Осколки вечности

Кажется, такого ей ещё испытывать не приходилось — а это, учитывая всё её прошлое с изощрёнными пытками Агнессы и реальными муками ада, говорит о многом. Холод проникает в каждую клеточку, сковывает каждую мышцу в теле, которое упрямо отказывается подчиняться командам полусонного мозга. Только не теряй сознание, Марго, не вздумай терять сознание. Если потеряешь, хотя бы на пару минут, тебя выловят отсюда вместе с трупом Дэна. К счастью, Дэна она видит сразу: слабое течение не успело унести его слишком далеко. Однако несколько гребков к нему кажутся бесконечно долгими и тяжёлыми, будто ей снится кошмар, в котором она не умеет ни плавать, ни двигаться, ни даже дышать. Вытащив их обоих на поверхность, Марго буквально силой заставляет свои лёгкие раскрыться и впустить воздух. Сам Дэн, успевший побледнеть до неузнаваемости, совершенно точно не дышит, а, когда её пальцы находят у него на шее место, где должен биться пульс, она не ощущает там ни малейшего движения. Разум не желает принимать такую действительность: вода холодная, он явно отключился прежде, чем вдохнуть её в лёгкие, значит, всё ещё поправимо. Он выживет. Марго оглядывается в поисках берега и замечает спасительный катер, который, судя по направлению, плывёт именно за ними. Это одновременно обнадёживает и рождает панику: как они могли появиться так быстро? Значит ли это, что времени прошло больше, чем ей казалось? Она крепче обхватывает Дэна и прижимает к спиной к себе, не позволяя вновь погрузиться под воду. — Не смей умирать, ясно? — Марго приникает своей щекой к его, совсем ледяной, затем поворачивает голову, практически касаясь губами уха. — Не смей, Дэн, слышишь меня?! Ты умрёшь тогда, когда я этого захочу. По-видимому, договориться с собственным сознанием ей всё-таки удалось: оно остаётся с ней вплоть до момента, когда спасатели забирают Дэна из её рук, но сразу после гаснет, возвращаясь лишь короткими вспышками. Кто-то — вероятно, врач — светит фонариком ей в лицо, и она обнаруживает себя полусидящей, укутанной во что-то плотное поверх мокрой одежды. Они ещё на катере или уже на земле? — Где он?.. — с трудом получается выговорить у неё, и свет тут же перестаёт резать глаза. — Вашему спутнику оказывают помощь. Вы были вдвоём? С вами больше никого не было? — Марго морщится от потока вопросов, чей смысл не в силах уловить, и лихорадочно оглядывается, ища взглядом Дэна. Врач — или спасатель? — немного меняет положение, загораживая ей обзор. — Не нужно, — тот же голос, в котором теперь звучат сочувственные нотки. — Вам не стоит смотреть. — Почему? — её вдруг начинает трясти: то ли от страха, то ли от холода, а может, от всего разом. — Почему мне нельзя смотреть? — настойчиво повторяет она, но ответа уже не слышит, потому что мир вновь погружается во мрак. Если бы вселенная была к ней хоть чуточку благосклоннее, Марго бы очнулась уже в больнице, где её поспешили бы заверить, что Дэн в полном порядке — но происходит совсем иначе. Она открывает глаза в машине скорой помощи, в которой, кроме неё, находятся лишь водитель и женщина средних лет в фельдшерской форме. Самочувствие полностью пришло в норму, если не считать лёгкой тошноты от тряски их транспорта, будто не пропускающего ни одной ямы на дороге. Страшно представить, каково приходится в таких условиях тем, кому действительно плохо. — Мой спутник, как он? — спрашивает Марго, осторожно садясь на кушетке. Всплывшее в памяти слово «спутник» кажется идеально подходящим к ситуации — нейтральное, никак не характеризующее их взаимосвязь с Дэном, просто указывающее на очевидное: в момент происшествия они находились вместе. Женщина напротив поднимает с экрана коммуникатора усталый взгляд. — Молодой человек, которого вы спасли? — Марго согласно кивает, хотя прозвучавший вопрос содержит как минимум два неточных факта. — Его увезла реанимационная бригада — они, наверное, уже в приёмном. — В больнице? Мы едем туда же? — Да, — на губах женщины впервые за разговор мелькает подобие улыбки. — Не волнуйтесь, вы всё сделали правильно. «Мне бы вашу уверенность», — мысленно усмехается Марго, однако осознание того, что Дэн жив, радует её куда больше, чем должно бы по всем законам логики. Настолько, что она добровольно ложится обратно и умудряется проспать почти всё время до момента, когда дверь жуткой колымаги распахивается, выпуская их в холодный мартовский воздух. Спустя максимум полчаса она рассеянно опускается на постель в палате, куда её определили, невзирая на идеальные жизненные показатели. Не то чтобы Марго очень сопротивлялась. Где-то здесь находится Дэн, и просто уйти из больницы значило бы непростительно облегчить ему жизнь. Да, ей гораздо удобнее сейчас думать так, чем пытаться объяснить самой себе, почему она настолько сильно хочет его увидеть. Ей пообещали, что сюда скоро заглянет врач, у которого, по идее, и можно было бы выяснить точное местонахождение Дэна, но проходит всего несколько минут, прежде чем она понимает, что больше не в состоянии ждать. Марго плотнее запахивает тонкий клетчатый халат и босиком доходит до соседней кровати, чтобы позаимствовать стоящие возле неё тапочки. Наспех придуманный рассказ про боязнь высоты оказывается не нужен: когда она бесшумно выскальзывает в коридор, на сестринском посту никого нет. Значит, придётся искать своего спутника самой. Может, оно и к лучшему, ведь медсестра скорее всего велела бы ей вернуться в палату. Итак, на каком он же он этаже? Здесь, на третьем, ей встречались исключительно женщины. Более конкретных соображений по этому поводу у Марго нет, однако, стоит ей оказаться на лестничной клетке, ноги сами несут её вниз. Второй этаж кажется гораздо более пустым, и ей всего лишь раз приходится скрыться за колонной, чтобы её не заметил очередной «белый халат». Она терпеливо дожидается, пока коридор опустеет, потом проходит мимо нескольких дверей и наугад открывает одну из них, даже не задумываясь, как объяснит своё появление в случае ошибки. Возможно, потому что в глубине души ей известно, что никакой ошибки нет. Интуиция подвела её сегодня, когда они ехали на мотоцикле, но с того момента, как Дэн упал в воду, странным образом обострилась применительно к нему. Когда она пришла в сознание первый раз, всё внутри буквально переворачивалось от ощущения, что он до сих пор не дышит — хотя откуда ей было это знать? Зато после, очнувшись в скорой, Марго нуждалась лишь в подтверждении того, что и сама уже чувствовала: он жив. И ей не понадобились ни силы, ни способность перемещаться, чтобы безошибочно найти дорогу сюда. Она проходит вглубь помещения и останавливается возле единственной постели, на которой лежит Дэн. Его глаза закрыты, к пальцу левой руки прикреплён какой-то прибор, но кожа приобрела почти нормальный оттенок, и, если присмотреться, видно, как грудь вздымается и опадает в такт глубокому размеренному дыханию. Но почему он в палате один и без наблюдения? Разве это нормально, когда человек только что пережил клиническую смерть? А разве нормально то, что она пришла к нему не с целью добить, а из желания удостовериться, что он в порядке? Это же Дэн. Она хотела его смерти. И хочет. Но вместо этого помешала ему утонуть. Что двигало ею в тот момент? Марго качает головой: слишком много вопросов и слишком мало сил, чтобы искать ответы. На всё есть причины, не обязательно выяснять их прямо сейчас. С этой мыслью она обходит кровать и присаживается на стоящий рядом стул, собираясь дождаться кого-нибудь из медиков. Нигде её не просветят относительно состояния Дэна быстрее, чем здесь. Чья-то рука осторожно касается её волос, и Марго открывает глаза, с удивлением обнаруживая, что почти сползла со стула, а её голова покоится прямо под боком у Дэна. Как можно было уснуть в такой странной позе… Она легко выпрямляется и тут же встречает его взгляд, необычайно тёплый и ласковый. — Почему ты прыгнула за мной? — спрашивает он с мягкой улыбкой. Она тоже улыбается, наклоняясь к нему чуть ближе. — Решила, что синкопальное утопление — слишком лёгкая для тебя смерть. Дэн тихо смеётся, как будто она сказала что-то одновременно предсказуемое и приятное. Марго медленно поднимается, по-прежнему не разрывая с ним зрительный контакт, и в его глазах вдруг мелькает тревога, граничащая с настоящим ужасом. Он не хочет, чтобы она уходила. Но она уйдёт. — Марго, постой. Пожалуйста… — его голос дрожит от отчаяния, дыхание становится тяжёлым. — Прошу, не уходи… Она почти доходит до двери, когда оглушительный писк приборов заставляет её обернуться. Тело Дэна, к которому тянутся десятки проводов, скручивает судорогой, и Марго, метнувшись было обратно, в панике выбегает в коридор. — Помогите! Врача! … Собственный голос ещё звучит в голове, когда она вздрагивает и просыпается, чудом не упав при этом со стула. Несколько секунд уходит на то, чтобы отделить реальность от кошмара, встать и убедиться, что Дэн вовсе не корчится в агонии, увешанный проводами, а вполне себе мирно спит. По крайне мере, ей кажется, что он мирно спит. Но вдруг что-то не так? Она на нетвёрдых ногах идёт к выходу и, приоткрыв дверь, едва не сталкивается с худенькой особой в белом брючном костюме, явно направлявшейся сюда. Голубые глаза подозрительно оглядывают её с ног до головы. Что ж, придётся импровизировать. — Что с ним? — холодным и требовательным тоном спрашивает Марго, пропуская девушку в палату. — Почему он до сих пор не очнулся? — С ним всё хорошо, — щебечет, по-видимому, медсестра, дважды сверившись с показателями единственного прибора. Похоже, Марго удалось её смутить. — Такое бывает при переохлаждении, он может поспать несколько часов. До обеда есть ещё время, а потом ему нужно будет поесть. — Девушка — если верить надписи на бейдже, Алина — криво улыбается ей и переводит куда более воодушевлённый взгляд на Дэна. Марго этот взгляд слегка нервирует. Она вообще собирается отсюда уходить? Разве её не ждут другие пациенты? — До обеда. Я поняла. — Простите, а вы его?.. — Подруга, — слетает с губ первое попавшееся слово, и в следующую секунду Марго готова поклясться, что глаза медсестрички от её ответа засверкали вдвое ярче. Интересно, если сейчас влепить этой идиотке оплеуху, у них будут проблемы? Алина, словно уловив её немую угрозу, всё же соизволяет покинуть палату, напоследок пролепетав что-то по поводу врача. Марго даже не пытается вникнуть в слова, полностью сосредоточенная на охватившем её чувстве досады. Чёрт знает что. Почему все девицы с такой невообразимой скоростью клюют на Дэна? Пусть он и привлекателен — иначе она не выбрала бы его на роль обольстителя, — это не обьясняет всего. Лиза, Маша, Алиса, сколько их ещё было… Предположим, у половины его поклонниц в голове сахарная вата, но Кира?! Кира, которую она знала как облупленную, которая всегда относилась к мужчинам едва ли не с большим пренебрежением, чем сама Марго. И пожалуйста — на её глазах буквально рвала и метала от ревности именно к Дэну. Что в нём такого особенного? Внешность и самоуверенность — вот и все его плюсы. Ну, может, кое-что ещё, в чём у неё была возможность убедиться лично… Но неужели этого достаточно? Хотя, возможно, она просто привыкла переоценивать женскую часть человечества, считая, что они гораздо лучше мужчин умеют пользоваться мозгами… Ладно. В конце концов, ей-то что за дело до чужой глупости? Марго пожимает плечами и садится на край кровати, занимая положение, полностью исключающее возможность задремать. Ей определённо больше не хочется видеть сны, в которых она говорит медицинскими терминами, а Дэн смотрит на неё едва ли не с любовью. Может, и правда разбудить его? Если обед принесут раньше, ей придётся возвращаться на третий этаж, в палату, которую она, в отличие от Дэна, делит с ещё одной пациенткой. Когда Марго уходила, та спала мёртвым сном, отвернувшись к стене. Даже думать не хочется. Однако, опустив взгляд на его расслабленное лицо, она понимает, что было бы просто замечательно поразмыслить о соседке по палате, о медицине, диагнозах — да о чём угодно, кроме тех воспоминаний, которые предательски подбрасывает ей собственный мозг. Ей случалось будить Дэна множество раз, и далеко не все из них были похожи на вчерашний. Далеко не всегда она была одета, а её руки — заняты ножом. Ох, нет… Марго прижимает ладони к щекам и зажмуривается, стараясь успокоить дыхание. Что за чертовщина? С каких пор её тело так реагирует на обыкновенные мысли? Сонный вздох с кровати заставляет резко распахнуть глаза, и на секунду у неё возникает желание где-нибудь скрыться, прежде чем её заметят. Но она остаётся на месте, глядя, как Дэн медленно моргает и щурится, как будто ему больно смотреть на свет. Его губы трогает лёгкая улыбка, почти как в её сне. — Марго… ты здесь. Хорошо. Я искал тебя… — он вновь вздыхает и обессиленно закрывает глаза, а у неё вырывается смешок. Искал где — на дне реки? По-видимому, не ей одной снится всякая ерунда. — Чем тебя успели накачать? Она улыбается, а её рука будто сама по себе тянется к его лбу, чтобы убрать с него прядку всё ещё влажных волос. Марго поспешно отдёргивает ладонь и с облегчением выдыхает, осознав, что Дэн, кажется, ничего не почувствовал. Похоже, он и просыпаться-то не спешит. — Ладно, — с напускным недовольством произносит она, — можешь отдохнуть ещё немного. Но потом тебе придётся нас отсюда вытаскивать. Я сказала, что у нас нет друзей, чтобы привезти документы и вещи, но, боюсь, они не очень-то мне поверили. — Конечно же, не поверили, — тихо бормочет Дэн, который, как она думала, уже её не слушал. — Посмотри на нас — разве у таких, как мы, может не быть друзей? Марго только хмыкает, не особенно понимая, иронизирует он или говорит серьёзно. Как бы там ни было, ей пора. — Я приду после обеда. Исчезнешь один — пеняй на себя. — Не уходи, — неожиданно просит Дэн, кончиками пальцев коснувшись её незащищённого халатом предплечья. Он сразу убирает руку, но что толку, если по коже уже поползли мурашки. — Можешь остаться, пожалуйста? Чёрт бы побрал тот кошмар — если бы не он, ушла бы, не задумываясь. Что ей здесь делать? Здесь даже кровати лишней нет. Марго тяжело вздыхает, прежде чем согласиться с неизбежным. — Тогда подвинься. Давай-давай, шевелись, я что, на стуле должна ютиться? Она старается не обращать внимания на то, как охотно он сдвигается к краю узкой кровати, освобождая для неё место. Плохая идея. Её плохая идея. И сбежать теперь будет довольно глупо. Поэтому Марго просто молча укладывается рядом, в качестве компромисса пообещав себе после больницы больше не иметь с Дэном никаких дел.

***

Дэн не сразу понимает природу охватившей его печали, когда обрывки воспоминаний о последних нескольких часах всё-таки складываются в единую картину. Затея, которая, как он рассчитывал, заставит Марго встряхнуться, вполне предсказуемо обернулась реальным риском. С ней не бывает иначе, и никогда не было. Можно сказать, ему повезло пережить это мероприятие. А, услышав её голос сквозь забытьё, он испытал колоссальное облегчение, что та реальность, где из реки вытащили только его, где Марго, вопреки своему бессмертию, утонула в мутной воде, оказалась лишь бредовым сном. Почему же сейчас, когда она здесь и ни один из них явно не собирается умирать, на душе так горько? Потому что теперь Дэн невольно осознаёт то, в чём не хотел признаваться самому себе: отвлечь и взбодрить её — далеко не всё, что ему нужно. А ей, между тем, оказалось не нужно даже это. Он недооценил — в очередной раз — её умение приспосабливаться к новым обстоятельствам. Марго прекрасно справится с человеческой жизнью. Попытка убить его была всего лишь мимолётной прихотью, от которой она отказалась уже на следующий день. Она спасла ему жизнь — точно так же, как наверняка сделала бы это для любого другого смертного, ведь её, как и его самого, больше не сжигает изнутри неутолимая жажда чужой крови, присущая только демонам. Теперь над ней не довлеет Агнесса со своими планами и стратегиями. Единственная разница между ними в том, что Марго, в отличие от него, никому ничего не должна. Дэн слегка поворачивает голову в её сторону, готовый мгновенно отвести взгляд, но она даже не замечает его движения. Марго задумчиво смотрит вдаль, как если бы могла видеть там что-то, кроме потолка с прямоугольными лампами и серых больничных стен, и размышляет о чём-то, вряд ли связанном с ним и его поступками. Возможно, считает минуты до того, как он «вытащит» её отсюда, заодно избавив от своего общества. Не верится, что их дороги вот-вот навсегда разойдутся. Не верится, что ему удавалось убеждать себя, что именно этого он и хочет. Меньше суток назад она пыталась его убить, а потом бросилась на помощь. Её ненависть оказалась и вполовину не такой глубокой, как он думал ещё вчера. Но если Марго больше не испытывает к нему ненависти, значит, он не вызывает в ней вообще никаких чувств. И это ужасно. В тысячу раз ужаснее, чем если бы она действительно ненавидела его и считала, как он выразился недавно, причиной всех своих бед. Лучше уж быть такой причиной, чем просто невидимкой. Единственное, что ему остаётся как ангелу — отпустить её с миром, поблагодарив за своё спасение. Единственное, что соответствует его личным желаниям — не дать ей уйти. Она нужна ему рядом, гораздо ближе, чем находится прямо сейчас, лёжа с ним на одной кровати. И эта потребность успела стать слишком сильной, чтобы предпочесть ей ангельские правила и разумные доводы. Может, Марго и нет до него дела, но кому как не ему знать, что всё может измениться? Когда-то и он искренне верил, что она ушла из его жизни окончательно. А теперь сердце трепещет при мысли о том, что есть хотя бы один крошечный шанс на них. И если даже это иллюзии, и шанса на самом деле нет, он не готов иметь дело с такой правдой. Не сейчас. Он только что чуть не умер, и… он плохо себя чувствует. Да, он определённо чувствует себя достаточно плохо, чтобы ещё на какое-то время задержаться в этом не самом приятном месте (которое кажется почти раем, пока Марго тоже здесь). Поэтому, когда из коридора доносятся первые ароматы больничной еды, Дэн даже радуется тому, что вместо аппетита его начинает подташнивать. Врачи не выпишут пациента в таком состоянии. «Исчезнешь один — пеняй на себя». Он нужен ей, чтобы отсюда уйти. Может быть, к ужину ему станет немного легче…