***
— Саске Учиха, значит? — услышала Ино голос Шикамару за спиной и обернулась. Он пытался звучать непринужденно и естественно, но выходило паршиво — в последний раз они болтали естественно два года назад, и сейчас становилось всё более очевидно, что на их месте теперь совсем другие люди. — Саске Учиха, — подтвердила Ино. Она только что рассчиталась за весь стол, не желая вводить Тен Тен и Сакуру в обременительное положение, и победно помахала перед лицом Шикамару чеком от оплаты банковской картой. — Я так и подумал. Ты всегда так делаешь, — безразлично заметил он, всё так же играя в игру “ничего не изменилось”. На секунду он был доволен тем, что подметил не меняющуюся привычку Ино к неоправданным тратам, и цеплялся за неё как потерпевший кораблекрушение за обломок корабля. Но по лицу Ино стало мгновенно понятно, что делать вид, будто всё по-старому у него не выйдет. Она слишком хорошо знала, что за Шикамару водилось прятать в скучающем выражении свои чувства, и сейчас в нём явственно сквозила безнадега. — У меня сегодня праздник. Я могу себе позволить угостить друзей, — весело сказала Ино и добавила, словно стремясь замять сказанную неловкость, — Разумеется, Саске не позволил бы мне оплатить счет. Шикамару мысленно простонал от бессилия. В эти воды они с ней уже заходили — отныне и впредь, всё, что Ино говорит и делает, каким-то образом должно сводиться к Саске. Когда им было по тринадцать, и Ино заводила песни про Учиху в прошлый раз, она выводила его из себя так виртуозно, что Шикамару почти готов был поверить — она делает это нарочно. — И зачем было это шоу с объявлениями за столом? Ты смотришь слишком много сериалов. Он нахмурился и вскинул одну бровь, но мгновенно оробел, увидев растерянность на её вечно нарочито самоуверенном лице. — Неужели ты хоть немного за меня не порадуешься? — спросила Ино тихо. — Я очень за тебя рад, — ответил он, но оба заметили, как эти слова повисли в воздухе. Шикамару врал.***
Когда Тен Тен засобирались уходить, сославшись на несделанную домашку, Хината воспользовалась тем же предлогом. От недосыпа и перенапряжения безбожно ныла голова, и ей не терпелось выйти на улицу. Как и следовало ожидать, Киба увязался следом. — Вот дает Саске, — задумчиво произнесла Тен Тен, когда они вышли из зала ресторана и стали двигаться к выходу. — Встречаться с Ино — то ещё достижение, — ответил Киба с плохо сдерживаемым удовольствием. Ему видимо не терпелось высказать Тен Тен всё, что он думает по поводу этого бранча. Хината уже давно поняла, что эти двое ненавидят друг друга не так сильно, как им хотелось бы признавать. Возможно, с этим надо будет что-то сделать. И от этой мысли у неё ещё сильнее заболела голова. — Я про то, что он вышел на национальный этап Олимпиады по химии. С его гуманитарным профилем… — Опять твои задротские страсти, Тахакаши! У кого линейка длиннее. Ты вообще в курсе, что в реальной жизни это никому не интересно? — Успокаивай себя этим, Киба, — улыбнулась Хината. Тен Тен продолжала, задумавшись: — Саске говорит, что одни уроки делает по десять часов в день. — Врёт. — Вот-вот. Человек не может держать концентрацию больше четырех часов подряд. — Может быть, ты просто ему завидуешь? — вмешалась Хината, возвращая Тен Тен оплеуху, запущенную ей за столом. Тен Тен покраснела: не в бровь, а в глаз. Она вращалась в кругах школьной аристократии уже достаточно долго, чтобы выработать переносимость ко всем типам яда, лившимся из напомаженных губ её так называемых подруг, и если у неё и оставалась одна ахиллесова пята — то ею была её успеваемость. Тен Тен слишком хорошо знала, что, чтобы преуспеть в жизни, ей в кратчайшие сроки требовалось научиться прыгать выше головы. — Может быть, он чем-то вштыривается? — предположил Киба. Тен Тен скептически вскинула брови. — Сама подумай: парень живет затворником, трахается с учебниками по десять часов в день, скрытный как гребаный агент ФБР, вдобавок знается с каким-то мутным химиком… — Что в нем мутного? — спросила Тен-Тен. — Тахакаши, ты фильмы не смотришь? Если кто-то, «кхм-кхм, болеет» целыми семестрами, то дело точно не чисто. Тревога, уровень красный. Интеллектуальный союз Кибы и Тен Тен опасно приближался к тому, что до настоящего момента было в безраздельном владении Хинаты. Она демонстративно закатила глаза. — Браво, Шерлок. Они вышли из ресторана, Киба открыл дверь и обходительно пропустил девушек вперед, напомнив тем самым о времени, когда кто-то пытался его воспитывать. — Что мы действительно знаем про Саске? — спросила Тен Тен, выходя на улицу, — Может, он со своим папой мэром просто выкупает эти Олимпиады? — Или жрет домоваренный амфетамин, чтобы учиться как не в себя… Властным взмахом руки Хината приказала обоим замолчать, и они повиновались, склоняясь под мощью ауры, исходившей от этой принцессы якудза. В шутку Киба называл это “Хьюга-флюиды”, но смеясь, смеялся лишь на половину. — Ты — сказала она Тен Тен строго и устало, — просто не можешь смириться с тем, что в Конохе есть кто-то умнее тебя. Не хватает ума переплюнуть Саске, а на то, придумывать про него всякую чушь — достаточно. Не ожидала от тебя такого, Тен Тен. Я думала, что хотя бы у тебя есть совесть. — Нет же, я… — А ты, — Хината повернулась к Кибе, не утруждаясь её выслушать, — Ты же и палец о палец не ударил за все время в школе. Откуда тебе вообще знать, кто и как учится? И вообще, недавно ты вообще клялся и божился, что Саске гей. Может, это ты у нас по мальчикам? Понятно бы было, почему он тебе покоя не дает. — Чего-о-о!? — расхохотался Киба, но его нарочито взрывной смех не сумел скрыть смущения. — Вы оба меня утомили, — сказала Хината, извлекая из сумочки солнечные очки, и, не попрощавшись, ускорила шаг, чтобы вскоре исчезнуть в салоне ожидавшей её машины. Киба и Тен Тен переглянулись, так ничего не поняв, но продолжать разговор не осмелились: слова, сказанные Хинатой прищемили самолюбие обоих. Неловко попрощавшись, они разошлись по домам.***
— Вблизи они ещё хуже, чем я себе представляла, — сказала Темари, оказавшись наедине с Шикамару. До нужной обоим станции метро путь был не близкий, но день стоял приятный, жаркий, но ветреный, и они не сговариваясь решили прогуляться пешком. Шикамару, размеренный солнцем, шагал, закинув руки за голову, и глядел на то, как медленно проплывают по небу облака. Он пытался не думать о сцене за столом и о том, чем прямо сейчас могли заниматься Ино и Саске. — Она тебе нравится, — без обиняков сказала Темари. — Ещё чего, — ответил он и только потом смутился, — Ты вообще о ком? — А ты о ком? — усмехнулась Темари и тоже посмотрела на небо. Некоторое время они просто шагали молча. — Спасибо, конечно, что заплатил за меня, — наконец сказала Темари, — Но я и сама могла бы. Шикамару понял, что она видела, как он уходил к барной стойке, за которой находилась касса. В его правилах бы было сказать правду — за всех рассчиталась Ино, но он знал Темари достаточно хорошо, чтобы понимать, что ей это не понравится. Она слишком гордая. И слишком не любит Ино. — Тогда в следующий раз ты меня куда-нибудь пригласишь, — сказал Шикамару с деланным безразличием, — Желательно не в бильярдную. — Без проблем, — улыбнулась Темари, — Как насчет кино?***
Сидевший за рулем Неджи внимательно выслушал всю историю. — Я знаю, что она опять во что-то играет, — подытожила Хината, — И я знаю, что мне не будет покоя, пока я не пойму, что. Неджи вел машину, не сводя глаз с дороги, но Хината видела, как сильно ему хочется посмотреть на неё. Её двоюродный брат был причиной, почему она никогда не вела личного дневника — рассказывать всё, что было на душе, ему было легче, и доверяла она ему больше, чем бумаге, будь она спрятана даже в самом надежном сейфе. Неджи любил её, как не мог бы полюбить никто другой. — Действительно ли для Вас так важно, что задумала Ино? — спросил Неджи Хината тяжело вздохнула. — Я просто хочу покоя. Пойми же, это не прихоть. Это факт: я — единственная причина, почему в школе до сих пор не разразился полнейший хаос. Неджи тепло рассмеялся, и Хината почувствовала себя маленькой девочкой, которая говорит глупости. — Действительно, мир был бы намного лучше, если бы всем в нем руководили Вы, Оджо-сама. Но Ваши силы не безграничны, Вы много трудитесь в школе, Вы — гордость клана. Признаюсь, мне грустно наблюдать, как Вы тратите свои юные годы на то, что не стоит Вашего внимания. — Я просто хочу спокойствия. Но все вокруг меня только и делает, что нарушает его. Я так устала. — Хотел бы я как-нибудь помочь Вам, — сказал Неджи. Хината протянула руку и погладила его по щеке. Неджи обжег её лицо взволнованным взглядом, губы его раскрылись и вздрогнули, словно в воспоминании. Он поднял руку с руля и замер, словно в нерешительности, но поднял её к лицу и накрыл ладонь Хинаты своей. — Молчи, — сказала она. Свободной рукой Хината отстегнула ремень безопасности, и прильнула к нему, уткнувшись лицом в его волосы. Она знала, что это делало ему больно, но поделать ничего с собой не могла. — Я так устала, Неджи. — Я знаю, Оджо–сама.***
К полудню понедельника радостное известие о новом звездном союзе уже успело прокатиться по школе. Коноха гудела как рой насекомых, переваривая последние новости. О чем сегодня шепчутся коридоры было бы очевидно даже глухому. Вон те девицы, например, вполголоса негодуют, что Ино не пара для их распрекрасного Саске, а вон та группа первокурсниц подпитывает друг друга таким фанатичным восторгом, что с минуты на минуту они наверняка побросают свои учебники итальянского и отправятся сооружать Яманаке алтарь. Всё как всегда, просто выкручено на максимальную мощность. Хината тяжело вздохнула. День обещал быть долгим. В отличие от Кибы и Ино, которые проворачивали аферы с экзаменами, чтобы посвящать всё свободное время потаканию своим слабостям, Хината лишь пыталась оптимизировать количество усилий, необходимое для блестящего аттестата, обещанного отцу. Ей доставало ума понять, что некоторыми школьными знаниями будет уложена её дорога в успех, и она не планировала расслабляться, только потому, что Сабаку-но Темари принесла ей в зубах все варианты будущих срезов. Одной из вещей, на которые Хината не жалела сил и времени, был школьный курс с малоговорящим названием, который честнее можно было бы окрестить «Азбука юного миллионера». Конохакагуре взяла на себя важную задачу подготовить своих учеников к будущему, которое их ожидает. Местной публике оставалось задуть свечи на торте всего раз или два, прежде чем наводящие тоску слова вроде процентной ставки и ликвидности прочно войдут в их повседневный лексикон. Пожалейте бедных богачей, — шутила по этому поводу Тен-Тен. Урок шел своим чередом. Сидящий на соседнем ряду Наруто в своей необыкновенной мудрости занимался разрисовывание учебника. — Не могу я это слушать, — признался он, когда Хината легонько ткнула его в плечо обратным концом карандаша, — Как представлю, что придется этим каждый день заниматься, в дрожь бросает. — Я думала, что ты мечтаешь унаследовать компанию твоего отца. — Да, но…— Наруто поколебался, прежде чем произнести едва различимым шепотом, — Я боюсь, что не справлюсь. Рок Ли поднял руку, и, выразительно моргая, спросил что-то на биржевую игру на понижение. Шизуне-сенсей принялась объяснять ему, и на задней парте кто-то засопел. — Твой папа в тебя верит, — улыбнулась Хината. — Да, — усмехнулся Наруто, — Но от этого только хуже. Шизуне замолчала, уловив шум исходящий от них, и угрожающе прочистила горло. Хината вернулась к своему конспекту, а Наруто наблюдал за ней, словно мог таким образом причаститься к содержащимся в них знаниям. Наруто находил успокоение во внутренней силе Хинаты и уважал её за стремление к самосовершенствованию. Он бы не смог признаться даже самому себе, что именно это в глубине души его и отталкивало. Наруто был не из неженок — на своих футбольных тренировках он регулярно получал растяжения и один раз даже сломал голень, но та боль шла ни в какое сравнение с той, что разгоралось в его груди от бессердечной догадки: для мира, в котором ему выпало родиться, он был недостаточно хорош. Чем ближе приближалось его совершеннолетие, тем сложнее становилось ему выносить эти мысли. Именно поэтому пока Наруто был не намерен взрослеть — по крайней мере, пока его карманы были волны волшебной пыльцы, и он в любой момент мог улететь в свою Нетландию. На стол Хинаты опустился вырванный из тетради листок. — Майор Хьюга, — пробасил Наруто, наклонившись чуть ближе к ней, — из штаба прибыл секретный план по спасению рядового понедельника! Приказ изучить немедленно. На листке была изображена квадратная коробка с гордой подписью “Молл” внутри которой, в три ряда расположились улыбающиеся магазины. — Что это, Наруто? — спросила Хината, улыбнувшись. — Наш план на сегодня. Пойдем в торговый центр после этого урока? — Но у нас же еще литература, потом у меня кружок по праву… А у тебя разве нет тренировки сегодня? — Плевать. Не дадим системе контролировать нас! Хината сомневалась. — У Ино скоро день рождения, — напомнил Наруто. — Ты просто обязана помочь мне с подарком.***
Молодая консультантка парфюмерного бутика и не подумала расчехлять свою профессиональную улыбку, увидев на пороге магазина двух школьников. Недостаток опыта не позволил ей на глаз определить, что браслет на запястье девочки из платины, а не серебра, а швейцарские часы на парне — не поддельные, а настоящие. Её старшая коллега, напротив, быстро рассчитала платежеспособность молодых людей и радушно поприветствовала вошедших, опустив голову к земле настолько низко, насколько позволяли приличия. Молодая коллега поспешно последовала её примеру. Наруто поздоровался и тепло улыбнулся обеим, и Хината ощутила укол ревности, который к своему стыду испытывала каждый раз, когда этой улыбки удостаивалась другая. В нескольких поражающих своей наивностью выражениях он описал аромат, который ищет. Сотрудницы принялись наперебой предлагать ему флаконы с самыми изысканными запахами, от которых неподготовленный человек мог бы опьянеть. Очаровательное задумчивое выражение вырисовывалось на лице Наруто каждый раз, когда он прислонял блоттер в плотную к носу, игнорируя деликатные попытки консультантки научить делать это правильно. Хинате хотелось смеяться от умиления, наблюдая за этой сценой, но по давно вымученной привычке она отворачивалась, пряча румянец на щеках и отводила прядь волос за ухо всякий раз, когда не знала, куда деть руки. Хината не смогла сдержать вздоха благодарности, когда им предложили присесть и выпить кофе. Они пробыли в магазине уже полчаса, и от тяжелого парфюма у Хинаты начинала кружиться голова. Наруто держал по пять надушенных блоттеров в кулаках между пальцами обеих рук, и Хината весело подумала, что он, должно быть, прямо сейчас воображает себя Росомахой. — Мне понравился первый, с корицей! — сказал Наруто, — Правильно она говорит, для осени самый раз. И этот, как его, с сандалом. Ино чем-то похожим в последнее время душится. — Рано ты в этом году. День рождения у Ино только через две недели. Ты обычно же в самый последний момент кидаешься покупать подарки. — Неправда! — картинно оскорбился Наруто, — Мы с мамой тебе браслет целых две недели выбирали. Хината опустила глаза в непритворном смущении, посмотрев на лаконичный, но элегантный платиновый браслет на собственном запястье. Она не знала, что Наруто говорил о ней со своей мамой, Эта мысль заставила её залиться краской. Знать бы только, какими словами он её описывал. — Очень красивый. Мой любимый. Наруто довольно усмехнулся и смущенно потер затылок. — Саске в последнее время вообще пропал с радаров, — пожаловался он. — Он много учится. — Он всегда много учился. — Наверное, это из-за Ино. — Он мой лучший друг с первого класса. Но мне иногда кажется, что с того момента я только и делаю, что ему проигрываю, — тихо сказал он. — Не говори так, Наруто. — Когда мы были маленькими, я позвал его с собой в языковой лагерь на Гавайи: через три недели он уже говорил на английском как на родном, а я двух слов связать не мог. В средней школе я уговорил его пойти со мной на футбол, и угадай кто из нас стал капитаном команды? Не говоря уже о том, что каждая девочка — каждая! — которая когда-либо мне нравилась, была влюблена в Саске. Хината знала. Список имён последних лежал у неё в столе, каждое — перечеркнуто. Кроме последнего. — Понимаешь, Саске — он мне почти как брат. Но я больше я больше не могу говорить с ним свободно. Это же Саске! Ты знаешь за ним хоть один недостаток? Хината могла бы ответить целым списком. Потаенный цинизм, обусловленный глубоким недоверием к миру, выборочная черствость, потребительское отношение к людям, двуличие, презрение как механизм самозащиты — и все это под приторной глазурью социально-одобряемого поведения. Хината замечала все пороки Саске так хорошо, потому что не выносила видеть каждый из них в себе самой. — Я чувствую себя так, будто я на контрольной, к которой не готовился, и учитель стоит надо мной, готовый в любой момент заглянуть в мою тетрадь и осудить меня за то, что я — всего лишь я, — едва слышно сказал Наруто и заглянул в её лицо своими синими простодушными глазами, ожидая ответа. Удивительно, подумала Хината, умиленная до глубины души его неожиданной откровенностью, как человек одаренный самыми лучистыми качествами мог так мало осознавать, что освещает собой мир вокруг. — Ты несправедлив к себе, — ответила Хината с улыбкой, — Ты потрясающий. Ты сам не представляешь насколько. Кофейный столик перед ним венчал букет белых лилий. Хината наклонилась к ним и вдохнула их свежий аромат. У этих цветов было что-то общее с Наруто, он был таким же легким, освежающим, настоящим. Как глоток свежего воздуха в её золотой клетке. Эта мысль подтолкнула Хинату на ответную откровенность. — Ты не такой, как Саске, это правда. Но ты лучше. Я знаю тебя уже много лет, и ты никогда не переставал меня удивлять. Тебе безразлично, что о тебе могут подумать, ты всегда танцуешь под собственную музыку. Ты храбрый. Ты никогда не сдаешься. Ты никогда не проходишь мимо, если кому-то нужна помощь, просто так, потому иначе ты не можешь. И физически невозможно грустить, если ты рядом. Наруто залился краской, потер затылок. Его слова её тронули, но ответить ему было нечего — то была одна из тех вещей, которые Хината уже давно научилась ему прощать. Наруто был плох со словами, ну и что? Он — человек действия. — Вкусно пахнет? — спросил он, глядя на то, как она вновь потянулась к лилиям. — Лучший запах в магазине, — усмехнулась Хината. Ей понравились некоторые запахи, которые они смотрели, но не понравилась нарочитый блеск магазина и испытующие взгляды других клиентов, праздно пытающихся выяснить, относятся ли эти школьники к той же касте, что и они сами. Консультантки были заняты другими клиентами, а потому не заметили, как загорелый школьник с синими как море глазами и улыбкой блаженного вытащил букет из вазы и беззастенчиво уронил лицо в белые цветы. — И правда. Давай их заберем? — Ты что, так нельзя. — Нельзя тому, кого поймают. Побежали! Наруто не дал Хинате опомниться, схватил её за руку, поднял с кресла, как пушинку, и понесся к выходу из торгового центра. — Малолетки совсем страх потеряли! — выругалась молодая консультантка, смутив при этом элегантную даму в годах, которой та только что пыталась продать самый дорогой аромат в магазине, — Я вызываю охрану! — Стой! — воскликнула старшая коллега и отвела её в сторону, — Ты хоть представляешь, чьи это могут быть малолетки... — И что теперь?! — не унималась молодая женщина, на что её коллега стоически улыбнулась. — Все могут короли, разве ты не слышала? Наруто отпустил её руку, только когда они выбежали из торгового центра и оказались в ближайшем парке. Выброс адреналина заставил Наруто рассмеяться, он вскинул руки в воздух и, только тогда вспомнив о букете, вручил его Хинате. Она прижала цветы к груди, все ещё пытаясь отдышаться. Её ладонь хранила щемящее воспоминание его прикосновения, щеки безбожно горели. Никогда раньше он не позволял себе ничего подобного. — Потому что я Хокаге! — крикнул Наруто в воздух, словно запустил праздничный фейерверк, так что старики и молодые мамы с колясками в парке с любопытством уставились на них. Хината рассмеялась. Она чувствовала себя ужасно счастливой. До тех пор, пока Наруто не заговорил вновь. — Спасибо, Хината! Ты напомнила мне, что я все могу. Смогу стать приемником Минато, смогу завоевать Сакуру… Сердце Хинаты упало. Почему ты опять это делаешь? Разве нам не весело вместе? — Знаешь, — сказал он, переводя дыхание, — мне просто вдруг стало казаться, что Сакура тоже пала под чарами «того са-а-амого Саске», вот я и струсил ненадолго. Ведь все девчонки это делают! — Глупости, — сухо ответила Хината. Она чувствовала себя полной идиоткой. Ей хотелось упасть на землю и захныкать, как маленькая, от досады и обиды. Не будь она женщиной из рода Хьюга, она бы так и сделала, но её научили держать лицо ещё раньше, чем умывать его, — Я же не падаю. — Ты — святая, Хината, это другое. Если бы ты знал, как сильно ошибаешься, горько усмехнулась про себя. — Саске исчез с горизонта, впервые в жизни! — возбужденно продолжал Наруто, — И вот, действуй! И я сделаю всё как надо. — Может, Саске прав, — деликатно возразила Хината. Всё её самообладание ушло на то, чтобы сохранять видимое спокойствие. Её грудь сковала ржавчина, каждый вздох отдавался скрежетающей болью. Только что она была самым счастливым человеком на свете. Он был с ней откровенен, он ей улыбался, он подарил ей цветы, он держал её за руку — он был самим собой для одной Хинаты. Она почти была готова поверить, что её сокровенная мечта о любви осуществима. Хината почувствовала, как защипало лицо подступающими слезами. Будь сильной, ты — будущая глава клана. — Тебе не стоит с ней торопиться. Ты её совсем не знаешь. — Почему тебе не нравится Сакура? — спросил Наруто с обезоруживающей простотой. — Она мне не «не нравится». Но ты же знаешь, я Хьюга. Мы доверяем лишь избранным и не любим менять привычек. Ты помнишь, как долго я привыкала к Тен Тен? — Да, потому что вы из самураев! В сказочку про то, что якудза — потомки благородных воителей верил только Наруто и её отец. Улыбка Наруто вновь осветила мир. — Спасибо, Хината. Я чувствую себя гораздо лучше после разговора с тобой. Он шагнул ближе, заключив её в объятия, покружил в воздухе как будто она совсем ничего не весила. Хината чувствовала тепло его тела, запах туалетной воды и кожи, рельеф его мышц под школьной формой. Эти ощущения наполняли её восторгом на границе с безумием. И разрывали изнутри. Забыть бы в эту секунду о том, что он ей сказал, лишь на одно мгновение стать абсолютно счастливой снова. Держи лицо, — повторяла себе Хината. Целая вечность прошла, прежде чем он опустил её на землю. — Теперь я смогу победить весь мир, — снова крикнул он на весь парк. Дождавшись водителя, Хината села в машину и дрожащими руками набрала СМС Темари. Вы: Правила изменились. Сделай так, чтобы новая подружка Ино исчезла с радаров, и ты свободна. Даю тебе слово Хьюга. Темари: Как я это сделаю? Вы: Мне всё равно.