Осколки вечности

Наверное, большинство людей на её месте испытали бы страх, но всё, что чувствует сейчас она — неподдельное удивление. «Пикнешь или дёрнешься» — так правда говорят? И, главное, чего этим чудикам от неё понадобилось? А ещё в голове крутится вопрос, который по праву может считаться вопросом её последних нескольких дней: что в таких случаях делать? Что ж, по крайней мере один из ответов Марго получает незамедлительно. — Телефон, деньги, золото, живо! — командует некто, не отнимая острого лезвия от её горла, а девица, которую она имеет удовольствие лицезреть, с удивительной для бешено трясущихся рук сноровкой обшаривает её карманы. — У меня нет ничего такого, — Марго раздражённо выдёргивает запястье из девкиных пальцев, очевидно, пытавшихся нащупать браслет или часы. Невидимый сообщник реагирует сразу, сильнее вжимая металл ей в шею. — Ага, а ещё у тебя отец — полицейский и парень — боксёр, — глумливо посмеивается он. — Дура. — Макс, у неё правда ничего нет! — восклицает девчонка, небрежно отбрасывая единственное, что было у Марго в кармане. — Кроме сраной бумажки — ничего! — Смотри лучше! Я вот уже кое-что нашёл… Неизвестно, что именно выводит Марго из ступора — выброшенный номер Леры или прикосновение чужих пальцев к уху, но она пользуется тем, что парень переключил внимание на её серьги, и резко сгибает руку в локте, надеясь попасть ему под дых. Кажется, получается, но недостаточно сильно: свобода длится всего мгновение, спустя которое её хватают за волосы и толкают на асфальт. Всё внутри сжимается от внезапного страха, и крик слетает с губ сам собой: — Нет! А потом, почти в ту же секунду, начинает кричать девчонка. Пронзительный, полный ужаса вопль наводит Марго на мысль, что этот чокнутый из каких-то неясных соображений решил врезать заодно и своей подружке, но, когда она убирает руки от головы и оглядывается, её глазам предстаёт совсем другая картина. Тот, кого, по всей видимости, зовут Макс, растянулся на асфальте как-то подозрительно далеко от места, где ещё недавно стоял, а юная налётчица бьётся в истерике, одновременно пытаясь растормошить лежачего и бросая испуганные взгляды через плечо. Марго делает движение, чтобы встать, и немедленно чувствует прикосновение рук, увлекающих её вверх. Даже если бы её разом подвели все прочие органы чувств, она бы ни на миг не усомнилась в личности своего помощника, потому что так, нежно и вместе с тем уверенно, её уже давно никто не касался. Не в этом веке точно. Конкретно сейчас эти ощущения не вызывают ничего, кроме досады, и она стремительно разворачивается, сбрасывая с себя его руку. — Ты что, шёл за мной?! — первым делом вырывается у неё. Трудно сказать, что злит её сильнее: сам факт слежки или то, что он не вмешался раньше. Его встревоженный взгляд пробегает по её лицу и телу, словно ища возможные повреждения, и только после этого «осмотра» Дэн соизволяет ответить. — Нет, я за тобой не шёл. Хотя стоило. Я просто… — он делает глубокий вдох и на секунду прикрывает глаза, будто с трудом сохраняя самообладание. — Неважно, не сейчас. Теперь ты позволишь тебя проводить? Марго открывает рот, но на ум почему-то не идёт ни одного слова. Подбородок мелко подрагивает, как, в общем, и она вся: видимо, организм запоздало отреагировал на опасность — или на то, что ошибочно посчитал таковой. Что это вообще было? Она до сих пор не понимает. — Ладно, — тихо выдыхает Дэн, но вместо того, чтобы оставить её в покое, приближается вплотную. Одно лёгкое касание, которому она даже мысленно не успевает возмутиться — и они снова оказываются у него дома. Может, так даже лучше… Напряжение никуда не ушло, но накатила слабость, из-за которой колени так и норовят подогнуться, а знакомый диван кажется невероятно притягательным. По крайней мере, здесь она может прийти в себя, не опасаясь неожиданных угроз. — Кто они такие, что им было надо? Почему я?.. — Марго даже не осознаёт, что думает вслух, пока Дэн не садится рядом, возвращая её к реальности. — Ты их зрачки видела? Они явно что-то употребляют, и им срочно нужна доза. То есть деньги. А ты не выглядишь как та, у кого их нет. — Чудесно, — бормочет она, даже не потрудившись съязвить по поводу блестящей осведомлённости Дэна в такой специфической теме. Догадаться было несложно, да и в действительности Марго волнует совсем другое. Не кто и зачем напал на неё посреди бела дня, а какого чёрта произошло с ней после того, как сопливый придурок схватил её за волосы. Откуда взялась эта паника и это беспомощное «нет»? Ведь никакой реальной угрозы не было: она бессмертна, а её физическая форма позволила бы без особых усилий дать отпор этой тщедушной парочке. И всё же… Следующая мысль обжигает своей очевидностью: ответ находится в прошлом. Практически каждая из пыток, которым подвергала её Агнесса на протяжении трёх веков, начиналась именно так, и Марго успела уяснить, что, если её схватили за волосы и швырнули на пол, впереди ждут минуты, а иногда и часы дичайшей, нечеловеческой боли. Вполне объяснимо, что страх прочно закрепился у неё в подсознании. Неясно только, что с этим делать. Прежняя жизнь снова бесцеремонно лезет в настоящую, и она понятия не имеет, как это прекратить. Она непроизвольно обхватывает себя руками, будто пытаясь отгородиться от всего мира, а Дэн, до этого момента просто сидевший рядом, вдруг поступает вопреки всякой логике: разворачивается и мягко обнимает её за плечи, притягивая к себе. Марго ощущает тепло его тела, слышит частый стук сердца в груди, к которой прижимается щекой, и эта близость приносит удивительное, почти пьянящее успокоение. — Я в порядке, Дэн, — вот и всё, что ей удаётся вяло возразить против такого непривычного для них двоих контакта. Он чуть ослабляет объятия, но не спешит отстраняться. — Знаю. Я — нет. Смысл сказанного, как, наверное, и любых других слов, которые она могла бы сейчас услышать, доходит до неё не сразу. Но когда всё-таки доходит, её точно ударяет током, и Марго резко выпрямляется, вынуждая его разжать руки. У отморозка ведь был нож. — Он что, тебя задел? — почти кричит она и с колотящимся сердцем оглядывает Дэна в поисках того, чего мечтает не обнаружить. Нет, только не это… — Нет, нет, — наконец понимает её он и качает головой. — Не в этом смысле. Просто… я испугался. Облегчение накатывает на неё такой мощной волной, что на злость не остаётся никаких сил. Марго поднимает глаза, и Дэн тут же отводит взгляд, заметно смущённый её реакцией. Или собственными словами? Испуг, в общем-то, был написан у него на лице, но такое бесхитростное признание стало для неё неожиданностью. Она тоже испугалась за него — вот только что. Но плохо представляет себе, какая сила могла бы заставить её произнести это вслух, как сделал он. Признать что-то подобное перед тем, кто столько раз использовал твою уязвимость против тебя… Это так наивно. Или, может быть, смело. Если задуматься, одно не исключает другого. Возможно, ей тоже стоит позволить себе в этот раз поступить иначе? Выбрать искренность вместо игры в непримиримых врагов и сказать ему то, к чему в конце концов привели её мысли? Может статься, это последняя возможность обозначить свою позицию перед кем-то знакомым, не прибегая к метафорам, как ей наверняка придётся делать в будущем, когда рядом не будет никого, кто знал бы всю её историю целиком. Вместе с ангелами, демонами и бесконечной вереницей проблем, которые приносит принадлежность что к первым, что ко вторым. — Дэн, если ты чувствуешь какую-то ответственность за… — Марго слегка запинается, встретившись с его удивлённым взглядом, но заставляет себя продолжить: — за это или что-то ещё… знай, что я решила с этим покончить. Дэн настороженно хмурится, явно не понимая, куда она клонит. Да уж, быть откровенной, оказывается, совсем не просто. — О чём ты? С чем покончить? — С поисками виновных, — приходится пояснить ей, — с попытками призвать кого-то к ответу. С местью. Ты, конечно, можешь мне не верить, но… это тянет меня назад, а я решила перестать цепляться за прошлое. Меня от него просто тошнит. Я хочу порвать с ним все связи. Её речь, пожалуй, могла бы длиться и дольше, но, заметив выражение лица Дэна, Марго решает, что уже сказала достаточно. Он всё равно не верит. Конечно, у него нет ни одной причины делать это, учитывая, как много она лгала ему прежде, и всё-таки его реакция вызывает недоумение, за которым следует неожиданный укол боли. Ну и пусть, ерунда какая. Главное, что она сама себе верит. — Я тебе верю, — произносит он спустя минуту и таким же тусклым, ничего не выражающим тоном добавляет: — Я сделаю нам чаю. «Скажи это своему лицу», — мрачно думает Марго, глядя, как он поднимается и уходит на кухню. После её слов у Дэна сделался такой вид, будто она сообщила о заложенной атомной бомбе, а потом при нём же вдавила кнопку детонатора. Что могло его так ужаснуть, если не мысль, что она лжёт, замышляя неладное? Разве только… Нет, этот вариант лучше отбросить сразу. Ей всё ещё сложно возвращаться к тому, что происходило в этой самой комнате каких-то пару часов назад. Однако пытаться о чём-то не думать — верный путь к тому, чтобы добиться противоположного эффекта, что и происходит с ней. Слова Дэна сами собой всплывают в голове, сводя на нет все её старания. «Я хочу большего… Хочу, чтобы ты могла мне верить». Неужели он действительно надеется остаться в её жизни? И хочет видеть её в своей? Как он себе это мыслит? Притяжение пройдёт, а всё то, что их разделяет, никуда не исчезнет и не забудется. Она пыталась его убить, причиняла вред близким, убедила совершить непоправимое… А он предал её, спрятался под крылом Михаила, развернулся и ушёл. То, что они способны сидеть рядом и что-то обсуждать — уже невообразимое чудо и по совместительству их обоюдный максимум. Тогда почему он пришёл ей на помощь? Вернее, каким образом узнал, что помощь вообще понадобилась? Марго с радостью переключается на более ясный и конкретный вопрос, хотя и предчувствует, что ответ ей не понравится. Но знать она должна. Она понятия не имеет, в каком месте Дэн держит вновь обретённую ангельскую книгу, поэтому идёт туда, где найти её вероятнее всего — в спальню. Оглядевшись и скользнув взглядом по заправленной постели, она замечает знакомый предмет на письменном столе. Медленно подходит ближе и кладёт ладонь на прохладный твёрдый переплёт, а затем открывает книгу. Ну привет. Бумага мягко шелестит под её пальцами, пока Марго задумчиво перелистывает страницы, зная, что для неё каждая из них будет пустой. Когда она была ангелом, то видела на них знаки и картины грядущих несчастий, которые ей следовало предотвратить. Будь она по-прежнему демоном, книга обожгла бы ей руки, не позволяя к себе прикоснуться. Теперь она человек, и её впервые посещает забавная мысль: быть может, людям как никому другому открыта истинная сущность книги. Переплёт с пустыми листами, похожий на полиграфический брак. Предмет непонятного назначения. Бесполезная вещь. Она возвращается с книгой в гостиную и ещё некоторое время ждёт Дэна, который появляется, держа поднос с двумя чашками и маленьким чайничком между ними. Приятный, даже немного умиротворяющий аромат настолько не вяжется с грядущим разговором, что у Марго вырывается тихий смешок. — Чай с травами… Скажи честно, ты считаешь, я не в себе? — Нет, — лаконично отвечает Дэн, никак не прокомментировав наличие у неё в руках книги. Он садится чуть дальше, чем в прошлый раз, и спокойно разливает напиток. — Но это полезно и довольно вкусно, попробуй. — Надеюсь, там хотя бы достаточно яда? — уныло интересуется она и, глянув на Дэна, замечает на его лице лёгкую улыбку. — Не рискнёшь — не узнаешь. Они обмениваются ироничными взглядами, и Марго всё-таки отпивает из своей чашки. Не настолько вкусно, чтобы полюбить чай, но, возможно, достаточно, чтобы перестать его ненавидеть… Она делает ещё несколько неторопливых глотков, прежде чем отставить чашку и откинуться на спинку дивана. — Теперь объясняй. Раз ты не шёл за мной, как оказался поблизости? Потому что если я появилась там, — кивает она на свои колени, — то с твоей книгой явно что-то не так. — Ты не появлялась в книге. — Дэн усмехается, но как-то не слишком весело. — Если честно, я сам не до конца понимаю, как это получилось. Я вдруг услышал в голове крик и понял, что он твой… а потом переместился туда как-то непроизвольно, не думая. Раньше такого не было. Настала её очередь отводить взгляд, что она немедленно и делает, надеясь, что он не заметит её… смятения? отчаяния? Сложно подобрать верную формулировку, но одно она знает точно: этого и не должно было быть. Только не сейчас, только не с ним… Она, в общем, не исключала подобного, учитывая все те странности после его падения с моста, но теперь сомнений почти не осталось. Между ней и Дэном именно такая связь. Что вдвойне невероятно, если вспомнить, что один из них — человек. — И что конкретно ты услышал? — спрашивает она, каким-то чудом сохраняя безразличный тон. — Какие слова? — Всего одно: «нет». — Помолчав, он тоже возвращает чашку на блюдце и поворачивается к ней. Она не смотрит, но буквально кожей чувствует его внимательный взгляд. — Марго, я чего-то не знаю? Это значит, что… — Понятия не имею, что это значит, — холодно отрезает она. — Никогда с таким не сталкивалась. Кажется, Дэн понимает, что это ложь. А Марго понимает, что больше ни секунды не может оставаться здесь.

***

Он опускает голову на руки и прикрывает глаза, отчего громкая музыка тут же смешивается с нестройным хором его собственных мыслей. Вдох. Может быть, он до сих пор в больнице? Может, в ледяной воде он успел заработать пневмонию и теперь лежит с высокой температурой в бреду, которым легче всего объяснить то, что происходит? Может, если ему удастся взять стоящий перед ним стакан и прижать ко лбу, где-то в реальности на его лоб ляжет её прохладная ладонь… Выдох. Вдох. Как жаль, что всё не так. Когда она сказала, что хочет этого, Дэн в самом деле едва не решил, что бредит. Он почему-то не сомневался, что после случившегося ей захочется отдохнуть — там, где, как он надеялся, она чувствует себя хотя бы в относительной безопасности. Возможно, провести время за разговорами и лёгкими перепалками, как было вчера в больнице. Но Марго захотела совершенно другого, и каким-то образом всё пришло к тому, что он сидит на чёртовом диванчике в идиотском клубе и тупо смотрит на стакан с виски, не в состоянии сделать глоток. Он не притронется к алкоголю, пока они в таком месте, потому что хоть кто-то из них должен оставаться начеку. И она этим кем-то быть явно не собирается. До недавнего времени ему и в голову не приходило, что смех вообще может быть соблазнительным, но именно так смеётся сейчас Марго в промежутках между репликами, которыми обменивается с мужчиной, сидящим у стойки слева от неё. О чём они говорят, Дэн не разбирает, зато отлично слышит её ласковый непритворный смех. Точно так же она смеялась в больнице со своей соседкой, и, когда он увидел их в тот момент, его сердце сжалось под наплывом самых разных чувств. Счастье от осознания, что Марго всё ещё способна переживать такое искреннее, ничем не омрачённое веселье, благодарность за это, адресованная никому конкретно и одновременно всему миру… и сожаление, что он не тот, с кем она хотела бы делить подобные моменты. Но теперь от того горько-сладкого восторга не осталось и следа, а сердце переполняют совсем другие чувства. Он то и дело бросает взгляд в сторону барной стойки — отчасти чтобы убедиться, что Марго в безопасности, отчасти потому, что просто не может её не видеть, — и с каждым таким взглядом становится всё труднее сдерживать то, что закипает у него внутри, заставляя бояться самого себя. Нет, он вовсе не ангел. Дэн не ощущает и не воспринимает себя таковым, и, хотя до возвращения Марго ему удалось без чьей-либо помощи завершить несколько миссий, в глубине души он с самого начала знал, что это ошибка. Он никогда не станет одним из них, не сможет перенять их видение жизни. У него не получится быть таким, как Маша, которая, пусть и рьяно сопротивлялась этому поначалу, в конце концов приняла тот факт, что миссии всегда должны быть на первом месте. И, конечно, он никогда не будет таким, как Ян с его вечным спокойствием и непоколебимой верностью идеалам. До сих пор любит Марго, страдает, но спрятал все чувства куда-то очень глубоко и живёт себе, учит посланников, спасает души… Ему бы и в голову не пришло тащиться за ней в ночной клуб, и тем более он не мечтал бы взять того типа, с которым она любезничает, и перекинуть через стойку, чтобы повалялся в осколках разбитой посуды и потерял всякое желание так на неё смотреть. Дэну случалось испытывать подобное и раньше, в разлуке с Машей, но тогда это чувство было лишь каплей в море отчаяния и ненависти ко всему живому, и от этих приступов имелось верное лекарство — переспать с кем-то ещё. Подходила любая. Временами он даже не знал, чьё лицо увидит, открыв глаза, и на тот момент такое положение вещей его вполне устраивало. Сейчас всё по-другому — может быть, потому что теперь он не демон, а может, потому что это Марго. То, что он чувствует к ней, невозможно держать под контролем. И, хотя в клубе полно девушек, парочку из которых даже не смутил его мрачный вид, у него не хватило энтузиазма просто поддержать приветливый разговор, не говоря о чём-то большем. Всё желание сконцентрировано на одном-единственном человеке, пусть о шансах на какую-либо взаимность этот человек сегодня высказался весьма чётко и однозначно. Она хочет порвать все связи с прошлым. Оно для неё — обуза. Находиться рядом, осознавая, что всё это относится и к нему, мучительно, и часть его мечтает оказаться от Марго как можно дальше, но потребность видеть, что она в порядке и вне опасности, всё-таки гораздо сильнее. Он не смог бы ей сопротивляться, даже если бы захотел. Поэтому, когда она сказала, что пойдёт в клуб, у него и мысли не было отпускать её одну. Он отправился с ней — сначала по магазинам, в которых она обзавелась новыми туфлями и элегантным красным платьем, потом в заведение вроде этого, оказавшееся ещё закрытым, и наконец сюда, где Марго радостно заняла последний барный стул, а он, чувствуя себя полным идиотом, с трудом подыскал место поблизости. Вряд ли с того момента прошло больше получаса, однако для Дэна время словно остановилось, и о его течении напоминают лишь сменяющие друг друга песни да собственное иссякающее терпение. А иссякает оно довольно быстро, и, перехватив ещё одну недвусмысленную улыбку её собеседника, он еле сдерживается, чтобы не пустить в ход силы. Марго что-то говорит, с заинтересованным видом выслушивает ответ и легко смеётся, как будто получая искреннее удовольствие от общения. Дэн в очередной раз задумывается, не ведёт ли она себя так нарочно, чтобы его позлить, и в очередной раз приходит к выводу, что дело едва ли в этом. Разыгрывая подобный спектакль, человек хотя бы изредка посматривает на зрителя, для которого он предназначен, Марго же за всё время не бросила и мимолётного взгляда в его сторону. Тогда зачем? Неужели ей действительно приятно такое внимание? Нет, не может этого быть. Неизвестно, до чего он дошёл бы в своих размышлениях, если бы какая-то девушка, неосторожно потянувшись через стойку, не задела чужой бокал: одна из коктейльных вишенок падает Марго на платье, и, когда они с её новым приятелем одновременно наклоняются, едва не сталкиваясь лбами, этого зрелища его глаза уже не выдерживают. Дэн сам не замечает, как оказывается на ногах, и преодолевает расстояние до бара так быстро, словно очередная вспышка ревности, оказавшаяся слишком сильной, перенесла его туда по воздуху. Она не замечает (или мастерски делает вид, что не замечает) его до тех пор, пока он не дотрагивается до её предплечья. — Марго, пойдём, нам уже пора. — Тебе надо, ты и иди, — беззаботно роняет она, отмахиваясь от него как от назойливой мухи. Однако её улыбка вблизи кажется совсем не натуральной, и почему-то это прибавляет ему уверенности. — Мы пришли вместе и уйдём так же, — говорит он и естественным движением берёт её за руку, наконец добиваясь полного внимания. Марго закатывает глаза, но всё-таки соскальзывает со стула, по-видимому, не желая устраивать сцен на людях. Прекрасно, именно на это он и рассчитывал. Новому знакомому, бросавшему на неё свои плотоядные взгляды, такой поворот, конечно же, не нравится. — Эй, ты кто? — раздражённо встревает тип, при близком рассмотрении оказавшийся чуть старше него самого. — Какие-то проблемы? Марго оборачивается, чтобы что-то сказать, и удивлённо распахивает глаза, когда парень, уже ничего не замечая, со страдальческой гримасой прижимает руки к вискам. — Господи… — хрипло вырывается у него. Слабак. Дэн всего-то слегка надавил на его волю. Он не желает больше ни секунды оставаться в этом грёбаном клубе, поэтому пользуется замешательством Марго и направляется к выходу, увлекая её за собой. Она не вырывает руку, но, прежде чем отойти от стойки, успевает оглянуться ещё раз. — Эй! На самом деле он не бог, он всего лишь… ангел, — последнее слово она уже бормочет себе под нос, будто разуверившись в сказанном, и тут же, без промедления, напускается на Дэна. — И что ты вытворяешь, позволь спросить? Разве это по-ангельски? Ему ведь больно! — возмущается она, и, не знай он Марго, вполне мог бы поверить в её праведное негодование. — Ну да, больно, что не удалось под платье к тебе залезть, — не сдержавшись, цедит он, и злоба в собственном голосе пугает его даже больше, чем сами слова. Нельзя так с ней разговаривать, да он и не хочет, но смотреть, как она нежничает с каким-то придурком, было просто невыносимо, и остатки самообладания ушли на то, чтобы не перейти черту. — Пф-ф… между прочим, мы говорили о театре, — Марго презрительно фыркает, и, хотя намерения её визави явно простирались дальше бесед про искусство, Дэн усилием воли заставляет себя промолчать. Если он выскажет всё, что сейчас думает, это может обернуться грандиозной ссорой. Вообще-то у него нет никакого права ревновать, но эта мысль только бесит ещё сильнее. Как ни странно, к моменту, когда они покидают клуб, он более или менее успокаивается, возможно, переняв настроение Марго, которая по непонятным ему причинам впала в меланхоличную задумчивость. Она молча проходит через придержанную им дверь и садится в такси, стоящее прямо у выхода. Дэн просто следует за своей спутницей, в очередной раз поражаясь её манере себя держать. Со стороны никому и в голову бы не пришло усомниться, что машину подали специально для неё; не возникает вопросов и у водителя, бесстрастно глянувшего на них в зеркало заднего вида. Вполне вероятно, такси ждало кого-то другого, но Марго такие мелочи не волнуют. — Оболен… — начинает было она, но тут же замолкает, бросив настороженный взгляд в его сторону. Дэн делает вид, что ничего не слышал, хотя, само собой, этот набор букв мгновенно отпечатывается у него в памяти. Он спокойно называет свой адрес, и Марго, не говоря ни слова, отворачивается к окну, за которым уже темнеет вечер. Дэн вряд ли мог бы объяснить, почему, но чем дольше он смотрит на её неподвижный силуэт, тем больше меняется его восприятие. Вместо мыслей о том, как ей, должно быть, тоскливо от необходимости снова ехать к нему, в памяти всплывают все моменты и мелочи, которые свидетельствуют о другом. Несколько её взглядов в больнице. То, как расслабились её плечи, когда он к ней прикоснулся… Лёгкость, с которой она позволила ему себя увести. Это же Марго, она не глупа и хорошо его знает. Знает, что он не посмел бы использовать преимущество в силах против неё. Что помешало бы ей уйти, если бы она правда этого хотела? Кажется, существует специальное слово для этого феномена: когда мозг из сострадания к своему обладателю перетасовывает факты, заставляя их сложиться в более привлекательную картину. Дэн точно что-то об этом слышал, как и о том, что ни к чему хорошему такой самообман не приводит, но… Но последние три дня были самым настоящим из всего, что он когда-либо чувствовал. И, несмотря на сложность и запутанность их общего прошлого, сейчас для него всё кристально ясно. Он хочет, чтобы она была счастлива. Хочет заботиться о ней, узнавать её, разделить с ней каждый момент своей жизни. Если бы ему нужно было отправиться на необитаемый остров в компании единственного спутника, это была бы Марго. Только рядом с ней действительность обретает вкус, и лишь глядя на неё он понимает, что его сердце бьётся не понапрасну. Поэтому, да, он будет верить. Если ради её счастья и спокойствия ему придётся исчезнуть, Дэн так и поступит. Но пока есть хотя бы слабый отблеск надежды на обратное, ничто не заставит его сдаться. Не в этот раз.