hello world (привет, мир)

Когда Нил просыпается, его сердце бешено колотится. Темное, липкое чувство затянувшегося кошмара разливается по его венам. Он не может вспомнить, о чем был сон — образы и чувства фрагментируются и разбиваются вдребезги, но его остатки внутри него, черные и размазанные, как набор чернильных отпечатков пальцев. Он хочет убежать, но не может. Папарацци уже знают, где они находятся, и он предпочел бы не иметь с ними дела. Он садится в постели и бросает усталый взгляд на Эндрю Миньярда. Если он и проснулся, когда Нил пошевелился, он этого не показывает. Его тело очень неподвижно, дыхание медленное и ровное. Солнце, пробивающееся сквозь кружевные занавески с рисунком, создает поле теней на его кровати. Силуэтные цветы рассыпаются по смятым белым простыням, а крошечные блекло-черные цветочки нарисованы по трафарету в его светлых волосах. Нил медленно встает с кровати и на цыпочках идет в ванную, стараясь не издавать ни звука. Последнее, что ему нужно утром перед их первой игрой, это Эндрю Миньярд, извергающий любую творческую язвительность, какую только может придумать в столь ранний час. Он все равно обнаруживает, что переодевается в свою одежду для бега. На данный момент это уже привычка. Он быстро выходит из их номера и трусцой спускается по лестнице в вестибюль отеля. Он связывает воедино некоторые основы японского языка из того, чему его научил Кевин, и умудряется получить направление в тренажерный зал отеля. Пока он бежит, неприятное, тревожное чувство, оставленное кошмаром, который ему приснился, покидает его организм и сменяется обычной дрожью в день игры. Это его первый раз на чемпионате мира с тех пор, как он вышел на корт, и он взволнован и нервничает одновременно. Под этим он также пытается разобраться в своем нынешнем затруднительном положении: Эндрю Миньярд. Вчера вечером он был вне себя от ярости из-за того, что его товарищи по команде обманули их обоих. На самом деле, он знает, что в их словах есть смысл. Все знают, что у Нила проблемы с Эндрю, и наоборот. Если бы кто-нибудь спросил его, почему он ненавидит Эндрю Миньярда, он бы ответил: «С чего мне начать?» У парня ужасное отношение, и ему также наплевать на игру. Это самая неприятная вещь в мире. Нил помнит свою первую игру против «Колибри». Он слышал слухи об удивительных вратарских способностях Эндрю и на самом деле с нетерпением ждал возможности увидеть, как он играет. Дело в том, что Эндрю был потрясающим. Однако, если бы он действительно старался, он был бы лучше, чем просто потрясающий. Отягчающая правда ситуации заключалась в том, что он играл целые таймы, не пропуская гол, и пожимал плечами, когда ему не удавалось блокировать легкие удары или целиться в нападающих. Эндрю было наплевать на Экси. Непоследовательность Эндрю сама по себе не оправдывает ненависти, но этого было достаточно, чтобы они столкнулись лбами. Вот тогда-то и начались настоящие проблемы, потому что вот еще что: Эндрю Миньярд — мудак. Все, что слетает с его губ, либо холодно, либо саркастично. Он точно знает, как надавить на Нила на корте, и не стесняется отпускать ядовитые замечания в его адрес. У него также был жестокий хук справа. Они несколько раз дрались физически. Об этом даже были статьи: самые маленькие и злые игроки Экси и почему у них так много проблем. На самом деле это был просто еще один повод вспомнить их прошлое. Нил научился игнорировать все это дерьмо (хотя, по его мнению, они были лучше, чем все гребаные статьи о Дейстене, по крайней мере). Он тычет пальцем в панель управления беговой дорожкой, и лента ускоряется, пока он практически не бежит. Он не может перестать думать о чемпионате мира и о том, что ему нужно как-то уладить дела с сердитым белокурым вратарем, с которым он живет в одной комнате, уже прекрасно понимая, что всю работу там будет делать он. Он также не может перестать думать об обычных вещах: Глухарях и Кевине и о том, как он так одинок, что кажется, будто это создает внутри него настоящие пустоты. Он не может перестать думать о том, как эти щели впускают монстров, и как даже сейчас он все еще чувствует запах дыма, крови и горящей плоти, как будто это было вчера. Он не хочет позволять своему прошлому определять его настоящее, независимо от того, как упрямо воспоминания отказываются исчезать. Поэтому он бежит, бежит, бежит, пока его мысли не успокаиваются. Ему нужно выиграть игру. … Когда он возвращается в комнату, Эндрю лежит на своей уже застеленной кровати в выцветшей черной футболке и потертых джинсах. Его волосы слегка влажные после душа, а его, казалось бы, постоянные черные полосы змеятся по рукам от запястий до локтей. Нил слышал множество слухов об этих повязках: что Колибри с их помощью отличают Эндрю и Аарона друг от друга, что это секретные ножны для крошечных острых ножей или что они скрывают шрамы, которые невозможно себе представить. Несмотря на то, что он ненавидит Эндрю до глубины души, Нил никогда бы не стал совать нос в чужие дела. Он знает все о том, как скрывать шрамы от мира. Эндрю не отрывает взгляда от своего телефона, когда Нил позволяет двери захлопнуться, хотя она и делает это довольно громко. Он играет в какую-то игру, из которой льется отвратительная музыка. Это так же мгновенно раздражает Нила, как и самого Эндрю. Нил следует примеру Эндрю и игнорирует своего нового соседа по комнате, роясь в вещах в поисках чистой одежды, чтобы переодеться. — Ты нашел тренажерный зал, — говорит Эндрю. Это почти вопрос. — Как ты узнал? Эндрю преувеличенно внимательно смотрит на кроссовки Нила, его взгляд на мгновение перебегает с его потрепанных кроссовок на шорты. Нил просто закатывает глаза и пожимает плечами. — Может быть, — продолжает Эндрю, возвращаясь к своей игре, — ты не так хитер, как тебе кажется. — Он на первом этаже, — неохотно говорит Нил, бросая несколько свежих спортивных штанов на свое скомканное одеяло. — Тебе, наверное, стоит потренироваться. Осталось всего несколько часов до того, как нам придется идти… Эндрю отмахивается от него, прежде чем он успевает закончить, и направится прямиком в ванную. Он пускает горячую воду в душе, пока его легкие не наполняются паром, а мышцы не расслабляются. Закончив собираться, он направляется обратно в спальню, чтобы убрать свои вещи. Эндрю уже ушел. … Стадион, на котором они проводят свою первую игру, находится примерно в часе езды от их отеля. Нил догоняет Кевина в коридоре, и они болтают о заменах нападающих, пока спускаются к автобусу команды. Ундин позволила им внести свой вклад, когда выбирала стартовый состав и замены на турнире. Нил не был удивлен, увидев, что в итоге она выбрала пару игроков, которых они просили. Она была великим тренером именно потому, что слушала, все продумывала и принимала правильные решения. Она нравилась ему гораздо больше, чем Грегор Вайс, тренер «Глухарей». Хотя он не любил ее так сильно, как последнего великого тренера, который у него был. Который был и у него, и у Кевина. — Как дела с Эндрю? — в конце концов спрашивает Кевин, виновато глядя на Нила. — Я могу с ним справиться. Это не совсем то, что имеет в виду Кевин. На самом деле он спрашивает, сможет ли Нил сгладить острые углы в их с Эндрю катастрофических отношениях. Нил не уверен, как ответить на это — пока нет, поэтому он соглашается на уклонение. — Если он доставит тебе какие-нибудь неприятности, я прикрою тебя, — продолжает Кевин, глядя вперед. — Ты знаешь это, верно? — Ой? Так вот почему ты проголосовал за то, чтобы мы жили вместе? — спрашивает Нил, не в силах скрыть кислоту в своем голосе. — Ты знаешь, что это хорошая идея для вас двоих начать сотрудничать, — настаивает Кевин. — Гармония на корте начинается с корта. Ты, как никто другой, знаешь это. — Да, да, — пренебрежительно говорит Нил. Знание того, что это к лучшему, не делает это менее горькой пилюлей для глотания. — Я разберусь с этим. Кевин сжимает губы в тонкую линию, не убежденный. — Это не похоже на то, что мы размахиваем кулаками друг на друга, — уверяет его Нил. — Он в значительной степени игнорирует меня. Кевин не отвечает на это, и они входят в лифт. — Кстати, с кем ты в конце концов оказался в одной комнате? — с любопытством спрашивает Нил. — Тея, — неохотно бормочет Кевин. — Конечно, — говорит Нил. — И я полагаю, Мэтт с Дэн? Кевин кивает. Он смотрит на свое отражение в зеркальных стенах лифта вместо того, чтобы смотреть на Нила. — Идеально, — мрачно бормочет Нил. Он не обижался на счастье своих друзей, но еще несколько холодных теней скользнули между промежутками, заставляя его внутренности чувствовать себя сухим колодцем. — Все пары разбиты на пары, в то время как мне приходится делить комнату с мудаком, который без колебаний убил бы меня. — Я думал, ты сказал, что не размахиваешь кулаками, — парирует Кевин. Двери лифта открываются, и Нил отвечает холодным — Пока. Снаружи небо белое, как кость. Эндрю стоит у автобуса, согнув одно колено, сигарета болтается в его пальцах. Нил задается вопросом, откуда он это взял и знает ли тренер, что он открыто выставляет напоказ свою вредную привычку. Ветровка Эндрю из US Court надета поверх старой толстовки с капюшоном Hummingbirds. Он едва удостаивает взглядом Кевина и Нила, когда они проходят мимо него, но Нил замечает, что у его сигареты осталась примерно одна затяжка, и задерживает дыхание. По дороге на стадион половина команды сидит в нервном молчании, в то время как другая половина распевает боевые песни своих различных домашних команд. Нил смотрит в окно, наблюдая за проносящимися мимо машинами и велосипедами и слушая фальшивое пение своих товарищей по команде. Они добираются до места назначения в кратчайшие сроки, и их бросают ко входу игроков. Нил не удивлен, увидев, что в раздевалке есть кабинки; это изменение, которого он сам добивался на всех официальных стадионах Экси, и к настоящему времени оно практически стало основным. Он переодевается, впервые надевая форму сборной США. Она перламутрово-белая, с его именем и номером, выделенными жирными красными и синими буквами. Он присоединяется к своей команде с сердцем, колотящимся в груди, яростно стучащим. Чувствуя беспокойство, он крадется прочь, чтобы взглянуть на партеры и корт. Он больше, чем любой, на котором он когда-либо играл, и он полностью заполнен. Это зрелище чуть не сбивает его с толку. Американская сторона — это поток белого, синего и красного; здесь есть растяжки и баннеры, а также машущие помпоны и гигантские пальцы из пенопласта. Звуки музыки, радостные возгласы и возбужденная болтовня оглушают. Он здесь — в центре всего, и весь мир наблюдает за ним. Он надеется, что не все испортит. … Первый тайм — это катастрофа. Новая Зеландия занимает не очень высокое место в турнирной таблице национальной команды, но они начинают хорошо: они не агрессивны, но играют с энтузиазмом, и Нил не может не завидовать им. Они обладают огромной энергией и хорошо общаются. Напротив, сборная США находится в полном упадке. Ему и Джереми удается набрать впечатляющее количество очков, учитывая, что их дилеры выглядят так, словно они в полусне. Эндрю, тем временем, продолжает намеренно отдавать пасы любому, кто не является Нилом, даже когда у Нила есть четкий путь к цели или он находится в поле зрения Эндрю. Примерно в середине первого тайма Джереми заменяют на Кевина, который привносит на площадку определенную свирепость, в которой они нуждаются, но к тому времени, когда раздается сигнал о перерыве, они все еще отстают на три очка. — Вы издеваетесь надо мной, ребята? — Ундина рычит, перекрывая топот и скандирование, доносящиеся с трибун. — Вы знаете, что могли бы переиграть такую команду, как Новая Зеландия, в любой день недели. Она быстро переходит от увещеваний к выработке стратегии, давая им понять, как, по ее мнению, будет развиваться вторая половина. Нил слушает и стискивает зубы. Если они проиграют эту первую игру, им конец. Другие команды в своей группе — Япония и Франция: команды, безусловно, лучше, чем США. Их план состоял в том, чтобы набрать много очков в этой игре, чтобы получить преимущество в общем зачете и пройти групповой этап. Нил останется на скамейке запасных в начале второго тайма, как и Эндрю. Они сидят бок о бок, игнорируя друг друга. Нил знает, что у него есть всего десять минут, и он знает, что все ждут от него, чтобы все исправить, но он все еще чувствует, что не может уступить, и он знает, что Эндрю этого не сделает. Их коллективное упрямство могло бы сжечь дотла весь стадион. Нил спокойно пьет воду, наблюдая, как его подопечная Лэйни Паркс носится по полю с ухмылкой на лице. Когда Паркс набирает очко, Нил торжествующе сжимает руку в кулак. Он сделал хороший выбор, и внезапный прилив гордости отвлекает его от текущей задачи. По крайней мере, на секунду. — Разве я не говорила вам двоим поцеловаться и помириться? — огрызается Ундина, подходя к ним и складывая руки на груди. Нил моргает и смотрит на Эндрю. Он развалился на скамейке с закрытыми глазами, выглядя так, словно предпочел бы оказаться за миллион миль от всего этого. Раздраженный, Нил многозначительно указывает на всю неприступность Эндрю, но Ундина просто выжидающе поднимает бровь. — Вы не могли бы уделить нам минутку? — спокойно спрашивает Нил. Ундина копирует его затрудненный вздох, но отодвигается, чтобы дать им немного пространства. — Что я должен сделать, чтобы заставить тебя работать со мной? — Нил стискивает зубы, глядя вперед. — Ты можешь спать в ванной, — немедленно отвечает Эндрю. — Почему? — Чтобы позволить мне спать спокойно. — Я сплю тихо. Я не храплю. — Ты дышишь. — Я не буду спать в ванной. — Почему нет? Ванна достаточно большая. — Эндрю. — У тебя нет ничего, что мне нужно, — холодно огрызается Эндрю, обнажая зубы на Нила, как будто он маленький зверек, которого можно отпугнуть. Нил хмурится и встает. Эндрю наклоняется вперед и наблюдает, как Нил расхаживает взад-вперед, барабаня пальцами по колену в устойчивом ритме. — Как насчет услуги в долг? — наконец предлагает Нил. Пальцы Эндрю перестают постукивать, и Нил чувствует уверенность, что пробудил его интерес. Они поддерживают зрительный контакт на мгновение или два, прежде чем Эндрю откидывается назад и снова закрывает глаза. Нил ждет, уверенный, что ему удалось немного продвинуться вперед, но ответа не получает, и через несколько минут его выводят обратно на корт. На выходе он ударяет ракеткой о ракетку своей подопечной и бежит к Кевину. Он набирает еще два очка, прежде чем Эндрю отправляется обратно в ворота, сокращая разрыв, так что они играют вничью. В следующий раз, когда Эндрю получает мяч, он целится прямо в Нила. Он парит в воздухе по одной идеальной линии, как единственный луч желтого света, пробивающийся сквозь щель в занавесках, и попадает в ракетку Нила. Нил разворачивается на каблуках и делает свои десять шагов так, чтобы никто его не коснулся. Дальняя стена корта вспыхивает ярко-малиновым, когда мяч ударяется о нее, и его метка смотрит на него, когда он скрывает ухмылку с видом холодного триумфа. Они выигрывают матч. … Его команда празднует единственным известным им способом: с обильным количеством алкоголя. Хотя до их следующей игры осталось несколько дней, Нил воздерживается. Он всегда был немного легковесен, и иногда пьянящее действие спиртных напитков затуманивает его разум. Шевелятся определенные воспоминания; это кровь, бурлящая в грязной воде. Он держит в руках стакан воды со льдом и слушает, как его товарищи по команде взволнованно рассказывают об их победе. Они выиграли всего на несколько очков, поэтому не создали такого большого отрыва, как надеялись. Тем не менее, победа есть победа. Они побеспокоятся о других матчах позже. Нил оглядывается вокруг, погруженный в свои мысли. В баре отеля гораздо оживленнее, чем было прошлой ночью. Изумрудный и аметистовый свет разрезает комнату на треугольные, затененные участки. У его ног в потемневших водах плавают золотистые и молочно-пятнистые кои. Это почти гипнотизирует. Наблюдая за этим, Нил чувствует странную сонливость, и он зевает в кулак. В другом конце комнаты Эндрю сидит в одиночестве, вертя в руке большую порцию виски и спокойно изучая комнату. Их взгляды задерживаются друг на друге на мгновение или около того, прежде чем Нил отводит взгляд. Часть его гордится тем, что он заставил Эндрю работать с ним, а другая чувствует ярость от того, что теперь он в долгу перед Эндрю. Он потерял нить разговора, в котором участвовал, и теперь Джереми вызывает Дэн на соревнование по армрестлингу. Напротив них, в одной из плюшевых кабинок, Тренер тянет кого-то в захват за голову. Она становится такой после победы: подвыпившей и буйной, всегда сияющей. Она излучает гордость. В темном углу Кевин тоже сияет. Он ухмыляется, утыкаясь лицом в то место, где шея Теи соприкасается с ее плечом. Интимность этого заставляет Нила отвести взгляд. Каким-то образом его снова тянет к Эндрю. Может быть, это потому, что он единственный человек, который, казалось бы, одинок в море людей. Он отрезан от мира. Недостижимый. Фантомная конечность. То, к чему относится Нил, заставляет возбуждение сердито вспыхивать у него под кожей. Эндрю выглядит так, будто они только что проиграли игру, а не выиграли, и это делает ее еще хуже. Это так неприятно — так зудяще и неконтролируемо, — что, когда Эндрю встает, чтобы уйти, Нил следует за ним. Эндрю замечает это, но никак не комментирует. Они поднимаются на лифте на свой этаж в каменном молчании. Как только Эндрю открывает дверь, гнев Нила вспыхивает с новой силой, распространяясь по нему, как зачатки лесного пожара. Он протягивает руку и толкает Эндрю, заставляя его ввалиться в их затемненную комнату. Когда Эндрю поворачивается, Нил готовится к драке, но ничего не происходит. Эндрю просто свирепо смотрит на него, гнев потрескивает в его позолоченных глазах. — Почему тебя это не волнует? — Нил выплевывает. Этот вопрос он хотел задать уже много лет, и он льется из него, как красное вино, разливающееся по белому ковру. Электрический взгляд Эндрю превращается в скучающий, холодный взгляд. Некоторое время он молчит, и Нил думает, что снова не получит ответа. Затем Эндрю делает два шага вперед и кладет руки Нилу на грудь. Нил пытается отдернуться от его прикосновения, но он только сильнее впивается кончиками пальцев. — Сделай так, чтобы мне было не все равно, — говорит ему Эндрю, толкая его назад. Нил теряет равновесие и падает на открытую дверь, заставляя ее с грохотом захлопнуться. Когда Нил открывает рот, чтобы ответить, Эндрю решительно качает головой и запирается в ванной. Он там какое-то время, поэтому Нил пользуется пустой спальней и быстро переодевается в пижаму. Эндрю выключает свет, как только выходит из ванной, поэтому Нил следует его примеру и забирается в постель. - Заставь меня заботиться, - сказал Эндрю. Это звучит так просто. В конце концов, Нил не может себе представить, что ему наплевать на Экси. Это вся его жизнь и причина, по которой он должен продолжать. Это было то, что спасло его, когда весь его мир был готов сгнить, как мертвая вещь. Однако, ворочаясь с боку на бок под плюшевым одеялом, прислушиваясь к ровному дыханию Эндрю, он понимает, что все совсем не так просто. Он понятия не имеет, что делать.