***
— Кать, что там по углеводородному анализу? — спрашивает капитан, завершая последние дела перед полетом. Не хватало, чтобы они вернулись на полыхающий в пламени корабль. — Совпадение девяносто шесть процентов. Почти вторая Земля, — впечатляется Позова, смахивая отчёт с экрана коммуникатора. — Отлично, — кивает Попов, оборачиваясь и окидывая взглядом помещение. — А где Дима? — Дима? — недоумённо переспрашивает девушка. — Он же говорил ещё утром, что присматривает за камерами в отеле. Арсений зажмуривает глаза и еле сдерживается от того, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Ну, конечно… — Арс, с тобой всё в порядке? — обеспокоенно спрашивает Катя, переставая играть в подчинённую строгого начальника. Попов отворачивается от пристального взгляда биолога и собирается с мыслями. Ему действительно нужен отдых, но не сейчас — сейчас не время. — Всё хорошо, — натянуто улыбается капитан. — Как вернёмся, завалюсь спать часов на восемь, и всё будет отлично. Катя, прищурившись, смотрит на него подозрительно, так и хочет добавить, что восемь часов он должен спать каждую ночь, а не один раз в несколько месяцев, но молчит. Видимо, думает, что раз муж не может дать оплеуху другу, то она уж тем более не справится. — Сколько вы там пробудете? — вместо этого интересуется Позова. — Не знаю. Зависит от того, что мы там найдем. Я попросил Роберта настроить систему на координаты, но за сорок три года много что могло измениться… — Ты правда веришь, что кто-то там выжил? — Понятия не имею, — пожимает плечами Арсений, — но я хочу знать, что случилось с «Якорем». — Они летели с миссией заселить планету. Возможно, им это и удалось. — Да, вот только никто не отправляет сигнал SOS, если у них всё в порядке. Катя замолкает, боясь развивать тему. Она всегда беспокоится, когда экипаж делает высадки на неизвестные или враждебные планеты, поэтому старается держаться и держать мужа как можно дальше от этого. Но только вот Дима — медик, ему по долгу службы необходимо оказывать помощь пострадавшим, и у Позовой каждый раз сердце не на месте, когда её супруг отправляется на такие миссии. — Капитан, я просканировал планету. Судя по данным, на ней есть атмосфера, и даже можно найти органические элементы, пригодные для пищи, однако есть кое-что, что вам нужно знать… — Антон влетает на мостик так, будто бы это его привычное поведение, и у Арсения только от одного вида парня начинается мигрень. — Что там? — неохотно интересуется Попов. — Координаты, которые передал нам «Якорь», не совпадают с теми, откуда они были отправлены. Арсений хмурится и жестом просит помощника вывести данные на экран. — Видите? — спрашивает Шастун, указывая на вереницу цифр. — Это наши координаты, а это те, что были в сообщении. Они отличаются. Вот здесь, — Антон тыкает пальцем в буквы в начале строки, — название галактики, далее — сектор, потом идёт система… Это всё совпадает. Но, когда мы подходим к значению расстояния между ближайшими известными звёздами, числа сильно разнятся. Попов внимательно слушает объяснение помощника и зрительно сравнивает координаты, которые действительно не похожи друг на друга. — За сорок лет успели смениться меры координат, — произносит Арсений спустя несколько секунд. — Да, и я это проверил, — лейтенант нервно лижет губы. — Звёзды, на которые ориентировался «Якорь», это Элиоц и Нафрам, они используются и в нашей системе. Я также проверил побег звёзд, и расстояние за прошедшие годы успело поменяться, я учёл их при пересчете, но, капитан, всё равно цифры сильно отличаются от наших. Такое чувство, будто бы эта планета должна находиться на другой стороне галактики. — Это может быть странствующая планета, — говорит Арсений. — Исключено, скорость слишком маленькая. — Гравитация других звёзд? — Рядом с ней нет никаких других небесных тел, — качает головой Шастун. Попов окидывает парня оценочным взглядом, а потом растягивает губы в снисходительной улыбке. — Уверяю вас, вы просто ошиблись в расчетах. Такое бывает с неопытными помощниками. Антон закипает. Он смирился с тем, что капитан его воспринимает как назойливую муху, привык к тупым приказам, и даже бесконечная писанина не казалась уже муторной, но обвинять его в том, что он ошибся в вычислениях, которые он освоил раньше, чем научился говорить, всё равно что удар ниже пояса. И тон этот снисходительный, и ухмылка поганая… Боже, как же Шастун его ненавидит. — Ошибки быть не может, — стиснув зубы, шипит лейтенант. — Я всё перепроверил трижды. — Значит, ошибся три раза, — парирует Попов. — Не может быть такого, что координаты полностью неверны. — Вы можете сами проверить, — не унимается Шастун. Ему терять нечего; губы трещат в оскале, а грудь разрывает жар ярости. — Лейтенант, мне кажется, вы просто поняли, во что мы ввязываемся, и испугались лететь. Ничего страшного, я вас не осуждаю, можете остаться здесь, — вздыхает Арсений, утомлённый этим разговором. — Я. Лечу, — чеканит Антон, до боли спиваясь в ладонь своими ногтями, и всё же не выдерживает: — Я понимаю, что я вам неприятен, капитан. Это чувствуется, знаете, — Шастун горько усмехается. — Я предлагаю вам сделку. Я перепроверю свои расчёты на планете, и если они неверны… то я сам напишу заявление по собственному желанию. Катя, которая всё это время молча наблюдала за перепалкой двух мужчин, издаёт удивлённый вскрик и тут же закрывает рот рукой, переводя взгляд на капитана; у того на лице нечитаемое выражение. Арсений медлит с ответом, сверля глазами помощника, но всё же принимает его условия: — Хорошо. Сверим их, когда высадимся. Антон с каменным лицом разворачивается на каблуках и выходит из пункта управления. Катя замечает, как Арсений хватается за голову, но не из-за мук совести, а из-за мигрени. — Если он прав, то всё очень плохо, — неуверенно подмечает девушка, сканируя состояние капитана, но не находит признаков болезни — только усталость и непробиваемое упрямство. — Он неправ, — настаивает Попов, отмахиваясь от помощи и вставая с кресла. — Где там Роберт? До сих пор возится с челноком, что ли? Позова лишь качает головой, наблюдая, как капитан в очередной раз буквально сбегает от разговора.***
Антон молча занимает своё место в пассажирском шаттле — подальше от капитана, почти в самом конце вагона. Ему не хочется думать о «Якоре», расчётах, Арсении; он смотрит в закрытое окно челнока и не может избавиться от мерзкого ощущения собственной ненужности. Попов не обращает внимание на лейтенанта, когда садится за пульт. Роберт уже даже не удивляется кислым лицам членов его команды; он высказал свою позицию капитану и не станет повторять дважды. За нотации у них отвечает Серёжа с Димой. Их полёт проходит почти в полной тишине, лишь изредка Арсений просит синта назвать показатели отдельных счётчиков. Шаттл плавно приближается к планете, и чем меньше расстояние между челноком и небесным телом, тем отчётливее видится схожесть планеты с Землей. За стеклом — бескрайние водные пространства и мелкие островки суши, белые перистые облака обвивают объятиями шар. У Шастуна сосёт под ложечкой от сильной тоски по родному дому, и он представляет, как после отставки вернётся к семье, услышит голос матери и отца, поест домашнюю еду и перестанет заглядывать в коммуникатор в ожидании следующего поручения. Возможно, его уход с корабля будет к лучшему. — Капитан, что-то не так, — доносится обеспокоенный голос Роберта. — Что? — отвечает Попов. — Не могу объяснить. Судя по показателям температуры и давления, планета горит и коллапсирует, сжимается изнутри. Но биохимический анализ показывает, что всё в порядке, и мы можем совершить посадку. Арсений открывает на экране данные о планете и, действительно, данные будто бы сходят с ума. — Возможно, на датчики что-то влияет, — бормочет он, задумчиво потирая подбородок. — Сверхновая, — неохотно добавляет Антон. — Дима говорил, что из-за вспышки показатели могут измениться. Арсений недовольно поджимает губы, не желая признавать тот факт, что в словах Шастуна есть смысл. Синт смотрит на его выражение лица краем глаза и усмехается. — Продолжаем движение, — командует капитан, откидываясь на кресло и потирая двумя руками виски. Ему нужно что-то делать со своими головными болями. — Вхожу в экзосферу, — сообщает Роберт, отключая силу сопротивления для того, чтобы не навредить щитам. Однако что-то идет не по плану, и, вместо мягкого скольжения в верхний слой атмосферы, шаттл начинает трясти. Датчики обезумели, включается аварийный сигнал, челнок камнем летит на землю. Парни хватаются за спасательные крюки, удерживая себя от падения, а Арсений жмёт по тормозам, но они не работают. — Щиты! — кричит Антон позади, и синт тянется к пульту, чтобы их включить. Попов переключается на ручное управление, пытаясь отвоевать челнок из рук гравитации и мягко посадить его на землю, но времени мало — вот-вот они столкнутся с поверхностью планеты и превратятся в котлету. — Держитесь! — командует капитан, когда видит, что встреча шаттла с землёй неизбежна. Удар приходится в нос челнока и волнами распространяется по всему корпусу, однако вовремя включенные щиты смягчают последствия. За пару минут они бы стали ещё одними жертвами крушения на этой планете. — Все живы? — кряхтит Попов, пытаясь рукой прикрыть рану на лбу и временно остановить кровотечение. Он открывает глаза, но картинка перед ним плывёт — Арсений видит размытые силуэты обломков шаттла и чувствует острую боль в боку. — Живы, — отвечает ему такой же хриплый голос Шастуна. У Антона, кажется, перелом с вывихом. Лейтенант не может пошевелить левой ногой, и ему приходится приподняться, чтобы увидеть, как неестественно болтается его конечность. Он морщится и слизывает кровь с разбитой губы, ощущая неприятный металлический привкус. Роберт не отвечает. Арсению с трудом удаётся повернуть голову, чтобы заметить тело на полу, и он ползёт к синту, чтобы проверить его состояние. Роберт жив — и это уже радует, — однако у него произошли несколько сбоев в драйверах, и Попов тыкает в перезагрузку, надеясь, что это поможет. — Спасибо, — бормочет Роберт сломанной челюстью, когда к нему возвращается способность двигаться. Синт вставляет челюсть на место и тут же осматривает капитана. Порез на лбу быстро затягивается мощным анаболиком, как и рана в боку, и капитан облегчённо выдыхает. Антону тоже помогают подняться и сесть в одно из уцелевших кресел. Роберт морщится, смотря на висящую в воздухе ногу. — Будет больно, — предупреждает он и делает резкое движение, возвращая колено в сустав. Шастун воет от боли и глотает сразу три обезболивающие капсулы, пока Роберт фиксирует ногу замораживающим спреем. Эта возня не длится больше пяти минут, но у экипажа тут же заканчиваются силы. Они сидят друг напротив друга, пытаясь прийти в себя, и считают рваные вдохи. — Система работает, капитан, — сообщает синт, который после перезагрузки будто бы лишился болевых чувств. — Вижу неполадки в работе двигателя, но, думаю, это можно починить. Правда, щиты сломаны, вылететь отсюда будет сложно. — Надо связаться с «Ультимой», — рассуждает Арсений, всё же вставая и ковыляя к пульту. Попов проверяет коммуникатор и не видит даже намёка на жизнь, он кивает синту. — Мой коммуникатор сдох, вызови со своего. — У меня он тоже не работает, — отрицательно качает головой Роберт, напряжённо хмурясь. — Лейтенант? — спрашивает Арсений. — По нулям, — отвечают ему. — Что насчёт челнока? — обращается Попов к синту. Роберт ищет нужную функцию на тускло светящемся экране и разочарованно вздыхает. Что-то блокирует их сигнал. — Капитан, нужно выбраться из шаттла. Возможно, на земле получится связаться с парнями. — Какой состав воздуха на планете? — На семьдесят три процента схож с нашим, остальное — безвредные, судя по данным, элементы. Мы можем надеть скафандры, но не знаю, целы они или нет. В хвосте шаттла корпус пробит. Арсений берёт себе несколько секунд на раздумывание. Двадцать семь процентов кажутся не таким сильным отличием, однако никогда не знаешь, что пойдет не так — инопланетный воздух может негативно отразиться на работе органов дыхания, их может ударить кислородная голодовка или никак не повлиять на их состояние. — Давай рискнём, — кивает Попов, поднимаясь по стенке. — Лейтенант, оставайтесь здесь. Это может быть опасно. — Чёрта с два, — бурчит Шастун. — Я сюда не лежать прилетел. Такой настрой приятно удивляет капитана, он думал, что Антон пойдёт на попятную, учуяв запах крови. «Ещё не вечер», — думает мужчина и отпирает дверь на поверхность. Их встречает тёплый ветер и пустошь, залитая солнечным светом. Местность похожа на привычную им степь с редкой травой и низкими деревьями. Арсений делает вдох, второй и третий — он дышит, и, кроме тупой боли после жёсткого приземления, не ощущает негативных последствий. — Вроде неплохо, — комментирует рядом Роберт, — на Землю похоже. Антон воодушевлённым не выглядит. Он оглядывается по сторонам перед тем, как спустится с трапа, и не понимает, что не так. — Коммуникаторы по-прежнему не ловят, — говорит Попов, ковыряя непослушный механизм в надежде, что он наконец заработает. — Переключитесь на волну Л-78, это поможет усилить сигнал. Парни выполняют приказ, но толку мало — коммуникаторы не могут поймать нужный канал и в ответ лишь недовольно шипят. — Так, ладно, план «Б», — командует Арсений. — Нам нужно измерить поражение щитов и подлатать дыры в корпусе. Повезло, что воздушную подушку не пробило, иначе работы было бы много. Роб, обследуй шаттл на предмет поломок, а я попытаюсь всё-таки связаться с экипажем. — Есть! — отвечает синт и принимается за работу. Попов видит, что Антон дезориентирован, и не может оставить его одного. Что бы он ни говорил парню, Арсений всё ещё отвечает за членов своей команды, и пока что Шастун входит в неё. — Лейтенант, — откашливается капитан, — думаю, вы достаточно сегодня пережили. Отдохните. Шастун угрюмо смотрит ему под ноги, обводя взглядом очертания тени, и никак не реагирует на слова Арсения. Попов садится перед ним на корточки, но взгляд Антона всё такой же туманный и задумчивый. — Антон, — обращается Арсений по имени, надеясь хоть на какую-то реакцию, — я знаю, что ты чувствуешь. Мы на непонятной планете, пережили крушение, связи нет, челнок разбит… Это тяжело осознать за пару минут, но всё будет хорошо. Мы с парнями и не из такой передряги выбирались. Лейтенант поднимает глаза, и Попов видит взгляд, который уже встречал раньше — Шастун на грани безумия. Такое нередко случается с космонавтами и лётчиками космических кораблей. Он не может понять, правда ли то, что он видит и слышит. Рано или поздно к алкоголику приходит белочка, а к таким, как Антон и Арсений, — белка с тремя головами и хвостом-щупальцем. Многие сходили с ума из-за того, что не могли долго находиться в неопределенности — новые расы, цивилизации, языки, реалии не умещались в крошечном человеческом мозгу, и у них начинала развиваться шизофрения. Попов досконально изучил досье Антона, иначе капитан бы не взял его, найдя какую-нибудь причину докопаться, но дело лейтенанта было прозрачным — ни одного предупреждения, ни одной хронической болезни, ничего. Психологическое и физическое здоровье в полном порядке, не замечен в деятельности революционеров или преступников, родословная сплошь состоит из влиятельных и уважаемых людей. Шастун — здоровый молодой человек, готовый к службе. И сейчас, видя эти глаза, Арсений осознаёт, что стал причиной чужого срыва. — Капитан, скажите, что я был неправ, — тихо произносит Антон. Попов хмурится, он не совсем понимает, о чём говорит подчиненный. Неправ в чём? В том, что решил с ними полететь? Или в том, что покинул челнок? — Ты о чём? — Скажите, что я ошибся в расчётах, — просит лейтенант. На его лице паника, он боится, что теряет связь с реальностью. — Это сейчас не имеет значение. — Нет, — резко перебивает Антон, — по моим расчётам мы находимся прямо в том самом месте, куда приземлился «Якорь». Арсений всё ещё не понимает, к чему клонит Шастун, и не знает, что на это ответить. Лейтенант, видя замешательство на чужом лице, задаёт вопрос: — Где «Якорь»? Попов оглядывается по сторонам в надежде выцепить малейший намёк на крушение, но вокруг — тишина и спокойствие, лишь ветер нежно треплет их волосы. — Возможно, ты всё-таки неправильно рассчитал, — неуверенно бормочет капитан, не желая следовать логике помощника. Всё-таки космическая шизофрения заразна. — Если я ошибся, капитан, — продолжает тем же замогильным голосом Антон, — тогда откуда тут солнце? Рот Арсения распахивается в удивлении, и он смотрит вверх. Когда их корабль засек сообщение бедствия с «Якоря», рядом с планетой не было никаких других небесных тел. Как здесь появилась звезда, способная обеспечить светом целый шар? — Мне кажется, что мы в прошлом. Смятение лейтенанта отражается в глазах Попова. Тёплый ветер треплет их волосы.