Так ли сложны отношения? Калеб узнает!

Все люди допускают ошибки, это правда. Некоторые вредят близким, некоторые ошибки вредят самому себе, но некоторые ошибки могут стоить не одной жизни. Неправильные решения, невнимательность, поспешность может повлечь за собой смерти невинных людей. Разработка Войда была очень полезной, особенно изначальные варианты небольших роботов, которые еще не были настроены на убийства. Хорошо таких установить можно было в Эмпориуме — они бы выполняли роль раздачи талонов в очереди на ежедневные спецпредложения, которые устраивались в одном из отделов. Также передвижные могли бы помогать при раздаче, чтобы ускорить процесс. Калеб, конечно, не особо понимал к чему такие каждодневные очереди на скидочные товары, но Бажена рассказывала, что это вечная проблема там стоять в живой очереди. Не советуясь ни с кем, он дал добро на реализацию. Разработали новую версию, реализовали. Калеб был доволен скоростью работы и почему-то даже не узнал, а насколько хорошо проводились тесты, его инженер убеждал в том, что проблем быть не может. Задач по городу было еще много, проверять не было времени, поэтому мужчина просто подписал бумаги, выплатил за работу денег и началось внедрение этих систем. А через два дня случилась трагедия. Перегрев системы, сбой и последующий взрыв робота-талонщика унес за собой жизни 10 человек… и еще раненые… была большая очередь. Не так планировалось бороться с очередью, не таким жестоким способом. И всё из-за недостаточного контроля на этапе реализации. Инженер проявил халатность, да, но Калеб считал, что вся вина полностью на нем. Он не проконтролировал, лишь на отвали подписал этот в будущем смертный приговор. Когда до него дошла весть о взрыве, когда выяснилась причина, то он мгновенно ринулся на место происшествия. Это была страшная картина, которая повергает в ужас. Он, пока еще полностью не оправившийся от шока, смог произнести речь, выразить соболезнования, сказать про возмещения ущерба, объявить день траура по погибшим, пообещать быстрое восстановление отдела и что-то еще, он честно не особо помнил, что наговорил. Внутри ужас, боль, много-много боли и его, и передававшаяся от людей. Осознание — он убийца. Каким был, таким и остался. Виноват, виноват он. Мозг не справлялся с этим всем. Душа разрывалась от нахлынувших эмоций. Жаль, жаль, что нельзя приехать домой и остаться одному. Нельзя остановить время на то, чтобы понять, на то, чтобы успокоиться. Хотя куда там — он убийца. С ним опасно жить, опасно слушать его указания. Он не помнил, как пришел домой, не помнил, как оказался сидящим на полу в объятиях рыдающей девушки, не помнил, как на его костяшках оказалась кровь. Кровь! Сколько крови там было! Он опасен! Он убийца! Все смерти на его руках! Зато Бажена помнила. Она узнала о событии, когда готовила еду в свой выходной, видела выступление Калеба и уже была в ужасе. Роботы, взрыв, много погибших. Калеб выражает сожаление и просит прощения. До Бажены доходит — вот для чего спрашивал Калеб её про Эмпориум, вот что за решение проблемы! Неудачная разработка, повлекшая за собой смерть, но девушка была уверена, что он не виноват, что это инженеры, халатность или несчастный случай! Её Калеб не убийца! Он не мог знать, что так выйдет! Она чувствовала исходившую от экрана боль мужчины. Надеялась, что он поедет сразу домой, на телефонные звонки же он не отвечал. Слышит хлопок двери, вскочила, идя навстречу, а потом слышит громкий удар, она остолбенела от страха, но потом всё же вышла под крики, переходящие от гнева к отчаянию «Убийца, убийца, убийца, убийца», сопровождающиеся ударами по шкафу. Проломил стенку. Костяшки на правой руке разодраны, с них течет кровь, а он просто оседает на пол от начавшейся истерики, закрывая лицо руками и начиная рыдать. Бажене стало страшно. Страшно не за себя, за Калеба. Если бы не атомное сердце, то умерла бы, наверное, от стресса. Она кинулась к нему, обнимая, пытаясь как-то утешить, но слёзы непроизвольно текли по щекам, не давая возможности говорить. Бажена не отпускала его, боясь, что если разомкнет объятия, то он пропадет. Кровь с костяшек текла на пол, на её штаны, на её руках тоже осталась кровь, когда она ощупала руку на предмет травмы и не обнаружила перелома. Он начал успокаиваться, если это так можно было назвать. — Я убийца, убийца, — шептал он, оглядывая кровь, осознание всё больше вспышками давало воспоминания, давало возможность говорить, думать, видеть, — не подходи, я убийца, — вскочил он, отходя к поломанному шкафу. Калеб осмотрел шкаф, костяшки, кровь на полу и на девушке, ужасаясь своей разрушительной силой. — Я опасен! Я виноват! Я убил! Бедные люди! Как я мог! Я всё такой же! — задрожал он. — Калеб, нет! Ты не опасен, ты не убийца. Люди погибли, но ты не мог знать! Инженеры ошиблись! — медленно подходила Бажена, вбивая в голову мужчине свою версию. — Стой! Не подходи! Видишь, — Калеб показывает костяшку, — я мог тебе навредить! — отчаянно кричал он. — Но не навредил же! — уверенно произносила девушка, хотя внутри был пожар. — Это я не проконтролировал! Эти смерти на моих руках! Я мог всё исправить! Эта непозволительная ошибка, я всё такой же! Черт! — тяжело дышал Калеб, ноги снова перестали держать, и он опустился на пол. — Ты не убийца, Калеб, — повторила Бажена, беря руки Калеба в свои, но он их одернул. — Ты не понимаешь! Я не говорил, чтобы ты не разочаровалась! Ты сбежишь! Ну и правильно! — принимал какое-то решение мужчина, — я раньше убивал! Убил доктора просто так, чтобы показать Кейт, что её ждет, я сдал целое подполье, и всех знакомых Кейт убили. Убивал и мне не было стыдно, не было больно. Улыбался и смотрел как было больно Кейт. Я считал это правильным, — раскаивался Калеб, смотря на страх в глазах напротив, — я был ужасным человеком. И смотри! Опять я убийца! Это неисправимо! Я мог проверить! Мог! Но не сделал этого! Как ты будешь жить со мной после этого? Я ужасный человек! — в глазах мужчины была сталь, он ждал осуждения, ждал пока Бажена сбежит и подтвердит его виновность. — Кейт тебя простила? Простила. Так почему ты себя простить не можешь? — дрожащим голосом произнесла Бажена, — ты другой, забудь того Калеба! Тебе больно! Ты винишь себя! Это дорогая ошибка, эта трагедия она… страшная, — честно сказала она, — инженеры должны были настоять на тестах, ведь так? — Они клялись, что всё в порядке, но я не проверил самолично! Я подписал. Не надо было вообще этих роботов изучать! Я плохой лидер, — внушал Калеб. — Ты стольких ошибок не допустил за всё время пока ты был лидером, ты ошибся, ты не знал, что роботы опасны, ты поверил инженерам. Это не делает тебя убийцей. Ты смог извиниться перед людьми, смог не развести панику. Ты хороший лидер, просто… пожалуйста, проверяй в следующие разы такие странные работы, и прошу, перестань себя считать убийцей! И ты не тот Калеб, ты осознаешь ошибки, — спокойным тоном произнесла Бажена, ровно и четко донося до мужчины нужные слова. — Я больше не допущу смертей, больше не будет бесконтрольных работ, мой народ больше не будет страдать, нет, — уверено произнес Калеб. На время, конечно, Бажене удалось вернуть мужчине веру в то, что его сильной вины тут нет, вечер прошел спокойнее, особенно под воздействием успокоительных и еще добавочно легкого снотворного для Калеба, который под конец обработки руки уже засыпал. Сама же Бажена была в тревожном напряжении из-за будущего состояния Калеба, из-за пострадавших, из-за погибших. Она может и не винила Калеба, даже постаралась не воспринимать его рассказ из прошлого, хотя он тоже след оставил, но душа болела за людей. Позвонила на её телефон Кейт, девушке захотелось исчезнуть, потому что она была не готова к обвинениям или рассказам. — Бажена! У вас какой-то кошмар был, я видела новости… Калеб к телефону не подходит, он в порядке?! И что это вообще за роботы? Почему он не рассказал о них и почему случился взрыв этого гребаного робота? — Кейт повысила голос из-за нервов. — Калеб уже в порядке, снотворное творит чудеса, — хрипло засмеялась Бажена, на глазах выступили слёзы, — это разработка, я тоже не знала, а и-инженер убедил в готовности и, и Калеб не проверил, а тот перегрелся и, и, — она тихо заплакала, — вот. — Ох, ужасная трагедия. Калеб, наверное, чуть с ума не сошел, да? Он в кадре такой шокированный был, я переволновалась за него. И я рада, что ты была рядом, раз ему легче. Ой, что ж я так эгоистично, ты-то как после всего? Держишься? — искренне поинтересовалась Кейт. — Всё хо-хорошо, — глотала слёзы Бажена. — Все у вас вечно хорошо, ну я же слышу, что ты плачешь, что случилось? — взволнованно произнесла Кейт. И Бажена рассказала про свои ощущения, про Калеба и как ему было больно и про рассказ его об ранних убийствах, о докторе, о подполье, о том, как это всё отразилось на ней и что она беспокоится о Калебе. Поплакали обе, вспомнила и Кейт что-то из того времени, и рассказала про ошибки, которые они допускали, в т.ч. про Радана. Эти разговоры успокоили девушек, сняли напряжение и в целом сблизило их. Калеб еще неделю принимал последствия этих ошибок, наказывал виновных, помогал пострадавшим, прощал себя. Разговоры с Кейт, с Баженой облегчили ему испытываемую боль. Всё же он был рад, что несмотря на те ужасные ошибки, которые он совершил в прошлом и умудрился совершить сейчас, его поддерживали и любили. Что он заслужил прощение, что его не покинули, хотя могли.