на этот раз показывает свое удивление. И Тсунагу не понимает чему он удивляется на самом деле то ли абсолютному пофигизму Эи, то ли тому, что, мать его, главу клана Киёси кто-то смог пырнуть ножом.       — И он до сих пор жив?       — Да…       — И клан ничего не сделал?       — Пытались. Но в итоге добились только его депортации.       Тсунагу старается беззвучно набрать воздух в лёгкие. Он не знает как реагировать. То есть как?       — И как много у тебя таких интересных родственников? — сразу же срывается с губ мужчины.       — Не знаю, — моментом выдаёт Киёси, при этом получая вопросительный взгляд Тсунагу на себе. — Я правда не знаю, — девушка замолкает всего на секунду. — Будем честны, если бы я была чуть сильнее, сама бы всадила в отца что-нибудь колюще-режушее.       Хакамата отказался это как-то комментировать, Эи ответила, что мужчина сможет это понять скоро. Но Тсунагу не очень хочется, он молча это понимает и ничего не говорит. Хотя, если герой начнет немного углубляться во всю проблему, то обязательно поймет ненависть Эи и других. Он и так понимает, почему девушка пытается сбежать: это желает оказаться на свободе, сделать глоток свежего воздуха и ни о чем не думать. Просто самое обычное человеческое желание, разве нет?       Из мыслей мужчину вырывает звонок телефона.       Он переводит глаза на Эи, она уже держит в руках гаджет и её лицо нахмурилось всего лишь в один миг. Как быстро от того немного непринуждённого и даже безэмоционального сменилось на столь хмурое, даже более хмурая, чем самая тяжёлая свинцовая туча в грозу. Из уст Хакамата не срывается вопрос, он узнает все явно походу.       Редактор отвечает на звонок, из динамика в ту же секунду раздается крик Аки.       — Эи, черт бы тебя побрал! — Второй чуть ли не взбешён. — Ты видела, что сейчас твориться в стенах клана?       — Нет.       От одного ответа девушки исходит жуткое напряжение. Редактор нутром чует, что что-то неладное произошло. Хакамата достает свой телефон и всего за две секунды, войдя в сеть, смог наткнуться на онлайн трансляцию из клана. Ему даже ничего не надо было искать. Эта трансляция была самой популярной и уже захватила несколько миллионов зрителей. Как только сервер не лег?       Без задней мысли от включает её, сразу же узнав женщину, находящуюся среди репортёров. Нынешняя Госпожа-мать клана Киёси. Женщина в темном кимоно с вышитыми узорами, довольно светлой кожей и чернильными волосами, связанными каждый раз в длинную и свободную косу. Её глаза закрыты и она выглядит очень спокойно, среди репортёров и некоторых особ из клана, что преграждают журналистам путь ближе, чем на пару метров к «первой леди из клана».       Тсунагу слышит, что Эи отключила телефонный звонок и придвинулась ближе к герою. Тот повернул телефон, показывая редактору трансляцию. Не прошло и дня, как СМИ и журналисты всех новостных каналов стоял на территории самого клана, даже не рядом с ним, а на территории клана. То ли информация прошла слишком быстро, то ли Киёси уже действуют.       — …После своего замужества она не появлялась на пороге клана, чтобы не подкармливать интерес некоторых любопытных носов. Но из-за занятости её супруга, они не смогли поехать на медовый месяц, хотя планировали.       — Почему вы и глава клана скрывали это от всего общества? Даже лица вашей старшей дочери так и не увидели!       Среди вопросов этот прозвучал ярче и громче всего.       — Вот и змеюка нарисовалась, — на этот раз цокнула Эи и сжала ладони в кулаки, Хакамата заметил краем глаза, что костяшки побелели.       Только после этого, вернув взгляд полностью на трансляцию, Фару Киёси, нынешняя Госпожа-мать, открыла глаза. Точно… Ярко жёлтые глаза с вертикальным зрачком, точно у змеи.       — Это было решение только супругов. Они хотели оставит всё в секрете, чтобы избежать шумихи в обществе. Но, как вы поняли, ничего не вышло.       — Правда, что титул будущего главы клана перейдёт именно герою, что является супругом старшей дочери?       Ответ последовал очень быстро. На этот раз Госпожа-мать не стала выдерживать интригующие паузы. Этот вопрос, показалось, немного ударил по ней. Хакамата заметил, как резко изменился размер её зрачков. Всего на пару секунд те уменьшились, но после вернулись в первоначальный вид.       — Будущий глава до сих пор не определён, так что я не могу сказать точно. Обычно глава клана избирался из прямых наследников, но до этого ещё далеко.       Фару Киёси хотела одним ответом закрыть тему, чтобы к ней не возвращались. Раз и навсегда. Тсунагу ощутил через экран, что эта тема оказалась самой интересной для многих, но самой болезненной для всего клана. Они, а теории, не могут позволить человеку не из клана, ступить на пост его главы, а тем более если это был фиктивный брак, чтобы сплавить хоть куда-то Эи. Но картинка перед общество предстоит совершенно другой. Что и следовало от этого ожидать.       — Но может такое произойти, что клан окажется в руках героя не из него?       И опять взгляд женщины дрогнул. Ей это не нравилось, точно так же, как и всем остальным (то есть всему клану). Она просто сейчас выступала за их интересы, стараясь прикрыться всем, что только можно. И, пожалуй, делала это очень хорошо. Но её змеиный взгляд мог бы её выдать, если бы не то, как она сдерживала себя же.       — Выключи, не могу слушать её голос, — быстро Эи отстранилась и вздохнула, прикрывая глаза. — Стоило ожидать такого ажиотажа.       Хакамата незамедлительно выключил телефон, только Госпожа-мать открыла рот, чтобы ответить на поставленный перед ней вопрос. Картинка погасла в эту же секунду, но вот осадок от всего остался просто ужасным, он осел в лёгких героя и где-то ещё очень глубоко в нём. Вот почему Аки был настолько обеспокоен, тут явно без столь большого количества эмоций не обошлось.       — Что думаешь делать?       — Ничего, — коротко бросает девушка, махнув рукой, Тсунагу выключает телефон, — пока они не выдали для СМИ какую-то информацию обо мне. Тот же возраст и имя. Будь у них такая информация нашли бы меня в два счёта.       — А если они решат раскрыть твою личность?       — То они решат меня сковать в кандалы. Не знаю только в прямом или переносном значении. Они могут совершить оба варианта.       Эи вздохнула, всё также погружаясь в размышление, но на этот раз, как понял Тсунагу, они будут более глубокими. А Хакамата же понимал посыл слов редактора. Если клан решит раскрыть её личность, то СМИ окружит девушку не только своими постоянными интервью или вопросами. Тут и от их слежки не уйти, как бы ты ни хотел.       Тогда Киёси могут прийти на помощь и запереть Эи в стенах клана, при этом организовать тысячу и одно мероприятие, где будет хоть какой-то мелькать редактор. Так называемая рубрика вопрос-ответ. И это выйдет только в плюс клану, однако они продолжают скрывать личность Эи, что немного странно в их случае (или они не желают открывать тот факт, что она не имеет причуды, ведь для геройского клана это клеймо). Девушка сейчас как дорогая или даже бесценная шахматная фигура в руках глав клана, только не какая-нибудь ладья или тому подобное фигура. Она пешка и хорошо это понимает, только ничего не делает (или не может). Редактор могла бы сейчас обратиться за помощью к брату или Аки (кажется, они даже сейчас желают помочь ей без просьб о помощи). Это не принципы, что они сможет справиться со всем исключительно собственными силами. У кого принципы героя, а у кого-то подобные принципы «сам могу». А героев с таким суждением встречается довольно много, что становится некомфортно.       — Ничего не хочу говорить, но… — Тсунагу замолкает, пытаясь правильно сформулировать свои слова. — Ты так и не хочешь воспользоваться помощью от своего брата или же Аки?       — Тсунагу, — Эи вздыхает, поднимаясь со своего места, мужчину в этот же момент будто прошибает током. — На самом деле я даже не знаю, за что сейчас хвататься. Я немного подумаю, может идея придет в голову.       Эи цокает и уходит, оставляя героя одного, от только слышит, как осторожно она закрывает за собой панорамное окно. Герой почувствовал, что его имя девушка сказала с такой интонацией, странной даже, просто описать которую нельзя. Но мужчина понял, что аналитик и вправду сейчас не очень хорошо понимает за что ей хвататься и что сейчас лучше делать. И он понимает её. Против неё сейчас находится целый клан, а один человек всему этому не сможет противостоять.

***

      Айши прошёл рядом с толпой журналистов, что старательно пытались добиться хоть каких-то слов от главы клана. Безуспешно, он игнорировал абсолютно всех, пытаясь всеми силами добраться до входа в запретную для других территорию: исключительную территорию корня. Только члены клана из корня могут находиться здесь, точнее это их основное место жительства, чтобы никто не беспокоил их. Не считая высококвалифицированных слуг. На одного человека из корня может приходиться около пяти людей. Айши же хватает двух, как и его младшей дочери, которой на данный момент нет в плане, рядом же с приёмным ребёнком клана находится только один (как Шин говорил, только для его удобства). Остальные чуть ли не около десятка собрала рядом с собой его нынешняя супруга. Собрала их рядом с собой, словно настоящих цыплят, как и тех репортёров с желанием что-то да скормить им. Будто показывая пачку с креветками голодному коту… Фару не тот человек, что может сделать ошибку. И сейчас, улыбаясь и чуть ли не заигрывая с кем-то она решает появившуюся в клане проблему.       Глава клана смог протиснуться внутрь, за ним же следовал как по пятам Шин, наказанный за свою оплошность: попытку сбежать из клана вслед за Энни. Хотя Айши сам отпустил дочь, когда столкнулся с ней, проходя по периметру клана (обычная вечерняя прогулка), но не придал значения, ведь в ту же секунду получил звонок от Джинса (так ещё и Эи только оказалась на пороге резиденции). Весь план на тихий совместный ужин со старшей дочерью не увенчался успехом.       Все также тихо фыркая, Шин молча следовал нога в ногу рядом с Айши, пройдя чуть дальше от репортёров скривился в негодовании. Он никогда не любил этих людей, как и большинство в клане. Ведь понимали, что медиа могут многое наворотить просто чтобы получить на руки сенсацию. Поэтому парень относился к ним с абсолютным отвращением. Как он говорил, блевать от их вида хочется…       Айши вздыхает, оглядывая абсолютные владения корня. Огромное пространство, рассчитанное на пару человек на данный момент всего лишь четырех, хотя по факту должно было быть все семь. Здесь же раскидывается самый большой и живописный сад с сакурой и прудом, в котором плавают цветастые и довольно дружелюбные рыбы. Последние были только для украшения и большего оживления этого места.       Как сказал один человек, будто он чувствует себя в стенах клана как в клетке, ведь даже птиц нельзя услышать здесь, словно бы место мёртвое. И Айши послушал эти слова, чуть ли не сразу дал приказ об перепланировке этого места. А ведь сначала здесь располагался небольшой китайский садик и пару деревьев. Этого было достаточно корню, они никогда не были прихотливы в подобных вещах. Конечно, смотрелось неплохо, но с приходом в стены клана второй супруги главы клана всё изменилось буквально за месяц, как раз после тех слов. Ей очень нравилась сакура. Поэтому любые виды, красиво гармонирующие, находились здесь в определённой последовательности и соответствовали цветовой палитре.       Впервые она оказалась на пороге резиденции только в качестве долгожданного гостя, но сразу же смогла пройти на «священную» территорию корня. На это было много причин. Во-первых, в клане из-за этого жеста многие поняли сразу, что к этой женщине лучше лишний раз не подходить. И правильно. Во-вторых, Айши не желал, чтобы из совместный ужин могли наблюдать кто-то из клана. В-третьих, самой гостье было приятнее находиться в помещении со знакомым человеком и одним из его доверенных лиц, одним из слуг, что редко появлялся в помещении, меняя блюда.       А так приятная беседа и атмосфера всего ужина очень обрадовали героя, пускай тот и старался оставаться в нейтральной позиции. Короткая улыбка на его лице проскользнула на всего беседы не один раз. Через полтора месяца она стала новой супругой главы клана Киёси. Иностранка, женщина из Канады, переводчик, которую кто-то не желал признавать. Пару старейших ветвей клана, желала воспользоваться своим величием и во время церемонии оспорить брак. К концу того вечера три такие ветви из четырёх в один миг потеряли свое влияние. Четвертая смогла выжить, но и то сейчас не имела достаточно сил и власти. Оспорить решение главы клана — проявить чистейшее неуважение к герою, это будет расцениваться как самый настоящий плевок в лицо. А Айши этого не терпит от слова совсем. Были же и ветви, которые поняли, чего желает глава и с понимание и молчание принимали новую супругу (с первой супругой у Айши был чистейший развод, брак по контракту, они разорвали эти отношения, когда на свет появились Эйши и Этору). А кто-то решил в первый же день подлизаться. За это они не получились процесс обрубания власти, но и по голове никто их не погладил.       Однако ту женщину, уже вторую Госпожу-мать, часто можно было наблюдать в светло-розовом кимоно и хаори, расшитым цветами сакуры (его подарил сам Айши, посчитав, что это было бы хорошим подарком), наблюдающую за тем, как опадают лепестки этих деревьев, оставляя после себя светло-розовом покрывало. При солнечном свете они отдавались белым. Поэтому и белая сакура также должна была войти в состав тех, которые прорастают на территории клана. Она не прижилась и в этот же год погибла и та женщина.       Образ этой женщины залез в подсознание Айши и не собирался оттуда уходить. Засел, словно был паразитом и пожирал мужчину изнутри, отчего от не мог какое-то время нормально соображать (примерно месяц после её смерти). Он как сейчас помнит её: белые волосы, связанные в пучок, закреплённый длинной шпилькой с блестящими лентами, и постоянно неизменная улыбка на лице аккуратных светлых губ, довольно светлая кожа, аметистовые глаза, очень внимательные, замечали порой то, что пытался от них скрыть сам глава Киёси. Вы не хотите мне что-то сказать? Мне нужно уходить, если не поторопитесь, будете жалеть, может, даже до конца своих дней. Когда-то сказанные женщиной в шутку слова оказались началом для того, чтобы Айши задумался, все ли в его жизни нормально. Тогда Киёси отпустил ее, сказав, что будет ждать их следующей встречи. А потом сам же стал инициатором последующих встреч, чему тем же днём сильно удивлялся, когда собирался к агентство одного героя из Канады, зная, что та женщина будет на своем рабочем месте. В голове раз за разом мог пронестись один вопрос, но мужчина каждый раз отталкивал его от себя. И так он просидел в Канаде около полутора месяца, помогая поймать преступника. Полтора месяца! Как же долго! Но и этот злодей оказался не из простых, умение скрывать свое присутствие, где бы он не находился. Поэтому так долго его и не могли отыскать, каждый раз натыкаясь на тупик, из которого нельзя было выйти. Приходилось начинать все с самого начала.       Но вообще речь идёт не об этом! Перед глазами, будто бы настоящая мелькнуло бело-розовое пятно. Айши хотел дрогнуть и обернуться в сторону, где его видел, но понимал сейчас: чёртовы галлюцинации до сих пор не дают ему покоя. Ему стоит чуть больше спать. Четыре часа в день не идут ему на пользу.       И не нужно было долго погружаться в мысли: герой и так помнил всё до мелочей. То, как она училась есть палочками, хотя и давалось ей это не очень просто. Впоследствии его вторая супруга начала обращаться с ними лучше, чем делал это сам Киёси. Здесь можно сказать, что ученик превзошел своего учителя. Хотя и учителем он не был, скорее человеком, который каждый раз говорил: «Просто представь, что палочки — это продолжение твоих пальцев». Она даже нашла быстрее всех людей в клане, даже самого Айши, общий язык с его сыновьями, няни которых уходили чуть ли не каждый месяц, более не в состоянии уследить за ними. А второй Госпожой-матерью они хорошо общались, а также следовали за ней по пятам, словно боясь, что в один миг она исчезнет. Да и с этим справилась переводчик, не имевшая должного образования для этого. Эйши и Этору привязались к ней, хотя никогда не были привязаны к своей родной матери от слова совсем. Та женщина с белыми волосами и красивым взглядом оказалась слишком дружелюбной, чтобы ей не ответили взаимностью пятилетние дети. Они нашли в ней родную душу, которая заботилась о них, пускай и могла этого не делать.       А кто она?       Переводчик, которого по счастливой для себя случайности встретил глава клана в Канаде, когда сидел там около полутора месяца, сам чуть ли не выучив сразу два языка, понимая обрывки фраз, которыми перекидывались канадские герои. Она присутствовала на конференции и переводила героям из своей страны все сказанное на нём на японском. А язык она знала очень хорошо, отчего заинтересовала Айши. Все быстро закрутилось и через год тихой жизни в клане они ждали ребенка, который все разрушил в одночасье.       Айши невольно фыркает и кривится, но старается это сделать беззвучно. Благо из мыслей героя выводит стоящий рядом отравитель с его раскалённые гневом серые глаза. Шин в принципе редко показывает свои эмоции, а если и делает, то ему смело можно присуждать звание главного клоуна. Его можно было бы отправить в оперативники, а точнее в отдел шпионажа. Там бы он мог бы использовать все свои навыки флирта с женщинами по полной, однако его талант в отравительстве нужен больше.       — Чёртовы журналюги, — парень протягивает эти слова и цокает, всем своим видом показывая абсолютное недовольство, при этом поправив светлую чёлку. — И вы все так оставите?       Парень обратился к главе клана, чуть ли не прожигая того глазами, будто спрашивая, что тот будет делать со СМИ, которые окружили ворота клана со всех сторон и парочка уже смогла проникнуть внутрь. Пока же ситуацию в своих руках держит его супруга, все пройдёт хорошо. Эта одна из её прямых обязанностей, так что Айши может пока что остановиться и подумать. Он не хотел, чтобы информация утекла и старался кое-как сдерживать её. Но, кажется, кто-то более сильных в этих кругах решил обрушить на клан частичную проблему.       — Шин, — Айши обратился к нему и остановился.       Будущий отравитель сделал пару шагов вперёд, оказываясь перед мужчиной и остановился, став в полуоборота.       — Чего?       — Пока с этим справляется Фару, оставлю эту работу ей, — парировал мужчина, он и вправду не желал ни во что лезть.       Ни в этом была цель того брака с Джинсом. Киёси в принципе хотел оставить все в абсолютной тишине. И ему не нужно начинать вести открытую битву против информационного казино и одного из своих сыновей. Если он согласился отпустить Эйши в Германию и не отправил за ним отряд из оперативников, то всё в полном порядке. А тут кто-то слил его информацию об браке. Повезло, что они до сих пор оставили все анонимно, а так была бы намного громче шумиха. И это сделал кто-то из вне.       Информационные пути полностью контролирует он, Айши и два его помощника. Глава клана доверяет им, так что они не решились бы на такое (к тому же никто бы в жизни не посмел это сделать). Это сделал кто-то вне клана. Информационная десятка. Кто именно из неё? Сто процентов это будет не Сплетник, а также сразу же отметнуть можно и Шулера. Последний вообще сейчас у себя в казино рвет и мечет, не понимая, кто оказался настолько смелым. И это не будет быть четвёртый информатор. Не его пункт сбора информации. Совершенно не его уровень. И это будет не Странница. По просьбе Эи (сто процентов, что старшая дочь просила ничем не распространяться) она должна молчать. Корпорация Камияма? Нет. Они не желают оказаться против Шулера, поэтому и сами будут сидеть тише воды ниже травы. Кто-то ниже не станет ничего делать просто потому, что не желают ощутить на себе гнев первого информатора. А вот Аки? Второй… Кто же ещё…       Шин опять цокает, вырывая разум Айши из его сознания.       — Конечно, не весь же день они будут свои чаи гонять…       — Шин, — глава клана опять обращается к отправителю, — что ты думаешь на этот счёт?       — Мы опять срываем куш? Но если такое продолжиться и мы ее скормим им что-то, за что они могут зацепиться, то СМИ сами начнут рыть на Эи. Могут установить скрытые камеры даже сейчас, — парень сразу выдвигает свое предположение. — Может на самом деле есть какое-то упоминание об Эи, но мы о нём не помним или не знаем. И на это могут наткнуться СМИ. Узнают сколько ей лет, имя. И уже смогут пробраться в какой-нибудь паспортный стол.       — Не сделают это, будет много проблем с законом или же с нами. Не думаю, что они хотят получить от нас новые проблемы на свою голову.       — Если только так, — парень вздохнул.       — Но то, что они уже начали рыть на неё ничего хорошего не даст. К тому же по данным, которые есть у нас, — герой невольно бросил глаза на журналистов, беседующих с его третьей супругой, — они начали вылавливать героев из ТОП-20, чтобы давить на них. Решили, что смогут найти нашего «счастливчика».       Шина только повел глазами, также останавливая взгляд на репортёрах. Колкое недоверие вперемешку с осторожностью проскочило во взгляде парня. И так раз через раз. На лице проскользнула тихая ухмылка, но Шин попробовал её очень быстро спрятать.       — Тебя что-то обрадовало?       — Нет, просто немного задумался, — будущий отравитель коротко махнул рукой. — Все в полном порядке, — будто бы в издёвке протянул парень.       Айши цокнул, махнул рукой, чтобы они отошли чуть глубже на территорию и никто из репортёров не смог поймать кадр с ними. Не очень-то и хотелось получить какую-то новость с такой фотографией. Что они могут наплести людям? А потом бегать и оправдываться придется именно клану. Сделав заворот за угол здания, герой оглядел местность. Здесь никого нет, и все очень плохо просматривается, так что идеальное место для беседы. Однако главу клана пронзает неприятный взгляд со стороны. Осторожно осмотревшись, Айши понимает: никого нет. Или же он никого не видит.       — Кстати, когда будет очередной «светский» ужин?       Изо рта Шина вылетает очередной вопрос, что совсем не в тему. Однако такое понятие для парня как «светский» относит к тому, что это по большей части «семейный» ужин, который проходит раз в две недели или реже в зависимости от того, как этого захочет глава клана. Обычно на ужин собирается весь корень. Просто провести время вместе и поболтать за столом. Последний прошел не очень удачно (в последнее время тот ко так всё и проходит). Айши отправил пригласительные всем, даже Эйши, который находится в Германии. И Энни, та единственная, кто хоть как-то отреагировал на приглашение, сказав, что не может, так как сейчас готовится к первым экзаменам в университете. Эи и ее супруг никак не отреагировали, но должны были. Они же не приехали. И Этору. Тот также не явился. Поэтому ужин прошёл только в компании нынешней Госпожой-матерью и приёмным ребёнок клана, коим является Шин.       Это немного разочаровало Айши, хотя об этом он не желал думать, уже подготовив новые пригласительные на очередной ужин. Но, кажется, по некоторым обстоятельная ему придется отметить его. Репортёры будут стоять у ворот клана по конца. И сейчас Эи и Джинс ни за что не объявятся. Он уже начал думать, что должен организовать пару отрядов оперативников, чтобы те следили за домом Шестого героя. Глава совершенно не желает, чтобы эти двое хоть как-то сблизились. Это всего лишь брак по расчету. Он не может нести в себе ничего.       Мысли не уходят очень далеко, чей-то взгляд сильно бьёт в спину. Он где-то уже чувствовал эти глаза на себе. Айши понимает: за ними следят. И не просто репортёры. Они не смеют ступить сюда. Рядом с ними, может в каких-то двух-трёх метрах находится шпион, который пристально наблюдает за всем. Такого профессионализма не имеет и половина оперативников.       — Сейчас не до этого, — недовольно цокает герой. — У тебя есть свободное время, потрать его с умом.       Шин шикнул и что-то злобно прошептал, чуть ли не с ненавистью в голосе. Парень никогда не умел сдерживать свои эмоции, чем всегда досаждал герою. Он ненавидел это в парне, однако ничего поделать не мог, всегда сам сквозь зубы шептал неприятный слова и отходил в сторону. А сейчас же он даже понимает будущего отравителя и даже желает сам выругаться как можно громче.       В голове на секунду мелькает небольшая идея. Он может тайно встретиться с Эи и обсудить происходящее. Узнать её мнение и расспросить, все ли у неё хорошо. У неё же есть издательство, стоит задать пару-тройку вопросов на этот счёт. Он так бы мог разбавить атмосферу их беседы. А так, Айши должен докопаться до сути. Он, мать его, сейчас понимает, как сильно ошибся. Да, он не должен был так опрометчиво действовать и соглашаться на идею Фару, что так можно было бы чуть задержать Эи в столице, в радиусе действия клана. Но нет, старшая дочь будто бы все равно умело скрывает себя.       Айши ещё раз осматривает окружение. Все равно тот взгляд преследует только его. Шин не был его целью, так что герой только цокнул, повернувшись туда, откуда, по его мнению, на него смотрели. Да, этот чёртов взгляд сразу же метнулся в сторону и сейчас смотрел на Айши с другого угла.       — Выходи, не знаю, как ты пробрался на территорию клана, но…       Айши почувствовал, как холод пробежался до телу и услышал, как человек приземлился за его спиной. Он сделал это очень тихо, но всё равно звук приземления было слышен. Такой спокойный, будто шпион просто сделал шаг из тени. Непроизвольно мужчина сглатывает и оборачивается. Чёртов второй информатор — Аки. Он выглядит очень спокойным, рубашка, рукава которой он сейчас поправляет, и брюки, будто он просто пришел на деловую встречу, а не шпионил некоторое время за главой клана. Черные волосы, что не доходят до плеч распущены, по подстрижены очень ровно, будто бы каждый день парень стоит перед зеркалом и равняет их. Однако информатор и не думает смотреть на Киёси, продолжает застёгивать и поправлять рукава тёмно-бордовой рубашки.       — Я не удивлён, — Айши шикает, но не получает ответа от Аки. — Это был ты. Ты слил всю информацию       — Не всю, — строгий голос информатора обрезает обвинения в свой адрес всего парой слов. — Я же не раскрыл их личности.       — Зачем это тебе? Ты на стороне Шулера, так…       — Кто вам сказал, что я на его стороне? Я всегда был и буду стоять на своей стороне. У меня свои цели и способы решения проблем. И вы прекрасно знаете, на что я могу быть способен.       Информатор сделал пару жестов, будто бы это помогало ему говорить. Холодность и жестокость показывались в его глазах как обыденность или пустота, которая так часто проглядывалась в серых зрачках парня. Айши уже нащупал холодную рукоятку одной из катан, скрытых за его тёмно-синем хаори. Кто бы ни стоял перед ним, он никогда не упускал этого человека из виду, если тот оказался его оппонентом в битве. Однако в случае Аки, того ни в коем случае нельзя даже на секунду оставлять их вида.       — На самом деле я до сих пор не знаю, что твориться в твоей голове. Якудза, вырезавший всю свою семью, от тебя можно ожидать всего. Ты можешь уже этим вечером вонзить в спину моей дочери пять ножей, — проговорил мужчина, прищурив глаза.       — У меня никогда не возникало подобного желания.       Аки сложил руки в карманы. Вздохнув, Айши покрепче ухватился за рукоятку, сейчас информатор может вытянуть из кармана или пистолет, или нож. И неясно, что будет опаснее в профессиональных руках убийцы. Если он голыми руками справляется с десяткой оперативников клана только одним шокером. Парень, на которого можно повесить убийства множества людей, от того, что он сделал до того, как «освободиться» от пут своей семьи. Или же только открыл себе больше возможностей, так сказать развязал руки в своих же злодеяниях. Он сейчас некто иной, как информатор, работающий с полицией, тем самым заработал себе прекрасную и чистую репутацию. Та чёрта с два! Вся его жизнь пропитала таким количеством крови, что он никогда не сможет отмыться. Руки по руки в алой жидкостью с таким неприятным металлическим запахом.       — У меня один вопрос. Чего вы хотите добиться? Возвращения дочери в стены клана? Или же это только её подготовка к последующему замужеству? Или вы и вправду таким образом объявили Шулеру об информационной войне? У меня много предположений, но чёткого ответа Я так и не смог добиться.       — А сам ты что хочешь получить этим ответом?       — Сами поразмыслите. Я всегда считал вас человеком, что способен думать. Конечно, не так, как я или тот же Сплетник.       — Сплетник-Сплетник, перестань о нём! — Айши раздражённо фыркнул, когда второй информатор с прищуром посмотрел на него. — Я знаю, что это ты и Этору создали этот образ. Это всего лишь ваша часть спектакля!       Он видел в глазах жажду крови. Ту, что он видел и до этого времени. Её застал мужчина ещё лет восемь назад, когда на его глазах этот парень расправился с двумя оперативниками, вонзив им в глотки небольшие кинжалы. Киеси хорошо помнил, что в тот момент он точно также держал катану, только сейчас её скрывал.       «Можешь не волноваться, он стал цепным псом, только вырезал свою семью. Он слушает Эи, пускай и остался какими-то дикарём. Если она скажет ему перестать, то он так и поступит. Ты должен это понимать, Айши, в нём нет проблемы… Сейчас для нас главное, воплотить план в жизнь, а для этого стоит начать с малого. Всего лишь усилить клан. Да, это может занять некоторое время, но это же того стоит…» — слова нынешней матери клана пронзили Айши.       Он помнил, как болтал об идее с замужеством Эи с ней. Фару уверяла его, что второй ведёт себя очень тихо, так как ему сказала старшая дочь клана. Для начала стоит «захватить» Эи. С этим придет спокойствие в информационном кругу. А дальше больше перейти к геройству. Верно, этот фиктивный брак с Топ Джинсом всего лишь начало (для клана начало чего-то грандиозного). Они как-то должны захватить под своё крыло и Аки. Он сильная фигура. Больше влияния — больше силы. Герой не стремиться к вершине, к первому месту, он стремиться поднять клан на иную ступень.       — Ты, как и другие информаторы сейчас можете только наблюдать, — парировал герой. — Наблюдай, я думаю в скором времени ты поймёшь, что задумал клан.       — Эи не перейдет на твою сторону. Она знает, на что вы способны.       — Ты слишком уверен в этом.       Айши даёт серьезности на своем лице исчезнуть, будто бы той и никогда не было. Редкая ухмылка озаряет его немного бледной лицо. По его плану Эи будет находиться на территории клана уже через три месяца.       — А мне кажется, вы уже проиграли. Тот человек, точнее герой, не тот, кем кажется всем нам. И даже я не в состоянии его раскусить.       Аки тут же скрылся, оставив после себя ничего. Кажется, даже если собаки пройдутся здесь, никто не найдет его следов или запаха. Он слишком хорош.