We'll meet again...

Нам в жизни даётся только три жизни. Жизни, которые мы должны прожить с достоинством, так, как всегда хотели и хотим. Жаль только, что запомнить их нельзя, нельзя и знать, сколько жизней тебе осталось. Но ты можешь запомнить лишь того, кто был тебе невероятно дорог. Ты мог найти его, найти, потому что чувствуешь тот трепет, который помнит твоя душа, то, что нельзя назвать "бабочками", это вихрь, будоражащий кровь, туманящий мысли и заставляющий ноги подкашиваться. И ты больше не можешь избавиться от этого чувства... Чувства свободы, защиты и невероятного спокойствия. Так, чаще всего, описывалось в “сопливых романах для подростков„ – так любил назвать книги с этим жанром немец. Он не верил в весь этот бред, ни в перерождение, ни в невероятную силу любви. Он никого не помнил, и не чувствовал этого. Возможно, в своих мечтах Рейх завидовал тем счастливым девочкам, которым повезло это всë испытать. Все эти, так называемые, "сопли". Он хотел любить и быть любимым на столько, что бы доверять партнеру на все сто процентов, что бы можно было вывернуть душу наизнанку и быть "голым" перед объектом воздыхания. Но Третий не хотел признавать все его фантазии, поэтому встречался с девочками, не по любви, а просто, что-бы было. Было кому в плечо поплакать хотя б. Да и вообще, ему уже шестнадцать, а о серьёзных отношениях он даже не думал. Иногда доходило до чего-то большего, чем поцелуи, но в большинстве своëм Тройка не получал от этого никакого удовольствия. Ему не нравились девушки. Он осознал это давно, ещë в начальной школе, когда видел, что девочка и мальчик ходят за ручку, хотел так же, но юноша, которому он предложил так погулять, отказался, назвав его "ненормальным". Может тогда это не обидело немца, но сейчас он понимает, что не сможет жить так, как хочется, любить того, кого прикажет сердце. Он не был огромным фанатом прогулок по ночному городу, не видел в этом чего-то волшебного, и уникального. Ему искренне нравилось встречать рассветы. Он был не из тех, кто спал до двенадцати. Ему нравилось вставать в 4 утра, и идти гулять по пустым улицам города, когда почти все ещë спят или только просыпаются. Все девушки, с которыми он об этому делился, говорили, что это странно, ведь закат куда эффектнее выглядит, да и увидеть его легче. После они быстро расставались, по разным причинам, но эта была одна из главных. Немец пока не мог найти никого, кто мог бы разделить его любовь к утру, в которое он закладывал реальный смысл. Он считал, что рассвет - начало. Начало всего, что есть на этом свете. И жизни тоже. Очередное теплое апрельское утро, светает рано, поэтому и вставать нужно пораньше, но для Рейха это не составляло особо большого труда. На улице стояла прекрасная погода. Светает, но за домами солнца ещë не видно. Над городом туман, не опускающийся до дороги, а стоящий плотным одеялом где-то на уровне первого этажа, его можно было даже потрогать и ощутить прохладу. А самое главное - тишина. Машин нет, как и людей, небо мягко-голубое, а солнце в него подмешивает светло-желтую краску. Это, правда, волшебно. Воздух чистый, отчего можно вдохнуть полной грудью и до конца прочувствовать ту атмосферу, что стоит на улицах каждое утро. Неожиданно, на другой стороне дороги он видит парня, где-то своего возраста. Кудрявые волосы не были уложены, а футболка на нем была явно мятая. Но... Он был очень красивым. И по всей видимости, тоже наслаждался атмосферой рассвета. Сердце стало стучать чуть чаще, а по телу разлилось что-то тëплое и обволакивающее. Неужели это тот человек, которого он, якобы, любил в прошлой жизни? Он всё ещë не верил в существование этой теории, но что-то его подталкивало к этому юноше. Что-то манящее и совершенно неизвестное ранее. Он сделал неуверенный шаг на дорогу. Вдруг, откуда-то машина выехала на огромной скорости, и чуть не сбила немца, который был одурманенный образом парня. Который исчез. Через секунду его и след простыл, но он же отчётливо его видел. Это было очень... Странно? Неужели Третий только что мог умереть, умереть такой глупой смертью, от иллюзии, которую он принял за "ложную любовь". * С тех самых пор, он стал видеть этого парня намного чаще. В толпах, снах, а самое главное, каждый рассвет он встречал вместе с этим фантомным юношей. Рейх никогда не пытался подойти к нему, но не ощущал одиночества. Он понимал, что, возможно, сходит с ума, но теперь хоть кто-то может разделить его утро. * Нацист не знал, можно ли влюбиться в никого, но он это смог сделать. Он влюбился в фантома, который, и не существует вообще. Это был единственный "человек", который делил с ним что-то сокровенное, и обоим это приносило удовольствие. Тройка не знал, где искать, да и если ли смысл вообще, не разочаруется ли он в том, если найдет? Рейх не мог решиться начать искать. Но видимо, его счастье найдет его само. * Он собирался на очередную прогулку, уже предвкушал, как будет искать глазами того незнакомца. Третий не раз пытался подойти и всë таки познакомиться, но когда его чуть не сбила машина во второй раз, он бросил эти попытки. Жить хотелось чуть больше. Парень уже натягивал футболку, как в дверь тихо постучали. Это чуть смутило его. Кто в здравом уме будет стучать человеку в 4 часа утра? Быстро надев штаны и поправив футболку, он всë же открыл дверь. Почему сначала не посмотрел в глазок? А его просто не было, брак на производстве, зато дверь со скидкой в 75%. За приоткрытой дверью стоял.. Тот самый "незнакомец", из снов, из толп и ранних улиц. Он был чуть выше, чем казалось, Рейх ему был по скулы, или около того. А ещë на лице были веснушки, которые не видно было издалека. — Здравствуйте... Это может прозвучать как наитупейший бред, но.. Я очень часто вижу тебя в толпах и... – немец его перебил. Он втянул его в квартиру, просто взял за руку и втащил. И обнял. Он... Правда настоящий. У него часто бьется сердце, нервничает. — Прости, – сказав это, Рейх решил массу вопросов только что прошедшего юноши. Тот тоже приобнял того. Вот так они и познакомились. Кудрявого "незнакомца" звали Союз, и ему негде было жить теперь. Оказалось, что он пытался найти его довольно долгое время, и совершенно случайно наткнулся на старую фотографию во ВКонтакте, и только по этой находке нашел адрес и приехал. Немец был в восхищении, и сказал, что бы юноша не волновался и оставался у него. Ну и так они стали жить вместе. Рассвет принес начало в их жизни и сплел их воедино. СССР оказался очень веселым и светлым парнем, а Рейх водил его по всем закоулкам родного города. Они были созданы друг для друга, и их случайное знакомство очень стремительно переросло в нечто большее. Впервые они поцеловались у статуи Ленина на главной площади города. На рассвете. Тогда Третьему светило солнце в глаза, а ещё мягкое утреннее солнце помогало "светиться" кудряшкам Союза. Это было что-то большее чем любовь, что-то теплое, и совершенно не похожее на то, что описывалось в романах. Что-то ароматное и холодное, как любимые руки, как остывший чай на столе, как роса на траве. Месяц пролетел незаметно, затем и второй не заставил себя долго ждать. Но Совет всë ещë был рядом, и никуда не пропадал. Немец был счастлив, он наконец-то обрел покой, обрел то, что мог беречь от других и беспокоиться о ком-то. Они болтали обо всëм: погода, книги, фильмы, политика, астрология, стихи и всë-всë-всë. Не получилось и обойти теорию о трех жизнях. — Как ты думаешь, какую я жизнь проживаю? – спросил кудрявый лучик, лëжа на коленях у Рейха, пока тот, глядел куда-то вверх. — Надеюсь, что первую, не хочу потерять тебя в следующих, если они, конечно, у меня есть. — Тоже не хочу теряться, мне с тобой хорошо, – юноша поцеловал запястье любимого. Это был непринуждённый разговор, но Тройку он забеспокоил. А если СССР исчезнет? Если они потеряются, снова, но в этот раз, навсегда. Теперь он стал очень тревожным и в какой-то степени нервным, от чего их отношения стали давать трещину. Появилась ревность, недоверие, а главное - пропасть. Пропасть между ними. Она стала очень большой, от чего парню становилось плохо. Они отстранились друг от друга, стали реже гулять, а из-за того, что Рейха начала мучать бессоница, рассветы он больше не встречал, даже один. Третий месяц подходил к концу, и одним, не солнечным днем, когда немец снова проспал до двенадцати, он не увидел Союза, как и его вещей, а на столе лежала записка, с коротким: «Я устал это терпеть. Прости, пока.» На надпись, написанную в спешке и неаккуратно, капнула слеза. Было больно, ещë как. У него была истерика. — Ну и пропадай ты пропадом! Ну и не нужен мне ты, лучше бы ты вообще умер! – громко выругавшись на листочек, юноша сел на кровать и заплакал. Было горько, было тяжело, и было очень, очень больно. Предательство. Только через полчаса, или около того, он смог придти в себя, и то, из-за телефонного звонка. Зареванный, с осипшим голосом он поднял трубку, даже не смотря на звонивший контакт. — Алло, здравствуйте, Вы Рейх? – в трубке послышался обеспокоенный чужой номер. В груди кольнуло. — Я, а что случилось? — Мне очень жаль, но Со... – Тройка сбросил трубку. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Он не верил, этого не могло случиться. Это всë шутка, Сева просто ему мстит, этого не может быть. Он не поверит, никогда. Звонок повторился, но брать трубку юноша не спешил. Его накрыла волна отчаяния. Он снова один, снова.. Жизнь уже не сможет быть такой, какой была раньше. Возможно, он и преувеличивал, но таким же счастливым быть не сможет никогда. В книжках писали, что если это была не последняя жизнь человека, почерк его изменится. Спохватившись, он откинул телефон куда-то дальше, а мобильник не переставал звонить. К несчастью Рейха, почерк не изменится. Он вглядывался в каждую буковку, пытаясь найти отличия, но всë тщетно. Он был разбит. Его солнце село за город. Закат, конец всего, и жизни в том числе, он по своему красив, но в нем всегда читаются только грустные строки. Но Вы, никогда не забывайте, что даже после самого черного заката - наступит самый светлый рассвет в вашей жизни.