Спанч Боб: прощание с беспечностью

Спанч Боб вновь выглянул в окошко. Тот день вновь и вновь всплывал в памяти. А война уже шла полным ходом. Губка пытался изучать информацию со всех сторон. Стал смотреть телевизор больше прежнего, дабы узнать и официальную точку зрения. Нептун, это абсолютно зелёное существо непонятного происхождения, с режущей глаза проплешиной на голове и дурацкой рыжей бородой, постоянно вещал на десятки камер. Выглядел он нелепо, но ещё более нелепо звучали его заявления. «Изначальное разделение океана напополам было геополитической катастрофой, - говорил Нептун, - Мы должны вернуть себе другую половину океана, свергнуть режим Посейдона. Мы принесём мир в посейдонские города, сделаем океан вновь единым целым!» Далее следовали аплодисменты, а после показывали нарезку видеофрагментов, где различные певцы и актёры одобряли эту войну. Особенно неприятно Спанч Бобу было увидеть своих кумиров: Морского Супермена и Очкарика (героев старого сериала), что рассказывали о том, насколько же верным было решение короля. Но ещё больше в этом плане разочаровал Мистер Крабс. Когда Губка пришел в ресторан "Красти Крабс", на следующий день после объявления войны, внутри помещения он увидел висящие над потолком транспаранты, на которых было начертано: «Поддержим наших солдат» и «Нептун – наш король». Вместо привычной кухни, Боб сразу пошёл в кабинет старого краба. - Мистер Крабс, что это? Зачем? Юджин Крабс взволнованно заёрзал в кресле: - А что не так, Спанч Боб? - Вы поддерживаете нападение на чужую землю? Поддерживаете Нептуна? Старый делец развёл клешни в стороны: - Я не говорю, что поддерживаю. Я сам не очень понимаю, зачем это надо. Но ты пойми, настали суровые времена. Сейчас мы ВЫНУЖДЕНЫ поддерживать, нравится нам это или нет. У меня бизнес. Знаешь сколько я сил и денег вложил, чтоб этот славный ресторан удержался на плаву? Ты не первый год работаешь в нём поваром, сам видишь, какое это прекрасное место. Так вот, если мы сейчас не поддержим Нептунский режим, его войну, то всё это мы можем потерять. Ресторан закроют в два счёта. А если поддержим, то… Скажем так, получим одобрение от власти. - Неужели недостаточно просто не выступать против войны? Нужно ещё и поддерживать? – Боб не мог сдержать своё возмущение. - Я бизнесмен, и я всегда думаю наперёд. Я заранее знаю, чего эта власть захочет от нас: бизнесменов. Поэтому я… - Поэтому Вы сразу пытаетесь подстроиться, подольститься власти заранее? – перебил губка. - Ну да… - только и вымолвил старый краб. – А что остаётся? Толку протестовать? Война где-то там далеко, нас, скорее всего, не затронет, будем жить, как и жили. От нас сейчас разве что требуется просто выразить лояльность власти, мол, поддерживаем. - Я не стану выражать эту лояльность! – встал в позу повар. – Не стану поддерживать Нептуна. Я и раньше считал его плохим правителем, а сейчас – тем более. - Знаешь, ты устал, - примирительно сказал мистер Крабс. – Возьми отпуск, отдохни, приди в себя. Когда вернёшься с отпуска, может, и война уже закончится. Вряд ли она будет долго. А я найду кем тебя заменить. Так Спанч Боб ушёл в отпуск. Он засел дома и планировал вообще ни с кем не общаться. По крайней мере, какое-то время. Ему звонила Сэнди, но он, сказав, что плохо себя чувствует, положил трубку. Стучался в дверь Патрик, но и он был отправлен домой по той же причине. Никуда не хотелось идти, хотелось просто сидеть в кресле и думать. Губка любил свой дом в виде ананаса: тёплый, уютный, с милыми круглыми окошками и массивной железной дверью. В родных стенах Боб ощущал себя в безопасности. Да и соседями повезло. Слева стоял дом Сквидварда – не дом, а огромное каменное лицо, причём не слишком красивое. Ну, а слева от осьминога - музыканта жил лучший друг Патрик – под большим камнем находилась просторная комната с диваном и телевизором, слепленными из песка. Губка невольно представил, как в эти дома летят ракеты. Никакие железные двери ему не помогут, никакой камень не спасёт Патрика и его декоративную мебель. Никакое страшное лицо не отпугнёт ракеты от обители ворчливого осьминога. Бедные посейдонцы. А ведь они это сейчас не представляют, а испытывают на себе. Мучило бессилие, невозможность что-то изменить. И это был только второй день войны. И в этот же день первый раз арестовали Сэнди. Пока Спанч Боб думал о происходящем ужасе и погружался в депрессию, Сэнди встала недалеко от его дома и кричала во всё горло: «Нет войне!» В руках она сжимала картонку, на которой было написано ровно то же самое. К ней тут же поспешили полицейские. На их рыбьих лицах читалось недовольство. Ещё бы, их оторвали от обеда: в машине ждали хот доги и остывающий кофе. - Прекратите митинг, - приказал полицейский. - Я против войны! – кричала белка. – Остановите убийства! Губка наблюдал за происходящим из окошка. Он уже хотел выскочить из дома и побежать к Сэнди, дабы поддержать её антивоенный порыв, но не успел даже сдвинуться с места, как белку уже запихнули в полицейскую машину. Секунда – и они умчались вдаль, оставив Боба в абсолютном недоумении: неужели посадят? Впрочем, тогда Сэнди повезло. Её просто оштрафовали. Сэнди не жила богато, потому присмирела: новых штрафов не хотелось. Временами она заходила к Спанч Бобу и громко возмущалась происходящим, хоть так она пыталась высказать, выкричать накопившееся в душе. Часто с ними сидел Патрик, который больше молчал, лишь иногда дополняя речи белки фразой: «Какой кошмар». А Спанч Боба, хоть и огорчало происходящее, радовало единство с друзьями. Ведь не могло не радовать то, что лучшие друзья придерживаются таких же взглядов, как и он. И когда они собирались втроём и обсуждали всё это, ему становилось морально чуть легче. Да, они ничего не поменяли, да, они не решились на открытое выступление против войны, но они держатся вместе, у них единство мысли, а это кое-что да значит. Но не знал тогда Спанч Боб, что это продлится недолго. Не знал, что главный кошмар ещё впереди, и уж тем более не догадывался о том, через что ему в итоге предстоит пройти.