Толпа малолетних нигилистов

      This is why we can’t have nice things       Вот почему у нас не выйдет ничего хорошего              Семь этажей под ногами. Ночь. Холодный воздух с залива. Заклинившая дверь на крышу. Наруто Узумаки, притащивший её сюда под предлогом фейерверка. Сценка вырисовывается лучше не придумаешь. Сакура, не щадя последних процентов батареи на телефоне, упорно продолжала попытки позвать на помощь. Ино наверняка сейчас допивает свой третий Мартини Руаяль и греется от огня в глазах восторженных слушательниц. Они заглядывают ей в рот так исступленно, что почти видят душу. Их легко понять: Ино неотразима, а хроники её приключений в Париже почти не преувеличены. Сакура могла бы сейчас сидеть с ними, светиться от гордости за подругу и искать глазами в толпе того, ради кого вообще пришла. Скоро Ино закончит свой рассказ, осушит свой бокал, съест плававшую в нем оливку и вытащит наконец телефон, чтобы увидеть девятнадцать пропущенных от Сакуры. Но к тому моменту Наруто уже наверняка заболтает её до смерти.        — … секрет этого рамена в бульоне, который пра-пра-пра…       Пра, пра, пра. Оказывается, помимо футбола и репа, Наруто Узумаки любит рамен. Воистину многогранная личность. И как только успевает.       — …пра-ПРА-дед шефа выведал у личного повара императора Никамикадо!       Последнее Наруто выдал так многозначительно, что не оставалось никаких сомнений: монарх для него в первую очередь способ произвести впечатление и только потом историческая персоналия. Удивительный человек Наруто. Больше всего удивляло, что Саске видел в нём что-то интересное. Словно в наказание подул холодный ветер, и Сакура обхватила себя руками в тщетной попытке согреться. Погоду, конечно, мало волновало, что Сакура думала, как и то, что одевалась она для своего первого в жизни взрослого праздника — не для затянувшегося бдения на обдуваемой всеми ветрами крыше. Наруто снял с себя пиджак и накинул ей на плечи. Шелковая подкладка хранила его тепло. В ночном небе над крышей пролетел самолёт, Сакуре сделалось стыдно. Наруто не виноват ни в том, что она замерзла, ни в том, что дверь заклинило. И ещё меньше Наруто виноват в том, что он не Саске Учиха.       — Так лучше?       — Спасибо…       Он присел на лавочку рядом с ней. Ночь, огни города, запах надвигающейся осени и юноша, спасающий девушку от холода. Было бы так романтично, если бы на их месте сидели здесь совсем другие люди.       — Ты знаешь, почему Какаши-сенсей не снимает маски? — спросила Сакура первое, что пришло в голову. Наруто бодро поднял голову, улыбнулся, оголив белоснежные зубы. От этой улыбки ей стало теплее как от керосиновой лампы.       — Никто не знает. У нас есть список из двенадцати теорий. Моя любимая — что у него три ноздри.       — Это как?       — Вот прямо тут, на левом крыле носа торчит одна такая маленькая, вентиляционная, — объяснил Наруто, показав на себе пальцем. Маленькая вентиляционная третья ноздря. Сакура задалась вопросом, для скольких ещё людей на планете Земля эти слова бы имели смысл.       — Доказательство первое: мы раскопали, что его бабушка и дедушка родом из окрестностей Нагасаки. Доказательство второе: у нас в прошлом году учился парень, Дейдара, который третью ноздрю видел своими глазами! Правда, ему никто не верит после того, как он слег в наркологичку…       — Как ему, по-твоему, живется с тремя ноздрями?       — Уныло. Он потратил шесть лет жизни на учебу в педагогическом, а сейчас преподаёт Шиллера и Новалиса школьникам.       Нет, в самом деле. Если бы Наруто Узумаки не было на свете, его точно бы стоило выдумать. Людям со стандартным набором ноздрей и извилин жизненно необходимы те, кто на полном серьёзе могут выдавать подобное. С ними как-то легче переживаются финансовые кризисы и порывы холодного ветра.       — Ну допустим. Какие другие теории?        — Саске считает, что Какаши просто жуткий ипохондрик. Он мне проспорит свой горный велик, когда я докажу ему, что я прав, хе-хе-хе…       Сакуре хотелось бы верить во что нибудь мире так сильно, как Наруто верит в третью ноздрю Какаши-сенсея.       — Вот ещё теория, тоже веселая. Говорят, что Какаши настолько красавчик, что в него всё время влюбляются ученицы. Прямо проходу не дают. А маску он стал носить от греха подальше.       — Автор этой теории, кажется, читал про Иосифа Прекрасного.       — Кого?       — Это такой ветхозаветный персонаж. В Библии сказано, что он был настолько хорош собой, что разговаривая с женщинами, прикрывал лицо. Чтобы не ввести в грех похоти.       — Не знаю, какой он прекрасный, но в грех уныния он меня каждый день вводит своим бла-бла. Кстати, ну если впариться хорошенько, то одно ведь другому не мешает… Может же существовать красавчик с тремя ноздрями, ты как думаешь, Сакура?                     — Принесла?       —Да.       Хината стояла перед большим зеркалом у мраморной раковины и обводила губы бледно-розовым карандашом. Её успокаивал вид собственного лица. Темари застыла у двери словно ребенок в кабинете директора. Хината с надеждой подняла глаза на её отражение и удрученно отметила, что четыре невыносимых недоразумения на голове президента студенческого совета никуда не делись. Порой у Хинаты создавалась впечатление, что оскорбление хорошего вкуса своим внешним видом среди других дел записано у этой клуши в органайзере.       Темари осторожно подошла ближе и положила перед ней флешку. Хината бросила её в сумочку, чтобы затем извлечь из неё блеск для губ и вернуться к созерцанию своего отражения.       — Тут всё, что будет у нас на срезах?       — Да, должно быть.       — «Должно быть», — повторила Хината просто. В голосе — и упрек, и разочарование, и угроза. Она с досадой подумала, что ещё чуть-чуть и могла бы сорваться, но сделать с этим ничего не могла. Чёртов показ Ино, чёртов Киба, чёртово «давай чуть позже» Наруто. Теперь ещё и это чудо Токийской фауны пытается её кинуть.       — Их было очень сложно достать. Меня в любой момент могли поймать и выкинуть из школы…       Хината ничего не ответила и даже не изменилась в лице, лишь бледная тень промелькнула в её холодных серых глазах. Темари знала, сумерки страшнее ночи, и самая большая опасность — та, что не издает шума.       — Ты права. Прости.       Хината хмыкнула, заново приобретая свое безразличное великодушие. Ей нравился хороший реслинг, не пинание лежачего. В другой ситуации Темари могла бы быть достойной соперницей — но сейчас, когда по рукам рукам и ногам её связали тысячи членов клана Хьюга, она представляла из себя печальное зрелище. Она вновь отвернулась к зеркалу, будто потеряв всякий интерес к Темари, но та наблюдала за ней достаточно долго, чтобы знать — это была лишь видимость.       — Как ты помнишь, следствие всё ещё идет. За адвоката этому отбросу, Сасори, платим мы, мы же и решаем, кого он потянет за собой, а кто останется на свободе. Твой брат хороший мальчик, зачем ему за решетку? Участие в организации торговли наркотиками, лет на десять потянет. Ты же знаешь, что с такими красавчиками как он делают в тюрьме?..       Темари стоически кивнула и пообещала, что будет делать всё, что сказано. Стоит лишь продержаться до выпуска. Она поступит в университет, Гаара переведется в выпускной класс, и семья будет искать ему репетиторов, а не адвокатов. За это не страшно и сдать душу дьяволу в аренду до весны. Ничего, бывало и хуже.       Хината ожидала от нее сопротивления, детского бунта, может быть, даже театрального плевка в лицо — но не этого. С неудовольствием она оценила способность Темари, не роняя достоинства, склоняться перед обстоятельствами. В мире, где ценность человека измеряется лишь в том, насколько он пользуется спросом и успехом, сохранять самоуважение даже под чьим-то каблуком — признак почти что величия. Хината смерила Темари долгим внимательным взглядом, прежде чем отпустить её. Было бы ошибкой её недооценивать. Хинату охватил легкий азарт игрока, открывшего для себя новую лошадь — и она сказала себе держать Темари близко.                     Как вскоре понял Шикамару, ультра-супер-экстренной ситуацией Наруто оказался пересказ его неудачной попытке подкатить к Сакуре и один не раскуренный косяк. Они остановились у туалета, Наруто парой штрихов посветил его в проблему и как будто забыл. Внутри уже ждали Абураме Шино из класса Кибы, сам он и Саске       — Ты это из нормальной бумаги сделал, Киба? — Наруто подозрительно посмотрел на лежащие на мраморной раковине самокрутки.       — Ещё одно слово, и ты вообще ничего от меня не получишь.       — Ладно, ладно! Но я помню, куда завела твоя смекалочка в прошлый раз, и, честно — я туда больше не хочу.       — Черт возьми, — расмеялся Саске, — То как ты, довольный собой, голосил «кто хочет попробовать самокрутки из туалетной бумаги?» — это последнее, что я запомнил с той вечеринки.       — И я, — поддакнул Наруто.       — Если так уносит от туалетки, сходите к врачу, — Киба щелкнул зажигалкой и со смаком затянулся. Они передавали дымящуюся самокрутку по кругу почти не переговариваясь, пока не скурили её до фильтра.       Шикамару вышел из туалета и направился к выходу подышать свежим воздухом. Спускаясь по лестнице, он нос к носу столкнулся с Темари и не сразу узнал её. Его взгляд скользнул по её оголенным плечам в классическом черном платье, простом, но хорошо скроенном: многолетние сопровождения отца в свет и дружба с Ино научила его определять такие вещи безошибочно. Этим вечером она была не похожа на Сабаку но Темари, вечно усталую от своей собственной серьезности президента студсовета. Она была похожа на девушку, на привлекательную девушку. Темари удивленно окинула его взглядом с головы до ног словно вылезшего из бутылки джина. Чуть позже он поймет, что Темари так же поразил его вид в костюме, как его самого — её вид в платье.       — А ты что здесь делаешь? — спросила она с почти оскорбительным удивлением в голосе.       — Друзья позвали.       Темари вскинула брови и кивнула пару раз, словно в её глазах то, что Шикамару были друзья — это какое-то впечатляющее достижение.       — Это которые из сборной по программированию?       В глубине бара какая-то девица забралась на стойку, подскользнулась и едва не грохнулась. Бармен бросил свой шейкер и спустил её назад на танцпол. Её пример вдохновил ещё одного парнишку: не дожидаясь, пока его тоже отправят вниз, он что-то крикнул, обернулся спиной и сам упал в толпу. Ловить его никто не стал.       — Ага, — подтвердил Шикамару, — Уже взломали сервер Пентагона и вот готовятся потрясти Илона Маска. А ты, как я понимаю, зашла забрать заполненные журналы как обычно?       — Угадал.        Её насмешливый взгляд несколько потух, и Шикамару нахмурился, поняв, что абсолютно не понимает почему. С ней будет сложно. С ней ему уже сложно. Шикамару слегка закатил глаза.        — Ничего себе у тебя глаза красные.       — Это ты мне их так намозолила.       Ему показалось, что она уже приготовилась сделать ответный выпад — а Темари, он знал хорошо, любила, чтобы последнее слово оставалось за ней — но передумала, вдруг вспомнив о чем-то.       — Не беспокойся. Я уже ухожу.       — Погоди! Это же внеклассное мероприятие, ты разве не обязана присутствовать?       — О да, Цунаде будет в ярости узнав, что культурный вечер с сотней накидавшихся в сопли несовершеннолетних прошёл без меня.       — Я понял. Слухи про тебя — правда. Ты физически не способна развлекаться.       — Обо мне нет таких слухов.       — Значит, ты всё-таки отслеживаешь то, что о тебе говорят, — голос Шикамару звучит твердо и безапелляционно, ни намёка на вопросительную интонацию. Вы попались, госпожа президент студсовета. Шикамару редко играл в такие игры, но как любой мальчишка любил выигрывать.       — Зондирую общественное мнение, — ответила она невозмутимо.       — Как насчет прозондировать со мной по бутылке пива?       Темари устало усмехнулась и сдалась. В поиске тихого места они набрели на бильярдную комнату. Её вид всколыхнул в памяти Шикамару воспоминания о Канаде. Большая часть проведенного там времени — полный мрак, но были и приятные моменты. Сейчас они, отшлифованные ностальгией, светились как алмазы. Он предложил Темари научить её играть в бильярд.       — Может, это я тебя научу? Я играю в пул с тех пор, как стала доставать до стола. У нас раньше стоял такой в гостиной. Мы с братьями от него просто не отлипали.       — Никогда не встречал девушек, которые умеют играть в пул! — искренне удивился Шикамару и осекся, боясь, что сказал неловкость. Он и правда считал Темари не похожей на других девушек, но беспокоился задеть её одним фактом сравнения.       — Такое бывает когда девочка растёт с пацанами. У меня два младших брата и отец, тоже младший, иногда кажется. Я могу и в футбол, и в теннис, и в регби, и в гольф, и в поло.       Шикамару про себя хмыкнул. Виды спорта не из демократичных, а Темари училась в Конохакагуре по гранту.       — Поло — это хоккей на конях?       Этот вопрос неожиданно рассмешил её. Темари смеялась совсем не так, как Ино, тихо, прикрывая рот рукой и слегка морща нос.        — Мне иногда кажется, что вся моя жизнь это хоккей на конях, — сказала она тоном, от которого Шикамару захотелось выпить.       Темари предупредила, что хорошо играет, но он не ожидал насколько.       — Я почему-то рассчитывал, что ты хотя бы для приличия мне поддашься, — признался Шикамару. Он знал, что сказал глупость. Темари всегда играла, чтобы побеждать.       — Я и поддавалась.       Она врала. Ещё один короткий смешок скользнул в воздухе как искра от костра ночном небе. Вдруг Шикамару поймал себя на том, что находит очаровательным то, как по-детски она морщит нос. Он отложил кий в сторону, взял с соседнего стола пиво и встал, опершись о бортик. Темари последовала его примеру и теперь стояла плечом к плечу к нему, лёгкая задумчивая улыбка играла на её губах. Он вдруг подумал, что никогда ещё не видел её такой беззаботной. И красивой.       Он спросил, почему она выбрала Коноху, на что Темари усмехнулась и качнула головой.       — Мой папа говорит, что в жизни мало иметь талант. Нужны знакомства. Собственно, по этой причине я здесь. Чтобы интегрироваться в будущую японскую элиту.       — И как интегрируешься?       Короткий взгляд искоса и многозначительное молчание. Конечно, вопрос бессмысленный. Темари слишком принципиальная, слишком прямая, слишком жёсткая. Это качества военного, не придворного. Чтобы вести комфортное существование в Конохе нужно уметь проявить гибкость, подстроиться под определённый порядок вещей. А порядок Темари предпочитала наводить.       — Я раньше училась в Сунагакуре, это школа-пансион. Там было легче, понятнее. Там не важно, кто ты в Токио. Вы все спите под одной крышей, едите одно и то же и существуете по одному распорядку, поэтому важно лишь то, что ты сам из себя представляешь. А в Конохе за каждым будто стоит тень влиятельного папы, мамы, дедушки, иногда целого клана чёртовых якудза, — устало усмехнулась Темари, — У меня иногда такое ощущение, что каждый день — вечеринка, на которой веселятся все, кроме меня.       — Ну, как эта?       Темари улыбнулась самой себе и подняла глаза на него. Как-то в детстве он залез на яблоню, упал с неё лицом прямо в траву и так и пролежал бог знает сколько времени. Вот такой глубины была зелень её глаз.       — Можно сказать, что на этой я тоже веселюсь.              Ино играла в пивной пинг-понг с ребятами из другой школы, с которыми они с Хинатой познакомились на рождественском балу. Ни пиво, ни игры на ловкость, ни, уж тем более, этих знакомых Ино не любила, но чисто спортивный интерес побуждал её оставаться — мама одного из парней была главным редактором японского Vogue, и Ино надеялась, что он замолвит за неё словечко. Вдруг парень из команды-соперника качнулся, закрыл рот обеими руками и побежал в туалет, судя по шуму дальше по коридору, до него не добравшись. Оставшиеся молча переглянулись и единогласно решили, что в приличное общество его больше пускать нельзя. Под предлогом найти нового игрока Ино отправилась искать Шикамару, но нашла не его, а Кибу, сидящего в гордом одиночестве за столиком на шестерых.       — Дай угадаю, ты опять её провоцировал, и она опять тебя послала?       — Для модели ты порой слишком умная.       Киба, казалось, хотел было сказать ещё что-то, но замолчал и сощурился, смотря в её лицо. Ино не выдержала этого вгляда, подняла глаза к потолку, собираясь с мыслями.       — Я думала над тем, что ты сказал тогда в моей комнате. Ты не прав.       — Да ну?       —У тебя в жизни были разочарования, и ты прячешься от них в свой доморощенный цинизм. Любви — нет, дружбы — нет, все — сволочи, всё покупаются и продаются. С тобой однажды обошлись плохо, и теперь ты обходишься плохо с другими. Не потому что ты такой, а потому что так проще убедить себя, что с тобой произошло — не так уж страшно.       Киба закатил глаза, но улыбка вместо ироничной вышла мрачноватой.       — А что со мной произошло, Ино? У меня в жизни нет, не было и не будет никаких проблем. Проблемы у тех, кто внизу. Кто брал на прокат костюмчик для вечеринки и поедет домой на метро. Мировая история показывает, что душа — результат столкновения со средой. Её не бывает у тепличных растений. И драматургия на таких как я не работает.       — Я знаю, что ты так вовсе не думаешь.       — Ино, — Киба на секунду грустно притих, — чего ты от меня хочешь?       — Я хочу доказать тебе, что в глубине души ты хороший парень.       Киба рассмеялся.       — Твоя игра в добрую самаритянку просто уморительна. Притащила домой дворнягу, помыла её и типа всё, преисполнилась?       — Сакура — человек, вообще-то.       — Знаешь, кто ещё любил собак? Гитлер! А Гиммлер имел милейшую слабость к ангорским кроликам. Знаешь, что ещё делал Гиммлер?       — Я поняла тебя…       — Геноциды! Ты дала поносить пару шмоток замухрышке. Потрясающий жест, не поспоришь, тянет на Нобелевскую премию мира. Но когда встанет вопрос между ей и тобой — что ты выберешь? Когда понадобится уступить что-то, чем-то пожертвовать, уйти в тень. Ты это сделаешь?       Киба с шумом прихлебывает виски. Мало приятного спорить с идиотами, особенно когда они оказываются правы. Последним её близким другом был Шикамару и ради него она была бы готова поступиться многим — ничего кроме него у нее все равно не было. Но с тех пор утекло много воды, наломано много дров и набито шишек. Ино не знала, была ли ещё способна на альтруизм.       — Не сомневайся, сделаю.       Киба ничего не отвечает, лишь усмехается, на этот раз удовлетворенно.       — Я ещё удивлю тебя, не сомневайся. И ты себя тоже ещё можешь удивить, я знаю.       Киба пытается вспомнить, когда вообще в последний раз чему-нибудь удивлялся, но ничего не выходит. Меланхоличное выражение снова проступило на его лице как посмертная маска. Ино рада, что его внимание переместился вовнутрь, но испытала прилив сочувствия такой силы, что впервые в жизни ей захотелось его обнять.              — Сакура, а у тебя есть парень? — спросил Наруто посреди не имевшего ничего общего с вопросом обмена историями из жизни.       — Нет, — сказала она просто.       — Чего так? Сакура не поняла вопроса и переспросила.       — Ты крутая. Странно, что к тебе никто не подкатывает.       Она посмотрела на свои руки, рассудив что лучше всего будет и вовсе не отвечать на комплимент.       — Мне нравится кое-кто. Иногда мне кажется, что я ему тоже, иногда, нет. Голова кругом… Знаешь, как говорят: если ты стучишься в дверь, а тебе не открывают, может, тебе и не нужно в неё входить.       — Не, — возразил Наруто категорично, — нужно ее снести к чертям зелёным, закрыться с тем, кто тебе не открывал и всё хорошенько перетереть!       — Ты поэтому затащил меня на эту крышу, да? — улыбнулась Сакура. Шутка была абсолютно невинной и не должна была значить что бы то ни было, но Наруто мгновенно побледнел.       — Подожди, не говори, что ты… Мгновенно всё встало на свои места, и Сакура разозлилась на себя ещё больше, чем на него. Какой же надо быть идиоткой, чтобы не понять этого сразу…       — Очень смешно, Сакура.        Фальшь его непринужденного смешка резала уши.       — Псих ненормальный! — крикнула она. — Выпусти меня отсюда, иначе я буду кричать.       Сакура сорвалась с места, набрав полные легкие воздуха, готовая что есть с силы заорать.       — Ладно, ладно тебе, я же просто пошутил!       Пошутил он. Придурок.       Наруто вытащил телефон и сделал звонок.       — Сейчас подойдёт.       Сакура сняла с плеч пиджак, швырнула его в Наруто, который едва успел поймать его.       — Ты же замёрзнешь, Сакура…. Надень, пожалуйста.       Ей больше не было холодно: грела вскипающая внутри злость на Наруто. Если её сейчас же не выпустят с этой крыши, она опасалась придушить горе-героя-обольстителя собственными руками.       За дверью послышались шаги, щелчок и она отворилась, являя взору лицо Кибы.       — Ну как, голубки, покувыркались на свежем воздухе?       Сакура протиснулась между ним и дверным проемом и не говоря ни слова выскользнула на лестницу. Наруто выбежал за ней, высунулся на лестницу и крикнул с плохо скрываемым разочарованием:       — Я всего лишь хотел шанс, чтобы узнать тебя поближе. Один шанс, даттебайо! Потому что ты мне понравилась! Мы же так классно общались, ну Сакураааа!       — Старик, — присвистнул Киба, — у тебя вообще вкуса нет.       — Полегче! Мне этот костюм вообще-то мама выбирала!                     Сакура бежала по лестнице не останавливаясь, пока не вернулась в бар. Она сама не поняла, как начала плакать от обиды и негодования: давно ненавистное чувство, что с ней обошлись как с вещью, накрыло её с головой, и когда Ино нашла её, она уже всхлипывала.       — Всегда так. Надеваешь красивое платье, а реагирует на него не тот, кому нужно было, — тяжело вздохнула Ино, выслушав её, — Закон подлости.       — Я такая дура. Зачем я вообще с ним пошла?       — Затем что, хоть тебе и не нравится Узумаки, тебе нравится внимание.       Это простое замечание окатило Сакуру как холодной водой. Она много раз читала о таком, и поэтому ни разу не подозревала, что угодит в ловушку собственной неуверенности в себе. Сакура шмыгнула носом.       — Я так бы хотела быть такой как ты, Ино.       Ино тепло улыбнулась, заправила за ухо Сакуры прядь волос.       — Хочешь посвящу тебя в моё тайное знание? Только обещай, что ни одна душа от тебя его не узнает. Оно может сделать так, что всё вокруг будут от тебя без ума.       Сакура усмехнулась, почувствовав, что Ино говорит с ней как с ребёнком, но кивнула.       — Нужно просто вести себя так, как будто ты — очень дорогие макароны.       — Опять твои шутки…       — Я серьёзно.       Ино тяжело вздохнула, собираясь с мыслями.       — Знаешь, в больших супермаркетах есть разная фигня на развес: орешки, крупы, макароны… Так вот однажды маркетологи заметили, что с повышением цен на них, повышается и спрос, хотя согласно главному закону экономики должно было быть ровно наоборот. Я в одной передаче видела, Сакура, и она изменила мою жизнь! Понимаешь к чему я веду?       — Если честно, нет.       — Покупатель не видит, что это за макароны! Но видит, что дорогие и на развес и думает — «Должно быть, натуральные и качественные, возьму-ка их!».       — И что?       — А то, что никто не знает, что у тебя внутри. Поэтому веди себя как очень-очень дорогие макароны, и всё вокруг будут думать так же. Проверено.       Сакура вытерла засохшие слезы, засмеялась и крепко обняла Ино.       — Как очень-очень дорогие макароны…              После этого Сакура отбила несколько попыток Ино затащить её на танцпол, и лишь наблюдала за танцующими издалека, размышляя над тем, что сказала Ино. Саске вылетел из толпы неожиданно, и спросил, уже крича от громкой музыки, не видела ли она Наруто. Сакура невольно сморщилась.       — Он опять что-то натворил? — прокричал Саске, склонившись ближе к ней.       — Да так, ерунда. Обманом запер меня с собой на крыше, хотел один шанс со мной, — Сакура старалась, чтобы её голос звучал весело и непринужденно. Её удивило, когда Саске лицо приобрело серьезный вид.       — Он влюбчивый, — сказал он после короткого молчания, через которое прорывался шум толпы и музыки, — Бросается в омут с головой. Быстро загорается, быстро догорает. Подожди месяц, он сам отвяжется.       — А что мне до этого делать? — также кричала Сакура, уже почти ему на ухо.       — Заведи себе другого!       — Как будто это так легко.       — Такой как ты, очень даже, — Саске наклонился совсем близко и практически выдыхал каждую фразу в её ухо. Его голос волнами разливался по телу. Сакура почувствовала, как на руках выступили мурашки, — Ты симпатичная. К тому же, новенькая. Платье Ино тебе выбрала, да? Тебе идёт. Уверен, что желающих позвать тебя гулять после школы уже можно выстраивать в очередь.       Он сказал это, потому что не хочет, чтобы я разбивала сердце Наруто, думала Сакура. Он сказал это потому, что видит, как я неуверенна в себе. Он сказал это потому, что спас меня однажды, и с тех приглядывает за мной, как за птенчиком. Да даже если бы я ему действительно нравилась, он в жизни бы не предал Наруто.       Ни одно из этих возражений не дошло Сакуры. Рассудок испустил последний вдох и утонул в этих чёрных как глубины космоса глазах. Приглушенное освещение и разноцветные огни скрыли от него, как сильно она покраснела. Лишь только рука, в смущении, будто пытаясь ухватиться за что-то при падении с высоты, тронула ухо, которое беспощадно хорошо запомнит дрожь, охватившую тело от его дыхания.                     — Где тебя ждет машина? — спросил Шикамару.       — Там, дальше по улице, — сказала Ино и продолжила напевать песню, которую они с Тен Тен могли бы исполнить на бис, если бы Киба с диджеем не отобрали бы у них микрофон. This night is sparkling, don’t you let it go. Эта ночь сверкает, даже не думай отпускать её. Она шла рядом. Ино выглядела такой счастливой, качаясь посреди улицы и цокая по асфальту каблуками, что Сакура невольно улыбнулась. Она держала её слева, Шикамару справа, и Сакуре подумалось, что они могли бы запросто сойти за молодых родителей с буйной трёхлеткой. Её первая вечеринка уже начинала становиться фильмом в голове, который она снова и снова будет пересматривать каждый день перед сном. This night is sparkling.       Ино указала на машину, остановилась перед ней и по-хозяйски постучала в стекло передней дверцы. Из неё вышел Асума, каким Сакура его раньше не видела — без костюма, в поношенной толстовке Найк, трениках в сланцах на босу ногу. Все персонажи этой маленькой сценки стали удивленно таращиться друг на друга: Шикамару на Асуму, Асума на Ино, Ино на вертолёты, которые уже начинала ловить. Последовала странная перекличка:       — Асума-сенсей?..       — Шикамару?       — Сакура! — крикнула Ино, будто оскорбившись недостаточным вниманием подругу        Шикамару удивленно переводил взгляд с сенсея на Ино, которая теперь висела на том и пьяно хихикала, пытаясь что-то сказать на ухо. Эта ночь искрится, не смей отпускать её.       Шикамару смотрел на отъезжающую машину и думал, что косяк, который они с Наруто и другими парнями раскурили в туалете, был с чем-то галлюциногенным. Иначе он никак не мог объяснить, что его классный из средней школы в толстовке с пятном от кетчупа в два часа ночи забрал домой Ино.