Семь месяцев назад
Небольшой спиралевидный корабль рассекал холодное космическое пространство, преодолевая миллионы километров со световой скоростью. Капитан корабля удовлетворённо махнул своими отростками в воздухе, повернувшись к подчиненным: — Поздравляю вас, — лицо жутко растеклось в подобие улыбки, — мы наконец-то завладели муггом после стольких лет безуспешных попыток. Победа над докивами у нас в руках! Экипаж радостно загудел. Им понадобилось целых шестнадцать земных лет на то, чтобы выкрасть эту маленькую бесформенную жижу, по виду напоминающую их местную еду, только по словам капитана эта бесформенная жижа могла уничтожить целую планету в одночасье. Страшно подумать о том, сколько их земляков полегло ради этой козявки, а сколько ещё умрёт в предстоящей битве за родину. Внезапно раздался громкий сигнал, а радары закричали о вторжении. Они не успели даже понять, что что-то не так, как вскоре корабль разлетелся на мелкие кусочки со всем экипажем на борту. Это не было похоже на драматический взрыв: всё произошло за секунду, без трагических речей, криков и слёз. Тридцать восемь существ просто не стало в один миг. Обломки кают, двигателя, отсеков и генераторов рассыпались по космосу, словно порванные бусы, в них нельзя было найти что-то похожее на остатки прежней жизни — удар пришёлся точно в рубку управления, где находилась вся команда корабля. Мрак и холод бесконечного космоса теперь поглотит их так же, как и миллионы других несчастных душ, павших жертвами суровой вселенной. В нескольких световых километрах от крушения медленно летело судно, которое стало невольным свидетелем и виновником уничтожения нескольких десятков жизней. У этого судна не было сверхважной миссии: оно не перевозило пассажиров, не везло оружие или новые виды растений для заселения колонии, а занималось совсем неприглядным, но не менее важным делом — очищало космос от мусора. Однако даже в такой, казалось бы, простой вещи можно было накосячить — например, уничтожить почти сорок представителей другой цивилизации. — Эд, ты совсем охуел?! — взревел младший помощник, отдёргивая рулевого от пульта. — Тебе сколько раз капитан говорил не таскать еду в рубку! Янтарное пятно виски медленно растекалось по сенсорной поверхности пульта, приводя технику в непригодное состояние. Неудивительно, что луч, дробящий крупные фрагменты мусора на мелкие, выстрелил по своей инициативе: система просто не поняла, какую команду ей выполнять, и сымпровизировала по-своему, а то, что в это время пролетал другой корабль, стало лишь неудобным обстоятельством для трагичной кончины целого экипажа. — А чё я? — невозмутимо пожал плечами парень. — Я ничё не сделал. — «Ничё не сделал»?! Ты посмотри, блять, что за бортом творится! Эд посмотрел. Смотрел, как обломки бывшего корабля хаотично плыли по космическому пространству, видел, как перед монитором пролетала чья-то оторванная конечность, и даже ухом не повел. — Да нас капитан по стенке размажет, когда узнает обо всём! — продолжил Витя, от нахлынувших эмоций он успел взмокнуть и покраснеть. — Да не ссы, ща всё разрулим, — Выграновский пододвинулся ближе к пульту и неспешно закурил. Никто уже поды не выпускал, а Эд, вон, привычкам своим был верен, которым его ещё дедушка учил: сунул в рот электронку и сделал долгую неспешную затяжку. Помощник рядом пыхтел и трясся от гнева и напряжения, но знать не знал, как исправлять ситуацию, потому молчал и ждал действий Эда. Рулевой подозвал жестом бота-уборщика, которому с появлением Выграновского приходилось работать в два раза больше, и указал на пролитый виски. Когда пульт снова заработал, рулевой подал системе команду собрать обломки разрушенного корабля и погрузить на борт, и стальные щупальца мусоровоза принялись вылавливать хлам. — Ну и как мы объясним гору обломков в грузовом отсеке? — скрестил руки на груди Комаров. Эд пустил в воздух кольцо дыма и ответил: — Никак. Мы его утилизируем. — Нельзя утилизировать вещи без согласия капитана! — напомнил помощник, на что рулевой лишь закатил глаза. — Да чё ты кипишуешь? Он даже не узнает. Витя вздохнул и провёл рукой по потному лбу. Почему он не решил остаться на Земле и лишь издалека любоваться на звёзды? Почему его угораздило работать с такими непроходимыми идиотами? Какая моча ударила в голову руководству, когда они нанимали Эда? Тем временем мусор медленно, но верно погружался на корабль, и рулевой, устав от сосания электронки, решил высосать мозг своему коллеге. Он махнул рукой помощнику, прося следовать за ним. Витя поколебался несколько секунд, но отправился за Эдом — выхода у него всё равно не было. Мусоровоз, на котором работали наши герои, спал мирным сном, понятия не имея ни о каком происшествии с гибелью экипажа неизвестного им корабля. Комаров и Выграновский ехали в лифте в полном молчании, лишь какая-то глупая мелодия кабины, установленная опять же Эдом, раздражала и без того натянутые нервы младшего помощника. Он думал о том, как будет писать рапорт о случившемся, как его уволят и он будет вынужден вернуться на Землю. Хотя, может, это и к лучшему — в конце концов, на родной планете нет бесячего рулевого. — Куда мы идем? — спросил Витя после того, как они вышли на нижнем ярусе. — Посмотрим, какие ништячки у них есть, — протянул Эд, подворачивая и без того подвороченные рукава. — Ты серьёзно хочешь обокрасть корабль, который только что разнёс на куски? — Им всё равно ничего из этого уже не нужно. Комаров потёр виски. Витя ещё не отошёл от состояния шока, и, действительно, не каждый день ему приходилось становиться косвенным виновником чей-то смерти, а теперь ещё и соучастником преступления. Может, он всё-таки спит сейчас в каюте, и ему снится кошмар? Это не может быть реальностью. Капитан их точно убьёт. Пока помощник рассуждал о своей незавидной судьбе, Выграновский начал копаться в мусоре — анализ компьютера мало давал информации о куче внеземных технологий, он и не должен был быть на это заточен. Главной функцией системы было собрать, смять и уничтожить, так что, как говорилось в поговорке, хочешь что-то сделать — сделай это сам. Вот Эд и прыгнул в груду хлама в поисках сокровищ, как Скрудж Макдак в бассейн с золотом. — У нас нет на это время, скоро команда проснется, — протянул Комаров, наблюдая за тем, как рулевой вытирает руку, перепачканную в какой-то жиже, о свою форму. — Пять сек, — попросил Выграновский, снова ныряя в мусор. Спустя минут десять он всё-таки нашёл что-то интересное — непострадавшую от встречи с энергетическим лучом вещь, напоминавшую шар с гелем внутри. Она не держала форму и расплывалась в руках Эда, но чем-то эта непонятная жижа его смогла привлечь. — Смотри, сиська, — радостно выдал рулевой, с ослепительной улыбкой на губах демонстрируя коллеге свою находку. Вите резко захотелось оказаться на борту уничтоженного корабля за минуту до взрыва.***
— Дрон, дружище! Как жизнь? Как жена? — весело спросил Выграновский, наваливаясь всем корпусом на рабочий стол знакомого. Мужчина устало смахнул чертежи с монитора подальше от глаз бесцеремонного Эда и упёр свой взгляд на рулевого. — Ты знаешь, что я в разводе, — угрюмо произнёс механик, поправив голографические линзы. — Что надо? — Я хотел узнать, как дела у моего старого друга, а он грубит, — с наигранным сожалением вздохнул Эд. — Ты по делу или пришёл просто так мне мозги ебать? — мужчина ни на йоту не купился на спектакль Выграновского, слишком долго он знал это шило в жопе. Где и в чём провинился Дрон в прошлой жизни, что судьба познакомила его с Эдом, механик не знал, но за информацию мог предоставить вознаграждение. Выграновский возник, как торнадо в маленьком захолустном городке, как извержение вулкана в Помпеях, как губительный жар Солнца для Меркурия. За что бы он ни брался, случалась катастрофа — то из-за него разразится мировой скандал, то он въедет во второй этаж их университета на звездолёте, то поможет суициднику покончить с собой. Это был очень тяжёлый день. А ещё Эд лип, как банный лист: он никогда не забывал людей, которые ему протягивали руку помощи или хоть как-то встречались ему по пути, и это удручало бедного Дрона, который всего лишь однажды дал ему списать экзамен по корабельному этикету, и понеслось. Так уж вышло, что Выграновский, которого чудом не отчислили ещё на первом курсе, оказался в одном отделе с Андреевым, что обрадовало первого, но невозможно огорчило второго. Слава богу, что Эда назначили рулевым мусоровоза, потому что после восьмого увольнения его никуда не брали, Дрон видел парня всего лишь пару раз в месяц, но тот всегда навещал своего знакомого, когда выдавался случай. Вот и сейчас смотрел, обаятельно улыбаясь, и ждал, пока механик ему поможет в очередной раз провернуть какое-нибудь полулегальное дело. — А ты всё дуешься на меня после того случая? Да ладно тебе, Дрон, когда это было-то, — фыркнул рулевой, пальцем играя с тумблером какого-то выключателя. — Ты мою жену трахнул, — напомнил ему Андреев, отодвигая руку Эда от тумблера, который отвечал за вращение подопытных синтов внутри центрифуги. Эти бедолаги, наверно, уже успели облевать все помещение. — Бывшую, — уточнил Выграновский, на что Дрон демонстративно отвернулся к экрану. — А у меня кое-что есть для тебя. Эд вытаскивает из сумки Говарда несколько побрякушек: зерно порлиакдитого растения, смахивающего на драгоценный камень, бесконечную нить, которую можно было найти только в период звездопада на планете Ордви, хрупкие панцири клогна, применяемые на Земле в качестве материала для прошивки кораблей. Всё это Выграновский называл «сокровищами», а Дрон — хламом. — Я тебе за это не дам ни одного кредита, — твёрдо ответил механик, покачав головой. — Да чё ты такой хмурый сегодня? Не дрочил с утра, что ли? На, могу дать сиську помацать, — с усмешкой сказал Эд и вытащил бесформенную жижу, которую подобрал ещё месяц назад. Дрон бы, как всегда, послал его нахер, но тут его внимание привлёк необычный предмет в руках Выграновского. Он ещё ни разу не видел ничего подобного, и, возможно, Эд, сам того не зная, смог наконец-то найти что-то стоящее. — Дай сюда, — Андреев протянул руку и отнял вещицу у рулевого. Подробный анализ не выявил ничего, что могло бы быть известно о находке, и это было интригующе, и между тем опасно. — Дам за неё девять кредитов, на большее не рассчитывай, — произнёс Дрон, пытаясь не выказывать свое любопытство. — Так и знал, что эти боты для секса со временем даже такому задроту, как ты, перестанут нравиться, — усмехнулся Эд, принимая кредиты, и откланялся, довольной походкой направляясь к выходу. Андреев вновь покачал головой, и в мыслях у каждого была лишь одна фраза: «Вот идиот».***
Встреча с Эдом подарила Дрону неописуемый восторг, восхищение и бессонные ночи. Новая игрушка, как с лёгким пренебрежением называли его коллеги, заняла все мысли инженера. Интуиция его действительно не обманула — инопланетное нечто, которое Андреев нарёк именем «зинкон» (в честь бывшей жены Зины и её конченного характера), стало самым настоящим открытием: оно обладало собственным магнитным полем, умело менять вес, но самое главное — оно производило огромное количество энергии. Многочисленные манипуляции и опыты показали, что зинкон способен перевернуть все представления человечества о космических полётах и значительно сократить время для передвижения по вселенной. Только представьте — никаких больше экспедиций на полвека, никаких далеких путешествий и расставаний с семьёй на многие десятилетия. Да это же мечта! Но Дрон не дурак: он знал, что если поторопиться с выводами, можно потерять не только проведённое на исследованиях время, но и к черту загубить надежду на светлое будущее, поэтому он решил пойти к проверенному человеку — к Серёже. Матвиенко хоть и не был с семью пядями во лбу, но какие-то рабочие шестерёнки у него в голове всё же имелись, потому он внимательно выслушал Андреева и даже покивал согласно на его умозаключения. — Звучит, конечно, пиздато, — протянул Сережа после пламенного рассказа о прекрасных возможностях нового изобретения. — Но откуда ты это взял? Матвиенко покрутил в руках вещицу так, будто бы это была какая-то игрушка, а не величайшее открытие последнего столетия. Андреев замялся. С одной стороны, говорить неприглядную правду о том, что такую ценную вещь нашли в облаке мусора, очень бы подпортило репутацию и инженера, и зинкона, а с другой — какая разница, откуда появилась эта штука, если она могла изменить мир навсегда? — Это эксперимент мирового Правительства, — как можно более обыденно произнёс Дрон, — что-то там про тайные исследования и прочее, я не вникал. — Ого! Задание от самого мирового Правительства! — удивился Серёжа и сразу изменил свой скептический взгляд. — Тогда я точно в деле. Андреев усмехнулся — Серёжа был таким доверчивым и наивным временами. — Отлично, — кивнул Дрон. — Только никому ни слова об этом! — Конечно, ты за кого меня принимаешь! Матвиенко горделиво вздёрнул нос и перевёл взгляд на зинкон. Глаза его заблестели от мысли, что он станет причастным к чему-то настолько важному и сейчас особенно необходимому ему и его команде. Он снова взял в руки новую вещицу и сжал. — На сиську похоже, — ухмыльнулся он. Андреев устало вздохнул и потёр переносицу.***
Такова была судьба инопланетного существа, который, наверно, и не планировал покидать свой астероид, но у вселенной были свои планы. Возможно, их экипаж не оказался бы сейчас в такой ситуации, а возможно, что они и не достигли бы никогда этого астероида, если бы не маленький представитель малознакомой расы. В любом случае, прошлое человечество пока не научилось изменять, а потому приходится расхлебывать последствия чужих ошибок самим. Матвиенко снимает куб с амортизатора и вручает его недовольному Арсению. Тот крутит предмет в руках и недоверчиво спрашивает: — Ты уверен, что из-за этой малявки весь сыр-бор? — Больше вариантов нет, капитан. Арсений долго смотрит на инженера, но в конце всё же молча соглашается. Он никогда не сомневается в профессиональных навыках своего экипажа, только иногда в их умственных способностях, однако сейчас Попов безоговорочно верит Матвиенко. — Вы там скоро? — звучит недовольный голос Димы из коммуникатора. — Я уже близок к тому, чтобы начать по второму кругу рассказывать анекдот про парты. Поторопитесь! — Скажи, что мы уже вылетаем, — отвечает капитан и сбрасывает. — Ты говорил, что наш двигатель работает на этом. Как мы потом улетим с астероида, если у нас нет топлива? — Ой, я об этом не подумал… — чешет бритый затылок Серёжа. — Нам нужны хотя бы неорганические отходы для взлета. Я могу поискать на корабле, но мы ведь чистку делали пару недель назад всего. Если бы Арсений был чайником, из его ушей бы точно повалил пар. Насколько нужно быть безмозглым и безответственным, чтобы… — Капитан, мы должны выдвигаться, — снова прерывают их, на этот раз Роберт. — Кажется, анекдот про парты их разозлил. Попов злобно рыкает и спешит направиться к шаттлу, попутно раздавая команды через коммуникатор. Они летят почти тем же составом, только помимо прочего к ним присоединяется Серёжа — то ли в наказание, то ли он действительно нужен капитану, но Шастун вопросами не задаётся и вообще старается лишний раз не раздражать нервного Арсения, чтобы не попасть под горячую руку. Между ними невидимым тонким слоем возникает доверие, которое такое же хрупкое, как и лед ранней зимой, и рушить его Антон очень не хочет. Гуманоиды недовольны ещё больше после их последней встречи, но с фальшивой вежливостью и отстраненностью принимают назад «пленника». Вещество, опустившись на поверхность астероида, поглощается своим же видом и будто бы растворяется в почве. — Конфликт исчерпан, — кивает предводитель гуманоидов, — теперь мы не будем препятствовать вашему полёту. Хорошего пути. Они медленно разворачиваются, демонстрируя, что больше не собираются иметь дело с завравшимися землянами, но Попов их останавливает. — Нам нужна ваша помощь. Гуманоиды мгновение молчат и будто бы удивляются наглости людей, но всё же интересуются: — Какая? — Зинкон… то есть, этот астероидец был топ… функционировал в качестве двигателя нашего корабля. Без него мы не сможем покинуть орбиту. — И что вы предлагаете? — нетерпеливо спросил гуманоид. — Есть ли у вас отбросы, мусор космический, который можно взять для топлива корабля? — вмешивается Серёжа, будто бы перед ним стоят его кореши, а не раса, грозившая несколько часов назад их уничтожить. — Я слышал о ваших представителях, но не думал, что все эти безумные вещи — правда. Хотя после вашего представления о юморе... — хмурится предводитель, но всё же сдаётся. — Следуйте за мной.***
— …И вы хотите сказать, что мёртвые ткани, которые не удалось отсканировать нашей системе, в генераторном отсеке — это биологический мусор, который дало вам неизвестное объединение взамен на незарегистрированное экспериментальное топливо? — уточняет Оля, пару раз моргнув своими огромными голубыми глазами. — Именно так, — кивает Арсений, перекидывая ногу на ногу и пытаясь хоть как-то усидеть на неудобном пластиковом нечто, называемым стулом. Офис на станции Федерации до смешного вылизанный и бездушный. В комнате стол с сенсорным экраном, два стула и диван ожидания — ничего лишнего, даже цветов голографических не завезли. Парфенюк долго глядит на Попова, пытаясь счесть на его лице хотя бы намёк на улыбку, но капитан невозмутим, он с вызовом смотрит в ответ. — Понятно, — вздыхает девушка, сворачивает программу по загрузке рапортов, перед этим нажав на кнопку «не сохранять». — Сделаем стандартный анализ корабля, докинем вам сырьё. Этого хватит до следующей станции. — А как же… — начинает Попов, но Оля качает головой. — Делать мне нечего командующему ваши бредни объяснять. — Мы отдали собственность мирового Правительства. Думаете, это нам сойдет с рук? — Арсений, — девушка устало бросает взгляд на капитана, складывая пальцы в замок, — я работаю здесь не один год. И чему я здесь научилась, так это игнорировать вещи, которые меня не касаются. У вас нет никаких документов на это топливо, никаких доказательств того, что оно в принципе существует, как и пометок в личном деле. — А как же Роберт? — не унимается капитан. — Мы сотрём этот эпизод из его карты памяти, — безапелляционно заявляет Оля, заполняя форму проверки корабля. — Вы говорите о члене моей команды, — хмурится Попов. — Нет, мы говорим о синте, который принадлежит государству, — девушка вздыхает. — Арс, неужели мы будем вести один и тот же диалог из раза в раз? Капитан скалится и с силой сжимает подлокотники стула от безысходности. Для него Роберт давно уже перестал быть просто синтом, выполняющим свои функции на корабле, он спасал их жизни и не раз, посылая куда подальше протоколы безопасности. Однако руководство срать хотело на эту жертвенность, главное, что работает исправно и не причиняет вреда. — Что насчёт вашего помощника? — перевела тему Парфенюк. — У вас до сих пор остались на него жалобы? Попов нервно глотает накопившуюся слюну и медлит с ответом. Вот он шанс наконец-то рассказать, как ему не нравится Антон, как он чуть не подверг их смертельной опасности, и из-за которого они, собственно, и потеряли зинкон. Но капитан молчит. — Если тебя он не устраивает, есть вариант перевести его на туристический лайнер. Собираются запускать новый маршрут, нужны рулевые, — продолжает девушка, но Арсений только закусывает губу. С одной стороны, у него есть слаженная команда, которая исправно выполняет свою работу — ему не нужен ещё один человек. Но с другой… — Мне нужно время подумать. У меня же есть на это право? Оля кривит крашенные губы в снисходительной улыбке. Всего несколько месяцев назад капитан вопил о том, что лейтенант ему не нужен и он нарочно высадит его где-нибудь по пути, а теперь Арсений просит время на обдумывание. Это что-то новенькое. — Конечно, — соглашается Парфенюк и машет рукой в воздухе. — Можешь идти. Но не затягивай с решением насчёт Антона. Если он всё-таки решит работать на лайнере, ему придётся проходить переподготовку. Попов кивает и выходит в коридор. В голове его пчелиным роем жужжат мысли о последних событиях, которые скоро сотрут из системы корабля, и те станут лишь туманными воспоминаниями экипажа, больше похожими на бредни сумасшедшего. Когда Арсений поднимает взгляд, он неожиданно видит Антона. Тот стоит, прислонившись боком к стене, и что-то жует. Встретившись глазами с капитаном, Шастун начинает сиять, как начищенный пятак, и подходит ближе. — Будете? — спрашивает он, протягивая пачку арахиса. Попов усмехается, разглядывая крупные упругие орехи. Когда-то ещё в его детстве они были твёрдыми и росли в скорлупе, но генная инженерия изменила всю пищевую промышленность последнего столетия. Арсений опускает руку в пачку и вместе с арахисом нащупывает маленький медный квадратик. Лейтенант многозначительно смотрит на парня, и Попов делает вид, будто бы ничего странного не происходит, берёт орех, пряча в рукаве чип, и кладет еду в рот. — Думаю, Роберт ещё долго будет в процедурной, — тянет Шастун, и капитан не сдерживает улыбку. Они скопировали его карту памяти. Хитрые черти! — Капитан, — тихо говорит Антон после недолгого молчания, — я знаю, что я вам не особо нравлюсь, но… спасибо, что не доложили обо мне руководству. Я правда хочу с вами работать и в следующий раз точно не подведу. Арсений перестаёт жевать и глядит на то, как лейтенант смущённо отводит взгляд. Ему ведь должно быть приятно от этих слов, но арахис застревает в горле, и мучает изжога от мысли, что он попросил Олю дать ему время для раздумий о переводе Шастуна на другой корабль. — Не за что, лейтенант, — неловко тянет Попов. — Нам предстоит ещё очень долгий путь. Шастун улыбается во все тридцать два зуба, но Арсений не может ответить тем же.