***
Все молчат. Никто не знает, что сказать — действия очевидны, а слова бессмысленны. Они прекрасно понимают, что нужно делать, но говорить об этом вслух не поворачивается язык. — И что дальше? — не выдерживает всё-таки Серёжа, требовательно оглядывая Антона с Катей, будто бы они должны выдать ему правильный ответ. Шастун переглядывается с девушкой и ничего не произносит, опуская глаза в пол. — Так, давайте начнём с того, что мы имеем, — вздыхает Позова, понимая, что из двух мужчин яйца только у неё. — Наш корабль приближается к чёрной дыре, без капитана мы не можем отменить команду. Илья… — Катя встречается взглядом с Антоном, который вздрагивает при упоминании имени друга, — погиб. Нам неизвестно, где находится капитан, но с ним точно что-то не в порядке. Теперь мы знаем, что он опасен, и больше разделяться не имеет смысла. — Ты предлагаешь сидеть на месте? — вскидывает бровь Матвиенко. — Нет, — мотает Катя головой, — но нам не стоит бродить по кораблю поодиночке. Дверь открывается в тот момент, когда Позова замолкает, и на пороге появляется её муж. Уставший Дима тихо семенит к свободному сиденью, пристраиваясь рядом с дверью, и прикрывает уставшие глаза. — Мы всё ещё можем запросить разрешение на передачу мне временного управления кораблём, — предлагает Антон. — Так я смогу хотя бы перенаправить нас. Вернёмся на ближайшую станцию Федерации и попросим помощь. — Неплохая идея, — кивает Серёжа. — Тогда можно будет избегать встречи с капитаном, если он сам не решит нас навестить. А мы-то уже будем готовы его поймать. — Тогда займёмся этим завтра. Сегодня выдался тяжёлый день, нам надо отдохнуть. — Мы не будем выставлять патрульных? — удивляется Матвиенко. — Нет. Катя права — нам нельзя разделяться, а капитан вполне способен напасть, пока другие спят. Просто запрёмся в каютах. — Мы можем перекрыть нижние ярусы, отрежем его от нас, — после долгих раздумий произносит Катя. — А если мы отрежем ярусы, а он останется в основном? — задаёт вопрос медик, впервые за всё это время решивший высказаться. — Нужно вооружиться. — Зачем? — возмущается Позова. — Ты хочешь застрелить капитана? — Да как вы не понимаете! — повышает голос Дима. — Он уже убил Илью! Он опасен. И если мы не подготовимся, то скоро он порешает и нас! Серёжа, поджав губы, крепко задумывается над словами медика. Перед глазами возникает образ разъярённого Арсения, сжимающего в руке пистолет, и выбор между Поповым и собой разрешается сам. — Согласен с Позом, — поддерживает Матвиенко. — Вместо Макарова мог бы быть я. Второй шанс я ему не дам. — Послушайте, мы не знаем точно, был ли это он… — начинает Антон, но Дима его прерывает: — Не знаем точно?! У меня руки только что были в этом «неточно»! — медик вскакивает с места. — Я за оружием, кто со мной — пойдёмте. И, Шаст, не хочу тебя обидеть, но, может, тебе не следовало становиться помощником капитана? Твои попытки нас защитить жалки. Медик вылетает из зала до того, как лейтенант осознает брошенную им фразу. Он открывает рот в удивлении и тут же его закрывает, чувствуя, как по лицу ползёт румянец стыда. Матвиенко бросает сочувственный взгляд, но поспешно следует за Позовым. — Прости, — тихо произносит Катя, выходя вслед за мужчинами. Антон снова остаётся один на один со своими мрачными мыслями, не зная, что теперь делать.***
Когда Антон и Серёжа скрываются за дверьми своих кают, Дима слышит щелчок их замков и успокаивается, наконец захлопывая дверь их общей с Катей комнаты. День выдался ужасный, похожий на серию какого-то нескончаемого хоррора; в голове то и дело возникают картинки распластанного на столе тела их общего друга. Как Арсений смог это провернуть? Почему у него не дрогнула рука? Позов не верит, что Попов мог настолько потерять остатки рассудка. Звуки стекающей воды в ванной стихают и в комнате появляется Катя, стирающая полотенцем влагу с волос. У неё напряженный вид, Дима всегда считывает её настроение по походке и эмоциям, но сейчас ему сложно сказать, что беспокоит жену. — Думаешь об Илье? — начинает диалог Позов. — Это так ужасно… — Нет, — отрезает Катя, бросая полотенце на кровать и устремляя взгляд точно на мужа. — Беспокоишься из-за Арсения? — снова предпринимает попытку Дима. — Я думаю, что тут есть логичное объясне… — Нет, — снова перебивает его жена, — мне плевать на них. Позов удивляется её заявлению, но Катя продолжает: — Хочешь знать, что меня действительно беспокоит? Ты. Как я могла за тебя выйти? Посмотри на себя: жалкий, ничтожный трус, который думает только о себе. Ты глупый, никчёмный идиот, заслуживающий умереть в одиночестве… Позова выплевывает каждое слово с такой точностью, что попадает в самое сердце. Дима ловит ртом воздух, не зная, как реагировать на гневную тираду жены, поэтому, когда она замолкает, медик ничего не говорит. — Даже сейчас у тебя нет смелости что-то мне сказать, — истерически смеётся Катя. — Ничтожество! Да лучше бы Арсений меня пристрелил, чем терпеть очередное нытьё от тебя! Я больше не хочу здесь находится. Я так от тебя устала. Девушка резким движением открывает дверь и уносится прочь из каюты в одном халате. Позов вскакивает с кровати и, на ходу обуваясь, бежит вслед за ней. — Катя! Стой! Тут опасно! — кричит он в пустой коридор. Мужчина останавливается, оглядывается вокруг, но супруги уже нигде нет. — Что за пиздец… — шепчет Дима, хватаясь обеими руками за голову. Он не знает, что делать, куда идти и к кому обратиться. Он ещё раз сканирует коридор, но ни девушки, ни следов её присутствия нет, только гнетущая тишина и ощущение, что кто-то за ним наблюдает, не отпускают Позова. Дима решает вернуться в каюту, чтобы немного упокоиться и решить, какими будут его дальнейшие действия. Как только он заходит в комнату, то замирает прям там, на пороге. За столиком сидит Катя, тщательно намазывая себя ночным кремом. Её уставшее напряженное лицо больше не искаженно гневом, и Дима в недоумении смотрит на её отражение. — Милый, ты зачем выходил? Всё в порядке? — спрашивает обеспокоенно девушка, поворачиваясь к супругу. — Да, всё нормально, — неуверенно произносит он. — Показалось, что слышал шум в коридоре. Когда они ложатся в кровать, Диме кажется, что ничего уже не в порядке. Реальная ли это Катя? Настоящая ли это комната? Кровать? Может, он сейчас лежит в коридоре, охваченный безумием, или до сих пор в операционной, сидит рядом с телом Макарова? Позов прикрывает глаза и засыпает тревожным сном.***
Когда за Антоном закрывается дверь, он наконец-то может выдохнуть. За один день они оказались в эпицентре полнейшего неконтролируемого хаоса, начало которого даже не заметили. Сколько времени уйдёт, прежде чем Шастун добьётся управления кораблем без разрешения Федерации? Сколько придется уговаривать экипаж, чтобы провернуть это неблагодарное дело? Да, Серёжа согласился доверить ему корабль, но что насчёт Кати и Димы? Кажется, вся команда начала сходить с ума, и никому теперь нельзя доверять. Шастун делает шаг к своей постели, как вдруг что-то хватает его сзади, затыкая рот рукой. Тело парализует крепкая хватка, и Антон не может пошевелиться. — Тихо ты, — шепчет на ухо кто-то, опаляя тёплым дыханием кожу, — это твой капитан. Лейтенант начинает сопротивляться ещё больше, но Попов мастерски умеет обездвижить противника. — Слушай внимательно, — продолжает говорить капитан. — Я сейчас тебя отпускаю и включаю режим изоляции, а ты не создаёшь лишнего шума, усек? Давай на счёт «три». Попов считает до трёх, как и обещал, отпускает подчинённого и вводит команду включения режима изоляции каюты. В таком режиме комната становится неуязвимой к восприятию сигналов и шумов, дверь запечатывается на несколько часов, и ничего неспособно проникнуть внутрь и выбраться наружу, пока не закончится время. Антон, почувствовав свободу, сразу вытаскивает оружие из пояса и наставляет его прямо на капитана. Тот вскидывает руки вверх. — Я смотрю, он и у тебя в мозгах покопался, — усмехается Арсений. — Что вы несёте?! Если у кого и поехала крыша, так это у вас! — зло выплёвывает Шастун. — Я не отрицаю. Поначалу я тоже думал, что теряю рассудок, но оказалось, что всё сложнее… — Что вы мне пытаетесь впарить? — раздражается еще больше Антон. — Зачем вы убили Илью? Арсений замирает от вопроса, будто пораженный громом. На его лице отражается непонимание, и лейтенант на секунду начинает сомневаться. — Илья мёртв? — тихим голосом спрашивает Попов и тут же хмурится. — Я думал, это всё шутки… Капитан замолкает, и Шастун, всё это время направлявший оружие на Арсения, убирает его за пояс. Всё равно они тут заперты на несколько часов, а находится в одном помещении с трупом Антону не очень хочется. — Ему прожгли дыру в животе, — делится подробностями лейтенант. — А до этого вы напали на Серёжу, пытались его пристрелить. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, кто замочил Макарова. Попов глубоко задумывается и молчит, не пытаясь даже оправдаться. Он чем-то серьёзно обеспокоен, и Антону не нравится эта напряжённая складка на его лбу. — Вы смотрели камеры? — наконец спрашивает Арсений. — Их отключил Дима по вашему распоряжению. — Какому распоряжению? Я не давал… Блять, — Попов хлопает ладонью по раскладному столу. — Какой же я идиот! Капитан включает интерфейс коммуникатора и старательно что-то там листает, полностью игнорируя своего помощника. — Может, объясните, что происходит? — вздыхает Антон, уставший постоянного непонимания ситуации. — На борт кто-то проник, — коротко поясняет Арсений. — Не может быть, мы проверили все журналы и отчеты о разгрузках и загрузках корабля. Ничего не могло остаться незамеченным. — А вход для экипажа? — Думаете, мы бы не заметили разгуливающего на борту пришельца? — хмыкает Антон и ловит выразительный взгляд капитана. — Да ладно вам! Когда бы он успел появиться? Мы уже полтора месяца не осуществляли никаких посадок! — Ты проверял бортовой журнал? — интересуется Арсений. — Да, и там всё чисто. — Ты смотрел его на мостике? — допытывает Попов. — Конечно. — Где бумажный журнал? — снова спрашивает его капитан, на что Антон закатывает глаза. — Теперь я точно верю, что вы это вы, — язвит лейтенант. — Журналы в архиве, но некоторые есть в шкафу. Они уже не помещаются… Шастун не успевает договорить, как Арсений подрывается к шкафу, в котором компактной стопкой лежат труды помощника за последние несколько месяцев. Он вытаскивает пару тетрадей, садится прямо на пол и раскладывает перед собой. — Что, даже шуток про почерк не будет? — интересуется лейтенант, но замолкает, замечая, с каким серьёзным выражением лица капитан просматривает записи. — Антон, ответь на вопрос, — спустя несколько секунд подаёт голос Попов, — сколько человек было изначально заявлено на борту? — Семь, считая Роберта. Но в последних журналах я это уточнял… — произносит Шастун, как будто оправдываясь за качество ведения своих записей. — Читай, — приказывает Попов, бросая перед Антоном раскрытый журнал. Журнал капитана. Звёздная дата 572E94. Три сечения назад корабль пересёк созвездие Фемиды, курс не отклоняется от запланированного маршрута. Показатели пассажиров в криокамерах находятся в пределах нормы. Образцы культивированных растений заперты в герметичных капсулах, целостность капсул не нарушена. Состояние экипажа в составе шести единиц можно оценить как стабильное…***
Солнце ласкает горячими поцелуями кожу, слышен шум прибоя и брачные песни экзотических птиц. Ветер разносит запах моря и тёплого пляжного песка. Серёжа откидывается на спинку шезлонга, зажав в руках стакан с освежающим коктейлем, по стеклу конденсат стекает на руку и испаряется невидимым паром. — Красота, — сам себе декларирует инженер, но идиллия длится недолго. Громкий настойчивый стук вырывает Матвиенко из запрограммированного сна. Он раздражённо стаскивает с лица маску и, запрыгнув в мягкие тапочки, встаёт. С секунду подумав, хватает табельное ружьё с тумбочки и прячет за пояс пижамы. — Кто там? — спрашивает он, когда видит лишь темноту в дверной камере. — Открой, это срочно, — слышится знакомый шепот, и Матвиенко, ухватившись за ручку пистолета, медленно открывает дверь. На пороге стоит перепуганный Арсений, Серёжа тут же направляет на него дуло. — Насколько нужно быть тупым, чтобы заявиться именно ко мне? — ворчит недовольно инженер. Попов тут же вскидывает руки и переводит взгляд с пистолета на друга. — Что ты делаешь? — Возвращаю должок, — хмыкает Матвиенко. — Что? — хмурится капитан. — Я не понимаю, о чём ты… — Думаю, труп Макарова в морге больше тебе ясности внесёт, чем я, — выплёвывает злобно Сережа. — Труп?.. Макарова? — растерянно произносит Арсений. — Что случилось? Я только помню, как кто-то запер меня в шлюпке, и я чудом оттуда вылез. — Кончай мне заливать! Ты напал на меня и пытался убить! — Что?! Я этого не делал! Арсений недоуменно пялится на инженера, будто смотрит на безумца. На секунду Матвиенко начинает сомневаться в оценке своих умозаключений. А если Попов действительно не понимает, что происходит? Может, в его мозгах кто-то копался? Кто-то пытается настроить капитана против своей команды? — Хорошо, — кивает Серёжа. — Если ты действительно Арсений, то расскажи, как мы познакомились. — На втором курсе Академии. Ты случайно выбросил контролер от папиного экзоскелета и побирался на помойках, а я принял тебя за бомжа, — даже не раздумывая, делится капитан. Матвиенко облегчённо выдыхает и опускает оружие. В такой нелепой встрече могла зародится только такая же нелепая дружба. — Арс, рад тебя видеть в своём… уме, — Серёжа крутит у виска пальцем и обнимает друга. — Мы думали, что ты сбрендил. — Правда? — удивляется капитан. — Так что случилось с Ильёй? Инженер ему всё рассказывает. Некоторые моменты вспоминаются плохо — у Серёжи всегда была ужасная память, но суть одна: они все оказались в вагоне поезда сумасшествия, который мчится прямо в пропасть. — Антон что-то говорил о том, что наш корабль летит в чёрную дыру. Он хотел взять управление на себя, раз ты… — Матвиенко прокашливается, — с катушек слетел. Мы хотели уже завтра это решить, но раз с тобой теперь всё в порядке… — Он так решил? — взволнованно переспрашивает Арсений. — Да… перед тем, как я застрял в шлюпке, я его видел. Кажется, это он меня и запер. — Антон? — неуверенно произносит инженер. — Да быть не может! Зачем ему это? — Ты же сам сказал, что он хочет взять управление кораблём на себя. Он хочет меня сместить! Заявление звучит очень серьёзно, и Серёжа хмурится. Если капитан прав, то, возможно, Шастун и правда замешан в чём-то подобном. Сознание подбрасывает факты, и они идеально выстраиваются в логичный пазл: Антон попросил Позова отключить камеры. Антон настаивал передать управление кораблём ему, когда Арсений пропал. Антон нашёл труп Макарова. — Ты прав, — удивлённо распахивает глаза инженер во внезапном просветлении. — Это всё он! — Нам нужно как-то его обезвредить, — предлагает Попов. — Может, скажем об этом Позовым? Вчетвером как-то проще с этим разобраться, — Серёжа встаёт, чтобы направиться к двери, но капитан перехватывает его руку. — Нет, — мотает тот головой, — так Шастун сразу узнает, что я выбрался. И неизвестно, что случится, если уже Макаров… Арсений тактично замолкает, и инженер его понимает без слов. Матвиенко соглашается: идти на рожон слишком опасно, всё-таки Антон помощник капитана, он знает все возможности корабля и может навредить им. — Что нам тогда делать? — интересуется Серёжа. — «Ультима» движется к чёрной дыре! — Я с этим разберусь, — уверяет его Попов. — А ты займёшься Антоном. Нужно его обезвредить. — Понял, — кивает Матвиенко. — Любой ценой, — настаивает капитан. — Даже если придётся его убить. Серёжа замирает на мгновение и испуганно смотрит на уверенного в своей правоте Попова. В глазах напротив инженер читает силу и власть, у него поджилки трясутся от такого Арсения, но Матвиенко знает, что Попов прав. Антона нужно остановить любой ценой.