***
If you can see that I’m the one who understands you, been here all along, So why can’t you see? Если бы только у тебя получилось увидеть, что я понимаю тебя, что я всё время рядом. Почему же ты не видишь? Хината была даже рада, что Ино сбежала из школы сразу после занятий, сославшись на важные дела: тем лучше, что она не увидит её за тем, чем она собиралась заниматься. Сейчас она сидела на трибуне перед школьным футбольным полем и смотрела на то, как школьная футбольная команда разогревалась после каникул. Было довольно жарко, так что лицо Наруто Узумаки разрумянилось, и кожа поблескивала от пота, подчеркивая красоту и силу его спортивного тела. Несколько минут Хината затаив дыхание наблюдала за ним, но затем приказала себе собраться и снова вернулась к длинному списку открытых вкладок на лежащем на соседнем сидении ноутбуке. Хината слишком долго смотрела на него издалека, настало время ему увидеть её в деле. Ино всё же в чем-то была права: она – Хината Хьюга, и если Наруто не видит её сам, она заставит его разглядеть себя. Сердце Хинаты дрогнуло, когда она представила себе, как удивление преобразит весёлое лицо Наруто, как тепло он ей улыбнется. Ей просто нужно начать говорить с ним на языке, который он способен понять: ничего сложного. – Не знал, что ты спортивная болельщица, – послышался за её спиной знакомый голос. Хината удрученно вздохнула. Только его здесь не хватало. – Привет, Киба, – поздоровалась Хината глядя на то, как он садится рядом, – Ты сам тоже не спортсмен. Что ты здесь делаешь? – Увидел тебя и решил зайти на поклон. Не рада меня видеть? Взгляд Кибы скользнул по коленям Хинаты, где лежала тетрадь, которую Хината опрометчиво забыла закрыть. Аккуратные отметки разноцветным маркером кокетливо вспыхивали то тут, то там на странице как цветы на лужайке. – О, какая прелесть! “Дерби”, “дриблинг”, “кросс” – Хината Хьюга резко полюбила футбол? Хината ничего не отвечала, упрямо отводя взгляд от Кибы с видом кошки, которой наступили на хвост. – Ты меня удивляешь, Хьюга… – Лучше не трать моё и своё время и иди куда шёл, – перебила его Хината, но Киба, явно задетый, и не думал останавливаться. – Я знаю тебя с 10 лет, и всё это время ты сохнешь по парню, у которого не хватает мозгов оценить тебя по достоинству. И что ты делаешь? Ты пытаешься деградировать до его уровня, – Киба раздраженно посмотрел на поле, где Наруто, задрав футболку на голову, исполнял танец радости после забитого мяча, так что всем стал виден его проработанный пресс. – Опять старая песня. Ты начинаешь изживать себя. – приняв свой самый равнодушный вид ответила Хината. Она врёт, и он это знает, но ни один мускул её лица, ни один растерянный взмах ресниц её не выдаст. Она ему просто не по зубам. – Ты как всегда права. – улыбнулся он лукаво, снова приняв свой обычный насмешливо-равнодушный вид: – Кстати, где Ино? – Встречается со своим юристом, а чего тебе? – Да ничего. Просто видел как она уезжала куда-то с этой девочкой с розовыми волосами, думал, стоит тебе сообщить. – Ну и ну! А по CNN об этом пока ничего не передавали. – Окей, можешь делать вид, что тебе всё равно, – сказал он раздраженно, уставившись прямо на неё, пока Хината не удостаивая даже взглядом, смотрела на поле, – Но это ты тратишь свое время пресмыкаясь перед теми, кто тебя не ценит. И если Узумаки – о, этот блаженный юродивый! – просто слепой, то Ино ой как приятно видеть, как ты гниешь в её тени. – Какая прелесть, Киба Инузука обо мне беспокоится. – Кто она вообще такая, чтобы с тобой так обращаться? Она ведет себя как со своей подданной, хотя это она тебе должна кланяться, а не ты ей. – Я Хьюга, мы никому не кланяемся, – сказала Хината холодно. – Хорошо, потому что с виду так и не скажешь. – Знаешь, в чем твоя проблема, Киба? – сказала она спокойно и расслабленно. Владение собственным голосом – мастерство, которое Хината освоила в совершенстве раньше, чем этот мальчишка научился писать кандзи, – Ты считаешь себя гораздо умнее, чем ты есть на самом деле. Думаешь, мне не понятно чего ты добиваешься? Ты пресытился девочками, которые ведутся на твои подкаты, теперь ты хочешь меня. Не опустишься даже перед тем, чтобы натравить меня на Ино, вероятно, уже потираешь ручки в предвкушении кошачией драки? Отбой – не выйдет. Ищи себе другой стрёмный фетиш. – Зря ты, – Киба вытащил из кармана телефон и, открыв фотоплёнку, стал нервно водить пальцем по его экрану, не поднимая глаз. Хината коротко взглянула на его лицо, мимоходом отмечая, что Киба, по всей видимости, паршивый игрок в покер. И полный идиот, раз думал, что сможет ей так просто манипулировать. – Я же твой единственный настоящий друг, Хьюга. Я знаю тебя с начальной школы, знаю твои секреты и храню их задаром, – он метнул короткий взгляд на Хинату, но сразу же повернулся к полю, – Персонаж, в котором ты обитаешь, начинает устаревать. Ты не милая, скромная овечка, которую пытаешься изображать, чтобы заслужить любовь людей, не стоящих и твоего мизинца. Ты гордая, умная, волевая. Королева, которую заслуживает эта школа. – Твоя дешевая лесть тебе не поможет. Тебе всё равно ничего не светит. – Не светит, да и больно надо – огрызнулся Киба, – Но однажды ты станешь той, кем рождена быть. Королевой, не приспешницей. И уж точно вспомнишь того, кто видел в тебе её с самого начала... Я же из рода самураев, Хьюга. Моя семья служила монархии в этой стране сотни лет, неужели ты не видишь, что для меня это дело принципа? Хината бы ни за что не призналась в этом, но научения Кибы о том, как ей следует жить свою жизнь всегда её здорово развлекали. Что он вообще мог знать о ней, о её жизни, чтобы так самонадеянно говорить, что понимает её? Слушать это было просто смешно. Но что бы она сама про него не говорила, он вовсе не идиот, и прекрасно знает, что делает. Сейчас Киба просто смешит её – пусть. Но когда он закончит, оставит открытой дверь, через которую в стройное и упорядоченное мировоззрение Хинаты смогут вкрасться сомнения. В ней вызывало даже некоторое уважение то, что ради этого он готов выставить себя полным кретином. – С чего в тебе проснулись твои роялисткие настроения? Киба опустил глаза, улыбнувшись, и поднял руки в воздух, словно пойманный с поличным. – У Ино, при всех её недостатках, было одно неоспоримое преимущество – благодаря ей мы целый год не сходили с верхних строчек рейтинга параллели. А сейчас что она может, конспекты одолжить? В общем, ничего больше не стоит между мной и моими принципами. Самозванку пора свергнуть. – Вообще-то, Ино – всё ещё наша подруга, – ответила Хината, не питая никаких иллюзий, что это замечание его урезонит. – Ино – колосс на фарфоровых ногах. Вся такая несокрушимая, но ударь по ней один раз и развалится. Брось ей вызов. Заставь Наруто пожалеть. Выкинь нахрен футбол из своей головы. Я знаю, ты хочешь этого. Хината с детства знала о власти то, что всем остальным только предстояло выучить. И она хорошо помнила – истинная власть принадлежит тому, кому даже нет нужды её демонстрировать. Тем более, такой, как Ино. Если бы она хотела, уже давно бы убрала Яманаку по одному только щелчку пальцев, но даже интересоваться этой школьной песочницей в глазах Хинаты умоляло её достоинство и чувство здравого смысла. Последующие главы истории Хинаты ещё не написаны, но уже известны ей от и до: она окончит школу и проведет несколько лет относительной свободы на юрфаке какого-нибудь университета Лиги Плюща. Вернется в Японию, выйдет замуж за того, кого скажут, станет работать на семью. Потому что она Хьюга – и её жизнь принадлежит клану, а потом уже ей самой. Время, отмеренное ей на развлечения, строго ограничено – и она не станет бездумно тратить его, соревнуясь за титул, реальный лишь в стенах школы, которую скоро оставит. И уж тем более, если это доставит такое удовольствие Кибе. – На глиняных. Правильно «колосс на глиняных ногах», – возразила Хината сделав вид, что пропустила мимо ушей всё остальное. Киба покачал головой, мечтательно улыбнувшись. – Не-е-ет, – протянул Киба томно, – у Ино ножки белые, тонкие. Прямо фарфоровые. – Боже, Инузука, ты такой урод, – произнесла она полушёпотом растянутыми в улыбке губами так, словно это был комплимент. – А ты, Хьюга, такая красавица. Тренер футбольной команды дал финальный свисток. Наруто, окончательно стянув с себя футболку, набивал мяч ногой, пока товарищи по команде что-то, смеясь, кричали ему. Он всегда такой, этот Наруто, только что отработал тренировку, но всё ещё рвется в бой. Хината поднялась и сложила вещи в сумку, чтобы поскорее удалиться, не одарив Кибу даже вскользь брошенным "пока". Он всё так и сидел, ухмыляясь, рассеяно глядя перед собой, в сторону пустеющего поля. Его палец всё так же скользил по сенсорной панели телефона, листая фотопленку, пока не остановился на одной фотографии. Медленно он опустил глаза и теперь смотрел на неё со странным извращенным удовольствием, выкрутив на максимум яркость экрана. Попадись на глаза хоть кому-нибудь эта фотокарточка, она могла бы окончательно и бесповоротно разрушить жизнь Хинаты Хьюги.***
Damn, Dorothea, they all wanna be ya, but are you still the same soul I met under the bleachers? Well, I guess I’ll never know Черт возьми, Доротея, они все хотят быть тобой, но осталась ли ты той девочкой, которую я встретил под трибунами? Видимо, этого я никогда не узнаю Шикамару и Ино были знакомы с рождения, учились вместе с детского сада, и, несмотря на все различия, стали лучшими друзьями к седьмому классу. Она – сирота при живых родителях, он – юный гений, уже раздавленный грузом родительских ожиданий, и в этом друг от друга у нних секретов не было. – Знаешь, худшее, что родители могут сделать с пятилетним ребёнком — это дать ему пройти тест на айкью и сказать результат. – поделился с ней как-то сокровенным Шикамару. С Ино такие признания выливались из него часто, хотя во многом у него не хватало духу признаться даже самому себе – Худшее – это забыть на ресепшене отеля и свалить в другую страну. – пожала плечами Ино. У неё вообще всегда на всё было своё мнение. Несмотря на противоречия по большей части мировоззренческих вопросов, Ино здорово понимала его, и чем старше они становились, тем яснее делалось Шикамру: она понимала его лучше, чем саму себя. Шикамару часто вспоминалось ужасное темно-зеленое платье с матроской, в которое она вырядилась в неловкой попытке произвести хорошее впечатление на его отца: Ино казалось, что Шикаку её недолюбливал. – Ты выглядишь как стрёмная монашка, – без обиняков заметил Шикамару. Им было по пятнадцать, и впереди их ждала невыносимо долгая суббота на унылом бранче Шикаку и его коллег. Матроску Ино и её ужимки предстояло наблюдать всему свету японской космонавтики. Официанты предлагали шампанское в фужерах и клубнику в шоколаде кучкам взрослых, занятых душещипательными дебатами про многоступенчатые машинные насосы. Час с небольшим Ино поиграла в хорошую девочку, съела пару панкейков и, конечно же, заскучала. Шикамару понял её без слов и технично стащил из бара бутылку шампанского. Никто бы в школе не поверил, что он так умеет, но в компании Ино ему казалось, что он может вообще всё что угодно. И вот уже сама Ино, смеясь, блокирует дверь женского туалета шваброй, неумело открывает шампанское и забыв про этикет пьёт его прямо из бутылки, вытирая губы рукавом. С Ино всегда было весело. С ней Шикамару даже сам себе казался кем-то ужасно интересным. Шикамару говорит ей что-то – не то чтобы слишком смешное – но она вскидывает голову, хохоча, обжигает хмельным дыханием его лицо, и он с дрожью понимает: она так близко, что совсем ничего не стоило бы склониться чуть ближе и поцеловать. От этой мысли внутри стыдливо разгорелось пожарище: ему, Шикамару, поцеловать Ино, какая глупость! Но он думал об этом. Когда они крались к лифту по мраморному полу словно воры, сбежав с бранча никого не предупредив. Когда он зажимал ей рот рукой, не давая засмеяться на весь холл. Когда они ловили такси, кутаясь на ветру вдвоем в его пальто. Он нехотя подумал об этом даже когда приехав к нему и рухнув на диван в его гостиной, они стали буднично выбирать игру на приставке, как делали уже тысячу раз. Возможно именно поэтому тогда, развалившись на подушках дивана, он нашёл в себе немыслимое до этого мужество положить свою руку вплотную к её. Прикосновение обожгло обоих, но ни Ино, ни Шикамару не подали вида. И не шевелились. Он участвовал её своей ладонью, ее тёплые пальцы касались его. И вдруг они двигаются на секунду, как будто невзначай придвигаясь плотнее, мизинец ныряет под его. Они провели так несколько минут, час, может быть, пару дней – Шикамару абсолютно не понял. Но взглянул на неё в последний раз, раскрасневшуюся от шампанского(или не только от него?) и абсолютно растерянную, и потянулся за вторым джойстиком, не имея пока ни малейшего понятия, какой след оставит в его жизни это прикосновение. Они проиграли вместе до глубокого вечера, а потом Ино ушла, и это стало последним их общим воспоминанием. Оно поразило Шикамару как раскат молнии, когда он шёл за учебником немецкого к своему локеру: прошло почти два года, но оно ни капли не утратило власти над ним. Как вообще могла Ино, после всего того, что они вместе пережили, вести себя так, будто его не существует, подумал он с обидой, но тут же себя одернул. А он как мог? Замок локера щелкнул, из ящика вылетел кусок глянцевой бумаги, на секунду повис в воздухе и приземлился у ног Шикамару, и сейчас он смотрел на него, словно загипнотизированный.СУББОТА 5 СЕНТЯБРЯ
HOMECOMING PARTY
БАР РАЙКАГЕ
ПРИГЛАШЕНИЕ НА ИМЯ:
Нара Шикамару
Шикамару никогда не умел заводить друзей, и приятелей в Конохакагуре у него было пересчитать по пальцам одной руки – да и те были либо знакомыми со средней школы, либо Темари, у которой в общем-то выбора не было. Для всех остальных он был лицом без имени, поехавшим лузером с уморительной слабостью к школьной принцессе. Когда таким, как он, стали выписывать именные приглашения на вечеринки в модные бары? Шикамару тяжело вздохнул, перевернул приглашение на обратную сторону и замер, прочитав рукописное: 22:30. Стол за ширмой под часами. Не бойся. i Это скромное i зазвучало эхом прошлой жизни: так когда-то подписывалась его лучшая подруга. Шикамару глупо улыбнулся самому себе. Кажется, девочка в уродливом платье с матроской всё ещё могла быть жива.