***
Стрельцов рылся в своих вещах с очень серьёзным лицом. Никак не мог поверить в то, что потерял дорогую ему книгу. Он столько сил потратил на её восстановление. Злило и то, что товарищи никак не помогают, только отшучиваются. На дне вдруг показалась коробочка с печеньем. Открыв её, мужчина немного опечалился, ведь не ожидал там увидеть обычный листок бумаги, но взял прочесть. Я встретил вас — и всё былое В отжившем сердце ожило; Я вспомнил время золотое — И сердцу стало так тепло… Как поздней осени порою Бывают дни, бывает час, Когда повеет вдруг весною И что-то встрепенётся в нас. Так, весь обвеян духовеньем Тех лет душевной полноты, С давно забытым упоеньем Смотрю на милые черты… Как после вековой разлуки, Гляжу на вас, как бы во сне, И вот — слышнее стали звуки, Не умолкавшие во мне… Тут не одно воспоминанье, Тут жизнь заговорила вновь, И то же в нас очарованье, И та ж в душе моей любовь! Сконфуженно сталкер стал вертеть лист в руках. Он был удивлён, вспомнив, что видел это стихотворение в своей книге. Значит, этот вор знает, где она и хочет поиздеваться. На обратной стороне мужчина увидел текст с датой, временем и координатами. Походило всё на какой-то квест. В душе разгорелся огонëчек азарта, а на лице появилась хитрая улыбка. — Ну давай поиграем…***
Следующим днём Стрелок пришёл в нужное место в указанное время. Это оказался бар «Сто рентген». Не так далеко, ведь они с компанией уже находились на базе «должан», но интерес не угасал. Как только мужчина вошёл внутрь, его охватил жар. Он осмотрелся, хоть и не знал, нужно ли ему искать кого-то. Подошёл к барной стойке и присел на стул, заказав у улыбающегося Бармена выпивки. На миг показалось, что тот мог что-то знать, но спрашивать было бы немного глупо. Пока старик готовил заказ, сталкер увидел прикреплённый лист бумаги к ножке стула. Точно зная, что это для него, схватил записку, читая следующий текст. Признаюсь я, что двое мы с тобой, Хотя в любви мы существо одно. Я не хочу, чтоб мой порок любой На честь твою ложился, как пятно. Пусть нас в любви одна связует нить, Но в жизни горечь разная у нас. Она любовь не может изменить, Но у любви крадёт за часом час. Как осужденный, права я лишён Тебя при всех открыто узнавать, И ты принять не можешь мой поклон, Чтоб не легла на честь твою печать. Ну что ж, пускай!.. Я так тебя люблю. Что весь я твой и честь твою делю! Сталкер почувствовал, как его кончики ушей потеплели, явно краснея. Шекспир был одним из его любимых поэтов, и знать такое какой-то незнакомый вор явно не мог. — Шрам, — тихо пробурчал Стрельцов и снова огляделся. Он не видел наёмника, но чувствовал, что тот где-то рядом. Теперь понятно, куда он пропал рано утром и больше не появлялся. Что ж, теперь было ясно, кого искать. Бармен тихо поставил на барную стойку напиток и положил маленькую коробочку, в которой нашлась записка со следующими местом и пакетик с печеньем.***
Следующим местом был Кордон. Да, Шрам умеет разгуляться, но даже это не смутило. Окрылённый нежным чувством, Стрельцов вернулся туда, где всё началось. Деревня новичков встретила его приветливой песней у костра, радостным смехом знакомых и новой запиской. Зови надежду — сновиденьем, Неправду — истиной зови, Не верь хвалам и увереньям, Но верь, о, верь моей любви! Такой любви нельзя не верить, Мой взор не скроет ничего: С тобою грех мне лицемерить, Ты слишком ангел для того. — Лермонтов… — кажется, мужчина все стихотворения в своей книге знает. Эту записку отдал Волк. — Расскажешь, что там написано? — поинтересовался старый знакомый. Ему строго-настрого было запрещено читать содержимое. Он это выполнил, ведь уважал наёмника (хотя скорее боялся), поэтому его любопытству не было предела. — А-а, это слишком личное, извини. — Волк раздражённо вздохнул. — Просто записка с местом встречи. — И почему он не мог тебе лично тогда отдать? Или написать? Странные вы. — Это тогда не было бы интересно, — Стрельцов под вопросительный взгляд знакомого отправился к Сидоровичу, чтобы пополнить запасы и узнать о возможном местонахождении Шрама. Уже так хотелось его увидеть. Как и ожидалось, у торговца сталкер узнал, куда ему идти дальше. Это был Агропром. Ну конечно, тайник. И только сталкер хотел выйти, как старый его остановил, вручая в руки СГИ. Ту самую. Её пару дней назад сталкер потерял. — Как же ты хорошо меня знаешь, — проговорил мужчина, выйдя на улицу.***
Пришлось немного пострелять бандитов, что засели в подземелье. Тут как кстати оказался СГИ, ведь излюбленная «Ксюха» уже находилась на последнем издыхании. Пушка была полностью заряжена, и что-то подсказывало, что в тайнике будет ещё запас. Стрельцов быстро пробежал комнату с кровососом, забираясь по коробкам к лестнице в схрон. Внутри было тихо и темно, освещал комнату только артефакт «пламя», что лежал на столе, но и этого света было достаточно. Выглядело всё так, будто Шрам устроил романтический ужин. Он знал, что сталкер посмеётся со всего этого. А ведь так и случилось. На столе стояла еда, бутылка воды и лежала записка на крышке банки со свежей тушёнкой. «Сначала поёшь». гласила она. Есть хотелось, но сталкер рыскал по комнате в поисках другой записки, но не мог её нигде найти. Никаких других листов бумаги не было. Возможно, Шрам просто хочет сделать перерыв. Это было бы хорошей идеей, особенно учитывая то, что в той перестрелке с бандитами какой-то мудак попал прямо в плечо сталкеру. Оно истекало кровью, поэтому было решено сделать привал, перевязать раны, отдохнуть, заодно и поесть. Наевшись досыта и отдохнув, Стрельцов вылез из схрона, слегка прошипел от боли в плече. И вдруг краем глаза он зацепил кусок плаща, что быстро проскользнул за угол. Сталкер не думая побежал за ним. Незнакомец тоже рванул, его тяжёлые шаги эхом раздались по всему подземелью. Это был Шрам, явно же. Стрельцов оказался медленнее и упустил наёмника. Он прибежал к лестнице и встал, приводя дыхание в норму. На земле рядом он увидел заветный листок. Дождь в лицо и ключицы, и над мачтами гром. Ты со мной приключился, словно шторм с кораблём. То ли будет, другое… Я и знать не хочу — разобьюсь ли о горе, или в счастье влечу. Мне и страшно, и весело, как тому кораблю… Не жалею, что встретил я. Не боюсь, что люблю. Это стихотворение сталкер помнил плохо, но оно всё равно вызвало глупую улыбку. Он посмеялся над своим смущением и начал подниматься наверх. Неожиданно для себя он понял, что на поверхности идёт дождь. Слабый, тихий, но такой успокаивающий.***
Было чувство, что это место будет последним. Он вернулся туда, откуда начинал. Несколько дней этого странного квеста подошли к концу. Финал был здесь. «Росток», «Дикая территория». Солнце уже заходило за горизонт, лаская всё и всех последними тёплыми лучами. «Должане» недавно зачистили эту местность, поэтому можно было не бояться получить полю в затылок или когтями по спине. Ещё долго сюда никто не сунется. Стрелок нашёл нужную вышку и залез наверх. Его на секунду ослепило солнце. У основания железной лестницы была приклеена записка. — Последняя? Уже? — проговорил сталкер, усаживаясь поудобнее на пол. Перед ним открылась красивая картина. Закат был чудесным. Он будто снова находился на крыше одной из припятских многоэтажек, смотрел на открывшуюся панораму. Он улыбался, пока читал стихотворение. Какое счастие: и ночь, и мы одни! Река — как зеркало и вся блестит звездами; А там-то… голову закинь-ка да взгляни: Какая глубина и чистота над нами! О, называй меня безумным! Назови Чем хочешь; в этот миг я разумом слабею И в сердце чувствую такой прилив любви, Что не могу молчать, не стану, не умею! Я болен, я влюблён; но, мучась и любя — О слушай! О пойми! Я страсти не скрываю, И я хочу сказать, что я люблю тебя, Тебя люблю я и желаю! — Решил закончить Фетом? Где же ты? Никакой информации на обратной стороне не было, а значит, оставалось только ждать. Время прошло быстро, и вот солнце уже полностью скрылось, небо усеяли яркие звёзды, а холодный ветер начал пробирать до мурашек. И вдруг на плечи сталкера упал тёплый плащ. — Ну наконец-то ты пришёл, — сказал с улыбкой сталкер, вставая с пола, чтобы поскорее обнять пропажу. Он мягко положил голову на широкую грудь наёмника. — Извини. Просто встрял в маленькую перестрелку по пути, — и через минуту добавил: — Тебе понравилось? — Ты меня удивил. Никогда бы не подумал, что ты можешь быть таким романтиком, — скорее издевательски сказал Стрелок. — А я бы никогда не подумал, что ты любишь поэзию. — Внешность бывает обманчива, Шрам… и спасибо тебе.