Исчезнувшие. Дитя Закулисья

       Покачиваясь и постукивая, поезд стремительно уносил странников всё дальше и дальше от Уровня 40. Вот коридоры аркады сменились абсолютно чёрной пустотой, а вот в окнах показался голубой сумеречный свет и загадочный дубовый лес. В один момент даже промелькнула гладь океана Уровня 7 и коридоры электростанции Уровня 3. Оставалось только удивляться, как за такое короткое время поезд умудрялся преодолеть большое количество Уровней.        — Теперь ты снова мне должна, получается? — спросил Тим, слегка усмехнувшись.        Он сидел напротив Саши и осматривал меч, который до сих пор пока никак не применил. Рядом с ним на плече дремавшей Риты спал Андрей. Казалось бы, в душу наконец должно было прийти спокойствие и умиротворение, но… всё же что-то продолжало волновать её. Как плескающиеся в пруду рыбёшки, плавающие глубоко на дне.        — Видимо, — ответила Саша и пожала плечами. — А я и не думала, что ты всерьёз воспримешь мои слова о долге.        — Я всё воспринимаю близко к сердцу, — улыбнулся Тим и пожал плечами. — Даже такие глупости.        Пусть под колёсами этого поезда и не было рельс, до странников доносился тот самый характерный стук, обращающийся к воспоминаниям об утренних поездках на учёбу. Он был настолько родным, что вызывал трепет и бурлящую ностальгию в груди.        — Следующая станция — ВДНХ? — спросил Тим в шутку.        — Если бы… — вздохнула Саша и прислонилась лбом к стеклу, прикрыв глаза. — Да хоть Петровско-Разумовская… Лишь бы оказаться на Сцене.        За окном вдали проносились залитые ярким светом улицы Уровня 11. Уже не получалось подсчитать, сколько времени странники находились в бегах. Ведь оно смешалось, а вся жизнь Саши с момента побега с Уровня 11 превратилась в отвратительный калейдоскоп из боли, самоедства и… простой боязни будущего. Ведь неизвестно, что будет завтра, когда ты откроешь глаза: поймают ли тебя биговцы, пробудится ли Дитя, погибнет ли кто-то из твоих друзей… Если раньше Саша могла себе позволить плыть по течению, то теперь на неё была возложена слишком большая ответственность. И с этой ответственностью она уже элементарно не может справиться!        — Ты в порядке?        Саша повернулась к Тиму и заметила, с какой тревогой он глядит на неё. Он будто чувствовал всю ту тяжесть, которую она испытывала, и понимал её. И, кажется, чувствовал, что у Саши что-то не так.        — Да, я в порядке, — ответила она, чтобы отвертеться от возможного неприятного разговора.        — А если честно?        Не поверил.        — Может хватит уже так возиться со мной? — Сашу охватило раздражение. — Всё нормально. И… вообще, лучше бы так о себе думал!        От такого ответа Тим слегка растерялся и даже помрачнел. Его взгляд быстро забегал от одного угла к другому, словно не желая больше пересекаться с Сашей.        — Так я же просто беспокоюсь…        — Знаешь, порой ты напоминаешь мне Риту. Вы оба совершенно не цените себя! Хотя вы… возможно, заботы и беспокойства заслуживаете больше именно вы, чем я или кто-либо ещё.        Между странниками наступило молчание. Саша опустила взгляд и вздохнула: она поняла, что переборщила с эмоциями. В конце концов, почему Тиму нельзя просто поинтересоваться её состоянием? Он же, как-никак, её друг…        — Прости, — сказала она. — Мне… просто иногда кажется, что ты забываешь о себе. Нет, я ценю твою заботу, не подумай ничего плохого! Просто…        — Не важно, Саш, — перебил её Тим. — Я не злюсь.        — А если честно?        — Зачем мне злиться? Я уже привык к твоей запальчивости и прямоте… У меня отец такой, к слову. Я думаю, если бы вы познакомились, то обязательно нашли бы общий язык.        До Тима смысл сказанного дошёл только через пару секунд, когда он состроил удивлённо-испуганную моську и нервно посмеялся, мгновенно покраснев.        — Я, если что, ничего такого не имел в виду! Это… к слову пришлось.        Глядя на Тима, Саша до сих пор не могла понять, почему ей так хорошо рядом с ним. Несмотря на небольшие разногласия, несмотря на замкнутость с обеих сторон… Вопреки всему и благодаря случайностям, приведшим их двоих в Закулисье. Может, это была та самая судьба? Почему они до сих пор вместе следуют по этому тяжёлому пути до Сцены? Почему Саша так переживает за человека, с которым она знакома всего три месяца? И почему ей кажется, что с Тимом они были знакомы всю жизнь?        Вагон залил тёплый оранжевый свет заката неизвестного Уровня, а вслед за ним появились глубокие синие тени. Как давно странники вообще видели настоящее солнце? Как давно они любовались закатами и рассветами? Казалось бы, это были обыкновенные вещи на Сцене, но в Закулисье они превратились в настоящую ценность.        — Знаешь, если так посчитать, через месяц-другой у нас в городе будут белые ночи, — вдруг сказал Тим и тут же спросил: — Ты когда-нибудь бывала в Питере?        — Нет. А что? Хочешь пригласить к себе в гости, когда вернёмся? — усмехнулась Саша.        — Ну… — Тим замешкался. — Я просто спросил. Мы ведь ещё даже не на Сцене, чтобы о таком думать.        Может, и были какие-то недоговорённости, но с ними уже не хотелось разбираться. Возможно, они пропадут со временем. А сейчас… почему бы не остаться в этом моменте, пока он есть? Пока странники едут в поезде и их почти ничто не тревожит. Пока за окном горит закат и блестит голубая водная гладь. Пока есть, ради чего жить. Вернее, ради кого…        — А… если всё-таки приеду, проведёшь экскурсию?        — Обещаю, — ответил Тим. — Даже нашу кошку покажу! Она у нас тот ещё экспонат…        — У вас есть кошка? — удивилась Саша.        — А ты как думала, раз я в Питере живу?        Тим мечтательно обратил взгляд к потолку и нежно улыбнулся. Он явно вспоминал что-то очень тёплое и радостное.        — Мама принесла её с улицы ещё котёнком и назвала Бьянкой. И в итоге у нас выросла пятикилограммовая белошёрстная аристократка.        — А почему аристократка?        — Она у нас ну просто о-о-очень гордая! — Тим посмеялся и продолжил: — Если к кому на колени забирается — так только к избранным. Ну, к ним, в принципе, относится вся наша семья. И всё. Но зато за избранными Бьянка ходит по пятам… Она, вон, когда я приезжаю домой, постоянно лезет обниматься.        Этот рассказ вызвал у Саши умиление. Как оказалось, даже если тебе суждено рубить сущностей налево и направо, ты можешь оставаться отпетым любителем кошек. И можешь даже быть похожим на кота в минуты спокойствия и задумчивости… С глубоким взглядом тёмных глаз, скромно наклонённой вбок головой и расслабленной улыбкой, от которой в груди трепещет душа и замирает дыхание…        — Саш? — послышался будто издалека голос Тима.        — Что?        — Со мной что-то не так?        — В смысле?        — Ты так… смотришь на меня, как будто что-то не так.        Только тогда Саша заметила, что откровенно пялится на Тима. Возможно, она могла бы списать это на поддержание зрительного контакта во время разговора, только вот… они уже секунд как десять молчали. Боже, почему ты так сентиментально себя ведёшь? Мне уже надоело слушать ваш трёп ни о чём!        — Извини, — как-то слишком тихо отозвалась Саша и тут же отвела взгляд. — Мы просто… так давно не общались! Я, кажется, уже отвыкла от того, как надо себя вести.        — К чему тебе эти «надо» или «не надо»? — спросил Тим, с любопытством глядя на неё. — Разве… разве я не твой друг, чтобы принимать тебя такой, какая ты есть?        Саше казалось, что этот разговор загнал её в тупик. Она не могла найти подходящее объяснение себе и своим поступкам. Почему, когда дело касается Тима, она чувствует, что теряется в мыслях и уже не контролирует себя? А… надо ли вообще контролировать себя рядом с тем, кому ты без оглядки доверяешь? С тем, кто видел тебя, наверное, во всех проявлениях и эмоциях?..        — Ты прав, — только и смогла ответить Саша.        Метро, тем временем, мчалось по голубым сумрачным улицам неизвестного Уровня. Воздух внутри вагона стал мёртвым и пустым. Казалось, что, если продолжить разговор, он попросту не будет слышен. Да и… не хотелось уже ничего продолжать.        — Спасибо, — ни с того ни с сего сказал Тим.        — За что это? — удивлённо спросила Саша.        — Просто за то, что ты рядом. Мне… всегда становится легче рядом с тобой.        В глазах предательски защипало, зубы стиснулись до боли в висках, но Саша смогла сдержать слёзы. Если бы Тим знал, что с ней происходит. Если бы он знал, какое зло она растит в себе и про кого она так старательно умалчивает… Он бы так не думал. Он бы отвернулся от тебя. И он обязательно отвернётся. Ведь ты предаёшь его доверие.        — И тебе… спасибо. За всё, — сказала Саша, попытавшись улыбнуться, но её улыбка вышла наверняка грустной.        Желание одиночества заставило оказаться через вагон от места пристанища. Там, где никто не услышит ни крика, ни плача. Там, где нет ничьих посторонних глаз, кроме глаз сущности, которой так нравится наблюдать за чужими страданиями…        Как только Саша переступила порог вагона и закрыла за собой дверь, то разрыдалась, упав на колени и положив голову на сложенные на сидении руки. Невероятная тоска, навалившаяся на неё от слов Тима, усиливалась пониманием того, что, возможно, их дружба… не продлится долго. И закончится, как только Дитя вырвется на свободу. И не будет места всем тем мечтам и планам, которые они строили в спокойные минуты привалов. Это история, конец которой можно просчитать наперёд и понять… что храбрых героев может ждать не самый счастливый конец.        — А как же твой боевой настрой, Ася? Где же он? Неужели ты веришь в то, что твой Тим не справится со мной… и умрёт? Почему же это?        Услышав знакомый голос Дитя, Саша подняла голову. Издевательства в тот момент подействовали на нервы и разозлили её.        — Это ты! Ты виновата! — прокричала она. — Почему ты не могла выбрать кого-то другого, а не меня?!        — А разве есть кто-то ещё, кто так же бессмертен, как и ты?        — Так зачем тебе вообще понадобилось уничтожать Закулисье и всё живое в нём?! Что — комплексы мучают?! Мания величия по голове треснула?! Возомнила себя единственной достойной жизни сущностью?!        Где-то под сердцем резко стрельнул приступ боли, заставивший согнуться в три погибели и задышать чаще. Руки, схватившиеся за край сидения, дрожали и теряли силу.        — Ты никогда не поймёшь! Не от тебя отвернулся твой же родитель! Не тебя он наказал тем, что лишил внешности, имени и собственного голоса! Я определяю себя не тем, кто я, а тем, в ком я нахожусь! А нахожусь я в жалких людях, которым только и нужно, что отнимать у других и потреблять больше остальных!        Боль усиливалась, вызывая новый приступ плача. Саша сжимала на себе одежду и склонялась над полом всё ниже.        — Вы всегда были лишь мусором и паразитами, убивающими и пожирающими всё на своём пути. Вас никогда не должно было быть здесь. Закулисье совершило ошибку, впустив сюда первых людей. И оно нисколько не понимает того, что вы своими намерениями уничтожите всё, как сделали это на Сцене! Сущностей, природу, сами Уровни!        От боли кружилась голова и терялось ощущение реальности. Но смысл слов Дитя доходил с пугающей ясностью и точностью.        — Человек не венец природы. Он её ошибка. Но я… я исправлю её. Я принесу благо Закулисью. Оно обязательно поймёт, что было не право, выставив меня главным злодеем всего мира.        Боль переросла в агонию. Настолько сильную, что Саша уже распласталась по полу и сжалась в позу эмбриона.        — А ты — всего лишь расходный материал на пути к моей цели. Как и твои предшественники. Просто с тобой… вышло чуть более долгое знакомство.        По ощущениям поезд разогнался до совсем невероятной скорости, а голубой свет на полу замелькал множеством радужных огней. Стук колёс стал невыносимо громким, а над Сашей, кажется, стояла чья-то чёрная тень.        — И кое-кто очень плохо соблюдает условия договора и не понимает последствий непослушания…        Сверху глядело Дитя, чей лик будто размывался и искажался в постоянно колеблющемся от перемещений пространстве. Тонкая улыбка-ухмылка казалась настолько острой, что одним только видом приносила новые боли.        — Но ты ещё можешь исправиться. Например, подняться и зарезать себя. Можешь покончить с собой и по-другому… Только помни, что в этот раз у тебя не выйдет сопротивляться и упрямиться. Я уже не прощу…        Галлюцинации усиливались, а тень Дитя продолжала стоять над уже сидящей Сашей и выжидать, когда она возьмётся за дело. Как единственный благодарный зритель, ради которого и затевается весь этот спектакль.        — Ну же, Саша. Я жду.        Дрожащие и бесчувственные руки нащупали в кармане складной нож и медленно раскрыли его. Страх парализовал и заставлял думать в поисках обходных путей. Неужели обязательно убивать себя? Разве нельзя по-другому?        — НЕТ. ДРУГОГО ПУТИ УЖЕ НЕТ.        Руки с ножом занеслись для удара. Воспоминание об Уровне 37 заявило о себе, но тут же померкло, когда нож вонзился куда-то под рёбра, а мир на миг озарил красный свет. А затем ещё несколько раз, с отвратительным звуком. В тот момент Саша будто отключилась из реальности и не обращала внимания на кровавые брызги и обездвиживающую боль. Нет, она всё видела и чувствовала. Только вот… почему никак не реагировала? И почему руки поднимались сами по себе, словно ими кто-то управлял?        Дышать стало невыносимо трудно, а с уголка рта скатилась капля крови. Кажется, нож добрался до лёгких и пробил их. Но лезвие продолжало пронзать плоть и превращать её в кашу. Руки уже не могли удержать рукоятку, так как ослабли и больше не хотели гнуться. Но раз за разом нож входил всё глубже, умудряясь попадать точь в точь между рёбер.        — Дай… мне умереть. Пожалуйста, — еле слышно взмолилась Саша, когда поняла, что уже не может терпеть.        — НЕТ. ТЫ БУДЕШЬ СТРАДАТЬ, МИЛАЯ.        Порой наблюдать за жалкими людскими смертями бывает весьма увлекательно. Кто-то умирает с улыбкой и без колебаний, а кто-то… умоляет палача прекратить свои страдания сию же секунду. Признаться честно, я люблю второй тип людей. Они заставляют меня чувствовать тем самым могучим существом, каким я была многие века назад…        Так кем же ты себя возомнила, раз начинаешь молить меня о конце своих страданий? Мне кажется, невидимым зрителям данной трагедии было бы тоже интересно посмотреть на твою предсмертную агонию. А может, им вообще весело? Может, они, как и тусовщики, обожают смерть и устраивают пиры на костях? Вам весело, зрители, не так ли?        Ой… кажется, Саша не дожила до конца моего чудесного монолога. Боже мой, как неловко! И какая неэстетичная поза! Почему нельзя было закинуть руку на лоб и лечь на сидении? Обязательно нужно было развалиться на полу и залить всё здесь кровью? Ну ничего, скоро пропадёт. Надеюсь, метро прекрасно справляется и без услуг уборщиков.        В следующий раз нужно устроить эстетичную смерть… К примеру, попасть на вечеринку к тусовщикам и стать главным компонентом для праздничного торта… Или застрелиться, как типичный закулисный поэт в период депрессии. Знаете, порой удивляюсь фантазии многих людей в способах самоубийства! Вам настолько нечем заняться, что всю фантазию вы пускаете на собственную смерть? Что ж, это даже забавно…        — Ты веришь в другие миры? — раздался голос слева.        Тёплая южная ночь на берегу лунного моря. Вдали, где-то на главной площади лагеря играла танцевальная музыка и слышались весёлые крики. Но… в тот момент Саше было всё равно на них. Её не волновало веселье. И, кажется, в этом она была не одна, ведь она встретила на набережной мальчика из другого отряда. Бледно-серый свет со стороны моря и оранжевый тёплый свет уличного фонаря не давали разглядеть его внешность тщательно, но, кажется, блондином он не был. Но этот мальчик точно был одного с Сашей возраста — примерно тринадцати-четырнадцати лет.        — Других миров нет, — ответила она с какой-то грустью и разочарованием.        — Почему ты так думаешь? У тебя разве есть какие-то доказательства?        Ночной ветер подул к морю, словно облегчение после знойного дня.        — У меня нет доказательств. Я просто… знаешь, я уже не верю в эту чепуху! Да и вообще, надо думать о более реальных вещах.        — Понятно… — задумчиво проговорил тот мальчик в ответ и взглянул на море. В его руках был какой-то блокнот и уже почти источенный карандаш.        Возвращаться на лагерную дискотеку совсем не хотелось, и поэтому Саша продолжала стоять рядом с этим странным мальчиком, облокотившись о перила. В конце концов, лучше послушать шум прибоя и приятный, но ломающийся голос, чем затыкать уши от современной музыки.        — А что ты здесь делаешь? — спросил мальчик снова, повернувшись к Саше.        — Стою, — неохотно и немного грубо ответила она, обхватив плечи руками.        — Тоже не любишь дискотеки? — на лице мальчика появилась слабая, но дружелюбная улыбка.        — Ну, типа того…        Ленивая волна в очередной раз ударилась о берег, прошипев пеной. Мальчик, тем временем, что-то писал карандашом в своём блокноте. Как он видел при таком освещении, было не ясно. Зато Саше стало немного любопытно, что же в блокноте у её собеседника.        — Как ты вообще видишь что-то в темноте? — спросила Саша.        — Ничего я не вижу, в том-то и дело, — ответил мальчик и закрыл блокнот. — Потом я это перечитываю и понимаю, что здорово накосячил.        Он посмеялся над собой и снова обратил взгляд к морю. Точнее, к полной луне над ним.        — Ты любишь море? — спросил он, всё так же смотря на луну. В её свете его лицо становилось похожим на греческую статую. Особенно в этом играл нос с горбинкой.        — Не знаю… — Саша пожала плечами. — Ну, море красивое. Только домой уже хочется… А ты?        — Мне кажется, что мы очень близки с морем. По духу. Ну знаешь… как будто мы похожи друг на друга.        Может, этот мальчик и был странным и слишком мечтательным, однако Саше уже начинал нравиться разговор с ним. Он не был похож ни на кого из её знакомых. Он не был похож на того, с кем она могла бы дружить. Он сразу же показался ей особенным. Тем человеком, встреча с которым… огромная удача.        — А как твоё имя? — спросила Саша после некоторого времени задумчивого молчания.        В ответ ей была ночная тишина. И когда Саша повернулась к своему собеседнику, то никого на его месте не застала. Загадочный мальчик куда-то пропал. Как сквозь землю провалился! А может, он просто за это время так тихо и незаметно ушёл… А ведь всё так хорошо начиналось! Неужели Саша как-то отпугнула его своим безразличием и холодом?        — Эй! Ты где? — спросила она у тёмного угла набережной, но ничего не услышала. — Вернись… Пожалуйста…        Тяжёлое пробуждение. Кажется, Саша в очередной раз подвергла себя смерти. Ведь она забыла почти всё, что происходило после того, как уснул Тим, а она поднялась с сидения, чтобы пойти в соседний вагон. И, похоже, забыла, как они все вообще оказались в метро. Разве они были на Уровнях, хоть как-то связанных с поездами? И разве в Закулисье могут быть поезда?        Холодная ладонь легла на лоб, чтобы хоть как-то успокоить бьющую по черепу мигрень. Перед глазами до сих пор жило возникшее во сне видение. Было ли это воспоминанием или же просто бредом? Всякое могло быть, учитывая то, что творило Дитя в последнее время… Только у Саши был один вопрос — к чему всё это?        Воспоминания не зря даны. Подсказками они наделены. Лишь только ты поймёшь, к чему они…        На секунду за окном промелькнул чёрный силуэт с белыми глазами, после чего скорость размазала его вид до неразборчивой чёрной полосы. Что ж, Саша уже, кажется, привыкла к тому, что, когда она слышит этот странный голос, рядом появляется до сих пор не известная сущность. Зачем она всё это говорит? И почему преследует Сашу аж со Второго Уровня? Быть может… она хочет чем-то ей помочь или что-то подсказать? Тогда почему она так несмела? Почему боится подойти и дать понять, что она не опасна?        «Что скажешь, Дитя? Может, хотя бы с этим вопросом поможешь? Ты же у нас, вроде как, долго живёшь…»        А какой мне от этого толк?        «Я умирала уже. Считай, что так я плачу тебе за информацию»        Во-первых, смерть — плата за то, чтобы я не трогала твоих друзей. А во-вторых… ты не умирала. По крайней мере здесь.        «Что?! А как же то, что я потеряла память?! Я же шла куда-то!»        Извини, милая, но ты что-то путаешь… Возможно, у тебя начались серьёзные проблемы с памятью.        «Но… такого просто не может быть…»        Знаешь, раз уж на то пошло, то… тебе нужно будет умереть, когда мы доедем до следующего Уровня. Тут тебе уже не отвертеться.        «Ты это специально, да?»        Договор есть договор, Ася. И ты обязана его соблюдать.        Брови сдвинулись к переносице, а руки скрестились на груди. Где-то внутри Саша понимала, что Дитя обманывает её, однако… где уверенность в том, что всё иначе?        Уверенности нет. Просто нужно мне поверить. Во благо себе же и своим друзьям. Ты же не предашь их и в этот раз, Ася?        Что ж, деваться было попросту некуда. В этой игре все козыри были у Дитя, а не у Саши.        — Да будь ты проклята, тварь…        — Ты это кому? — раздался голос пробуждающейся Риты.        — Да… так. Это я… не важно, — еле выкрутилась Саша.        Как и на Уровне 4, они снова оказались неспящими. И поняли, что, возможно, их ждёт долгий разговор. И для него была причина: за всё время путешествия по Закулисью произошло так много всего, что даже не получалось уместить это в голове. И не только произошло… они, странники, изменились. Все эти трудности в пути заново раскрыли их и многое показали им. А ведь, не ступив лишний шаг назад, они бы с Ритой, возможно, никогда бы здесь и не оказались.        — Слушай, а как вы с Тимом вообще нас нашли? — спросила Саша.        — Так же, как мы с Андреем находили выход на Уровень 8, — ответила Рита. — Светозайчик вывел нас к лагерю мусорщиков, а затем мы с Тимом придумали план. Как-то так…        Поезд метро проезжал мимо шоссе в пустыне. Множество автомобилей преграждали движение. Они словно застряли в пробке. Однако навряд ли это была обыкновенная пробка.        — Знаешь, а я и не думала, что ты… такая, — сказала Саша после небольшой паузы.        — Какая? — спросила Рита удивлённо. Тем временем на её плече спал Андрей.        — Просто раньше я как-то хуже относилась к тебе. Считала… ну не знаю, скучной и слишком закрытой. Но сейчас я вижу, что… чёрт возьми, насколько я в тебе ошибалась.        Рита внимательно и, в то же время, скромно смотрела на неё. Что ж, в том, что она идеальный слушатель, Саша убедилась ещё на первых Уровнях.        — Порой мне кажется, что мы все не расклеились лишь благодаря тому, что ты поддерживала нас и напоминала нам о том, что мы… мы всё ещё люди, а не жестокие звери. Ты напоминала мне об этом. Как самая настоящая звезда в бездне.        Всё это время на Сашу удивлённо и широко смотрели зелёно-голубые глаза Риты. Она явно не привыкла, чтобы о ней говорили так. Возможно, именно трудности Закулисья помогли ей осознать, что она по-настоящему ценный человек, как и многие другие люди в этой бесконечно большой вселенной.        — Саш, но я ведь… я ничего не делаю, — возразила Рита, скромно потупив взгляд и обхватив плечо противоположной рукой.        — Тебе так только кажется, Рит, — настояла на своём Саша. — Мне… мне жаль, что многие просто-напросто не ценят твою доброту и вытирают о тебя ноги. Они… только здесь я наконец поняла, что подобные люди ничего не стоят. И я очень виновата перед тобой за то, что ни во что тебя не ставила и игнорировала… Простишь меня, Рит?        — А я и не держала обиду, — ответила Рита, улыбнувшись и покраснев. — Я и сама раньше не жаловала тебя… Думала, что ты постоянно только и делаешь, что прогуливаешь занятия по пустяковым причинам, пьёшь и меняешь парней каждую неделю. Но потом… я совсем случайно узнала про то, что с тобой случилось. И… мне стало так стыдно! Прости, Саш. Мне следовало сначала всё узнать, прежде чем в чём-то тебя обвинять.        — Забей. Прощаю.        Метро снова ехало по сумеречным и туманным улицам странного Уровня. Мужская половина команды продолжала досыпать свою норму сна, а женская — беседовать на отвлечённые от проблем темы.        — Тебе повезло с ним, — сказала Саша, указав взглядом на Андрея. — И ему с тобой тоже. Вы… делаете друг друга счастливыми.        — Так ведь в этом и есть суть любви, разве нет?        Рита осторожно поцеловала в лоб спящего на её плече Андрея и пригладила его растрепавшиеся волосы.        — Ты права — мне действительно повезло с ним. Только…        — Что — только? — насторожилась Саша.        — У меня не самые хорошие предчувствия по поводу нас с ним. Как будто… что-то должно случиться. Но я не могу понять, что именно. — Рита выглядела очень серьёзно. — Может… я умру?        От этой фразы Саша на секунду потеряла дар речи и испуганно вытаращилась на спокойно рассуждавшую Риту.        — С ума сошла?! Не говори так! У тебя… ещё вся жизнь впереди! У нас вся жизнь впереди! Когда выберемся из Закулисья… не знаю, выйдешь за Андрея замуж, закончишь вуз, нарожаешь детей там… в магистратуру поступишь, в конце концов!        — Саш! — смутилась Рита. — Давай… не будем загадывать так далеко.        — Ну хорошо-хорошо. Когда вернёмся, будем сдавать сессию.        — Думаешь, мы осилим? По-моему, с Закулисьем я всё напрочь забыла.        — Ты-то уж точно ничего не забыла. А вот я со своими постоянными смертями…        — Выпросишь автомат за свои страдания в параллельной реальности, — хихикнула Рита.        — Хорошая идея…        Кажется, поезд слегка сбросил скорость. В окнах, тем временем, проносились разноцветные огни какой-то подземной парковки и виднелись брошенные машины. От одного только вида на этот Уровень становилось немного тоскливо…        — А помнишь, как мы на первом курсе случайно пересеклись в метро и потом искали универ по навигатору? — спросила Рита, подняв из глубин памяти новое воспоминание. Ещё счастливое, не испорченное жизненными трудностями.        — Да-а, было дело… — проговорила Саша, по-доброму усмехнувшись. — А ведь это не так давно было, всего три года назад. А кажется… что прошла уже целая вечность.        — Мы были совсем другими, не думаешь?        — Были… Жаль, что всё так изменилось. И мы, и наша жизнь.        — А может, оно и к лучшему?        — Даже наше падение в Закулисье?        — Так было угодно Богу. Возможно, он хотел, чтобы мы что-то увидели и поняли. Или попытались измениться.        На этом моменте Саша задумалась. В чём-то Рита была права. Лишь в Закулисье она по-иному смогла взглянуть на свою так сильно изменившуюся жизнь. Лишь здесь она осознала, как безответственно относилась к собственной судьбе и как равнодушно — к близким, которые всеми силами пытались вытащить её из ямы, вырытой ей же самой. Лишь здесь Саша наконец приняла тот факт, что единственное, что она может изменить — так это будущее. А прошлое… оно на то и прошлое, что давно попрощалось и исчезло с горизонта.        — И откуда в тебе столько мудрости?        — Это не мудрость, а всего лишь опыт, подтверждённый множеством людей. В том числе и мной, — ответила Рита.        Поезд постепенно тормозил, входя в пространство нового Уровня. Из окон были видны витрины разнообразных магазинов, а также несколько лестниц и эскалаторов, ведущих на второй этаж помещения, похожего на торговый центр. Кажется, именно здесь и остановится поезд.        — Ну что, пора будить ребят? — спросила Рита.        Пустой торговый центр, оказавшийся Уровнем 33, выглядел как самое настоящее противоречие здравому смыслу. Разве в таких местах могут отсутствовать люди? Разве никому не интересно заглянуть в магазин одежды и прикупить себе обновку? Разве никому не интересно побродить с друзьями по этой махине и понаблюдать за жизнью? Но в Закулисье свои правила. Именно по этой причине странники бродили по абсолютно пустым магазинам и кафешкам. К их счастью, там нашлось очень много припасов. Так что странникам всё же повезло оказаться на этом Уровне. Только теперь им нужно было искать выход отсюда. И желательно не на верхние Уровни.        — Следующая остановка — Уровень 45, — сказал Андрей. — Только, чтобы добраться до него, нам нужно найти офис. И, по моим ощущениям, идти до него… далековато. Как минимум сто пятьдесят километров. А может, и больше. Так что нам нужно набраться сил, прежде чем отправляться.        Прекрасно. У тебя есть время для того, чтобы убить себя. И, может, даже дважды? Что думаешь насчёт двух смертей?        «А нахуй пойти не хочешь?»        Что ж, одна — так одна. Тогда даю тебе время до выхода на Уровень 45. Если за это время ничего не сделаешь… пеняй на себя.        Итак, очередное поручение от Дитя. И как же его исполнить, если самоубийство в присутствии друзей не вариант? И что, если без свидетелей смерти Дитя может запросто обмануть Сашу ради собственной выгоды? Почему решение насчёт смерти стало настолько трудным? И почему Дитя не может получить нужное как-то по-другому?        Могу, но это будет слишком долго и неэффективно. К тому же, если тебя заметят в состоянии агонии, мы можем вызвать слишком много подозрений. И тогда, увы и ах… мне придётся избавиться от свидетелей. Так что я ещё благосклонна к тебе и твоим друзьям. Будь благодарна мне хотя бы за это.        Давно пора было привыкнуть к такой «благосклонности» со стороны Дитя. К отсутствию компромиссов и вынужденному проживанию боли и неприятных воспоминаний. Это была исключительно твоя вина. Нельзя доверять кому попало. Особенно странным незнакомцам, которые прячут свои глаза и говорят загадками.        Очень долгий отрезок пути по бескрайнему второму этажу торгового центра проходил очень спокойно и без происшествий. Странников не беспокоили ни сущности, ни оперативники, ни местные группировки, которых вообще не было. Единственное, что могло их побеспокоить — так это непривычная тишина и безлюдье. Словно в одно мгновение на Уровне вымерло всё живое, оставив после себя неприветливые пустые магазины и фудкорты, освещённые белыми люминесцентными лампами. Или же время здесь попросту застыло в периоде между закрытием и открытием торгового центра, когда большая часть мест заперта до утра, а свет приглушён. Та самая лиминальность — застывшая, препарированная и забальзамированная самим Закулисьем. Его порой пугающее олицетворение и одно из множества творений. Неживое, но любимое дитя моего родителя. Оно молчит, оно никак не сопротивляется людям, словно не понимает, что они сотворят с его «телом». Изуродуют постройками, травмируют инструментами, опустошат убийствами, осквернят поступками… лишат его индивидуальности и подло используют в своих корыстных целях.        Но почему же тогда я — главный злодей Закулисья, а не люди? Чем я заслужила такое отношение к себе? Разве это я порчу этот мир? ПОЧЕМУ ИМЕННО Я?!        На мгновение Сашу пошатнуло от вспышки боли, и она чуть не выронила из рук пистолет. Гнев Дитя оказался настолько сильным, что ранил её. Она еле сдержалась от того, чтобы вскрикнуть от неожиданности или как-то измениться в лице. Быть может, само Дитя сделало её безмолвной… Во всяком случае, никто из странников ничего не заметил.        Остановка — и долгий и монотонный путь. Остановка — снова монотонный путь. Кажется, примерно так же было, когда странники шли по дорогам Уровня 9 в сторону Уровня 11. Только здесь с каждым пройденным километром становилось не светлее и радужнее, а темнее и жутче. Чем дальше уходили странники в Уровень 33, тем заметнее становились его несовершенства: чёрная плесень на стенах, побитая грязная плитка под ногами, нестабильный свет… Вместе с этим на душе начинали скрести кошки: казалось, что вот-вот произойдёт что-то страшное. Выйдет какая-нибудь сущность, упадёт потолок или пол… Однако ничего такого не происходило, как бы долго Саша ни ждала этого.        — А на этом Уровне есть сущности? — поинтересовалась Рита.        — Есть. Но до них ещё дойти надо, — ответил Андрей. — Возможно, как раз дойдём.        — А может, не надо? — возразил Тим.        — Так ты же у нас вроде Зверобой. Тебе сущности не должны быть страшны.        — Я просто не хочу лишний раз с кем-то сталкиваться. Мне хватило прошлого Уровня.        Или же он просто боится… Боже мой, и его выбрало Закулисье? Интересно тогда представить, насколько труслив может быть обыкновенный человек.        «Завали свой ебальник и прекрати умничать»        А разве ты не видишь, что он просто боится поднимать на кого-то меч?        «И правильно делает. Хоть кто-то из нас осторожный…»        Какой там первый признак влюблённости? Идеализация?        «Пошла к чёрту!»        — Ты же понимаешь, что, когда пробудится Дитя, ты никуда не денешься? — спросил Андрей.        — Но это же не значит, что я должен бросаться на каждую встречную сущность, которая косо на нас посмотрит! — ответил Тим с раздражением.        — Давайте не будем ругаться, — взмолилась Рита, взяв Андрея под локоть.        — Так мы и не собирались, — сказал тот.        — Просто почему-то у меня такое ощущение, что, раз у меня есть оружие, то теперь всё — я просто обязан его применять. А я, может, и не хотел, чтобы Закулисье избирало меня воином…        Вот видишь? Он трус. Закулисье ошиблось в нём. Хотя эта ошибка мне же на руку…        — Хватит, — отрезала Саша, как бы отвечая и Дитя, и своим товарищам. — Просто идём туда, куда мы собирались идти.        — Саш? — настороженно обратился к ней Тим.        — Если будет надо — дадим отпор… Вы это… чего так на меня смотрите?        Она не замечала, как медленно шагает спиной вперёд куда-то за угол. Туда, где мало света и где слышны чьи-то шёпотки. Возможно, где-то внутри Саша хотела остановиться. Но что-то мешало ей это сделать.        — Назад! — крикнул Андрей.        — Да что происхо…        Фраза тут же оборвалась криком, за которым последовала боль от чьего-то укуса. Последним, что успела заметить Саша, была светящаяся улыбка в темноте и такие же светящиеся глаза…        Пристальный взгляд — он чувствуется на спине. Но стоит Саше обернуться, как она снова понимает, что на Уровне 2 она абсолютно одна. Её спутники, с которыми она отправлялась от базы на Уровне 1, направились в совершенно другую сторону. Кажется, это была обыкновенная семья, которая шла к своим родственникам на Уровне 11.        Как бы то ни было, нужно продолжать путь, пока коридоры ещё стабильны и безопасны. Правда, на навигаторе всё же показывается какая-то точка за стеной, похожая на бродящую неподалёку сущность. Хотя, может, это странник? Во всяком случае, Саше не очень хочется рисковать и проверять теорию. Но вместе с этим… уже не хочется бродить по пространству Уровня 2 одной.        Точка начала направленное движение прямо в её сторону. Резко, словно сорвалась на бег. Может, это человек? А как он настроен к ней? Может, он хочет её ограбить или убить? А может, он и вовсе разумная сущность, которая желает утолить голод? К чёрту все эти вопросы! Нужно защищаться! Именно по этой причине Саша приготовила пистолет и принялась ждать появления загадочной сущности или человека.        Из-за стены в полутьме показался парень лет примерно двадцати. С до боли знакомыми чертами лица. В одной руке у него был включенный фонарик, а в другой — бутылка миндальной воды. На теле — ни пятна, которое указывало бы на какую-либо болезнь или на принадлежность к кожекрадам, а в глазах — испуг при виде огнестрельного оружия. Перед Сашей определённо стоял человек.        — Мэм? — обратился тот на английском. Его голос немного подрагивал от страха. — Вы… можете убрать пистолет?        — А ты точно человек? — насторожилась Саша, продолжая держать парня на прицеле.        — Могу порезать руку. Или показать документы.        Парень стянул с себя рюкзак и начал искать в нём что-то. И уже совсем скоро он показал Саше свою лицензию странника. И, когда она прочитала с него информацию, то поняла кое-что интересное и всё же убрала оружие в карман…        — Ты говоришь по-русски? — спросила она.        — Да… — удивлённо отозвался парень. — Ух, ну слава богу, свои люди!        — Стало быть… тебя зовут SGVscA?        — Ты догадалась до краткой формы моего имени? Впервые так… А как тебя тогда зовут?        — Я Саша. Но ты можешь звать меня Асей… Как тебе нравится.        SGVscA дружелюбно улыбнулся, подошёл к ней поближе и протянул руку для рукопожатия.        — Ну, будем знакомы, Ася.        Тогда Саша ещё не подозревала, что именно с ним ей предстоит пройти через многое. Через Закулисье, через стачки с биговцами и… через все чувства. От ярко-пламенной любви и нежности до ненависти от предательства.        Бесконечный торговый центр дошёл до состояния, когда плесень выросла в размерах и стала своеобразным узором на стенах, а сквозь трещины на плитке начала прорастать трава. На первом этаже уже виднелись отблески воды на полу, словно там произошёл потоп. Свет теперь был ещё более нестабильным и частенько гас, погружая Уровень во тьму и вызывая назойливую мигрень. Быть может, если бы странники шли по одиночке, они бы к тому моменту растеряли рассудок.        — Мы скоро придём? — спросила Саша.        — Скоро. Осталось не так много пройти, — ответил Андрей и показал рукой куда-то далеко вперёд. — Вон там видите синюю вывеску? Как раз там нужная нам дверь.        — Ну наконец-то…        В очередной раз погас свет. Странникам пришлось включить фонарики и продолжить путь в большей спешке. Оставалось не так много преодолеть, всего-то пару-другую сотен метров. А дальше — новый Уровень и его чудеса.        Но не успели странники достичь выхода, как прямо перед ними из переулка между магазинами выскочила стая гончих. Впереди них был их главарь, а позади — где-то пять сущностей. Сердце на миг пропустило удар, вызвав холодную морось на лбу. Но вместе с этим почти сразу же рука Тима потянулась к рукоятке меча и вытащила его из ножен. Будь что будет. Если нужно бороться против сущностей, чтобы защитить своих товарищей… значит, битве быть.        «Опусти меч, Зверобой. Мы не тронем никого из вас, — послышался рычащий низкий голос со стороны вожака гончих, не сводившего глаз со странников. — Мы обознались по шагам, за что просим прощения».        — Вы… с кем-то нас перепутали? — спросил Тим, всё же убрав меч обратно.        «Неподалёку бродит ещё одна стая. Мы с ней в большой вражде из-за Дитя».        Гончие не сходили с места, но при этом уже не скалились на странников. Похоже, они действительно не собирались причинять вреда.        — Но при чём тут Дитя?        — О чём они говорят? — спросил Андрей следом.        «Они верят, что, когда Дитя пробудится, для них настанут лучшие времена. Они нисколько не понимают, что оно их обманывает. И всеми силами могут попытаться помешать вам… Так что я советую вам поскорее убираться отсюда».        — Гончие говорят, что рядом бродит ещё одна стая, которая поддерживает Дитя. Советуют нам поскорее уходить с Уровня, — пересказал Тим и тут же обратился к гончим: — Спасибо.        В ответ на это сущности кивнули ему и направились обратно в переулок за своим лидером. Странники же продолжили путь до выхода на Уровень 45, который был невероятно близко. Так же близко, как и моё пробуждение. Я уже чувствую, как меня переполняет сила. Ты разве не чувствуешь этого? И почему ты так вяло перебираешь ногами?        Вот и тот самый офис, к которому странники шли, кажется, целую вечность. Стоило Андрею приоткрыть дверь, как глазу предстал вид комнаты, наполовину порезанной пустотой. А в ней — дома и обломки мебели, словно маленькие планеты и их спутники в бездонном космосе. А ещё точки света, напоминающие настоящие звёзды.        — Добро пожаловать в Корпорацию «Бездна».