Чудовище внутри

       Утро ещё не началось, а Бильбо уже был недоволен пробуждением.       Да, ночью ему спалось ни в пример лучше, чем вчера. Страх от возможности стать чудовищем немного отступил, но пришла другая проблема — сверху его придавила чья-то тяжелая конечность, которая мешала нормально вздохнуть и не давала выбраться. Хозяин руки шумно дышал в затылок, отчего по коже бежали мурашки.       Хоббит неловко поежился, предпринимая третью попытку выбраться за последние пару минут. Его беспокоила реакция Торина на его самовольство по поводу места ночлега. Ведь тот не давал согласия на компанию полурослика, и кто мог дать гарантии, что хмурый король не сорвет свой гнев на нём?       — Хватит ерзать, — глухо рыкнул предмет мыслей Бильбо и плотнее прижал того к себе, заставив полурослика весьма немужественно пискнуть.       Значит Торин не спал. Что ж, по крайне мере хоббита не убили в первые пять секунд. Хоть что-то хорошее в этом дне.       Но, несмотря на наступившую тишину, Бэггинс больше не смог заснуть. Как на зло, при смене положения ему в спину стала утыкаться железная пряжка ремня гнома.       Выругавшись, хоббит вновь предпринял попытку отстраниться, пытаясь ерзать как можно меньше, но сам не осознавая того все сильнее терся о подгорного короля. И это бы продолжалось долго, если бы на смену острому углу металла не пришло что-то другое, которое теперь упиралось в ягодицы.       Сначала Бэггинс подумал, что это рукоятка меча, но потом до него дошло…       Это было катастрофически ужасно и постыдно! Бильбо показалось, что он покраснел до самых кончиков ногтей! И он бы не удивился, если бы это действительно было так! Достоинство самого хмурого и грозного гнома упиралось в него! Просто ужас!       Сердце хоббита билось так, что, наверное, его можно было услышать на другом конце поляны. Мозг панически искал варианты выхода из этой ситуации. Он мог вновь попытался выбраться, разбудить этим Торина, выслушать какой он неуклюжий хоббит и ещё массу недовольств, а также получить этот презрительный взгляд… Нет, это не выход. Подождать, пока гном сам проснется? Да, можно было бы так поступить, если бы ситуация не была такая патовая. Вряд ли все разрешится само собой. А уж если у гномов все так же с утренними утехами, как и у хоббитов, то на такой исход и вовсе не стоит расчитывать.       Что же делать, что же делать?       Бильбо неосознанно сжался, шумно дыша, и попытался успокоиться.       — Да что же ты такой неугомонный? — не в пример спокойно и расслабленно проворчал Торин. Судя по тону, он так же не спал уже несколько минут. Ему доставляло какое-то садистское удовольствие мучить бедного взломщика. — Расслабься или своим пыхтением перебудишь всех.       Уверенный тон и ни намека на всю абсурдность ситуации немного успокоили хоббита, и он расслабился, но, как понял чуть позже — слишком рано.       Рука, лежащая ранее на ребрах, скользнула ниже и полностью накрыла пах. Хоббит снова шумно вздохнул.       — Тише, ты же не хочешь, чтобы кто-то ещё проснулся? — Раздражённо фыркнул Торин, без стеснения поглаживая и сжимая бугорок в штанах Бильбо.       Сам Бэггинс лежал ни жив ни мёртв. Страх сковал его тело. С каждой секундой ситуация становилась всё хуже. Если он сейчас закричит, ему без труда могут свернуть шею, или же все гномы сбегутся и увидят его позор. Что из этого было страшнее — пока не понятно.       — Пожалуйста, не н-надо… — панически пропищал хоббит и обернулся через плечо, чувствуя, как по щеке стекла слеза. — Я не хочу.       Светлые умоляющие глаза встретились с холодным льдом. Сталь и уверенность во взгляде гнома возродили новую волну паники, но Торин неожиданно убрал руку от паха и стер новую слезинку с щеки хоббита, который был в одном шаге от истерики.       Он слишком долго держал все в себе, и сейчас этот поток эмоций готов был вырваться наружу.       Странное ужасное проклятье, куча смертельной опасности и ещё попытка снасильничать со стороны Торина. К такой куче стресса Бэггинс был не готов.       — Тише, маленький, — рука спустилась ниже, успокаивающе поглаживая по низу живота, опускаясь все ниже.       Бильбо попытался покрутить головой, крикнуть «Нет!», но тело предательски замерло и не слушалось команд. А умоляющий взгляд был воспринят совсем не так, как нужно было!       Между тем слезы стабильно стекали по щекам, точно так же стабильно, как в ягодицы упирался чужой пенис, а рука по-хозяйки ласкала его промежность.       — Я же знаю, что ты этого хотел. Предлагал расчесать меня. –Успокаивающе прошептал гном, — Ори шепнул Двалину, что рассказал тебе пару наших традиций, и ты не мог не знать.       Но Бильбо его не слышал. Он безвольно паниковал и плакал.       Ему было страшно и больно где то внутри.       — Торин, я… Боюсь, — с трудом признался хоббит, шмыгая носом.       Гном неожиданно остановился и приподнялся на локтях, внимательно вглядываясь в его лицо.       — Пойдем. Умоешься. — Он подал руку хоббиту, а когда тот проигнорировал его слова, уставившись куда-то в сторону, схватил того за шкирку и буквально потащил за собой.       Бильбо беззвучно всхлипывал и титаническими усилиями заставлял себя не кричать в голос.       Он чувствовал себя ничтожным, униженным, непонятым и хотел только покоя, тишины. Но тем не менее послушно переставлял ноги, следуя за своим мучителем. Зачем Дубощит заставляет его куда-то идти? Почему просто не оставит его такого жалкого одного в тишине?!       Как они оказались около ледяной воды хоббит помнил смутно. Очнулся лишь от горсти капель, брошенных ему в лицо королём.       — Мистер Бэггинс, что с вами такое?! — возмутился гном. В его голосе была слышна тревога. Он искренне переживал за своего полурослика и в качестве поддержки попытался взять его за руку.       — Не трогай меня! — шарахнулся в сторону хоббит и чуть не споткнулся о камень на берегу. Уже не сдерживая рыданий, он опустился на колени и скрыл лицо в ладонях. — Уйди прочь!       Торин стоял в шокированном состоянии. Он уже понял, что слишком поторопился с некоторыми действиями и явно сделал что-то не так. И сейчас стоило бы засунуть глубоко в задницу орку свою гордость и извиниться. Просить прощения на коленях перед полуросликом и клясться в том, что он не хотел причинить тому зло.       Сердце подгорного короля болезненно сжалось. Такой маленький и хрупкий Бильбо понравился ему ещё при их первой встрече в шире, но тогда он был интересен как игрушка или питомец, который забавляет, но и обязывает заботиться о себе.       Когда Торин в шутку сказал об этом Двалину, то хмурый воин подозрительно прищурился и намекнул, что в походе не место для любви. Пф! Много он понимает! Бильбо не предмет обожания Дубощита! Да, он симпатичный парень и такой мягонький. Его бы запереть в доме на хозяйстве и каждый вечер тискать в большой кровати, а не таскать по лесам и степям.       Но это никак не любовь. Ведь гном влюбляется один раз и на всю жизнь, и это явно не то, что хотел бы Торин в период опасного приключения, где из-за каждого куста скалит зубы огромный варг или гнусный гоблин.       Поэтому из раза в раз король хмурился при виде полурослика, не давая и намека на то, что тот может быть ему симпатичен. Разве что пару раз пытался выразить ему свою симпатию, толкая локтем или наступая на ногу. Но хоббит был холоден в королю, игнорируя столь интимные жесты, и Дубощиту оставалось лишь хмуриться исподлобья ему в след. Только Двалин, старый пёс, все портил, когда посмеивался рядом в усы над любовными играми своего короля.       А еще и Кили решил приударить за Бэггинсом. Ну, тогда Торину так показалось. После той ссоры в лесу он всю ночь гонял по кустам свой отряд, глубоко в душе ужасно сожалея о своих словах и мысленно моля Махала не дать Бильбо пострадать.       И тот, видимо, услышал его молитвы, но вот только решил пошутить, ведь Торин обнаружил своего полурослика обнажённого и в шубе племянника.       Ауле только знают, каких усилий стоило ему сдержать гнев и ревность! Благо, потом все выяснилось и Бэггинс щеголял весь день в его шубе, но желание извиняться пропало, казалось, навсегда.       А потом это предложение расчесать волосы… Все гномы же знают, что это предложение уединиться и снять напряжение при взаимной помощи!       Слава Махалу, их ещё не слышали братья-принцы! А то шуток хватило бы на весь оставшийся поход.       Так или иначе, Торин решил, что хоббит питает к нему такие же странные чувства и готов на большее. Но оказалось, что не готов…       Гном присел на корточки перед маленьким плачущим комочком и вдохнул побольше воздуха, мысленно считая до трех.       — Прости, — голос звучал глухо.       Бильбо сжался ещё сильнее и прошептал:       — Уйди.       — Нет, я должен… Я не знал, что ты не хочешь. Ты лег рядом, и я подумал…       Очередные громкие рыдания прервали его.       Что-то в груди очень сильно сдавило ребра, но выдержка, тренированная годами, не дала ни одному мускулу двинуться.       — Прости меня, малыш. Я больше тебя не трону. — Король кивнул сам себе и, развернувшись, пошел в сторону лагеря.       Лишь только шум шагов стих, Бильбо наконец смог успокоиться. И поразмыслить о своих чувствах. Ему было страшно, да, но только потому, что он сейчас ничерта не понимал! Приключение, которое оказалось хождением по лезвию меча, странная хрень, которая поселилась в душе хоббита, куча чудовищ и Торин. Последний смущал его меньше всего. Неожиданное внимание короля было приятно. Создавалось ощущение что вот, наконец-то он смог заработать уважение от Дубощита, если бы тот не показал это таким способом.       Кажется, кто-то из гномов говорил, что мужеложство у них не возбраняется, но это все равно было дико для хоббита. Даже слушать рассказы об этом, не то, что ощущать!       Он умылся в реке и медленно побрел к отряду, опустошенный и безразличный ко всему.       На поляне гномы уже готовились отправиться в путь. Сонные и помятые, они ворчали друг на друга, неприветливо желая доброго утра.       — Никогда не буду пить, — послышался справа голос Кили.       — Никогда до завтрашнего вечера, — поправил его Фили.       Братья пристроились по обеим сторонам от Бильбо, касаясь его плечами.       — А ты как спал без нас? С кем делил ложе? — усмехнулся младший, приобнимая хоббита за плечо и заодно дёрнул брата за косицу на усе.       — С Торином, — мрачно и скрипуче подал голос полурослик.       — О-о-о! — Братья переглянулись с улыбками. — Надеюсь, он вёл себя более чем прилично?       — Смотря, что вы, гномы, понимаете под приличиями. — Буркнул Бэггинс, снова выходя из себя.       Братья вновь довольно обменялись улыбками и взглядами, и все трое пошли собирать сумки.

***

      С этого дня что-то незаметно изменилось. Нет, Бильбо по прежнему засиживался подолгу у костра, уставал от дороги, готовил ужин, слушая истории, засыпал между двумя принцами и все такое, но все равно что-то было не так.       Что именно — он понял на третий день, обнаружив утром на своём спальнике пару красных яблок. Странно, что Фили и Кили не стащили их, хотя проснулись раньше, но потом хоббит понял причину: Торин сверлил его взглядом, и не так, как обычно. На лице гнома не было видно презрения, агрессии или всего того, что было на нём обычно.       Эти яблоки Бильбо передарил Ори и Бомбуру на виду у Дубощита.       Следующую неделю поутру хоббит стабильно просыпался и обнаруживал какие-то дары: орехи, незнакомые ягоды и даже цветы. Букет, конечно, был неаккуратным, но вызвал улыбку на лице Бэггинса. Видимо, Торин пытался подобным образом извиниться за недавний инцидент.       Странно, но Фили и Кили игнорировали все эти извинительные подарки. Не подкалывали и не шутили. Это было несвойственно для них.       Да и вообще поведение всего отряда стало ещё более благосклонным. Кто-нибудь хоть раз в день да спрашивал, как Бэггинс себя чувствует да и вообще все пытались завести разговор.       Все, кроме Торина. После того инцидента он хоть и не хмурился при появлении Бильбо, но и не особо горел желанием поговорить с ним. Поэтому хоббит взял инициативу в свои руки и, подсев на одном из привалов к королю, сказал:       — Я ценю твои подарки, но привык принимать извинения словами.       — А кто сказал, что это извинения? — Усмехнулся король. — Может, я за тобой ухаживаю? У вас ведь так принято?       Бильбо резко покраснел и отвел глаза, натыкаясь на заинтересованные взгляды приятелей по отряду. От этого он смутился ещё больше и поспешил скрыться под предлогом готовки еды.       — Мне там… Надо… Это… Да… Спасибо. — Бэггинс подскочил с места и быстрым шагом метнулся в другую сторону, не заметив, каким тёплым взглядом одарил его подгорный король, а затем снова стал серьёзным и парой приказов разогнал любителей погреть уши.       Вечер тянулся долго. Все переговаривались, шумели. Ничего не предвещало беды. Они уже дошли до скалистых гор и что-то подсказывало хоббиту, что до конца пути осталось совсем немного.       Бильбо как всегда засиделся около огня, думая о событиях сегодняшнего дня и вообще всей прошедшей недели, как вдруг его чуткий нюх уловил незнакомую вонь. Это не было какое-то животное. Пахло потом и пылью.       Какое-то шестое чувство заставило его подскочить на месте, и в этот момент из-за камней высунул свой нос мерзкий зелено-серый гоблин. Он тоже принюхивался и, кажется, считал гномов.       — Засада! — Вскрикнул Бильбо.       Гномы повскакивали со своих мест, хватаясь за оружие, и как раз в этот момент полезли эти уродцы. Казалось, что их сотни. Плохо обученные, они брали числом, оттесняя отряд к скале и загоняя в тупик.       Бэггинс оказался где-то в середине кучи и ему оставалось лишь наблюдать за чёткими ударами чужих мечей и топоров. Казалось, гномы выигрывали, но тут пол словно обвалился, и весь отряд полетел вниз, ударяясь о стены пещеры и падая все дальше.       А там внизу было ещё больше гоблинов! И это был ужас! Они схватили гномов и поволокли куда-то. Бильбо же то ли не заметили, то ли сознательно проигнорировали. Но он смело пытался следовать за похитителями, пока случайно не оступился и не привлёк внимание одного из них.       Это было ужасно. Сердце ушло в пятки, и хоббит метнулся во тьму, пытаясь скрыться, но гоблин налетел на него со спины, и они кубарем полетели в какую то пропасть.       То ли крик, то ли рык вырвался из глотки хоббита, и он на инстинктах выставил вперёд руки, цепляясь когтями за камень и только благодаря страху и желанию жить он затормозил своё падение, застывая метрах в трёх от земли.       А вот гоблину не повезло. Он упал с огроменной высоты и стонал где-то снизу. Хоббит только мельком бросил на него взгляд и тут же отвёл: прямо под ним в неестественной позе лежал нападающий. Из одной руки торчала кость, проткнув насквозь кожу. Пара рёбер также кровавыми осколками вырвались наружу и двигались при каждом новом стоне-вздохе.       Бильбо поежился и уставился на свои руки, до конца не осознавая каким образом он сумел уцепиться за почти ровный скат.       От локтя до пальцев тянулась вязь красно-желтой чешуи. А вместо ногтей на половину в камне торчали чёрные когти. Только они удерживали Бэггинса, не давая ему свалиться. Полурослик осмотрел свои конечности и панически дернулся назад, вспоминая, что может произойти дальше. Из-за этого он толкнулся ногами в стену, и послышался металлический звон — ноги тоже были чешуйчатые и когтистые.       — Нет-нет-нет, — затараторил хоббит и закрутил головой, опасаясь самого худшего.       Но, благо, все остальное было в порядке. Разве что из-под штанов вниз спускался хвост, длиной чуть ли не со всего хоббита, который ощущался как ещё одна нога. Хорошо хоть штаны Бэггинсу были чуть великоваты, так что хвост просто сдвинул их немного вниз, ничуть не порвав.       Это было просто прекрасно. А то как бы он объяснил гномам дырку на заднице?       Точно, гномы! Они же там в опасности, в самом сердце логова гоблинов!       Уверенный в том, что дюжина хорошо обученных воинов, живущих раза в два дольше хоббита, точно ну никак не справится без его помощи, Бэггинс неуверенно вытянул правую лапу, цепляясь ей чуть ниже, но не совсем рассчитал габариты нового тела и с противным скрежетом полетел вниз, прямо на останки неудачливого гоблина.       Раздался вскрик, хруст костей и чавканье влажного кровавого мяса.       — Фу-фу-фу! — Бильбо, приземлившись как кошка — на лапы, тут же подскочил и отпрыгнул от трупа в темноту, стряхивая с себя капли крови и брезгливо вытирая руки о пиджак. — Гадость какая. Фу.       Было неприятно и противно. Хотелось помыться, поменять одежду и подышать каким-нибудь цветами, чтобы забыть запах крови и фекалий. Кажется, от падения у гоблина разорвались кишки.       Бэггинс завертел головой в попытке найти выход, но из-за камня в его сторону на четвереньках двинулся гоблин в разы уродливее предыдущих. Он был лыс и гол. Под набедренной повязкой раз через раз мелькали его гениталии. Рот был полон острых гнилых зубов, запах от которых Бильбо чуял даже в ста футах от этого существа.       А оно между тем перебежками подходило все ближе, нацелив все своё внимание на тёплый труп, явно не замечая хоббита.       Но тем не менее Бэггинс присел в боевую стойку, которую видел у гномов, и расставил в сторону пальцы на руках, сжал их на пробу, мысленно примеряясь, как будет рвать на части существо когтями.       То по прежнему не замечало Бильбо в тени пещеры. Оно улыбалась своей находке и подпрыгивало от нетерпения.       — У нас будет свежатинка! Свежатинка! Мясо вкусное у нас! Моя прелесть довольна? Да-да! Мясо!       Попрыгав ещё, оно склонилось над трупом и без брезгливости начало пожирать его руку.       Бильбо скривился от омерзения и шагнул назад, случайно цокнув когтями по полу.       Тварь резко обернулась. С её рта ручейками стекала кровь вперемешку со слюной.       — Моя прелесть, у нас будет двойной ужин! Да-да, я слышу его! — Существо двинулось к Бэггинсу, не видя его, но зная, что он там есть.       Инстинкты хоббита вопили о потребности замереть, дождаться момента и напрыгнуть. По правде говоря, он не особо и противился: склонился почти что к самой земле, вытянул хвост, чтобы ни за что не зацепиться и застыл, мысленно повторяя: рано, ра-а-ано, ещё шажок и…       Резкий рывок вперёд свалил тварь с ног! Удар по грудине распорол кожу, ребра и легкие, второй удар раскроил череп и на серый камень шмякнулась розовато-серая субстанция, постепенно заполняемая кровью.       Тварь выпучила свои рыбьи глазенки, не до конца понимая, что произошло, и хаотично пыталась набрать в грудь воздуха, но уже в следующую секунду безвольно обмякла.       Очередной приступ брезгливости Бильбо пережил куда легче. Вытерев руки о многострадальный жилет, он вдруг что-то заметил чуть в стороне от трупов.       Что-то сверкало в темноте и манило Бэггинса к себе.       Сделав пару шагов, он поднял с пола золотое колечко. Рассмотреть его было очень сложно из-за темноты пещеры, но там явно было что-то написано.       Решив, что чтение выгравированной надписи можно отложить, Бильбо сунул находку в карман и принюхался, ловя след.       Это было трудно. Тут все пропахло тем уродливым существом, но тем не менее найти нужную пещеру с его-то нюхом не составило огромного труда.       Бэггинс шёл, прислушиваясь и проверяя пещеру на возможные признаки гоблинов. Но если те и были тут, то очень давно.       Сколько хоббит плутал в полутьме — он и сам не знал. Только вот когда впереди забрезжил свет и зазвучали воинственные кличи гномов, хоббит вдруг понял, что его оружие в виде чешуи и когтей пропало почти полностью, оставались только заострённые тёмные пластины на пальцах. Как и кровавые разводы на них. Радовало лишь то, что это произошло так безболезненно, что полурослик этого даже не заметил!       Бильбо продолжил идти на шум и вот впереди пронеслось несколько фигур. Одна большая и много невысоких.       Радостный Бэггинс со всех ног кинулся следом, но все равно очень сильно не поспевал и вышло так, что когда он оказался на слепящем солнечном свету, то рядом не было никого из отряда.       Решив, что они просто ушли подальше, Бильбо принюхался и словно натренированная ищейка кинулся следом.       — Где Бильбо?! — Орал Торин среди кустарников, — Я вернусь за ним!       — Это самоубийство! — Оспорил Балин, и Двалин кивнул. — Мистер Бэггинс для многих из нас стал другом, так что нет смысла идти в одиночку!       Гномы согласно загалдели, особенно громко вторили Фили и Кили, а Гэндальф заозирался по сторонам. Что-то явно шло не по его плану.       И тут хоббит решил, что пришёл его звёздный час, и вышел из-за дерева:       — А вот и..! — Не успев проговорить речь, хоббит тут же оказался в крепких объятьях кого-то из гномов, судя по запаху — короля. –… Я! Торин, ты меня задушишь!       Бэггинс сдавлено рассмеялся и обнял гнома в ответ.       Остальные устало стекались к ним, и только маг стоял в стороне, прищурившись смотря на Бэггинса. А точнее, на его руки.       Но что он там увидел — Гэндальф не счёл нужным сообщить кому бы то ни было.       Следующим приказом короля было разумное отступление как можно дальше. Хоть гномы и были уставшие, но маг обнадежил их, пообещав кров в теплом доме «радушного» хозяина.